Представляет научный интерес взгляд учёного-критика на творчество малоизвестных современному читателю молодых поэтов начала ХХ столетия К. Амири, А. Сагиди и других, которые погибли на фронтах гражданской войны, на переоценку творчества В. Джаляла, К. Карипова, Ш. Бабича, Ш. Фидаи, Д. Губайди и других, ставших жертвами сталинских репрессий. В данной работе автор подчёркивает, что вследствие исторических и политических событий ушло в забытьё целое поколение творческой молодёжи. Таким образом, учёный-литературовед возвращает имена, которые не могли освещаться в рамках нормативной критики советского периода, в научный оборот, даёт свою оценку их творческого наследия. В этом аспекте интересны параграфы «Гаяз-эфенди поэт», «Мы народ, у которого есть Дэрдменд» («Дэрдменд в современной татарской поэзии»), «Шаехзаде Бабич «король эпиграмм».
В этом плане также интересен параграф «В мире очень мало настоящих поэтов. (Габдулла Тукай)», где основное внимание уделяется «подзабытым», не включённым в учебные программы национальных школ стихам Г. Тукая, особенно относящимся к пейзажной и духовной лирике. Т. Галиуллин обращает внимание на стихи поэта, где отражаются его гуманистические идеи, где раскрываются широта мысли и противоречивость переживаний лирического героя.
Когда настала необходимость дать объективную оценку литературному процессу советского периода, Т. Галиуллин к этой сложной проблеме подходит с позиции выявления национальных особенностей, лучших традиций татарской литературы. Он считает литературу сферой создания национального характера, отражающего особенности жизни народа, его жизненной философии. Данные критерии, использованные при оценке художественных произведений прошлого, по мнению учёного, могут стать объективной основой в этом непростом деле. Новизна работы определяется тем, что автор предлагает новую концепцию в переоценке национального литературного наследия при смене литературной парадигмы.
Логически обоснованными являются разделы анализируемой работы, посвящённые проблеме нового подхода к исследованию истории татарской поэзии. Рассматривая определённые взгляды на оценку и исследование отдельных этапов развития татарской поэзии, автор формирует основные каноны вышеуказанной концепции, исследуя татарскую поэзию в русле национальных литературных традиций в широком контексте отечественной и мировой литературы. Критик по новому переосмысливает произведения, созданные под влиянием политических убеждений прошлого, что стало возможным только после 90-х годов ХХ века, когда пришло время свободного отстаивания своей позиции, сосуществования различных мнений, широты мышления. По мнению автора, в основе обновления лежит отказ от оценки прошлого литературы только исходя из позиций классовой борьбы, приняв присущие всему человечеству благодатные, духовные ценности. Привлекает внимание к себе также и то, что Т. Галиуллин доказывает необходимость научных изысканий, посвящённых исследованию религиозных, мифологических пластов, повлиявших на формирование и становление многочисленных национальных литераторов, но доселе не исследованных или же изученных однобоко. Автор не соглашается с позицией «вычёркивания» творчества авторов советского периода из истории литературы, подчёркивает необходимость изучения истории татарской литературы разносторонне, во всём её многообразии, в русле единого литературного процесса.
Глава, посвящённая переосмыслению татарской поэзии 20-х годов (19171920), содержит в себе ответ на ряд вопросов, оставшихся в национальном литературоведении до настоящего времени и до конца нераскрытыми. Здесь автора интересует позиция к Октябрьской революции величайших фигур поэзии, таких как Дэрдменд и Сагит Рамеев, достигших в начале ХХ века вершин своего творчества. Серьёзным является также вопрос, касающийся вклада каждого из них в литературу данного периода. Высказывая свою позицию по отношению к творчеству указанных поэтов, учёный-критик касается не только состояния татарской литературы начала ХХ века, но также делится своими размышлениями по поводу всей истории национального искусства, а также его современного состояния. Таким образом, автор последовательно прослеживает литературный процесс сложного в политическом плане периода, останавливаясь на отдельных, наиболее противоречивых его проявлениях. Здесь ярко выражено уважительное отношение учёного к литературному наследию родного народа, искусству в целом, к творчеству литераторов трагической судьбы, творивших в сложное, противоречивое время.
Глава «В поисках истины», посвящённая анализу поэзии 19201930-х годов, привлекает новизной исследуемого материала, использованных источников, а также разносторонним анализом поэзии указанного периода. Литературу данного времени учёный рассматривает как единый процесс, где творчество двух великих татарских поэтов Х. Такташа и Х. Туфана интерпретируется в едином русле литературного движения, таким образом, доказывая продолжение литературных традиций в поэзии, логической связи творчества поэтов периода после 1917 года с литературой дореволюционного времени. Раскрывая поэтический мир данных поэтов, учёный смог создать общую литературную панораму анализируемого периода, раскрыть традиционные основы развития национальной литературы, а также своеобразие каждого поэта в отдельности.
Раздел монографии «Тревожные и трагические годы испытаний» посвящён анализу творчества великих сынов татарского народа, оставшихся на полях битвы, творчеству М. Джалиля («Монолог чистого сердца») и Ф. Карима («Фатих Карим мастер поэмы»). Осмыслению творчества С. Хакима посвящён параграф с многозначительным названием «Металась душа билась в ярости».
В разделе с противоречивым названием «Беспокойная поэзия застойных лет (19651985)» анализируется поэзия указанного времени в контексте всего литературного процесса. Через осмысление поэзии Ильдара Юзеева автор даёт свои размышления по поводу данного периода истории развития татарской литературы. Представление о разнообразии поэзии этих лет достигается параграфами «Я песчинка этого мира», где анализируется творчество поэтов переходного периода, «Величие духа (творчество и личность Гакиля Сагирова)», «Это всё про любовь», «Песенное творчество Гульшат Зайнашевой» и др.
«Его имя Сулейман (очерк о творчестве Дж. Сулейманова)» по праву вынесен в отдельный раздел, озаглавленный как «Предвестники новых веяний». Литературно-критические опусы автора, вкраплённые тонкими пометками автора, присущими перу учёного-критика, помогают раскрыть как творческую индивидуальность поэта, так и выявить особенности личного характера самого поэта, его жизненной философии.
Интересна также глава «Особенности поэзии национального возрождения», в которой критиком анализируется творчество современных представителей татарской поэзии Р. Аймета («Печальная игра капризных струн души», а также Л. Шаеха («Мелодии души поэта» (образ времени в поэзии Л. Шаеха), где особое место занимают способы отражения поэтами в выражении душевного состояния современного лирического героя.
Подводя итоги вышесказанному, отметим, что анализируемая монография, является объёмным, итоговым трудом обзорного характера учёного-литературоведа и литературного критика на пороге нового столетия, посвящена анализу развития национальной поэзии ушедшего и нового времени. В данной работе автором подчёркивается основная мысль о том, что татарская литература берёт своё начало с поэзии, которая находится в центре литературного процесса около тысячи лет и по настоящее время. В книге, посвящённой актуальным проблемам татарской поэзии, исследуются вопросы жанров, поэтики, тем, поэтического наследия татарского народа, поднимаются проблемы, также касающиеся вопросов их теоретического осмысления.
Предлагаемая автором читателю книга, состоящая из шести самостоятельных глав и подразделов, в полном объёме представляет татарскую поэзию ХХ начала ХХI столетия в теоретических, философских и эстетических ракурсах, через персоналии-лица, не общим выраженьем, а именно начиная с Г. Тукая, Х. Такташа, Х. Туфана и завершая поэтами нового времени Р. Айметом, Л. Шаехом и творчеством самых молодых поэтов Р. Мухаметшина, Ю. Миннуллиной. Достоинство исследования заключается также и в том, что Т. Галиуллин ценит в любом авторе своеобразие его поэтического голоса, которое принято называть творческой индивидуальностью.
Доктор филологических наук,
профессор КФУ
Ф. С. Сайфулина
История поэзии как зеркало жизни народа и общества
Татарская литература, отражая различные, порой очень сложные, динамичные и относительно спокойные этапы в своём более чем тысячелетнем развитии, является образным отражением жизни народа.
Татарское словесное искусство, выросшее из древнетюркской (общетюркской) литературы, а также из мифологии и фольклора, в своём развитии и функционировании прошло ряд этапов: булгаро-татарский, золотоордынский периоды; эпохи татарских ханств; XVII, XVIII, XIX столетий; литература начала ХХ века и советской эпохи, а также постсоветский период и современная литература[2]. В частности, литература начала ХХ века является особым, качественно новым этапом в истории татарской литературы, обозначенным творчеством великого национального поэта Г. Тукая, а также Дэрдменда, С. Рамеева, Ш. Бабича, М. Гафури и др.
Раздел I
Великие личности совесть нашей литературы
1. «В мире очень мало настоящих поэтов»
(Габдулла Тукай)
Первые стихи Тукая, появившиеся в печати, были сразу же тепло встречены его современниками, потому что это была «по-настоящему наша мелодия». Его поэзия пробуждала ум и сердце, внушала чувство ответственности за судьбу народа. С высоты XXI века это и понятно: насыщенная смыслом, совершенная в художественном отношении лирика, поэмы с неповторимой композицией, умеющие говорить и ласково, и едко, критика («вещь нужная!») всё это было проявлением заботы и беспокойства о нации, надежды на то, что можно поднять её сознание, образованность, политическое и культурное развитие до уровня передовых европейских государств. В произведениях «Шурале», «Вечерний азан» поэт обращался к истории татарского народа, в одах и посвящениях в качестве достойных подражания примеров он изображает таких известных личностей, как З. Бигиев, Х. Ямашев, Ш. Марджани, Г. Исхаки, воспитывая у читателя чувство гордости и давая ему надежду на будущее. Пробуждая в своих сатирических произведениях ненависть к пережиткам старого («Стеклянная голова»), социальной несправедливости, олицетворённой в героях «Сенного базара» («Новый Кисекбаш»), Тукай пишет целый ряд произведений, наполненных философскими раздумьями о законах жизни, народной этике и морали, основах религии. С течением времени, по мере восхождения Тукая на поэтический олимп, он всё больше начинает восприниматься татарским обществом как аксакал, духовный вождь, показывающий молодым дорогу, призывающий к добру и справедливости. Не случайно в народе его прозвали «туры Тукай» («прямой Тукай»), это прозвище отразило истинную суть поэта.
В тысячелетней истории татарской поэзии Тукай личность уникальная во всех отношениях. Что стало тому причиной страдания сироты, невзгоды и тяготы жизни, обрушившиеся на детские плечи, или то, что родник его таланта пробивался из самых глубин, из самой души народа, сейчас сказать трудно (может, всё это соединилось в нём), но Тукай буквально ворвался в поэзию «на паре гнедых», то есть почти не пережив период ученичества и набирания опыта. Впрочем, судьба и не дала молодому поэту такой возможности. Уже в 1906 году, подчеркнув, что А. Пушкин для него образец поэта, он, словно пророчески предчувствуя, что и сам поднимется на такую же высоту в национальной поэзии, выдал миру стихотворения «Пушкинә», «Из Пушкина», «Пушкиния». Переводчик Семён Липкин, благодаря которому произведения Тукая зазвучали и на русском языке, писал: «Тукай первый поэт Востока, который с радостью объявил, [] что он ученик Пушкина, русской реалистической поэзии». Тема духовной близости Пушкина и Тукая поэтично раскрыта во многих стихах татарских поэтов. Например, в оде Х. Бадиги «Пушкину» (2018).
В «Стеклянной голове», написанной в тот же год и соответствующей по особенностям изображения тому течению, который сейчас называется модернизмом, поэт, отдав предпочтение нарочито-условному приёму, превращает мозг одного незадачливого муллы в прозрачное стекло и в гиперболической форме показывает его никчёмность и порочность: он живёт, думая лишь о своих личных интересах не заботясь ни о народе, ни о просвещении. Поэт дал высокие образцы общественно-политической лирики, сатирического памфлета в таких стихотворениях, как «Трутни», и особенно «Государственная Дума». Иначе говоря, уже в 1906 году Тукай это личность со сформировавшейся философско-нравственной концепцией и сложившийся поэт с точки зрения художественного мастерства. Таким образом, если в апреле 2006 года Тукаю исполнилось 120 лет, то как мастеру слова гению татарской поэзии XX века, оказывается, 100 лет. Отмечая эти знаменательные даты, мы должны постоянно помнить, что Тукай сын татарского народа, радевший за будущее нации, татарский язык, политическое и культурное развитие народа, и он национальный поэт, который вывел татарскую литературу на мировую литературную арену.
«Ни один из писателей восточных народов в России не смог оказать такого влияния на литературу других народов, как Тукай, ни один из них не удостоился такого уважения и славы среди других народов, как Тукай. Это историческая реальность», писал видный казахский писатель Сабит Муканов.
На период, который можно назвать начальным этапом, приходится всего один год 1905-й. Однако стихотворения «Сон мужика», «Слово друзьям», «О свободе», написанные 19-летним юношей в период так называемого ученичества и которыми открывается большинство его сборников, способны у многих вызвать зависть, поскольку уже в них явственно проклёвываются ростки природного таланта, который вскоре даст о себе знать.
В стихотворении «Сон мужика», написанном в подражание стихотворению «Что ты спишь, мужичок?..» русского поэта М. Кольцова (18091842), Тукай ищет пути облегчения жизни простого человека. Несмотря на то, что Тукай поставил под стихотворением подпись «Переводчик», он не ограничился только тем, что придал стихотворению «татарское звучание», но и значительно развил и обогатил тему, поднятую в стихотворении Кольцова, и предстал здесь как поэт определённого общественно-политического направления. С чисто формальной точки зрения различие между двумя произведениями налицо: стихотворение Кольцова состоит из 52 строк и в основе своей строится на прямом разоблачении ленивого землепашца и формулировании вывода. Стихотворение Тукая состоит из 79 строк. Поэта не удовлетворяет только горький смех над нерадивым мужиком, он проводит параллель между трудолюбивым, обеспеченным крестьянином и лентяем, и пусть несколько однобоко, но ищет причины нищеты. Стихотворение «Сон мужика», построенное на поучении, образец дидактического произведения, написанного по канонам просветительства.
Молодой поэт, собирающийся посвятить всё своё существо, все желания и стремления прогрессу нации, пока ещё искренне верит, что можно разбогатеть, выращивая хлеб, откармливая скотину, работая день и ночь, не разгибая спины. Он считает, что нищета, бедность, несчастья проистекают от безделья, иначе говоря, оставаясь в рамках просветительской философии, поэт пока не может сделать никаких серьёзных социальных выводов. Если говорить о формальных сторонах произведения, то Тукай здесь предпочитает строки, состоящие из шести слогов, он делит фразы, применяет приём инверсии, усложняя строфу, однако истинное изящество придёт к нему чуть позже. Отсутствие метафор, сложных сравнений, употребление слов только в их прямом смысле, предпочтение, отдаваемое повелительной форме глагола, всё это приводит к определённому однообразию.