Я отлично по опыту знала: ни одна работница дома удовольствий никогда не полюбит клиента. Никогда. На стороне да. Сутенёра да. Но не клиента. Вряд ли мужчины так уж отличаются: когда тебя продают каждую ночь несколько раз, ты даже если не ненавидишь покупателей, то просто не принимаешь их за людей. Они вещи, с которыми нужно обращаться бережно, не больше. Всё, что ты делаешь лишь ритуал.
У Елены просто не было шансов, и в этом была вся соль, вся ирония. Смешно, право.
Дэниэл поставил Елену на пол купальни, и, когда принцесса потянулась к застёжке, мягко перехватил её руку.
Позволь мне, госпожа.
Мужчины раньше Елену не раздевали, и она смешалась, тая в его руках. А он сноровисто справился с её шнуровкой, снял дорожное платье, быстро сложил его. И изумлённо уставился на сорочку Елены, куда эта дурочка нацепила буквально все свои алмазы. Подкупать его, что ли, собиралась?
Елена, не замечая его изумления, устало опустилась на мраморный бортик бассейна осторожно, боясь поскользнуться. Купальня уже была в душистом пару и вся в запахе благовоний.
У госпожи должна быть охрана, как у королевской сокровищницы, выдавил, наконец, улыбку Дэниэл, очень аккуратно, если не нервно, принявшись за завязки сорочки.
Елена удивлённо посмотрела на него, поймала взгляд, нахмурилась. И, тихо смеясь, сорвала подвески с рюш. Протянула на открытой ладони.
Нравятся? Забирай.
Госпожа, верно, не знает, сколько они стоят, с сомнением произнёс Дэниэл, замирая.
Елена совершенно по-девчоночьи хихикнула.
Бери, у меня их много, и нетерпеливо тряхнула рукой.
Да уж, теперь понятно, зачем мы сундук с драгоценностями с собой тащили
Судя по взгляду, Дэниэл решил, что перед ним не просто провинциалка, а вульгарная деревенщина с мозгами курицы.
Но это не отменяло правил вежливости, так что он снова поцеловал руку Елены, забрав заодно подвески (да, и я бы на его месте не отказалась бери, пока дают). Уверена, свободные деньги Глостэр получал только от таких вот подарков весь чистый заработок с «ночи» забирал себе хозяин борделя. Так было во все времена иные вещи просто не меняются.
Госпожа станет у нас частой гостей.
И что-то мне подсказывает, что он прав.
Елена даже не стала возражать наверное, все мысли её были заняты этими тёмно-синими глазами, которые как небо перед грозой В общем, знаете, как это бывает: он становится центром вселенной, а тебе не достаёт мужества понять, что ты, увы, не его солнце.
Дэниэл целовал её, опустив в бассейн. Такое всегда можно сделать прелюдией когда Елена спросила про ванну, он, конечно, решил, что принцесса хочет заняться любовью в воде. Да, юноша, сейчас я посмотрю на твоё лицо, когда ты поймёшь, что тебе досталась девственница
Елена несколько раз порывалась его ударить слишком привыкла к Эрику. Дэниэл успокаивал её, пока она не обмякла в его объятьях и Ну да-да, у тебя сегодня тяжёлая ночка, парень. Со своей стороны могу сказать, что я предлагала лишить её невинности, Елена сама отказалась. Ей хотелось особенного. Вот, самое что ни на есть особенное: бордель и красивый юноша, большая любовь, чтоб её!
Господи, может, я сделаю перерыв на чашечку молока? Сейчас эта дурочка начнёт визжать, не дай бог стража примчится
Хм, пожалуй, я погорячилась насчёт «визжать». Некоторые просто созданы для греха Елена из таких. Не думаю, что Глостэру так уж часто попадались невинные девицы. Да, он и сам удивлён: Елена вцепилась в него, как демон, того и гляди проглотит. И ведёт себя как демон. Неужели у меня насмотрелась? Когда только успела?
Ну и как там в романах пишут: капли воды на его сливочной коже, томные стоны с её коралловых губ Короче, пойду я пить своё молоко, мне всех этих сливок с кораллами и при жизни хватило.
Я приехала за Еленой под утро в карете и с четырьмя гвардейцами сопровождения для солидности.
Принцесса сияла бессонная ночь на ней никак не сказалась. На Глостэре, впрочем, тоже. Он снова целовал ей руку, Елена пожирала его глазами и напоследок заявила:
Я приеду снова.
Он поклонился.
Я буду ждать, госпожа.
Ага, конечно. Интересно, он хоть запомнил, как она выглядит? Наверняка даже имя не спросил. Зато поймал мой взгляд, подсаживая Елену в карету. Мне было неуютно в его присутствии как будто дул холодный свежий ветер. А Глостэр, как и все, наверняка принял меня за дуэнью, а дуэньи бордели на дух не переносят, и если что, то визжат хлеще девственниц
Я втащила Елену в карету и захлопнула дверцу.
Сэлла! Я даже не успела попрощаться!
Уже попрощалась, буркнула я, стукнув в стенку. Кучер прищёлкнул, и карета тронулась. Елена выглядывала в окошко, сколько могла, потом уселась рядом и томно выдохнула:
Сэлла Я побывала в раю.
В рай отправляются праведники, принцесса. Тебе рай не светит.
А это был рай на земле, выдохнула Елена, в упор не замечая мои намёки. Сэлла, ну что ты такая кислая! Я же счастлива!
Елена, ты точно ехала за тем, чтобы покувыркаться со своим потенциальным женихом?
И это принцессу не проняло.
Ах, оставь. Эрик ещё неделю ничего не узнает. Я просто хочу расслабиться и получить удовольствие. Разве я не заслужила?
Вообще-то нет, но я предпочла сказать другое:
Елена, не забывай, кто он. Дэниэл Глостэр работает в борделе. Ты испортишь свою репутацию.
Ну я же не замуж за него выхожу! фыркнула принцесса. Сэлла, ну что ты? Прямо как мой брат. Я просто хочу хочу Он влюбится в меня, да?
Брат? мрачно переспросила я.
Дэни! рассмеялась Елена. Боже, его имя звучит как музыка. Дэ-э-эни.
Ты рехнулась.
Нет, я, кажется, влюбилась.
То есть рехнулась, подытожила я.
Над Вейстером в дымке дождя вставало тусклое солнце, а Елена, светясь от радости, что-то напевала. Кажется, балладу Эрика. Мне же было жаль Дэниела что сделает с ним вейстерский король, если узнает? Когда узнает.
Да, этой ночью Эрик убил фидельского принца. Но кого это волновало? А вот смерть Глостэра, конечно, огорчит Елену но потом всё вернётся на круги своя. Как всегда.
«Сколько ты стоишь?» Неужели человеческая жизнь действительно измеряется сапфировыми ожерельями и алмазными подвесками?
Глава 4
Следующим вечером Елена нарядилась так, что любой дурак узнал бы в ней принцессу, пусть хоть сотню раз инкогнито.
Сэл? улыбалась она, теребя ароматический шарик на жемчужном ожерелье. Скажи, он же в меня влюбится? Вчера, знаю, я выглядела ужасно, но я же не думала Но теперь ведь влюбится?
Я заглянула ей в глаза и вместо привычного огня увидела туман.
Ты хочешь влюбить его в себя или купить?
Принцесса проследила мой взгляд, погладила изумрудные подвески и распылалась в ещё более идиотской улыбке.
Это для него. Я ему подарю. Ему понравится, он обрадуется
Я не выдержала и на всякий случай принюхалась: вдруг Елену прокляли, а я не заметила? Нет, затхлого запаха проклятья не было, только душистая смесь, которой от Елены несло, как от канийского саше. А ведь принцесса всегда знала меру и обладала отличным вкусом И вкус, и мера благополучно улетучились перед тёмно-синими («почти фиолетовыми, Сэлла!») глазами и золотистыми кудрями бордельного наложника.
Я вспомнила, как глупел Эрик при виде Елены, и решила, что возмездие справедливо.
Сэл? Ты разве со мной не поедешь?
Благодарю покорно, принцесса, отозвалась я. Смотреть, как ты таешь и дуреешь в его руках? Как гаснет твой огонь? Нет. Я бы хотела отдохнуть. У тебя прекрасный дом
Дом действительно был прекрасен: Эрик явно выбирал его с любовью. В стороне от других поместий, чудесный сад и изумительное количество окон: он весь засветился, когда сегодня на пару мгновений из-за туч выглянуло солнце.
Разве бордель не лучшее место для демона? пошутила Елена. Ты не голодна, Сэл?
Ты полагаешь, что я буду пить наложников? тихо спросила я.
Елена удивлённо посмотрела на меня.
А в чём дело? Раньше ты не делала различий. Я прошу, только не трогай Дэни, а остальные Я куплю тебе любого, кого скажешь
Я ушла из комнаты до того, как она успела меня окончательно разозлить. И даже не наблюдала за ней той ночью. Зачем? Я и так могла сказать, чем она занимается, глупая девчонка, которая никогда не научится доброте и сочувствию!
Я только подняла голову к луне, заканчивая свой полёт уже далеко после полуночи. И мысленно попросила: накажи её. Ты же справедлив так накажи её. Девчонка считает, что она пуп земли. Что если у неё есть деньги, она может купить всё. Я очень хорошо знала это чувство беспомощности, когда ничтожество с набитым кошельком покупает тебя, тебя всю: твоё тело, чувства, всё. Я убила всех этих толстосумов, издевавшихся надо мной, но Глостэр после смерти попадёт на Небеса, а Елена останется безнаказанной. Ты же справедлив так сделай же так, чтобы она поняла, как это ужасно!
Но и тогда я не хотела закончить всё и выпить Елену, а сама убраться куда-нибудь в горы, подальше от людей. Елена, с её туманом, конечно, больше не привлекала меня, а горы Вейстерская столица кипела жизнью какие же горы?
Елена уезжала каждый вечер. Я улетала каждый вечер. Спать днём мне, как принцессе, не было нужды: я гуляла. Поместье, спокойное и красивое, было всё-таки слишком тихим. Мне хотелось жизни, хотелось тепла.
Столица Вейстера Нант была типичным северным городом. Порты, где торговали южане и купцы востока располагались сильно южнее, а Нант терялся в лесах на пересечении дорог к Силии, Каниийской империе и, западнее, к Фрэзии. Королевский дворец находился тоже чуть в стороне, не в самом городе в столице его заменяла роскошная ратуша и величественный собор Всех Святых. Я часто пролетала над первой (очень удобные карнизы) и никогда над вторым, хоть звон колоколов и манил меня, как свет манит мотылька. Но гулять днём было всё равно куда интереснее.
В Актёрские ворота, одни из самых оживлённых, выстроилась длинная очередь в основном, конечно, из циркачей и балаганщиков. Я не отказала себе в удовольствии поболтать с ними и посмотреть на жонглёров, кукольников и укротителей. Наверное, это что-то ещё из детства заставляет каждый раз так радоваться искренней атмосфере сияющего праздника. Я куда сильнее люблю крестьянский цирк, чем представления для аристократии, а ведь я бывала и в изысканных театрах Кании, и на подмостках сцен островов Востока, полных символов и связанных цепями традиций.
Маленькая обезьянка в вязаной синей жилетке уселась мне на плечо и просидела так, воркуя, пока мы с её хозяином разговаривали долго, до самых ворот. А потом по знаку дрессировщика разыграла целое представление, изображая из себя кавалера «для блгородной мледи». Я подыграла, а высокие бородатые стражники сгибались от смеха, глядя на нас. Это правда было весело и мне тоже.
Циркач звал меня с собой, когда мы вошли в город (естественно, не заплатив пошлину «обезьяньи деньги»). «Сколько платят эти господа? смеялся циркач. А я подарю тебе действительно интересную жизнь». Предложение было соблазнительным и даже не знаю, почему я отказалась. Может, потому, что роскошь люблю больше. Но я пообещала побывать на его представлении через пару дней, и мы расстались естественно, навсегда.
Я гуляла по бедным кварталам, где пешком ходить нужно осмотрительно, опасаясь запачкать платье, даже если юбки длиной всего лишь по щиколотку. Люди не замечали меня: бедняки дрались с бродячими псами за объедки, совсем уж захудалые бордели смотрели тёмными провалами окон, и над всем этим веял запах свежего хлеба, смешиваясь с запахом не очень свежей рыбы и мясной требухи где-то неподалёку находился квартал мясников.
Я смотрела на синее небо, яркое солнце и улыбалась. Вся штука в том, чтобы не глядеть под ноги и не обращать внимания на запах. Люди вот кто куда интереснее. Насильник улыбается праведнику, вор здоровается с честным горожанином, полицейские дознаватели распоряжаются отнести выловленное в колодце тело местного пьянчуги и положить его под вяз если в течение трёх дней никто покойного не опознает, его похоронят вместе с заключёнными Нантской тюрьмы
От шумного рынка с яростными торговками и не менее яростными покупательницами, собрав последние сплетни, я свернула налево на первом же перекрёстке, попав в более-менее благонадёжный квартал, где жили, кажется, купцы средней руки. И уже обдумывала соблазниться сбитнем в ближайшем лотке, когда колокольный звон ввинтился в уши с тем звуком, каким могильщики забивают крышку твоего гроба.
Я рванулась в сторону, чуть не попала под колёса чьей-то повозки и почти получила кнутом за это. А колокол всё бил я ударилась о стену ближайшего дома и сползла на каменную мостовую, прижимаясь виском к холодной стене. Колокол бил кто-то построил купеческую церквушку на месте, где раньше изгоняли таких, как я. Невинных девочек закапывали живьём, в колокольном звоне я слышала их вопли, и, закрыв глаза, видела, как тянутся ко мне их руки. Слишком давно то место не обагряла кровь, и призраки уже не могли поймать меня. Но заставить принять истинное обличие, а не личину серой дурнушки у них бы вполне получилось. Если бы только я не держала себя на диете эти дни
Я прикусила губу до крови, пытаясь отдышаться, когда совсем рядом раздалось:
Госпожа, вам плохо?
Я вскинулась, щурясь от яркого солнца. Еда!
Госпожа, обопритесь о меня.
И стоило ему дотронуться до меня, как я узнала и голос, и это неприятное чувство чистого холодного ветра, когда ты и так замёрзла.
Я застонала от отчаяния. Как же не везёт человек сам подошёл ко мне, и тот не то мученик, не то праведник. Будь ты проклят, Глостэр, уйди!
Госпожа, что с вами? Давайте я отведу вас к лекарю.
Лекарь? Лекари невкусные! Затхлые, прокисшие, бедные и совсем не страстные. Лучше оставь меня в покое, от тебя только хуже!
Не надо, смогла выдавить я, повисая на нём. Я просто голодна.
И осеклась, понимая, что он подумает совсем не то, что я имела в виду.
Вашей госпоже следовало бы лучше заботиться о своих слугах.
Я промолчала, только вяло удивилась: он всё-таки запомнил Елену. Ну ещё бы, эта ведьма умеет быть навязчивой.
Дэниэл помог мне встать, взял под руку и неожиданно сказал:
Я живу здесь недалеко. Пойдёмте со мной?
А, когда я попыталась запротестовать, добавил:
Я понимаю, юной леди не стоит бывать в доме
Я перебила до того, как он успел закончить это унизительное предложение, присовокупила своё, впрочем, не менее унизительное:
Не такая уж я и юная.
Глостэр мягко улыбнулся и повёл меня, точнее потащил, вниз по улице. Прямо к церкви.
Я повисла на нём и, когда он обернулся, шепнула куда-то в его бархатную куртку:
Пожалуйста, давайте пойдём другой дорогой.
Но эта самая короткая
Пожалуйста.
Он кивнул, и мы куда-то свернули, а я мысленно пообещала себе, что обязательно сделаю ему что-нибудь хорошее в ответ. За бескорыстную помощь и отсутствие лишних вопросов. Да, я демон, но это не значит, что я не могу быть благодарной.
Совсем не помню, как мы дошли до его дома. Всю дорогу я пыталась не висеть на Глостэре слишком откровенно, держать личину дурнушки и не дрожать от холодного ветра, которым было для меня его присутствие. Поэтому, только дома, когда он усадил меня в кресло, показавшееся очень мягким, и подал глинтвейна, я подняла голову и впервые посмотрела на него прямо.
Наши глаза встретились, и Дэниэл чуть прищурился, наверняка ожидая, что я, как и другие девушки, «поплыву» от его «штормовых очей».
Я фыркнула и спокойно забрала кубок.
Очень вкусно, господин, благодарю. Это можжевельник?