Звездоликий умел ненавидеть. Он ненавидел Лесную Федерацию. Ненавидел оппозицию. Ненавидел тех, кто не любил его. Но больше всего он ненавидел Звездное Содружество. И так же сильно он боялся его. Он прекрасно помнил, как наглые пришельцы пришли на Химендзу. Четыре мезонные бомбы, сброшенные на территорию Лесной Федерации и призванные превратить часть материка в стеклянистую радиоактивную пустыню, плюхнулись бесполезными болванками. А потом на Химендзу высадилась делегация Содружества. Кунан встретил ее в своем циклопическом дворце.
Вы вошли в период вероятного самоуничтожения, сообщил Инспектор, бывший главой этой делегации. Галактическим законом ядерные взрывы отныне у вас запрещены. Ни одно ядерное устройство не взорвется больше на поверхности планеты.
Кунан расплылся в вежливой улыбке, которой, как заслонкой печи, была закрыта великая сжигающая, безумная ярость.
Подчиняюсь, произнес он, разведя руками.
Он понимал, что настали новые времена. И что придется считаться с новыми правилами. Чтобы бороться с теми, кто сильнее, нужно знать их слабые места. Не бывает, чтобы слабые места отсутствовали. И Звездоликий, мастер искать болевые точки и не меньший мастер потом бить по ним, надеялся выведать их. А еще он рассчитывал на везенье. Он знал, что ему повезет. Но тогда он еще не знал, что на планете скрывается склад древнего оружия невероятной разрушительной силы.
Нетрудно было предположить, что, заполучив Сокровище Дзу, Кунан походя посчитается с Лесной Федерацией, доделав то, что не доделали мезонные бомбы. А потом примется за Звездное Содружество. При этом он найдет немало союзников среди членов того же самого Содружества и наверняка втянет планеты в Галактическую войну. Конечно, можно было бы вторгнуться на Химендзу всеми силами звездных армад, но Галактический Закон запрещал это, а нарушать его не позволялось никому это поставило бы под угрозу само существование самой системы безопасности в Галактике.
***
Лаврушин и Степан, развалившиеся в невероятно удобных, согревающих, тонизирующих, успокаивающих креслах, любовались панорамой Джизентара. Возникало ощущение, что стена отсутствует и можно шагнуть вперед, воспарить с гравитационным поясом над городом. Но это была мастерская иллюзия.
Гигантский город простирался далеко внизу. Фешенебельные кварталы серебряных и черных небоскребов соседствовали с кирпичными обшарпанными трущобами. Местами чернели проплешины развалин результат объемных бомбежек времен переворотов и гражданских войн. Над городом нависала огромная, чем-то похожая на гору Арарат каменная масса трехкилометровой высоты здания это было легендарное Святилище Дзу, память о погибшем семьдесят тысяч лет назад Звездном Союзе Грандаггора. Многие века строение использовали как неприступную крепость, потом как королевский дворец. После этого разместили главный Храм Дзу. Кунан, придя к власти, поселился там со всей свитой, охраной и гвардией. А где же жить Звездоликому, прямому воплощению дыхания Дзу, как не в главном храме?
В Святилище была обжита лишь небольшая часть. В бесчисленных лабиринтах, пронизывающих громаду, не мог разобраться никто. Они скрывали много опасностей. За тысячелетия там много чего произошло. Эти каменные стены были пропитаны флюидами страданий и боли. Там дремали тайны и скрывались ненайденные сокровища. Там шатались неприкаянные души.
Как-то неуютно становится, когда я гляжу на это сооружение, сказал Лаврушин.
Угу, буркнул Степан, разделявший чувства друга, хотя и был по природе своей достаточно толстокож.
По комнате прошелестел легкий ветерок. В кресле у стены появилась из пустоты фигура Инспектора.
Как вы это делаете? спросил Лаврушин, повернувшись к гостю. Техника?
Иногда. Но чаще развитые психокинетические задатки. Человек могущественнее и сложнее любой техники.
А нас этому нельзя научить? спросил Степан. Не на пироги же едем.
У вас нет тридцати лет в запасе, чтобы развить свои задатки. Да и сможете ли?
А что, не все могут?
Скажем, на Тании одиннадцать человек могут делать что-то подобное.
А мы считали, сказал Лаврушин, что человек будущего может все. Телекинез и телепатия станут так же обычны, как речь и хождение на двух ногах.
Есть видовой предел, сказал Инспектор. Вы его почти достигли.
А дальше? Куда идет эволюция?
А дальше, Инспектор задумался. Дальше по-разному бывает, голос при этом у него стал какой-то зловещий, взгляд застыл. И Лаврушину вдруг расхотелось развивать эту тему.
К сожалению, Инспектор очнулся и начал говорить нарочито бодро, в отношении безопасности мы вам можем помочь немногим. Оружие и техника Звездного Содружества могут оказаться немыми свидетелями вмешательства во внутренние дела Химендзы. А оно должно остаться в тайне.
Вы что, бросаете нас на произвол судьбы? прищурился Степан.
Ну что вы. Вам под кожу будет имплантирован гиперпространственный маяк. По нему мы без труда определим ваше местоположение. При попытке извлечь его он распадается без следа.
И все?
Все.
Хорошие дела, покачал головой Степан.
Жестокая игра. Вы будете совсем одни.
Лаврушин вздохнул. А Инспектор продолжил:
В критической ситуации вы сможете опереться на «Союз Правдивых».
Подпольная организация, основа сопротивления, отчеканил Степан. Глава Комсус рен Таго.
Вот именно. Комсус Рен Таго фигура загадочная. Кто он такой? Его внешность? Мы не знаем. Да и вообще существует ли он в действительности?
Но «Союз Правдивых» существует, перебил Степан.
И действует, произнес Инспектор. Притом весьма успешно. Сейчас он пропагандирует мысль, что Кунан вовсе не прямое воплощение Дыхания Дзу.
Это так важно? хмыкнул Степан.
Для обитателей Химендзы да. Там слишком большое значение придается религии.
Папуасы, скривился Степан.
Теперь главное, Инспектор поднял руку, предупреждая развитие этой темы. Вы узнали, что из себя представляет планета, на которой вам предстоит действовать. Вы овладели необходимыми знаниями. Время обучения заканчивается. Теперь я расскажу вам о нашем плане.
Да, любопытно было бы узнать, саркастически произнес Степан. Он стал ворчать еще больше, чем раньше, и был вечно всем недоволен.
Мы высаживаем вас в окрестностях Джизентара. На вас форма «тигров Кунана», офицеров пятой ступени, что соответствует вашему майору. Нам удалось ввести ваши данные в Большой компьютер социального контроля, так что при любой проверке, хоть по карточке, хоть по сетчатке глаза или дактоузору, вы будете распознаны, как свои. Достигаете города. Обустраиваетесь. Приступаете к поискам.
Как мы найдем «Сокровище»? спросил Лаврушин.
Несколько дней вы, Виктор Николаевич, будете адаптироваться. А затем начнете улавливать энергетические импульсы, исходящие от некоего носителя информации, в котором скрыты координаты и пути прохода в склад. Сначала вы найдете этот источник, назовем его КЛЮЧ, возьмете его под контроль. Он укажет дальнейший путь. Ваша аппаратура это вы сами, ваш мозг, ваш биополевой код, благодаря которому компьютер грандаггоров примет вас как тех, кого он ждал семьдесят тысяч лет.
Какого компьютера хватит на семьдесят тысяч лет?
Его хватит и на миллион. И он находится в режиме ожидания. Вы сможете активизировать его.
Как выглядит «ключ»?
Не знаю. Вы поймете.
Как им пользоваться? настойчиво спрашивал Лаврушин.
Не знаю. Вы поймете и это.
А что вы знаете? возмутился Степан.
Мы знаем, что время адаптации вы проведете у нашего агента крупного чиновника администрации Диктатора.
Он в курсе, зачем мы прибываем? поинтересовался Лаврушин.
Нет. Но он поможет вам добраться до «ключа», а потом и до места, где хранится оружие грандаггоров.
И что нам делать с хранилищем?
Вы проникаете внутрь. Там имеется механизм самоуничтожения. Взрыв будет достаточно мощный около двадцати мегатонн, но мы его локализуем. Он закончится небольшим землетрясением.
Как активизируется механизм самоуничтожения?
Как встарь нажатием кнопки. Кнопка с изображением стрелы, вокруг которой обернулась змея. Стрела у грандаггоров была символом смерти. Змея символом времени. Знак означает, что взрыв произойдет через четверть часа после нажатия кнопки. Вы успеете выбраться оттуда и подать сигнал. Наш катер подберет вас. Если только, Инспектор замолчал.
Если что? напрягся Лаврушин.
Если только там будет изображение змеи. Устройство может быть запрограммировано на мгновенное действие.
Дела-а, затянул свое Степан.
Вы все еще можете отказаться.
Не можем, сказал Лаврушин.
Втравили в историю, заворчал Степан, а теперь отказывайся.
Инспектор кивнул, на лице его отражалось плохо скрываемое удовлетворение.
До вечера, сказал он и исчез.
Вечером Лаврушин стоял на ступенях, любуясь закатом. Солнце тонуло в океане, щедро расплескивая на неторопливо катящиеся волны красную краску.
Вы действительно окончательно решили? спросил возникший за его спиной Инспектор.
Окончательно.
Вы молодец, Виктор Николаевич. Нам повезло, что мы наткнулись на вас и Степана.
А уж нам как повезло. Аж двадцать процентов на то, что выживем.
Двадцать, Инспектор горько вздохнул.
А потом еще кто-нибудь придет на наше место. Не бойтесь, с пяти раз должно получится.
С каждым разом шанс уменьшается. Боюсь, что для нас этот шанс единственный.
Единственный шанс предотвратить галактическую войну?
Да. Но я уверен, все обойдется.
Ваши аналитики не уверены, а вы уверены.
Мы древняя цивилизация. Но знаем далеко не все. Мы так и не разобрались, что такое предчувствие. Но знаем, что между настоящим и будущим есть информационные связи. У меня дар предвиденья. И мне кажется все будет хорошо.
Хотелось бы верить Инспектор, со мной все ясно тип биополя нужен. А Степана зачем втравливать в эту историю?
В природе есть иррациональные линии. Среди них линия удачи. Что она представляет из себя мы тоже не знаем. И удача может зависеть от самых невероятных факторов.
Например?
Например, для вас такой фактор Степан.
Что?
А как вы думали? Реальной помощи от него, конечно, ждать не приходится. Смотрите правде в глаза. При обострении обстановки ни вы, ни он ничего не сможете противопоставить тайной полиции Звездоликого. Я мог бы. Вы не годитесь для этого, не обижайтесь.
Я знаю это.
Но Степан своеобразный талисман для вас на Химендзе.
Лаврушина вдруг осенило.
Так вы все знали? воскликнул он. Знали, что он поссорится с женой
Ну, потупился Инспектор, и уши его покраснели.
Знали, что придет ко мне. Может быть, сами все и подстроили.
Мы ничего не подстраивали, возмутился Инспектор. Просто предполагали подобное развитие событий.
Ну да. Вы же древняя цивилизация, горько усмехнулся Лаврушин.
Ему стало грустно. Он смотрел на почти земное солнце, на почти земное небо, на почти земное море. Безлюдно и глухо было здесь. Ни паруса вдалеке, ни лодки, небо не прорежет инверсионный самолетный след. До Земли бесчисленные километры. А их, двух землян, несут вперед вихри галактических интриг и иррациональных линий.
Завтра отлет, сказал Инспектор.
Завтра, эхом отозвался Лаврушин.
***
Елочный шар Химендзы висел в космосе, будто прибитый гвоздями к черному бархату цирковой реквизит. Размерами он сейчас был с земной глобус. Можно было рассмотреть полярную шапку и наполовину скрытые в облаках очертания единственного континента.
Лаврушин до боли в глазах всматривался в очертания материка планеты. Ему никак не верилось, что вскоре он ступит на поверхность Химендзы и погрузится в пучину странных и опасных событий. И от его действий будет зависеть равновесие в Галактике, жизнь миллиардов и миллиардов разумных существ. Все это выглядело полным абсурдом. И тем не менее все это было фактом. А против фактов не попрешь.
Раздался противный скрежещущий звук. Пилот прищелкнул пальцами, и перед ним завис меняющий форму красный иероглиф. Он напоминал каббалистический знак, вспыхнувшей адским пламенем благодаря небрежному жесту черного колдуна.
Химендза нас засекла, взволнованно воскликнул пилот по-русски. Как и свои соотечественники, он бурно выражал свои эмоции.
Быстро среагировали, произнес Инспектор.
Видимо, развернули новую систему пространственного контроля, предположил пилот. Порог распознавания повышен минимум в полтора раза.
Планету окружала сеть спутников автоматов, призванных засечь и уничтожить любой неопознанный объект искусственного происхождения, не обозначивший свою принадлежность.
Пилот начал запрашивать службы контроля внешнего пространства Химендзы о посадке. Звездолет вез официального дипломатического представителя Галактического Содружества Инспектора. Тот относился к категории людей, люто ненавидимых лично Звездоликим а такой чести удостаивался далеко не каждый. Обычно окружающих диктатор воспринимал как муравьев, которых походя не грех и раздавить. До его личной ненависти надо было дослужиться. Не раз просыпался Кунан ночью в холодном поту, услышав во сне знаменитую фразу, произнесенную Инспектором: «Галактическим законом ядерные взрывы отныне у вас запрещены».
Кунан с удовольствием растерзал бы Инспектора, спустил бы на него своих верных псов. Но где-то на уровне орбиты четвертой планеты висят спутники-невидимки, которые погасят взрыв любого ядерного устройство. Где-то во многих световых годах отсюда расположены базы Сил Содружества, готовые послать боевой флот после нападения на официального посла закон позволял это. Пока не найдено «Сокровище Дзу», пока чужакам не подготовлен достойный отпор, Кунан вынужден копить, лелеять свою ненависть, бережно собирать ее, как росу в пустыне, чтобы потом выплеснуть разом, чтобы обрушиться на недругов всей своей мощью. Так что Инспектора он встретит, как старого друга.
Пора. Через два часа пристыкуется корабль со встречающими, произнес Инспектор, когда с военной станции Химендзы пришло подтверждение об опознании дипломатического корабля и поступили инструкции о коридоре движения, координаты встречи со встречающим кораблем.
Он освободился из пут кресла и воспарил над ним на миг, потом прилип к полу.
Лаврушин последовал ему примеру. Он поправил на рукаве зеленого комбинезона голографическую эмблему, на которой был изображен оскалившийся белый тигр символ «Службы спокойствия». Широкий золотистый пояс непривычно оттягивала кобура с электромагнитным пистолетом.
Катер представлял из себя диск диаметром около пяти метров. Он стоял в гнезде в стартовом блоке. Пилот забрался внутрь, и за прозрачным куполом было видно, как он нацепил на голову контактный обруч, откинулся в кресле, прикрыв глаза, его сознание синхронизировалось с системами катера.
А если нас засекут радары? с опасением спросил Степан.
Это диверсионный катер, отмахнулся Инспектор. На Химендзе нет таких радаров, чтобы засечь эту машину.
Пилот за колпаком махнул рукой, показывая пора.
Ну что, как-то неуверенно произнес Лаврушин. Мы поехали?
Инспектор совсем по-земному порывисто обнял землян, потом смахнул набежавшую слезу не хватало только белого платочка, чтобы помахать вслед.