Снаружи послышались голоса странной парочки, потом рядом со мной поставили ещё что-то и дедок ворчливо произнёс:
Лесса, сыскал я твой сундук, вона, рядом с тобой поставил, и удаляющиеся шаги, я даже поблагодарить его не успела. Ну да ладно, ещё представится случай, ведь не запросто так они взялись мне помогать? Привыкшая, что за любую услугу чаще всего нужно платить, принялась думать, чем в данном случае мне придётся с ними рассчитаться?
Руки невольно потянулись к ушам и коснулись золотых гвоздиков с маленькими настоящими бриллиантами. Подарок родителей. Нет. Серёжки это на самый крайний случай! Я вернулась после операции, на моих руках не было ни колец, ни часов. Зато в подаренном саквояже, в шикарной косметичке лежали несколько пробников духов, можно отдариться ими. Да, хороший вариант. Во все времена духи ценились высоко и стоили соответственно.
Ещё бы понять, куда именно меня занесло. И насколько далеко отсюда мой дом. Мне не верилось, что я не на Земле, люди те же, ну, подумаешь, во мне проснулась странная способность понимать иные языки, так это можно списать на банальный стресс. Мысли о попадании в параллельный мир или на иную планету гнала от себя поганой метлой. Нет уж, никакой попаданкой быть я не хочу! Принцы, драконо-принцы, воительницы-спасительницы человечества, или что там ещё моя ассистирующая медсестра любила пересказывать из прочитанных ею романов всё это не ко мне, я просто врач, и у меня только одно желание вернуться домой, к семье и к любимой работе.
Глава 3
Глава 3
Сани скользили ровно, иногда подскакивая на снежных кочках. Измученный организм напомнил о себе болями по всему телу: саднили кости, каждый растянутый сустав и шишка на затылке. А ещё всё никак не могла согреть пальцы на ногах. Даже испугалась, как бы они не отвалились, поэтом, подтянув ноги к себе, сбросила балетки и накрыла почти бесчувственные ступни чуть тёплыми ладонями. Через некоторое время в таком неудобном положении члены мои затекли и мне пришлось сесть по-турецки, пряча ноги, сама же, привалившись спиной к боковой перекладине, закрыла глаза. Мне хотелось плакать. Дурацкая шутка затянулась. Но в глубине души я уже знала, что всё это взаправду, и меня закинуло куда-то совсем не туда, даже язык такой я никогда не слышала, и в интернете тоже.
Женщина говорила довольно громко, явно несильно опасаясь хищников, что наверняка массово бродят по этому дремучему лесу. Старичок что-то мекал ей в ответ. Так и ехали. Я, убаюканная басовитым голосом Гарры и спокойным тонким Красия, всё же провалилась в небытие.
Дверь отпирай, старый! Лессу занесём внутрь, худо ей, бедняжке, чей-то голос был таким далёким, что едва пробивался сквозь вату, забившую мою голову и не дававшую внятно мыслить. Меня трясло и колотило. Кажется, температура, вяло думала я, пока меня, если судить по ощущениям, куда-то несли.
Шорох шагов по снегу, скрип отпираемой дверной створки, топот и тряска явно мой носильщик оттряхнул обувку от налипшего снега. Потом меня, закутанную во что-то мягкое уложили на что-то твёрдое.
Лежи, молодка, лежи, ласково прошептали над головой, токма надоть снять с тебя тулупчик мой, и накрыть пледом из шерсти, так оно удобнее будет, и тебе дышать полегче станет, приговаривали ласково. Раз! И я ощутила минутный холодок по обнажённой коже рук и шее, невольно поёжилась и даже смогла приоткрыть свинцовые веки. Но потом меня снова укрыли, чем-то гораздо мягче и легче, и, действительно, стало свободнее дышать. Щась, бабка Гарра настойку сготовит, бульон мясной, отпоим тебя, выходим. Не сумлевайся. Аки какая красивая ты и юная. На дочку мою похожа, голос стал грустным, тоскливым. Ну, хватит вспоминать былое, сама себя одёрнула тётка, дело сделать надобно.
Послышались шаги и возглас:
Дров натаскай, Красий! Маленько осталось туточки.
Потом какой-то стук металла о металл, ещё что-то, как будто двигали стол, и я, выдохнув жар из воспалённого горла, по ощущениям мне насыпали туда стекловату, попыталась уснуть
Лесса, милушка, а ну-ка, испей-ка, мне приподняли голову, в губы уткнулся край чаши и я невольно сделала глоток. Вкусный наваристый бульон вполне комфортной температуры, целебным ручейком потёк в истощённый организм, я, наплевав на боль при глотании, присосалась к угощению, как клещ, и не успокоилась, пока всё не выпила. О, какое это было блаженство!
Полежи-ка чуток, скоро взвар с парой капель маг-эликсира подостынет, принесу. Лечить он тебя будет. Остатки у меня кой-какие есть, с прошлых лет ещё заслужила, вот и пригодился. Нам, старым, без надобности, помирать скоро, а вот тебя я вытащу, чаво бы то не стоило!
Ничего толком не понимая из её речи, я, укутанная по самые уши в шерстяной тёплый плед, чуть не уплыла в тёмные воды сновидений. Но забыться мне не дали. И вот снова кружка у губ, голова моя приподнята и мне хочешь-не хочешь, пришлось проглотить отвратную на вкус густую субстанцию. Она комом ухнула в полупустой желудок и мне тут же захотелось выплюнуть её обратно.
Тшш, лесса, погодь. Щас получше станет, верь старой Гарре, меня ласково погладили по голове ладонью, такой же большой, как вся моя черепушка. Я не стала спорить, плотно сомкнула губы и старалась даже дышать через раз. Воняла настойка старым проваренным башмаком или чем-то подобным, о, ношеными переношенными грязными носками. Фуу! Такая гадость, что больше ни в жись!
Но, как это ни странно, через несколько томительных секунд, "холодец" каким-то образом рассосался в желудке и даже отвратный запах исчез. А в солнечном сплетении в моём уставшем бедном теле словно расцвело лето.
О, исчо действует! на краю сознания, услышала я голос Красия.
Ну-ка, кыш отседова! Чаво сюда, глядишь, вишь, лечимся, ответила Гарра, но я уже отрешилась от реальности.
Крылья сумасшедшей эйфории понесли меня вверх и вниз, прямо внутрь моего организма. Я словно со стороны видела, как исчезают гематомы и уменьшается шишка на голове, розовеют пальцы на ногах и оздоравливаются суставы, даже начавшееся воспаление верхних дыхательных путей нивелировалось. Это было фантастически прекрасно! Я аж размечталась, что сейчас и вон те трещины на рёбрах исчезнут и подлечится надоевший пояснично-крестцовый и грудной остеохондрозы, но неведомая сила обошла их стороной. Лёгкое разочарование мигом прошло, когда я поняла, что в целом вполне здорова!
Спи, лесса. Силы на лечение эликсир из тела берёт, ничо зазря не делается, любая воржба большая плата и тебе ичсо долго восстанавливаться, прошептала добрая женщина, приютившая непонятную незнакомку, то есть меня.
Прежде чем провалится в такой сладкий и желанный сон, я всё же усилием воли открыла глаза и уже более осмысленно оглядела окружающую меня обстановку: напротив и рядом стены, из плотно сложённых брёвен, слева ширма из какой-то знавшей лучшие времена тряпки в заплатках. Над головой возвышалась давно небелёная печь. От неё тянуло приятным теплом. В доме пахло тем самым отваром, но уже не так остро и тошнотворно, как в момент его варки и потом моей экзекуции надо же, я выпила это пойло и даже удержала его в желудке! Считаю, мой личный подвиг!
Кровать, на которую меня положили, оказалась дощатой и узкой, рассчитанной на одного человека; подо мной лежал какой-то тонкий матрасик или ещё что-то наподобие. Вся обстановка напоминала домик в деревне, люди точно жили небогато, но, возможно, я ошибаюсь.
Устало прикрыв веки, подумала, что вот вроде бы пару минут назад чувствовала огромнейший прилив сил, а поди ж ты, сейчас словно из меня вынули стрежень, стало даже хуже, чем до приёма настойки, вот только температуры не было.
Гарра, если она шпиёнка из-за горья приблудилась? А? Дохументики у неё испросить надобно! услышала я, прежде чем уснуть.
А ну, говорильню-то свою прикрой! стараясь шептать, ответила женщина, но у неё ничего не вышло: басовитый голос понизить ей всё же никак не удавалось. Ты глянь на неё: худая, в мужниных одёжах, чуть ли не в чём мать родила. Шпиёны так не ходют, они выглядють аки мы. Как там, енто слово, такое она пощёлкала пальцами, вспоминая, о! Сливаются с местными! Вспомнила, а-то память совсем никудышная стала. А волосы её, видал? Как солнце горят! Загорные чёрнявые усе! Так шта она точно не от ворогов пришла, припечатала напоследок Гарра и добавила уже более-менее миролюбиво: давай ужинать, штоль. Живот тянет, давно ничего не едали.
Дохументы всё же спросить надобно. Ежеди ОН узнает, нам несдобровать. Я пытался её чудную сумку открыть, и так и эдак приноравливалси, не вышло. Уж больно замок сложный, хитрый.
Ты чего удумал, старый? Совсем ополоумел, что ль? снова зашипела на него рассерженной кошкой тётка. По чужим вещам копаться! Вот встанет лесса на ноги, сама у неё всё выспрошу. Дохументы тожа. А коли нет их, так делать нечего, пойдём на поклон к храдоправителю.
Значит, нужны бумаги, подтверждающие мою личность, а у меня в кармане брюк, если только не выпал, лежит бейджик с именем и должностью. Возможно, сойдёт? Пока не проверю не узнаю. За этими мыслями я провалилась в исцеляющий глубокий сон, и на сей раз меня не мучили ни жар, ни холод в конечностях. Я выжила, а, значит, мы ещё поборемся!
Глава 4
Глава 4
Пробуждение было сносным. Это слово подходило больше всего. При этом провалами в памяти я не страдала и прекрасно знала, кто я и где нахожусь, а также благодаря кому всё ещё жива. Двое незнакомых мне людей взяли и по доброте душевной влили в меня какую-то жидкость, в силах которой оказалось восстановить моё здоровье до состояния "полёт нормальный".
Медленно открыв глаза, прислушалась. В доме было тихо. Ни шороха, ни шагов. Вообще ничего.
Откинув шерстяной плед в сторону, свесила ноги с лежанки: на мне мои же носочки и больничная форма. Помятая и грязноватая. Никто меня и не подумал переодеть во что-то другое.
Пожав плечами, поднялась и тут же забралась назад. Доски пола холодили. По таким в тонких следиках не набегаешься мигом простудишь всё, что можно и нельзя. Взглядом скользнула по своему закутку и в тёмном углу тут же выцепила стоящие там короткие угги. О, то, что надо! Добежать до них дело секунды, натянуть ещё быстрее я в них просто утонула. А после, кутаясь в плед, отодвинула ширму и выглянула наружу. Большая комната освещалась тусклым дневным светом из единственного маленького окошка, забранного чем-то мутным. Точно не стекло и даже не слюда, которую я видела в исторических статьях о Средневековье. Предположу, что это бычий пузырь. Бее! Гадость.
В центре помещения стоял грубо сколоченный стол и две лавки по его бокам, такие же неказистые и непрезентабельные на вид. Взгляд зацепился за серую мятую холстину, прикрывавшей что-то, я любопытна от природы, посему, быстро подойдя к столу, заглянула под тряпицу. Еда. Краюха хлеба, даже на вид чёрствая, глиняная кружка молока и ещё тёплая каша с кусочками мяса внутри. Желудок взвыл и я, недолго думая, присела на лавку, подтянула к себе миску и, задумчиво повертев в руках круглую, вырезанную из дерева ложку, принялась за угощение. И неважно, что остыло, для меня всё казалось невероятно вкусным, настолько, что даже мелькнула мысль это самый лучший завтрак в моей жизни! Утолив первый голод, замедлилась и, неспешно жуя, продолжила оглядываться.
Печка примыкала одной стеной к моей коморке, но огня внутри неё я не заметила, хотя было и не холодно, по всей видимости, дрова прогорели не так давно. Взгляд зацепился за дальний угол, где стояла тоже лавка, но в полтора раза шире той, на которую я умостилась. На ней лежала подстилка и сверху тяжёлый плед. Чьё-то спальное место. Позади печи тоже углядела край каких-то тряпок, видать, там спал дедок, ибо Гарра со своим внушительным ростом точно туда не поместится, разве что сложится пополам, и то навряд ли. Представив эту картину, тихо прыснула. И охнула, закашлявшись всё же пребывание на морозе оставило в организме приличный след. Волшебный эликсир помог, но не излечил меня полностью. Также под оконцем стояла два больших деревянных сундука, обитых железными пластинами, с примитивными затворами. Наверное, там лежали личные вещи хозяев дома. А ещё на одной из стен, на вбитых крючьях висела разнокалиберная посуда. И некоторые были явно сделаны из железа.
Молоко было вкусным, с плёнкой жирных сливок сверху. Я его выпила, смакуя, растягивая удовольствие.
Небогато живут люди, однако, покачала головой я. Мой чемоданчик стоял у входной двери на табурете о трёх ножках, в той же стороне в углу висела какая-то странная картина с мелкими письменами, прочитать, что там написано, я так и не смогла. Может что-то вроде местного божества? Не знаю.
Доев всё до последней крошки, почувствовала, что батарейка почти закончилась и мне срочно нужно прилечь, но для начала полезла в карман брюк, достала бейджик. Моя цветная фотография, имя, фамилия, должность. Всё на русском языке, продублированное на английский: в нашей клинике часто обслуживались иностранцы. Вполне сойдёт за документ, подтверждающий мою личность. А также сойдёт за доказательство, что я неместная и вполне могу быть шпионкой. Неприятно, но факт. Поэтому повременим предъявлять, оставлю на самый крайний случай. Раз тут такое напряжённое отношение к неведомым людям из-за гор, возможно, страны на пороге войны, то мне лучше не светить странными бумажками и письменами. Целее буду.
Где бы посуду помыть? пробормотала я, подошла к печи, отодвинула заслонку: внутри стоял казанок, прямо на углях, с плотно прикрытой крышкой, возможно, там и варилась каша. Пришлось, кутаясь в плед, выйти в сени. И тут же я ощутила разницу между натопленным помещением и холодным "предбанником".
Быстро оглядевшись, нашла ведро с водой уже затянутой тонкой ледяной пластинкой, и пустой деревянный таз подле. Деваться некуда, треснув кулаком по корочке, перелила немного воды в тазик и рванула назад в тепло.
Сполоснув посуду, деревянную, но целую, без сколов и трещин, составила её на холщовое полотенце, а таз отодвинула чуть подальше выбегать на улицу, чтобы вылить, когда ещё не до конца выздоровела на такие жертвы я была неспособна.
Подхватив красными от ледяной воды руками свой сундучок, вернулась в закуток за ширмой и, убрав его в угол, легла на кровать. Сама не заметила, как уснула.
А проснулась от громких разговоров, даже смеха: Гарра смеялась, видать, Красий знатно её позабавил. Погреть уши мне никто не дал шторку резко откинули и женщина, улыбаясь, спросила:
Вижу, позавтракала. И посудку сполоснула, не белоручка, значица, одобрительно покивала она, пряди её седых волос были заправлены под светло-серый платок. Что же, вставай, лесса, ужинать пора. Опосля поговорим.
Мне в туалет нужно, пискнула я, поскольку если утром позывов не было: жар и стресс забрали из меня все соки, то сейчас нужда накрыла так, что стало невмоготу.
Тётка всплеснула мощными ручищами и, выйдя из моего угла, направилась в сени, откуда принесла какие-то вещи:
Вот, полушубок деда накинь, платок пуховый на голову натяни.
Я уже натянула угги и последовала совету хозяйки дома. Красий сидел за столом, и с хитринкой поглядывал на нас, параллельно что-то стругая из куска тёмного дерева.
Отхожее место на заднем дворе, сразу приметишь, напутствовала меня тётка, токмо энту обувку на улицу носить не след. Возьми в сенях любые другие. Ах да! словно что-то вспомнив, Гарра подошла к одному из сундуков и, откинув увесистую крышку, вынула из его нутра носки. Неказистые, без внятной пятки, и протянула мне.