Улыбка сползает с моего лица.
Она ждет в приемной, кивает Яна.
Едва я думаю о том, как бы проскользнуть незамеченной к шкафу, а затем и на улицу, дверь открывается в фойе заходит женщина в расстегнутом красном пуховике. Та самая. Моя несбывшаяся свекровь. Как несбывшийся кошмар.
Диана, дорогая, здравствуй! восклицает она, цепко оглядывая меня с ног до головы.
Выгляжу я прекрасно, и ей это не по вкусу.
Добрый вечер. Чем обязана, Любовь Никитична? говорю сухо и нейтрально.
Вообще, от этой женщины можно ожидать чего угодно. Однажды она расцарапала лицо моему отцу и чуть не укусила его за ухо.
К счастью, рядом Яна и охранник Валера, который зорко наблюдает за нами.
Поговорить нужно, Дианочка, девочка моя. Ты трубку не берешь, пришлось за столько километров ехать
Хорошо. Говорите.
Наедине.
Я мешкаю, бросаю взгляд на Валеру. Тот офицер в запасе, надежный дядька, напрягается и кивает. Давая понять, что держит руку на пульсе.
Приглашаю женщину в приемную. Здесь мы обычно проводим родительские собрания. Чуть дальше расположен кабинет директора.
Чай-кофе умышленно не предлагаю. Хочу скорее начать и закончить.
Присядем? спрашивает Любовь Никитична.
Спасибо, но я бы хотела быстрее отправиться домой. Если честно, не понимаю, зачем вы приехали. Я же просила не преследовать.
Диана, Сережа снова остался без работы! всплескивает она руками. Я кручусь как белка в колесе. Нужно кредиты платить Ты ведь жила в его квартире бесплатно. Ни рубля за все время не потратила.
Платила же, замечаю рассеянно.
Мы с Сергеем недолго прожили вместе, все доходы делили пополам.
Сущие копейки! Ну ты же добрая девочка, что было, то прошло. У тебя хорошо все. Вон в каком центре работаешь, ладная, ухоженная. Волосы блестят. Сейчас в машинку свою теплую сядешь и поедешь. Сделай доброе дело для очистки совести. Прости моего сына. Нам очень тяжело, мы не справляемся.
Я работаю по десять часов в день. Сергей тоже может пойти на вторую работу.
Если бы это было легко! с жаром заявляет Любовь Никитична.
Возможно, ему стоит переехать в другой город, как и мне.
Чтобы совсем без связей? И кем он устроится? Каменщиком?
Я же без связей, развожу руками.
Она прищуривается и окидывает меня брезгливым взглядом, от которого волоски дыбом.
А то ты не знаешь, после чьего звонка его уволили! Папаши твоего!
Качаю головой. Вот оно, снова начинается.
Сережа пять лет посвятил своему делу, а ваша семья по щелчку пальцев его жизнь перечеркнула!
Дело жизни Сережи это магазин бытовой техники, в котором тот работал сначала консультантом, затем главным менеджером. Да, его уволили после того, как мой отец подал в суд. Мы выиграли дело. Сергея крупно оштрафовали. А как он хотел? Обижать девочек?
Я ничем вам помочь не смогу. Вы зря приехали.
Вот сука! начинает Любовь Никитична громко, взмахивает руками и встает в позу. Готовая скандалить, ругаться и орать.
Первый год наших отношений с Сергеем мы с этой женщиной обожали друг друга. Кто бы. Мог. Вообще. Блин. Подумать?!
Вырядилась в тряпки, посмотрите на нее! Блузочка, брючки, пиджачок! Ведет себя как королевишна! А душа гнилая!
Ваш сын решил опозорить меня на весь мир. А вышло, что опозорился сам.
Я направляюсь к выходу, открываю дверь и выхожу в фойе. Валера тут же подходит. Достает из шкафа и подает мне экошубку. Я улыбаюсь приветливо, но пульс частит. Снова нервы, снова предистеричное состояние, которое я так часто у себя находила в то время.
Валер, пожалуйста, проводи женщину и проследи, чтобы ее больше не пускали. Народ нам распугает только.
Конечно, Диана Романовна.
Извинилась бы хоть! Хорошему парню жизнь попортила и вид делает, что все в порядке! Да твою задницу и без того весь город
Пройдемте! гремит Валерий так, что даже я вздрагиваю.
Любовь Никитична замолкает. А потом, уже напоследок, ближе к дверям, выпаливает:
Прости ты ему этот штраф! Для тебя это так, на колготки! А для нас сумма неподъемная!
Я смотрю под ноги. Штраф назначил суд, я к этому не имею никакого отношения. Судья посчитал, что моей чести и моему достоинству был нанесен урон, и оценил его в кругленькую сумму.
Дверь хлопает. Яна смотрит на меня удивленным взглядом.
Сумасшедшая какая-то, пожимаю я плечами и улыбаюсь. Не буду брать ее сына под крыло.
Валерий провожает меня до машины, благо это недалеко.
И надо отдать Сергею должное: он оставил меня в покое сразу же. А вот мама его с ней оказалось сложнее. Все эти два года она нет-нет да появляется на горизонте. Сильно их семье не хочется выплачивать штраф. Каждый раз, когда деньги на карту поступают, их тут же программа списывает.
«Я буду как обычно», присылает сообщение Вика.
От Адомайтиса снова ничего, даже не прочитано. А мне горько! И хочется прижаться к сильному плечу. Глаза закрыть и услышать, что все будет хорошо!
«Закажи тогда. Я еду», быстро печатаю. Ужин с подругой это то, что мне сейчас нужно.
Пока веду машину, еще раз прокручиваю в голове свидание. Пытаюсь мыслить позитивно. Ладно. Пусть Павел больше не позвонил. Пусть я ему не понравилась. Главное это что я отлично провела время! Вкусно поела, посмеялась, даже потанцевала. Позволила себе флиртовать. Возможно, этот ужин-свидание был послан мне, чтобы я вновь начала чувствовать? И позволила себе заинтересоваться кем-то.
Вика приходит сразу после курьера. Мы ужинаем, обсуждаем ситуацию, после чего прощаемся и расходимся по квартирам.
Впереди новый сложный день. А мне еще предстоит поездка домой. Я взяла билеты на поезд на поздний вечер, чтобы рано утром уже быть у родителей.
Утро начинается почти как обычно. Я просыпаюсь на пятнадцать минут раньше и успеваю почистить машину до того, как на улицу выходит Женя. Остается только улыбнуться ему и помахать, неловко пожав плечами. Тот демонстративно разводит руками и качает головой. Столько месяцев молчал, а тут активизировался.
Мужики чувствуют, что ли, когда у девушки появляются мысли о другом?
Занятия отвожу одно за другим. Матвей, к слову, старается с большим рвением, ведет себя прилично и даже скромно. Веселый, бодрый. Если бы с Павлом что-то случилось, он бы сказал, наверное. О брате ни полслова, с моей стороны тоже ничего провокационного. Мы оба увлечены химией. Нарочито избегаем личных тем. Кажется, Адомайтису-младшему неудобно передо мной.
В Сети Павел был сегодня утром, а сообщение так и осталось непрочитанным. Распрощавшись с Матвеем, я беру телефон и печатаю:
«Можно было хотя бы ответить. Загаситься настоящий мужской поступок. Всех благ тебе».
Нажимаю «отправить» и вмиг ощущаю, что отболело.
В конце дня становится легко и хорошо. Я вновь еду домой уставшая, но довольная. Жизнь вошла в прежнюю колею, больше я не жду сообщений от хирурга. Любовь Никитична права: у меня действительно все нормально. Грех жаловаться.
Припарковываю «Ауди» и спешу домой. Но не успеваю дойти до подъезда, как меня окликают.
Диана!
Наверное, показалось.
Я продолжаю путь, стараясь не поскользнуться в полумраке на застывшем буграми льде.
Диана, подожди! звучит уже ближе. Ждал и чуть не пропустил тебя! Две минуты!
Я медленно моргаю и наконец, собравшись с силами, оборачиваюсь.
Павел Адомайтис! Идет в мою сторону! От своего «Спортейджа»! А-а-а!
Почему-то по коже мгновенно прокатывается жар, пульс частит. Я злюсь на Павла. Сильно. Смотрю на него и краснею.
Спокойно, Ди. Эту страницу мы перелистнули. Вот буквально недавно.
Серьезный такой. Решительный. Ни намека на улыбку. В руке сжимает большой букет белых лилий.
Два дня ничего! А тут с цветами!
Я бросаю жалобный взгляд в сторону подъезда. Признаю себя тряпкой и остаюсь ждать.
Глава 9
У меня, вообще-то, отболело уже. Поздно. Где ты вчера был?
Смотрю на хирурга, и сердце предательски пускается вскачь. У сердца, видимо, другое настроение, ему в монастыре наскучило. Говорят, секс и прочие романтические волнения неплохая кардиотренировка. Сердечной мышце необходимы регулярные нагрузки, которые я давным-давно не обеспечиваю.
Адомайтис тем временем покидает парковку и останавливается напротив меня в нескольких метрах, пропуская разделяющую нас машину. Которой по закону подлости оказывается внедорожник Жени! Загораживающий пешеходный переход полностью.
Евгений не глушит двигатель. Опускает окно и говорит мне:
Привет, Диана! С работы?
Глаза Адомайтиса прищуриваются. Он определенно зол, и сейчас мы с Женей вроде как дровишки в костер подкидываем.
Да-а, тяну я слегка истерично, наблюдая, как хмурится и без того насупленный хирург. Привет, Женя. Ты дорогу загораживаешь. Там человек, кажется перейти хочет.
Я быстро. Такие апельсины вкусные привез в этот раз. Хочешь? Могу занести. Завтра, например.
Я к родителям поеду. Давай потом созвонимся? Я бы купила пару килограммов позже.
Женя очень милый, и мне ужасно стыдно, что переживаю я сейчас только об одном: вдруг Павел уйдет? Обойти машину не так просто: слева и справа от перехода кусты. Но Адомайтис и не думает признавать поражение. Он все же огибает автомобиль и, увязая по колено в снегу, подходит ко мне.
Привет, говорит быстро, прерывисто.
Высокий такой, я и подзабыла. Смотрю снизу вверх.
Привет.
Адомайтис демонстративно поворачивается к Жене. Тот смотрит на хирурга.
Рада была видеть, Жень! Я делаю взмах рукой, прощаясь. Езжай, там уже подпирают.
Да, поищу свободное место. А то все занято, цедит в ответ бизнесмен и стартует.
Ого-го, недобро усмехается Павел. Я надеюсь, это твой ревнивый брат?
Сосед. И по совместительству главный поставщик сезонных овощей и фруктов.
Понял.
Я бросаю робкий взгляд на цветы. Очень, конечно, хочется этот букет лилий, и я широко улыбаюсь, когда Павел протягивает его мне.
Спасибо. Красивые. Тяжеленькие.
Хотел еще раз извиниться, говорит он вновь прерывисто, отстраненно. Если напугал или обидел. Я замечательно провел время. И переживал, что ты нет.
Переживал Слово это особенное, мы не переживаем за тех, кто безразличен.
Не стоит извиняться, все в порядке. Но мне приятно получить цветы, мягко говорю я, опустив глаза и мучительно вспоминая, не назвала ли этого обходительного мужчину в прощальном сообщении каким-нибудь мудаком. Например, последним.
Не выглядит он таким. Вот хоть убейте! Злым, немного растерянным да. Но не подлым. Хотя еще утром я именно так об Адомайтисе и думала. В глаза сейчас смотрю, и ноги подкашиваются.
Они, глаза, у Павла, кстати, усталые. Это заметно даже мне, знающей его совсем мало.
В ответ на мою благодарность он как-то весь подбирается. Спину выпрямляет. Хмурится и произносит суховато. Так, знаете, с налетом официальности:
Диана, я освободился только. Приехал вот как есть. Просто хотел поблагодарить тебя за отличный вечер. Все дежурство вспоминал наши шутки и улыбался. Если переборщил в конце, если ты не настроена я больше не буду лезть.
Ты голодный? спрашиваю я.
Что?
Выглядишь раздраженным. Обычно люди такие на голодный желудок.
А. Я такой всегда.
Нет.
Может, как-нибудь сходим в кино? предлагает Павел. На меня смотрит. Убедишься.
Я же стою с этими лилиями, слушаю, не совсем понимая, что именно происходит и о чем мы спорим. Подгибаю пальцы ног на улице по-прежнему мороз. Я одета, чтобы до машины добежать, а не стоять полчаса на снегу.
Можно в кино. А может ты меня не так понял?
Павел задумывается, потом произносит чуть живее:
Ты мне нравишься. И я хочу большего. Настаивать не стану, но и скрывать глупо. Времени на игры у меня и нет особо. Говорю как есть. Было бы иначе не поперся бы после полутора суток на ногах первым делом в цветочный. Если мое внимание тебе неприятно, так и скажи.
Ты точно голодный, Паш. Я качаю головой с легкой улыбкой.
Его грубая прямолинейность кажется отчего-то трогательной.
Так что насчет кино? Я завтра работаю, напоминает он резковато.
Я уезжаю на все выходные.
А, теряется Адомайтис, явно расстроившись.
Ауч. Мне вдруг не хочется с ним прощаться до вечера понедельника. И вообще не хочется прощаться.
Заглядываю в его уставшие глаза.
Тогда я позвоню? предлагает он. Словно делает последний рывок.
Я думала, ты еще вчера это сделаешь, отвечаю робко, тихо. Потом добавляю, чтобы поддержать его: Надеялась.
Сердце колотится. Мы смотрим друг на друга. После чего Паша пожимает плечами и выдает запросто:
Вообще-то, я звонил.
Видимо, не мне.
Тебе. Раз десять. Ты трубку не взяла ни разу. Ну и я подумал, что ошибка оказалась фатальной.
Если бы ты звонил, я бы заметила. Это точно, Паш, говорю как-то совсем тихо. Смутившись. Я ведь не могла его в бан случайно кинуть?
Павел хмурится сильнее, раздражение в нем нарастает стремительно.
Я его убью тогда.
Кого?
Матвея. Я телефон разбил, разводит он руками, когда из такси выходил у дома. С работы Моту позвонил, он твой номер продиктовал. Если пошутил таким образом вот гаденыш. Понятно, что он злится на меня, но такое отношение переходит все границы.
Я округляю глаза.
Так ты с рабочего звонил? А какие там цифры последние, помнишь?
Быстро достаю мобильный, снимаю блокировку.
Эм Ноль восемь шестнадцать. Это ресепшен моей клиники. «Айрис». И ноль семь двадцать, это зам.
Я листаю звонки. Двенадцать. Двенадцать пропущенных за полтора дня! Да он помешался!
На мне.
А. Ясно. Я не беру трубку, если звонят с неизвестных номеров. Зря не сказала тебе в среду.
Никогда?
Никогда. Если ты в шоке от моих странностей, то можешь уйти под предлогом того, что устал после дежурства. Я сделаю вид, что поверила. И больше не буду ждать звонков.
Вообще-то, я и правда устал. Но ты ждала? Паша наконец улыбается. Впервые за вечер.
Мы смотрим друг на друга. Долго. И ощущение такое, что нам никогда это не надоест. Всю ночь можем в гляделки играть. Мир взрывается романтикой. Павел качает головой.
Прости. Я такой олень.
У меня замирает в груди.
Это ж надо было так закосячить первое удачное свидание! Знаки твои не разобрал. Потом телефон разбил. В ремонт утром завез, но его, как оказалось, не спасти. Включается, но экран не работает.
В подтверждение слов Павел достает из кармана коробочку с новым айфоном.
Это мне? улыбаюсь я широко.
Эм. Адомайтис на мгновение мешкает, потом протягивает. С днем рождения.
Я пошутила. Игриво касаюсь его пальто рукой. Поглаживаю.
Как у него это получилось? Все мои сомнения просто вдребезги!
Паша улыбается. Намного смелее. Двенадцать пропущенных от него Он мне тоже дико понравился, но при этом на два текстовых сообщения.
Да ты стопроцентный псих!
У тебя модель получше, я запомнил. Врачи столько не зарабатывают.
Даже те, кто на износ трудится в частной клинике «Айрис»?
Я пока больше ассистирую. Мобильный после смены заехал купил. Сейчас буду включать. А ты решила, что я тебе не звонил и не писал? Серьезно? Павел приподнимает брови, и я смущаюсь.
Да. Прости. Я накатала тебе парочку злых эсэмэсок.
Да ладно! Не терпится прочесть. Бесподобная улыбка растягивает его губы до ушей.
Я вдруг понимаю, что должен быть какой-то подвох! Не может Адомайтис быть таким идеальным. Просто не может! Где? Где спрятаны тайная жена и дети? Кредиты, долги? Алкоголизм, игромания? Не могла я просто встретить хорошего парня и так сильно понравиться ему!
Паш, давай ты сейчас включишь телефон, вставишь симку и дашь сотовый ненадолго мне.
Он качает головой:
Ни за что.
А я за это чаем напою. Блин, блин! сетую я, понимая, что мы снова флиртуем.
Павел бросает взгляд мне за спину.
Сосед спешит к нам, говорит он. Познакомишь?
Давай лучше на чай? слышу свой голос.