Сергей Иванович ухмыльнулся и ответил, пропустив вторую часть Виталькиной вспыльчивой речи мимо ушей.
В той комнате пёс, старый алабай. Агрессивный стал в последнее время, на людей кидается, вот и держим взаперти. А пальто ему Зинаида Павловна даёт, чтобы обнюхал и признал своих. Его кормить через полчаса, пусть нюхает.
Звучало не очень правдоподобно.
Что-то я не слышал лая.
Потому что умные собаки просто так не лают. Так же, как люди.
Ухмылка превратилась в улыбку. Виталька несколько секунд смотрел на Сергея Ивановича, потом решил, что его вроде никто хватать и связывать не собирается. Зинаида Павловна тем временем прошла по коридору в глубь квартиры и скрылась за ещё одной дверью. Наверное, то была кухня.
Присаживайтесь, повторил Сергей Иванович. Поговорим о вашем замечательном таланте.
Боль в колене напомнила о себе при следующем шаге. Виталька пересёк гостиную, опустился на диван. Тот тяжело заскрипел пружинами. Он тоже был старый, потёртый, в пятнах и дырах, из которых торчали клочья потемневшей ваты.
Чего о нём говорить? Может, это и не талант вовсе. Так, бегаю.
Я видел ваш бег. Сергей Иванович пододвинул к дивану стул, сел. Над техникой надо поработать, но талант безусловный. Его нужно из вас вытащить. Знаете, что такое талант? Это суперспособность. Все умеют бегать, Виталий, дело нехитрое. Но лишь немногие умеют бегать быстро. И только единицы обладают талантом, который раскрывает потенциал. Вы ведь можете выиграть районное соревнование, верно? А потом областное. На чемпионат страны поехать, а оттуда на чемпионат мира и на Олимпиаду. Можете?
Откуда же я знаю, пожал плечами Виталька.
Ещё как можете. Талант это внутренний двигатель. Заведём его, и всё у вас получится.
Не бывает так, мне всё равно нужно много тренироваться. Без тренировок никуда, хоть талант, хоть не талант.
Тренировки, ответил Сергей Иванович. Безусловно. Как бы вам объяснить Вот есть у вас радио. Знаете, что это такое? Наверняка. Стояла такая коробочка у ваших бабушки или дедушки, где-нибудь на холодильнике. Внутри диво-дивное, множество разных передач на разных волнах. Слушай не хочу. Но загвоздка в том, что это всего лишь коробочка, пока вы не вставите вилку в розетку и не начнёте искать правильные диапазоны, настраивать волну. Вы и есть радио, в метафорическом плане. Нужно только включить вас и настроить талант.
Вы умные вещи говорите. Но звучит дико, простите. Что значит «настроить талант»?
Сергей Иванович засмеялся, искренне и звонко. Он даже похлопал себя по коленке.
Все вы одинаковые, сказал он сквозь смех. Живые смартфоны, которые только и умеют, что звонить!
Тем временем в гостиную вошла Зинаида Павловна с подносом. На подносе стояли чашки, заварочный чайник, на блюдце лежали печенье и пряники. Вместе со старушкой появился запах, какой бывает в больницах, лекарств, каких-то мазей и трав. Виталька сразу вспомнил, как два года назад сломал руку и провёл вместе с мамой в коридоре клиники несколько часов. Медицинские запахи витали тогда вокруг и были такими густыми и насыщенными, что кружилась голова.
Зинаида Павловна поставила поднос на стол, а из кармана платья выудила пластиковый пузырёк.
Давайте сюда вашу коленку, сказала она, отвинчивая крышечку. В пузырьке оказалась чёрная мазь. Вмиг вылечим, следов не останется.
Виталька закатал штанину. Сама коленка выглядела неплохо, но вот вокруг разбух тёмный с желтизной синяк. На него даже смотреть было больно, не то что дотрагиваться.
Эко вас. Зинаида Павловна осторожно положила сверху синяка ладонь. Виталька почувствовал лёгкий покалывающий холод, но не болезненный, а, наоборот, приятный. Я разотру осторожно. Пять минут и всё пройдёт.
Сергей Иванович молча наблюдал.
Холод растёкся по синяку и за его пределы, проник под кожу и будто отправился в путешествие по всему телу. Виталька поёжился. Ледяные пальцы Зинаиды Павловны втирали мазь, а синяк чудесным образом уменьшался.
Виталька не мог поверить глазам.
Кожа разглаживалась, опухоль спадала, краснота уходила.
Это что за чудо-лекарство?
Сергей Иванович снова рассмеялся.
Технологии! воскликнул он. Двадцать первый век на носу, сейчас и не такое изобретают! Я же вам и про талант не просто так говорю. Давно есть технологии по его извлечению и обработке. Не верите поищите в интернете. Я не тороплю. Давайте завтра или послезавтра встретимся, а? И заново обсудим.
Мой талант? Зачем он вам вообще сдался?
Потому что мне интересно. Хочу посмотреть, как вы становитесь отличным бегуном. Сергей Иванович подмигнул. К тому же вы сосед. Буду гордиться потом вашими достижениями и всем рассказывать, как жена починила вашу коленку.
Боль в коленке действительно прошла. Зинаида Павловна убрала руку, и Виталька обнаружил, что следов ушиба не осталось совсем.
Он привстал с табуретки, опираясь на ногу. Дискомфорта не было. Присел, размялся, прошёлся кругом по комнате. Сергей Иванович продолжал добродушно посмеиваться.
А как называется мазь? спросил Виталька. Этой штуковиной можно постоянно лечиться. Попрошу маму купить сразу десять банок.
У вас не продаётся, ответила Зинаида Павловна, бережно закрывая мазь крышкой. Только в Москве делают, на заказ. Но если хочешь, я закажу. Приедет через несколько дней.
Обязательно хочу! Сколько стоит, скажете?
Скажу, попозже.
Они оба смотрели на Виталика так, будто радовались за него больше, чем он сам.
Буду рад встретиться снова, сказал Сергей Иванович негромко. Есть в вас что-то, знаете, из моего детства. В драки ввязываетесь, спортом занимаетесь, даже под дождём бегаете. Может быть, вы сгодитесь.
Для чего?
Для подвигов. Раньше не все годились, а сейчас и подавно. Сидят в телефонах, играют в приставки, бегают по виртуальным мирам с мечами или автоматами, болтают через гарнитуры, а на турнике никто больше пяти раз подтянуться не может. Непорядок. Не найти нормальных воспитанников.
Виталька ничего не понял. Зинаида Павловна засуетилась, юрко убрала мазь в кармашек, а сама уже разлила чай по кружкам, одну торопливо протянула мужу, вторую Витальке:
Держите, согреетесь. Не слушайте Сергея Ивановича, он чепуху иногда несёт. Старый совсем, как алабай наш.
Почему же начал Сергей Иванович, но осёкся, когда в свободную руку ему сунули пряник.
Чай оказался вкусный, горячий, действительно отлично согревал. Хотя на месте ушиба, вокруг него и до бедра до сих пор чувствовался холодок под кожей. Виталька разминал ногу то так, то эдак, прислушивался к ощущениям, но боли как не бывало. Сразу же захотелось вернуться на площадку и пробежать пару кругов по четыреста метров. Как коленка отреагирует на нагрузку?
Но за окном усиливался дождь, а простужаться перед соревнованием не хотелось. Виталька быстро допил чай и полез за телефоном.
Куда-то звонить собрались? спросил Сергей Иванович. Он отставил кружку и почему-то взялся за рукоять зонта.
Ага, маме, попрошу за мной на машине приехать. Там настоящий ливень, а уже домой пора.
Зинаида Павловна осторожно взяла Виталика за плечи.
Не нужно никаких машин, Сергей Иванович вас проводит, сказала она. Дам вам пальтишко, под зонтиком пройдёте, тут же недалеко получается. Зачем маму отрывать от дел?
Разумно. Время ещё было рабочее, мама почти наверняка стала бы ворчать, а то и ругаться, что её отвлекают по пустякам. Виталька так и слышал, как она говорит: «Прошёлся бы под дождём, не растаял».
Пойдёмте, молодой человек. Сергей Иванович поднялся, прихватив зонт. В моём возрасте прогуливаться полезно.
Они вышли в коридор. Зинаида Павловна скрылась за задней дверью и вскоре вернулась с чёрным пальто в руках. Оно выглядело как то, которое Виталька уже надевал, но было меньше и внезапно оказалось ему в самый раз.
Виталька, застёгивая пуговицы, вновь почувствовал тепло, исходившее от ткани. Оно накатывало волнами, умиротворяло и даже забрало холод в коленке. Провёл ладонью по шерсти.
Это моего внука, сказала Зинаида Павловна. Но он ещё долго не приедет.
Вы же говорили, что у вас нет детей.
Но внуки-то есть, ухмыльнулся Сергей Иванович. Как у Деда Мороза. Улавливаете, молодой человек?
Виталька не улавливал, но ему сейчас было всё равно. Тепло окутало с ног до головы. Хотелось лечь, не важно где, и просто полежать, закрыв глаза. Виталька лениво думал, что его, возможно, одурманили мазью и чаем, а теперь в чём-то обманывают, но не мог толком сосредоточиться на этих мыслях.
Сергей Иванович взял его под локоть. Вместе они вышли на лестничную площадку.
Приятно было познакомиться! помахала вслед Зинаида Павловна.
Замечательная старушка. Виталька помахал в ответ, прежде чем Сергей Иванович закрыл дверь.
Вдвоём спустились на первый этаж и вышли на улицу. Сергей Иванович раскрыл зонт, и из-под него как будто упали под ноги чёрные капли. Виталька заморгал. Капли падали, но не чёрные и не из-под зонта. Весенняя погода, капризная, как ребёнок, плотно затянула небо тучами.
Пальто обогревало не хуже дровяной печи, как у бабушки в доме.
Ваш талант надо вынуть, вновь сказал Сергей Иванович, пока они шли к проспекту Славы, за которым находился нужный дом. Вынуть и использовать по назначению. Чего он пропадает, а? На планете живут миллиарды людей, внутри каждого есть хотя бы крошечный талантишко, а девяносто семь процентов его не используют. Даже не знают о нём! Непостижимо! А ведь это инструмент!
И что делает этот инструмент?
Много чего. Чинит, ломает, мастерит. Открывает неведомые горизонты. Приходите, в общем, через пару дней, я вам покажу. Такому не в каждой школе учат.
Они перешли проспект на светофоре и через пять минут оказались у подъезда Виталькиного дома. Парень шагнул под козырёк. Хотел снять пальто, но Сергей Иванович жестом его остановил.
Не нужно, принесёте в следующий раз.
Ваша жена не сказала, сколько стоит мазь! вспомнил Виталька.
Скажет, обязательно скажет. Рад был познакомиться, молодой человек. Не ввязывайтесь в драки до соревнований. Ну или хотя бы в ближайшие дни. Вы нам ещё пригодитесь.
Виталька заверил, что не будет, и вошёл в подъезд.
Он поднялся на лифте в квартиру, разулся и умылся, поздоровался с родителями, которые сидели на кухне, каждый в своём ноутбуке, разогрел еду, поужинал и закрылся в своей комнате. Только тогда Виталька обнаружил, что до сих пор не снял пальто.
Потому что в нём было тепло до дрожи. И оно как будто делало его немного радостнее.
4
Димке нужно было отвлечься от домашних проблем. Проблем было много. Родители снова ругались это раз. Мама била тарелки и говорила, что больше жить тут не может это два. Папа кричал, что нервы у него вот-вот сдадут, а Димка, сидевший в детской и слушающий их словесные перепалки, мечтал сделаться невидимым, выскользнуть из квартиры и исчезнуть это три. Но он не мог, потому что в детской сидел ещё его младший брат, шестилетний Боря.
Сложно было объяснить ему, почему родители ругаются, а мама бьёт посуду. И почти невозможно было отвлечь. Боря просто сидел и тревожно прислушивался, шмыгая носом. Не помогали раскраски, планшет с игрушками, включённый компьютер. Не помогали музыка, мультики, рассказы. И уж тем более не помогали уговоры.
Из-за Бори Димка не мог выйти из квартиры. Не оставлять же брата один на один с людьми, которые из любящих родителей вдруг превратились в кричащих друг на друга монстров? Но и взять его с собой он не мог, что подумают друзья-старшеклассники?
Поэтому приходилось сидеть и выжидать, как партизан.
Родители успокоились после обеда. Мама вроде бы заговорила с кем-то по телефону, а папа наводил порядок. Ничего нового или неожиданного.
Димка выскользнул из детской, прошёл к двери на кухню и увидел маму, стоящую у окна. Она бормотала в телефон: «Да, отбой. Никуда не уходим, нет смысла сбегать, знаешь ли.
По полу рассыпались белые осколки тарелок, у батареи лежала микроволновка с распахнутой дверцей, будто мёртвый зверь. Димка развернулся, чтобы неслышно уйти, и уткнулся в грудь папы.
Папа много лет занимался бодибилдингом, был под два метра ростом, накачанный, похожий на медведя. Обе его руки густо покрывали татуировки с непонятными узорами. Димка папу побаивался, но уважал. Именно папа привил ему любовь к качалкам. Выжимая каждый день по десять потов на тренировках, Димка представлял, как однажды станет таким же мускулистым и огромным, как папа. Где мускулы там сила. Где сила там уважение. Папу уважали все (кроме разве что мамы).
Уроки сделал? хмуро спросил папа. В одной руке он держал щётку, а в другой совок.
Давно уже, соврал Димка. Я погулять пойду. Вернусь часам к девяти.
А Боря?
В детской. Мультики ему включу. Вы же уже помирились?
Что-то во взгляде папы изменилось. Кашлянув, он сказал:
Мы и не ссорились, ясно? Так, выясняли кое-что. Не надо нагнетать, сын, не твоего ума это дело.
«Не ссорились» родители по пять раз в неделю. Именно из-за этих ссор у Димки и появилась мечта получить права и умчаться дальнобойщиком за тридевять земель, подальше от выяснения отношений и звона битой посуды.
Я пойду, в общем.
Папа кивнул и отправился на кухню. Сутулый медведь, сломленный, но не побеждённый.
Через десять минут Димка был на улице. Собирался дождь, но в непогоду всё равно лучше, чем в доме, наполненном ненавистью. Через два квартала он встретился с друзьями Кириллом и Максом из одиннадцатого класса. Втроём они отправились на стадион около школы. Там прикольно было скоротать время до вечера. У Кирилла в телефоне был миллиард смешных видео из тик-ток. А Макс всегда приносил с собой пепси.
Если бы кто-нибудь сказал Димке, что через час он впутается в драку с Виталькой из своего класса, Димка бы не удивился. Кулаки чесались каждый раз, когда родители спорили на кухне. Драки помогали парню выплеснуть негативную энергию, поэтому дрался он часто и с удовольствием.
Где мускулы там сила. Где сила там страх. А когда тебя боятся, то и уважают тоже, верно?
Подрались быстро, у Витальки пошла кровь, и Димка вмиг остыл. Вдобавок вмешались какие-то старики, а с такими Димка предпочитал не связываться.
Пойдёмте, бросил он Кириллу и Максу. На заправке уже ждут, наверное.
После драки стало легче. По крайней мере, Димка перестал крутить в голове тревожные мысли о младшем брате. Что с ним будет, если родители действительно в один миг разойдутся? Останется с мамой, отправится к папе или в детский дом? Может, забрать его с собой, колесить вдвоём на огромном грузовике по огромной стране? Два дальнобойщика с малых лет. Явно не хуже, чем в детском доме
На заправке уже собралась небольшая разношёрстная компания из разных классов. По вечерам здесь часто тусовались школьники это была едва ли не самая популярная заброшка в городе.
Находиться внутри автозаправки Димке нравилось. Среди полуразрушенных стен, проржавевших стеллажей, разбитых оконных рам он чувствовал себя в своей тарелке. В пустых помещениях, где стены густо исписаны и изрисованы, под ногами хрустят осколки стёкол, а пахнет будто мокрой кошачьей шерстью, не нужно быть примерным сыном, учить уроки, следить за братом и прятаться от маминых окриков и папиных нравоучений. Здесь он мог быть самим собой. Ничего не мешало взять пустую бутылку и швырнуть её в тёмный провал окна. Или закрыться в старой раздевалке или комнате отдыха, развалиться на ледяной скамейке и просто пялиться сквозь дыры в потолке на серое небо.
Разруха и запустение отлично гармонировали с тем состоянием, которое преследовало Димку последние месяцы, с тех пор как родители стали ругаться особенно часто. Но ещё больше ему нравилось одно место, где всё было по-особенному.