Если только ненадолго. Я не спал две ночи.
Про долго и речи не идет, у меня поезд через пять часов. Ты поешь, подобреешь. Все мои стыдные сообщения разрешишь подчистить.
Открываю замок и захожу в подъезд. Павел не отстает.
Ни за что. Сохраню их на память.
Может, я тебе что-то получше напишу потом?
Например?
Я нажимаю на кнопку вызова лифта, понимая, что мне дико нравится флиртовать с Адомайтисом. Не могу остановиться.
От тебя тут многое зависит. Например, спасибо за цветы. Или
Или? переспрашивает он. Подходит вплотную.
Я оборачиваюсь, и Павел обнимает меня. Крепко. Нагло. Совершенно бессовестно и недопустимо! Вместо того чтобы оттолкнуть, поругать или хотя бы просто возмущенно пискнуть, я закрываю глаза и улыбаюсь. От него очень, просто очень вкусно пахнет. Морозно, резко. А еще веет усталостью и какой-то простой и уютной открытостью.
Его дыхание касается моего виска.
Двери лифта разъезжаются. Мы вдвоем заходим в железную коробку.
Глава 10
Жарко.
Я расстегиваю шубу, Павел пару пуговиц на своем пальто. Смотрит на меня. Не отрываясь. Видимо, он флиртует так. Взгляд пронзает стрелой, будоражит. Если бы я все еще с Сережей в отношениях состояла и на меня вот так мужчина посторонний посмотрел, Сергей бы набил ему морду.
Если бы Паша так смотрел на другую, я бы ногти сгрызла от ревности.
Чтобы не кинуться ему на шею и не попросить о поцелуе, решаю попытаться в шутку свести ситуацию:
Значит, «Айрис». Ведущая офтальмологическая клиника в регионе.
Так точно.
Он подходит на шаг, упирается рукой в стену и нависает надо мной. Самоуверенный, голодный во всех смыслах. Губы мгновенно пересыхают. Я пялюсь на него, как попавшая в силки дичь. Руки заняты подарком.
Крутая частная клиника. Вот откуда хорошая машина, одежда. Целеустремленный, жадный до карьеры.
Буду иметь в виду, отвечаю с улыбкой.
Велком, произносит Павел запросто.
Позвоню тебе, когда мне понадобится блефаропластика, добавляю беспечно, прекрасно зная, что хирурги «Айрис» берутся за самые сложные случаи, возвращая людям зрение. Скидку сделаешь?
Я надеюсь, мы все-таки созвонимся пораньше.
Двери лифта разъезжаются, я ловко проскальзываю под рукой Паши. Прижимаю к себе цветы; букет тяжеленький, но и отдавать его даже ненадолго я не собираюсь. Шарю в сумке в поисках ключей.
Пораньше вряд ли. Зрение у меня отличное, в детстве много черники ела.
Черника тут ни при чем. Скажи спасибо генетике.
Здрасьте! Родители, что ли, зря в меня ее впихивали стаканами?
Павел посмеивается.
Я тебе не верю. А вот в силу черники да! В шестом классе у меня резко начало зрение портиться отец купил два ведра, мы под завязку забили морозилку. Как видишь, помогло.
Я достаю ключи и победоносно показываю их Паше.
С таким же успехом можно верить в оборотное зелье Гарри Поттера. Степень реализуемости сходная, парирует за спиной хирург отвратительно назидательным тоном.
Ах вот так?! Скажи еще, что упражнения для глаз не помогают!
Скажу, конечно.
Ну вот где ты был раньше тяну я, справляясь с замком.
Открываю дверь и застываю на пороге.
Потому что весь пол в воде!
Ауч! Что это?! Откуда? Когда я уходила утром, так не было!
Быстро снимаю ботинки, но Паша хватает меня за талию, останавливая. Вообще, судя по всему, не упускает ни единой возможности коснуться.
Погоди. Электричество вырублю.
Он открывает щиток, тыкает там какие-то кнопки.
Проверяй, не кипяток ли.
Я приседаю и касаюсь рукой. Холодная. Киваю ему и бегу в ванную. Шлеп-шлеп. Вот невезуха! Весь мир против нас сговорился! То телефон у Адомайтиса сломался, то у меня потоп. Поспешно перекрываю воду. В санузле сухо значит, беда не там случилась.
Паш, езжай домой тогда, говорю разочарованно. Я вызову сантехника и приберусь тут. Романтический ужин откладывается.
Выхожу в коридор и вопросительно упираю руки в бока. Потому что хирург частной офтальмологической клиники, ведущей в регионе, снял ботинки, носки тоже. Закатал джинсы и стоит сейчас в воде. Деловито вешает пальто на крючок.
Поворачивается ко мне.
Что стоишь? Ведро, тазик, тряпку тащи. Я поищу пока, откуда течет.
Двенадцать пропущенных. Ах да, подкалываю его я, усмехнувшись. Открываю кладовку.
Нахожу ведро, совок, тазик и мы включаемся в работу, оживленно болтая обо всем подряд. Первым делом убираем воду, потом Паша исследует кухонный гарнитур и находит пробоину треснула колба в фильтре. И вода, судя по всему, весь день тихонечко лилась, пока не затопила кухню и коридор.
Как же так-то! возмущаюсь я. Это брак фильтра? Ему уже больше года, не знаю, примут ли по гарантии.
Возможно, брак. Или предположу, что давление скакнуло, и колба треснула.
Так бывает?
Конечно. Какие-то работы в доме велись, воду отключали. Резко включили.
Ясно. Жаль.
Не переживай. Павел подходит ко мне, обнимает за талию и смотрит сверху вниз. Ничто так не сплачивает, как совместные ремонтные работы. Воспользуемся шансом.
Вранье, шепчу я совершенно серьезно. Во время ремонта все всегда ссорятся.
Паша убирает прядь волос мне за ухо.
Я бы не стал с тобой ссориться, Диана, говорит мне. Когда ты такая красивая.
Взлохмаченная, в мокрой юбке и выбившейся из-за пояса блузке?
Именно. В моем вкусе.
Он наклоняется и касается моих губ своими. Я закрываю глаза и улыбаюсь. Паша тоже улыбается. Потом снова целует. Невесомо, мягко. Касается моей щеки своей, и я понимаю, что он колючий. Это заводит. Его губы прижимаются к щеке.
Я привстаю на цыпочки, он снова ласкает мой рот.
В дверь звонят.
Паша обхватывает мою нижнюю губу своими. Основательно, тепло, достаточно мягко. Я едва удерживаюсь от сладкого стона.
Вновь звонят.
Он прикусывает ее зубами, это дико приятно, аж морозец по коже и легкость в коленях. Его руки на моей талии. Как-то незаметно там оказались: я увлеклась и момент этот упустила. Паша пальцы растопырил и плавно, но довольно ощутимо поглаживает, что выдает нетерпение.
Вы меня затопили! слышится разъяренный крик. Я сейчас в полицию звонить буду!
Прости, шепчу я. Это ко мне.
Отобьемся, не боись! кивает решительно Паша.
Еще раз чмокает меня и идет открывать дверь. Мне кажется или он незаметно поправляет штаны, скрывая эрекцию?
Бросает в жар.
Соседка снизу женщина на пенсии. В общем-то, довольно милая, но при этом не упускающая случая отстоять личные границы всевозможными способами. Когда мы делали ремонт, она частенько заглядывала поворчать из-за шума.
Увидев Пашу, соседка неожиданно быстро сменяет гнев на любопытство.
Я заверяю каким-то высоким голосом, словно не своим, что полностью возмещу затраты на ремонт и хлопоты. И искренне прошу прощения.
Мы все починим, включается Павел. Не знаете, проводились ли какие-то работы в подъезде сегодня?
Да, висело же объявление внизу, что воду отключат на два часа.
Вот из-за этого. Диана не виновата, с каждым могло случиться. Дело житейское, давайте не будем ссориться. Мы же соседи.
А вы кто вообще? Вы здесь теперь будете жить? прищуривается женщина, внимательно рассматривая Адомайтиса. Вместо нее? указывает взглядом на меня.
Надеюсь, все же с ней, парирует Паша запросто.
Ауч. Я отворачиваюсь, чтобы сдержать смех.
Едва пострадавшая уходит, Паша вновь возвращается к фильтру, что расположен под раковиной, и заканчивает его отсоединять. Я спрашиваю вскользь, домывая кухню:
И как скоро ты переезжаешь, если не секрет?
В течение месяца, наверное.
Ничего себе! фыркаю я. Значит, у меня будем жить?
Думаю, здесь нам будет удобнее. Готово! Не то чтобы я сантехник. Фильтр себе подключал сам, но не с первой попытки.
Паша вылезает из-под раковины и выпрямляется. Его джинсы мокрые до колен. Рукава свитера тоже. Наверное, в мокрой одежде некомфортно.
Включай воду, будем проверять, хозяюшка! Эту фразу Адомайтис произносит нарочито громко и выразительно, как будто мы в каком-то ситкоме.
Хохотнув, я несусь в ванную, поворачиваю краники.
Врубай! кричу.
Отлично. Можно пока так пользоваться. Я крут.
Мастер! Спасибо. У вас все такие умелые в «Айрис»?
Я делаю движение руками, будто в них зажаты скальпели и я провожу операцию.
Пожалуйста. Я в первой тройке.
Почему же тогда такой не женатый? ступаю на опасную территорию, поглядывая на моющего руки Пашу.
Стройный, крайне привлекательный мужчина. Заботливый. И целуется минимум на девятку.
Поджимаю пальчики ног в ожидании ответа.
Глава 11
Паша медлит. Явно обдумывает варианты, выбирая получше. Что, наверное, не очень хороший знак. Но об этом я решаю подумать позже.
Во-первых, мне Матвея хватает, произносит он наконец.
Матвей замечательный парень. Наговариваешь.
Поживи с ним.
А во-вторых?
Во-вторых, не все так просто. И когда в твоей жизни есть это Он берет в руки нож со стола и начинает комично им водить в воздухе, заставляя меня вновь улыбнуться, частенько на остальное времени не хватает. Как ты, наверное, уже заметила. Я или работаю, или устал.
Закончив уборку, я иду в санузел. Выливаю воду, мою руки.
Возвращаюсь и замечаю, что Паша опять смотрит на меня. Как-то жадно. Я сняла колготки, сейчас в юбке перед ним и блузке на пуговицах. В квартире жарко, мы оба трудились и немного вспотели. Судя по тому, как его глаза шарят по моей шее, груди, на Адомайтиса это действует определенным образом.
Мне нужно сходить в душ. Срочно. И Пашу отправить. Потому что сейчас он какой-то слишком домашний, слишком мой.
Мы сейчас два провокатора.
Но ведь все зависит от приоритетов, говорю я беспечно.
Согласен. Если уж начистоту, восемьдесят процентов офтальмологов проводят жизнь в поликлиниках, выписывая бабушкам очки. Паша опирается спиной на кухонный гарнитур, и мне отчего-то не хочется, чтобы он уходил. Органично здесь смотрится, на моей кухне. Со своими саркастическими шутками и властными замашками. Так себе карьера. В бесплатную ординатуру пробиться почти нереально.
Но ты ведь пробился.
Только в Москве. Потом вернулся.
Мне кажется Я подхожу к нему на цыпочках, хочу наклониться и понюхать его, но вместо этого кладу ладони на грудь, ты бы и так не пропал. К тебе была бы самая длинная очередь из бабушек.
Паша тянется, чтобы поцеловать, но я выскальзываю из его объятий. Потому что если он поцелует, то мы точно пойдем дальше.
Пульс и без того частит. Я ощущаю на себе взгляд Адомайтиса ежесекундно.
Пока достаю из шкафа вазу, пока набираю воду, ставлю цветы на стол. Безумно красиво! Вау.
Как ты относишься к рису с курицей? говорю бодро. Мое фирменное блюдо. Полуплов, но в сто раз легче. Для ужина идеально.
Положительно, отвечает Паша, улыбаясь.
Пока я разогреваю, можешь раздеться. Сушильная машина в ванной. Если ты действительно согласен отвезти меня на вокзал, то лучше это сделать в сухой одежде. Все же мороз.
Раздеться это я могу, смеется Павел и, широко зевнув, идет в ванную.
Я заявляюсь в зал минут через десять после быстрого душа в домашнем костюме черные легинсы и короткая белая футболка. С тарелками риса в обеих руках. Паша сидит на диване, вокруг его бедер обернуто мое розовое полотенце.
Я, честное слово, ожидала, что он раздет! Была готова увидеть его в трусах. Но все равно на секунду застываю, впиваясь глазами в гостя.
Сложен Адомайтис отлично. Даже слишком Очень, просто очень много темных волос на ногах. И руках, особенно до локтей. Хотя грудь и живот практически голые. Под моим взглядом Паша будто смущается, мышцы на животе напрягаются, словно я коснулась их холодной рукой.
Зря он стесняется. Выглядит уютным и одновременно сексуальным.
Тебе идет, улыбаюсь, кивнув на полотенце. Подаю ему тарелку и столовые приборы. Устраиваюсь рядом.
Никогда не видел так много розовых оттенков на ткани. Сегодня ты меня просто поразила в самое сердце.
Раз наш глаз способен различить все эти оттенки, почему бы этим не воспользоваться, подшучиваю я над его профессией.
На самом же деле на этот набор была скидка. Он меня саму раздражает, но эта жадность
А ты знаешь, благодаря чему у человека появилась эта способность? Видели бы двенадцать цветов, да и ладно.
Полагаю, снова дело не в чернике.
Увы. Млекопитающие лишились цветного зрения, и только наши предки-приматы вновь развили у себя эту возможность благодаря
Драматичная пауза! Я размахиваю вилкой.
Ага. Змеям. Когда ты с бешеной скоростью перепрыгиваешь с дерева на дерево, то крайне полезно различить среди веток ядовитую тварь.
Я что-то такое читала, кстати. Интересная гипотеза. Спасибо удавам, теперь у нас миллион разноцветных тряпок в гардеробе.
Да. Это все удавы.
Я украдкой поглядываю на Пашину грудь. На плоский живот Резко снова на плечи, шею. Закусываю губу и отвожу глаза. Включаю телевизор.
Спасибо, очень вкусно. Посмотрим что-нибудь? предлагает Паша чуть тише, чем говорил до этого. Стреляет в меня глазами, явно замечая, как напрягаются мои соски.
Безопаснее было бы надеть поролоновый лифчик. Но я, судя по всему, с недавнего времени предпочитаю экстрим.
Да, давай. Время позволяет.
Диана, у тебя кофе есть? спрашивает он, вновь зевнув.
Да, конечно. Сейчас сварю. Выбери пока какой-нибудь фильм.
Беру пустые тарелки и спешу в кухню. Ставлю турку на плиту. Сердце колотится. Мы сейчас будем вместе смотреть фильм. Вдвоем на диване. Я в домашней одежде, которую снять секунда делов. Он в одних трусах.
Мы даже в душе ополоснулись!
Ночью пробок нет до вокзала за тридцать минут доберемся. У нас в запасе не меньше двух часов, получается. За это время все что угодно может случиться.
Вообще все что угодно.
Мы с ним, конечно, то о бактериях, то о змеях.
Забавный. И о телефоне своем не вспомнил ни разу за вечер. Это хорошо или плохо?
Пока мобильный выключен, подружки не позвонят и не напишут.
Понятия не имею, что делать, если Паша обнимет и к себе притянет. Не представляю даже, смогу ли отказать. И захочу ли?
А потом что? Прощаться на все выходные?
Интересно, у него есть презервативы с собой? Если нет, то ничего не получится: я не буду с ним спать без резинки. Слишком мало знакомы, да и нет, конечно, не буду ни за что. А если он запасливый получается, готовился? Или просто не упускает возможность. Может, он предпочитает разовые связи?
Все еще не представляя, что делать и как так вышло, что у меня дома сидит чужой и горячий, как пекло, мужик в трусах, я ставлю чашки с кофе на поднос и иду в зал.
Паш, тебе сахар, молоко нужны? спрашиваю и замолкаю на полуслове.
В комнате приглушенное освещение, шторы задернуты. На паузе стоит фильм. Паша сидит на диване, чуть согнувшись. С закрытыми глазами.
Он спит.
Я стою еще несколько секунд, наблюдая за ним. Потом улыбаюсь. Отрубился все-таки. Черты лица расслаблены, и сам он весь такой уставший сильно-сильно. Даже тени под глазами будто залегли, хотя при ярком электрическом свете их не было заметно.
С его графиком работы и подростком на попечении, наверное, и правда непросто найти девушку. Их родители погибли около трех лет назад, я навела справки.
Вечно занятой, вечно в клинике
У меня уже был парень, который каждый день в пять часов ехал домой и безумно гордился средней зарплатой, которой едва хватало на ипотеку и продукты. Ни к чему не стремился, ни о чем не мечтал. Сережа говорил, что нужно быть скромнее и что мне очень повезло с ним. У других хуже. В какой-то день я приняла очень сложное для себя решение и сообщила, что ухожу от него. Сергей отреагировал плохо.
Я отношу кофе обратно в кухню. Возвращаюсь в зал с одеялом и подушкой. Подкладываю ее Паше под голову, тот моментально принимает более удобное положение. Еще раз оглядываю его тело крепкое, мужское. Прикусываю губу и качаю головой. Я ведь не железная. Мне хочется ласки, тепла, внимания и того самого восхищения в глазах мужчины, которое было у Паши перед нашим поцелуем.