Далее происходит коллективизация. Смысл ее предельно прост создать крупные хозяйства, способные не только прокормить своих членов, но и дать большой прибавочный продукт. Колхозы, если говорить сегодняшним языком, стали потребителями услуг МТС (машинно-тракторных станций), а в результате роста механизации росла и производительность в сельском хозяйстве.
Колхоз, как говорится, дело добровольное. Вначале, конечно, с революционным задором в колхозы всех загоняли чохом. Обжегшись, власть вожжи ослабила, и в 19321933 гг. наблюдался значительный отток крестьян из колхозов, но уже к середине 30-х коллективизация была в целом успешно завершена. Для стимулирования вступления в колхозы государство применило очень эффективный в данном случае регулятор налоговую политику. Проще говоря, единоличников задушили налогами. А для колхозов наоборот, государство постепенно подняло закупочные цены, причем к концу 30-х годов они уже превысили мировые цены, что сделало экспорт зерна нерентабельным. Впрочем, необходимости в этом уже не было.
Теперь давайте посмотрим на все это в таком разрезе. Кулак это, по-нынешнему говоря, эффективный собственник, инициативный, предприимчивый, трудолюбивый. Бедняк как бы лентяй, лузер, пропойца. Ну, в любом случае, неконкурентоспособный субъект. Между тем Сталин, задавив эффективных кулаков и сделав ставку на неэффективных бедняков, добился колоссального роста производительности труда. Это в свою очередь позволило высвободить и миллионы рабочих рук для растущей промышленности (только в годы первой пятилетки 8,5 миллионов крестьян переселились в город). Ежели отбросить всякое политическое и идеологическое трололо, то дело сводилось к мотивации к труду как экономическими, так и внеэкономическими методами. Проще говоря, Сталин понимал человеческую природу и умел заставить людей эффективно работать. Особенно наглядно это воплотилось в промышленности, но тема эта столь обширна, что касаться ее не буду. В результате именно СССР в 30-е годы показал темпы роста экономики, совершенно недостижимые для капиталистических стран, как следствие доходы населения с 1929 по 1937 г. выросли, если не ошибаюсь, в пять раз.
Еще один важный фактор, без которого советский экономический взлет был бы невозможен концентрация капитала. Сконцентрирован он был, разумеется, в руках государства. Апологеты невидимой руки рынка сколько угодно могут кудахтать про неэффективность государства, но факты таковы: в 30-е годы в СССР произошло взрывное накопление капитала (в дальнейшем он тоже возрастал, но меньшими темпами), а последние 20 лет при рынке и всевозможных свободах капитал тает. Помимо физической утраты средств производств происходит еще и утечка капитала финансового то есть «эффективные собственники» тупо вывозят наворованное честно распиленное куда подальше. Остановить этот процесс рыночными методами невозможно в принципе, у капитала нет национальности и родины, нет родины и у капиталиста. Это еще дедушка Маркс сказал, и был прав.
Ну, так вот, снова вернемся в 1929 г. Государство (читай Сталин) одной рукой сгоняет крестьян в колхозы, а другой уже монтирует закупленные за границей станки на Сталинградском тракторном. Говорите, спроса нет на трактора? Неграмотные крестьяне не умеют эксплуатировать сложную технику? Не беда, еще первый трактор не сошел с конвейера, а правительство уже приняло постановление об организации повсеместно машинно-тракторных станций (МТС). Кадры ускоренными темпами куются ФЗУ и Осавиахимом. Концентрация капитала в руках государства позволила использовать его рационально нет ни нужды в тысячах трактористов, ни самих тракторов, а государство уже готовит нужные кадры, инвестируя колоссальные средства в систему образования.
Думаю, многие уже догадались, что третий фактор советского экономического чуда планирование. Еще никто не слыхал такого слова колхоз, а участь крестьянства уже предрешена: решение о строительстве Сталинградского тракторного принято в 1926 г. Еще цветет и пахнет НЭП, на улицах бродят толпы безработных, но решение принято. Разумеется, СТЗ был не единственным предприятием, выпускающим трактора, а лишь первым. Итог этих усилий: в 1929 г. с конвейера в Сталинграде сошел первый советский трактор, в 1932 г. импорт тракторов в Советский Союз был прекращен, в 1934 г. на Ленинградском тракторном заводе начат выпуск трактора «Универсал», который стал первой советской машиной, идущей на экспорт. За предвоенное десятилетие выпуск тракторов в СССР составил более 700 тысяч штук, что составило порядка 40% их мирового производства.
Чтобы нарастить инвестиции в тяжелую промышленность, в годы первой пятилетки был включен печатный станок, в результате чего рост денежной массы вдвое превышал рост производства потребительских товаров. во второй половине 30-х начался массовый выпуск потребительских товаров, и для того, чтобы на них появился спрос, государство как бы в ущерб себе подняло закупочные цены для колхозов (большинство населения до 60-х годов, напомню, проживало в деревне). В итоге возник спрос на продукцию легкой промышленности, то есть емкость внутреннего рынка возросла многократно, и спрос был удовлетворен отечественной промышленностью.
Говоря об эпохе Сталина, превознося успехи СССР, мы обычно имеем в виду индустриализацию. Действительно, таких темпов экономического развития не было никогда и нигде в мире.
Никогда и нигде в мире промышленное производство не прирастало более чем на 16% ежегодно на протяжении более чем десятилетия.
Никогда и нигде в мире за десять лет производство стали не вырастало более чем в 4 раза, электроэнергии более чем в 8 раз, станков в 25 раз, тракторов более чем в 40 раз, комбайнов более чем в 120 раз, автомобилей в 250 раз и т. д. и т. п. Не создавались в рекордные сроки целые новые отрасли промышленности химической, рыбной, приборо- и станкостроения, подшипниковой, авиационной, холодильной и т. д. и т. п.
Продолжать можно очень долго, но все это хорошо известно, потому и смысла нет повторять.
Однако за всей этой действительно впечатляющей картиной мы как-то совсем забываем о тех изменениях, которые произошли в повседневной жизни людей, психологии, организации социальной жизни. А между тем эти изменения были ничуть не менее фантастическими».
А потом СССР разгромили, Гитлер не смог, Орда не смогла, Наполеон не смог, а мы при помощи Горбачева и Ельцина вот этими руками уничтожили колоссальную державу, нашу Родину Советский Союз, ну и кто мы после этого?
Экс-министр М. Швыдкой в своей программе «Культурная революция» справедливо заметил, что «комфорт не может быть смыслом жизни». Раньше, при социализме так и было: в обществе осуждалось мещанство, погоня за шмотками и сервизами, ценились искусства, литература, наука, техника, культура. Теперь же комфорт и наслаждения стали частью госполитики, составляют мечты и единственную сущность бытия: мы опрометью бросились «навстречу биологии», набивая животы и квартиры всем подряд, расталкивая по дороге менее расторопных и наглых. Под стать и «духовные» запросы наших современников: мыльные сериалы, ментовские боевики, генитальные шутки, бесконечные сплетни-шоу из мира околозвезд., бытовые разборки обывателей, вынесенные в прайм-тайм.
Надо подчеркнуть, что за основу общественного и государственного управления де-факто избрана к.с. (не дозволено расшифровывать), ибо власть предержащие усвоили твёрдо: это единственный эффективно работающий у нас метод, что порочно вдвойне, поскольку он стал реальным основным законом государства, давно подменив собой все остальные; утвердив право сильных на роскошную жизнь для избранных и лояльных, а равно прозябание, забвение и даже гибель для малоимущих, уже практически смирившихся с произволом и беззаконием. Коррупция проникла и в сферы, призванные с ней бороться, а это уже делает её в рамках существующих отношений малоуязвимой.
ВРЕМЯ ПОСЛЕДНЕЙ НЕЖНОСТИ
Остаётся во фляге не великий запас,
И осенние флаги зажжены не про нас.
Вольным вольная воля, ни о чем не грущу,
Вздохом в чистое поле я себя отпущу
Но откуда ж на сердце вдруг такая тоска?
Жизнь уходит сквозь пальцы
Жёлтой горстью песка (Г. Шпаликов)
Вся история Советского Союза это траектория кометы, пролетевшей по тусклому российскому небосводу и озарявшей его целых 74 года.
Говоря о той эпохе, особенно, имея в виду ее наиболее деятельный, сталинский период, мы говорим о ней как о «добром старом времени».
Между тем эпоха была вовсе не банальным «ретро». Она была поистине футуристической, как если бы людей на космическом корабле перенесли на другую планету. Или на машине времени забросили на сотни лет в будущее.
Именно так эта эпоха воспринималась современниками. И чтобы правильно понимать то удивительное время, мы должны попытаться увидеть его не глазами сегодняшнего человека, из будущего с гаджетами, а глазами современника, живущего в той системе координат.
Тогдашние изменения были поистине грандиозными. Люди фактически разом оказались в будущем. И ведь прошло всего двадцать лет, каких-то двадцать лет с 1917 до 1937 года, а по изменениям как будто все триста или пятьсот лет. И все это происходило на глазах одного поколения! Люди, которые еще вчера ходили в лаптях за сохой и грелись на печи при свете лучины, оказались посреди высотных домов и широких проспектов, освещенных электрическими фонарями, грандиозных набережных и парков, ультрасовременной системы общественного транспорта, коммуникаций, бытового обслуживания, новейшей системы общественного питания, организации труда, горячей воды и центрального отопления, охраны общественного порядка и организации досуга, доступных морских курортов, самой передовой в мире системы среднего, средне-технического и высшего образования, медицинского обслуживания, гигиены, кино, библиотечной системы, новых, невиданных прежде товаров и продуктов, включая, самые казалось бы мелочи газированную воду, мороженое, сосиски и колбасы высочайшего качества, но при этом промышленного, массового производства, полуфабрикаты, морскую рыбу, о которой прежде не знали в континентальной России, и морепродукты те же крабы в банках мясные, рыбные и овощные консервы, замороженные овощи и фрукты, соки, майонез, шампанское.
В том времени было много чего и спорного, и ужасного, и великого, но становление нового мира и есть бесконечное чередование проб и ошибок. Это было время созидания, расцвета науки, искусств и культуры, очевидно и невероятно, что одним из главных итогов Октября (революции 1917 года) явился колоссальный творческий импульс революции, которого хватило вплоть до конца семидесятых-начала восьмидесятых годов ХХ века. Зато в последующие двадцать пять лет почти весь созидательный потенциал Великого Октября был по сути распылён.
Однако, не будем о грустном и вернемся к тому незабываемому времени, когда творили Блок и Маяковский, Есенин и Мандельштам, Олеша и Булгаков, Катаев и Пастернак, Ильф и Петров, Аркадий Гайдар и Алексей Толстой, Самуил Маршак и Сергей Михалков, когда на смену великому немому пришли звуковые шедевры Александрова и братьев Васильевых, когда Эйзенштейн своим «Александром Невским» открыл эпоху великого советского кино, которое подарило нам любовь и доброту, художественный вкус и глубину замыслов, патриотизм и надежду, чистоту и нежность. Осмелюсь предположить, что без комедий Гайдая и Рязанова, без сказок Птушко и Роу, без легендарных кадров «Судьбы человека», «Тихого Дона», «Баллады о солдате», «Весны на Заречной улице», «Большой семьи», «Дела Румянцева», «Чистого неба», «Высоты», «На войне как на войне», «Офицеров», «Три тополя на Плющихе» и сотен других мы были бы в разы несчастнее, оставшись наедине с полукриминальным капитализмом, в который нас погрузили 90-ые.
Могу смело утверждать не будь у нас советской эпохи, не было бы и великих песен, на которых мы росли и не было бы великого кино, без которого немыслима наша жизнь (теперь, при доморощенном капитализме не могут даже близко ничего похожего изобразить, только имитация искусства, как и имитация многого другого).
50-е, 60-е, 70-е годы в целом оставили в нас непреходящее ощущение радости, праздника, этакое состояние только что открытого шампанского!
Наверное, многое в этом было и от близости страшной войны, и от неизбывной радости, что она наконец закончилась. Также как исчезала постепенно атмосфера подозрительности и страха времён культа личности.
Ощущение полноты жизни неслось изо всех окон: «хмуриться не надо, Лада», «жил да был чёрный кот за углом», «где эта милая, очень красивая девушка?», «поговори хоть ты со мной, гитара семиструнная, вся душа полна тобой, а ночь такая лунная» неслось из катушечных и кассетных «мафонов», и «дроля, на сердце уроненный..» заливал гармошками сельские улицы, полные народу. Мне и годков в ту пору было девять-десять (автор родился в 1960-м), но это вот помнится, как очень сильное и острое чувство, и свет особый излучали почти все: и веселые и не очень, своего рода эйфория упоения жизнью. Такое ощущение не приходило потом больше никогда, лично мне только новые влюблённости давали на время его вернуть, но это уже совсем другое и личное.
Фото из открытых источников
Эта звезда по имени «оттепель» зажглась и светила почти два десятилетия, как будто заряжала нас на будущий сумрак, но тогда об этом не думалось и мы, глупые, считали, что это непреходящее чувство упоения навсегда.
Неслучайно, наверное, артисты, поэты, художники, музыканты, певцы играли столь значительную роль в нашей жизни: будто они осознавали уже тогда свою ответственность перед потомками и насоздавали столько настоящего, что все мы распеваем и смотрим до сей поры, как самое близкое, родное, талантливое и непревзойденное.
Даже партийная заорганизованность не особо чувствовалась, скорее, она была питательной средой для насмешек, незлой иронии, и ничто не могло поколебать нашего ощущения счастья.
Фото из открытых источников
Конец 70-х, начало 80-х настоящее время последней нежности и предчувствие его неповторимости отпечаталось во всех кинофильмах той поры, даже и в не самых лучших. Кстати, в период захода Красной луны, а именно в 198088гг. вышло не больше шести-семи высококлассных фильмов, среди которых «Холодное лето 53-го», «Иди и смотри», «Зеркало для героя», «Собачье сердце», «Кин-дза-дза», «Город Зеро», «Полеты во сне и наяву». Однако в них уже чувствуется большая неизбывная грусть, ощущение пустоты и чего-то большого и нехорошего.
Советское киноискусство долгое время формировало у нас позитивный взгляд, направляло и скрашивало большинству непростую, а кому-то и исковерканную жизнь.
Это подтверждает и то, какое значение придавал кинематографу один из главных основателей государства И. Сталин, который нередко самолично редактировал сценарии выходивших тогда картин и давал, кстати, дельные замечания; он любил и неплохо разбирался в кино, да и не только в кино (немногим наверно известно, что в тексте советского гимна немало строк исправлено его рукой и гимн стал действительно лучше, это признавали и его создатели Эль-Регистан и С. Михалков). Видимо сказалась юношеская (и небезуспешная) увлеченность пылкого Сосо стихосложением.
Русская и советская литература, театр, классическая музыка тоже были его страстью, неслучайно он курировал и опекал М. Горького, М. Булгакова, М. Шолохова, Б. Пастернака, А. Ахматову, К. Симонова, А. Фадеева, Б. Ливанова, И. Пырьева, С. Эйзенштейна, М. Астангова, Д. Шостаковича, С. Прокофьева, А. Платонова, И. Дунаевского, Д. Бедного, Н. Хмелева, Ф. Раневскую и многих других деятелей литературы и искусства. Однако, иногда эта опека стоила некоторым из них слишком дорого