Олег даже и не заметил, как у другой тумбочки с противоположной стороны широкой кровати и без того почти прозрачная тень теперь просто растворилась в воздухе.
Шанины тоже сходили в свой номер и тоже приготовились. Вышли из апартаментов. Спустились с третьего этажа на лифте, компанией зашли в ресторан и расселись за столиком.
***
Журналисты же, несколько ранее покинувшие павловский номер, спустились в холл, остановились возле ресепшена, забрали там что-то и направились к выходу из отеля. Выйдя из него, они уселись в подъехавшую машину. Сев же в автомобиль, миссис Лайт достала телефон и набрала номер. Когда на другом конце ответили, она сказала:
По-моему, я договорилась. Завтра утром будет согласие. А что сегодня записала, сейчас перешлю.
***
Описывать, как команда Павлова в ресторане за столом, не гнушаясь спиртным, обсудила все происходящее, да и с лозунгом «До кучи!» согласилась на поездку, нет большого смысла.
Наутро Олег позвонил миссис Лайт, и сказал, что они согласны. Та же, в свою очередь, назначила место сбора, сказав, что все уже давно готово, приготовлено документы, билеты. И объявила, что в районе 12 часов местного времени им всем с вещами нужно быть в международном аэропорту Индиры Ганди. Прилетят же они с пересадкой в АбуДаби в аэропорт Нью-Арк Либерти возле Нью-Йорка, США.
Что команда Павлова и проделала.
Длительный перелет всех очень утомил и они, послушно следуя за журналисткой и, появившимися уже в американском аэропорту, её помощниками, вселились в отель в два разных номера. Потом, покушав в ресторане, уже за счет компании миссис Лайт, они отправились спать, договорившись с ней, что созвонятся на следующий день.
В момент, когда, журналистка еще на ресепшене, но уже в американском отеле разговаривала с администратором, а компания русских восседала в креслах в большом холле, в комнате безопасности на мониторе две из набора камер наблюдения неожиданно отключились и стали показывать черный экран. Секьюрити, который наблюдал за ними, сказал что-то по рации. И кто-то куда-то пошел.
В этот же момент, за спиной миссис Лайт материализовалось почти прозрачное нечто и неподвижно застыло. На экране же большого монитора компьютера администратора пошли какие-то полосы, и незаметно для всех, вдруг, изменилось время, которое циферками было обозначено в правом верхнем углу экрана. Год 2022 на несколько секунд изменился на 2019, потом на 2023 и, в конце концов, снова стал прежним 2022 годом. В этом мелькании никто, конечно, ничего не заметил.
Через какое-то время прозрачное нечто стремглав улетело в высокий потолок. Камеры у секьюрити одновременно включились. Лишь, только, боковая в холле камера зафиксировала за журналисткой, как будто бы, прозрачный и размытый человеческий силуэт, очень напоминавший женщину. Но в этом, конечно, можно было, и ошибиться.
***
В пригороде огромного города Америки Нью-Йорка, в более-менее приличном районе почти пятнадцать лет проживал профессор математики Мартин Линдхофф. Он зарабатывал тем, что читал свои лекции в Нью-Йоркском и Корнеллском университетах. Ему было 65 лет. Но, выглядел он чуть младше. Несколько худощавый, и как положено, в очках и с бородой.
Всю свою жизнь он, занимаясь математикой, и в один прекрасный момент пришел к выводу, что те допущения и предположения, которые в избытке населяют эту науку, превращают её в аморфное нечто без особых обязательств. И, если не использовать разумный консерватизм, то есть, как говорится, не «гулять слишком далеко от дома», то, как наука она еще может сохранять удобоваримые формы. И будет годна к использованию в практике.
Он понял еще и другое. Что и половины постулатов математики ученые разных других направлений, просто, не видят внутри своих наук. А они там есть. После чего, да и, в связи с возрастом, когда уже юношеский задор пропал, он охладел к предмету своей профессии. И стал больше задумываться о вечном. Так как и математика, некоторыми своими выводами косвенно указывала на параллельную бесконечности вечность. Каламбур.
Развитие нейронных сетей и искусственного интеллекта заставляло его более внимательно относиться к той части своей науки, которая, вдруг, стала активно востребованной.
Детально занимаясь каким-то проектом в области AI, он пришел к наблюдению: молодой и не сильно развитый искусственный интеллект, через материальную периферию участвующий наравне с человеком в простых операциях, оперирует при этом логикой, в которой нет ни одной молекулы. Что и натолкнуло его на мысль, в плане логических построений и обратных связей с различными весовыми коэффициентами, что человек и нарождающийся искусственный интеллект являются в каком-то смысле, родственниками. И природы их «умственной» деятельности очень похожи. А, скорее всего, вообще, одна и та же.
Он, в свое время, сделал робкие попытки заявить об этом во всеуслышание, но встретив кругло-квадратное непонимание, даже от своих близких коллег, только написал и опубликовал несколько своих работ, выводя в них некие параллели. И опять же, не услышав в ответ почти никаких комментариев, он перевел эту тему для себя в факультатив-хобби и перестал озвучивать для других.
***
Но, эти-то, как раз, его работы и не прошли незамеченными для научной редакции громадины-корпорации СМИ. Её шеф-редактор, сам в прошлом ученый, почувствовал, да, именно, почувствовал после чтения сообщения о предстоящем докладе ученого Павлова на форуме в Индии, а потом, и после прочтения уже самого доклада, что ведущая в мире инфокорпорация не должна пройти мимо или пропустить мимо ушей, может быть не столь очевидную, но уж, во всяком случае, свежую струю в научном пространстве. Тем более, что со всех сторон все чаще стало доноситься, будто материализм зашел в тупик и уперся в какую-то стену и так далее. «Свежая струя» ключевое понимание, которым и руководствовался шеф-редактор, тратя деньги корпорации, которые сама их контора и не заметит, наверное, в принципе. И организовал, пользуясь своими связями, переезд группы Павлова из Дели сюда, в Нью-Йорк.
Все, что касается искусственного интеллекта, нейросетей и другого, чего-либо, подобного, в изобилии уже встречалось в публикациях редакции. Но, чтобы проводить некие параллели
И еще одна вещь в уме у редактора была в пользу переезда Павлова. Америка страна, которая привыкла во всем лидерствовать. И упускать лидерство она не собиралась и не собирается. Другое дело, что её усилия любой ценой оказаться во главе колонны, приобретают, порой, некие комические формы или какую-то неумытую физиономию. Типа: «Ой, мама родная, что вы там ели, ну-ка покажите!». Но и, даже при таком внешнем виде этот «шестиногий восьмиконечник» продолжает рваться в лидеры. Как говориться: «А мы, и не взирая».
У России нет такого позыва. Любой ценой в лидеры. У неё и её народа есть один лозунг-вездеход: «Да здравствует то, благодаря чему мы, не смотря ни на что!». Хотя, в этом случае, никто бы с такой скоростью не перевез бы Павлова и его команду в Россию и не разместил бы в непоследних по звездочкам отелях или гостиницах. Да еще и с оплатой ресторана.
Но, Америка другая страна. Привыкла быть лидером. Так и рассудил шеф-редактор, что, хоть, и начали тему русские в Индии, но акцент на этом всем нужно сделать в США. Русских и Индию забудут, а публикации начнутся в Америке. Да.
***
Девушка-брюнетка, которая неотступно следовала за авто команды Павлова в Нью-Дели, на этот раз уже никуда не ехала, а сидела в удобном кресле, куря сигарету, и беседовала со своим начальником. Звали её Эшли Джаред. Она была агентом известной в Америке разведывательной организации.
Ну, и как же это у вас заглох автомобиль, который, проверяя часом позже, наши механики спокойно завели и отогнали на стоянку? серьезно спросил Коннан. Такое прозвище дали шефу подразделения его же подчиненные.
Он заглох, когда я перестраивалась в полосах на шоссе, чтобы далеко не отрываться. Я не могу ничего добавить к этому. защищалась Эшли.
Что вы заметили при этом? перекладывая телефон поближе к себе, продолжил он.
Ничего. Панель мигнула и потухла. Двигатель заглох. Мне пришлось рулить на обочину, пояснила она, будучи в некотором недоумении, почему уделяется такое повышенное внимание этому, скорее чисто техническому эпизоду. Здесь нет никакого криминала или недоработки с моей стороны.
Хорошо. А кто был еще в автомобиле? резко спросил Коннан.
Эшли оторопела и положила в пепельницу недокуренную сигарету. Она понимала, что такой вопрос просто так не задают.
Я была одна в автомобиле. уверенно, но осторожно и медленно пояснила она.
Тогда, как вы вот это объясните? он повернул к ней ноутбук. На экране было фото её авто. Это когда она ехала по автостраде в Нью-Дели, вид сзади. Видимо, кто-то и за ней приглядывал.
Но, что удивительно, на заднем сидении она увидела голову и плечи женщины. Причем, характерна была её прическа. Виски полностью выбриты сантиметра на два над ушами, а с верхней половины головы, вроде как, волосы были заплетены в две тугие белые косички. Что было ниже и спереди, а так же её лица видно не было. Но и этого увиденного хватило. Этакий боевой, по нынешним временам, прикид.
Но, там никого не было!!! в замешательстве и ужасе вскрикнула женщина-агент. Она вспомнила, сколько раз она смотрела в зеркало заднего обзора. Там не было никого:
Я бы среагировала на неё в зеркале!
Да и кого она могла посадить в машину? Это было её задание. Чисто ее. Найти способы приблизиться к команде Павлова и, на крайний случай, со временем стать их хорошей знакомой из Америки. Которая тоже участвовала в форуме, сидела в зале, слушала доклад и, типа, прониклась необычным взглядом русских на тему, которую сама, якобы, тоже разрабатывает у себя в США.
Как вы объясните эту фотографию? продолжал настаивать Коннан. У нас нет видео, чтобы понять в какой момент она, а это, именно, она, а не он, это точно, появилась на заднем сидении. Когда вы садились за руль, вы что, не заметили, что в машине уже кто-то есть?
Перестаньте, Коннан! вскрикнула Эшли, но, тут же, быстро спохватилась, извините, мистер Корнуэлл! Я не могу вам предоставить никакого видео, но поверьте мне, я же не первый год служу в агентстве. И, в конце концов, я же очень часто смотрела в движении в зеркало заднего вида. Сзади никого не было.
Не понимаю. Я не понимаю. Либо вас, либо ситуацию. У вас, да, шикарный послужной список. Наличествуют успешные операции. Но, фотография!!! Непонимаю! нараспев сказал Корнуэлл, немного, все-таки, успокаиваясь.
А я, вообще, не понимаю! сказала возбужденная агент Джаред. Вообще. То есть, совсем.
Ладно. сказал Коннан. Я предлагаю вам отдохнуть. Освобождаю вас от дел на три дня. Мы, вы же понимаете, просто, обязаны провести расследование. Те, кто сделал эту фотографию, тоже будут детально опрошены. И сама фотография будет детально изучена. Мы, также, вынуждены подключить наших людей в Нью-Дели, чтобы хорошенько обследовали автомобиль. Этот случай, не понятный нам, останавливает на время ход нашей с вами операции. Мы не имеем права, да и не можем так работать, чтобы какая-то, третья сторона, нам не известная, участвовала бы в ходе событий. Ясно? Все. Свободны. Отдыхайте.
Они поднялись и один за другим вышли из кабинета.
У Корнуэлла зазвонил телефон. Он остановился и сказал:
Да.
Эшли же направилась к лифту.
Роберт, сказал знакомый ему голос в трубке зайди к ребятам.
Хорошо. сказал Корнуэлл, и оглянувшись на лифт, одобрительно улыбнулся агенту, стоящей у дверей в ожидании. И добавил: До свидания, агент Джаред.
Что она ответила, он уже не услышал, потому, что быстро пошел в противоположном направлении. Если ему говорили: «Зайди к ребятам!», то это означало, что в техническом отделе имеется что-то, что достойно его внимания.
Пройдя четыре двери в различные кабинеты по правую сторону, он вошел в пятое. В нужное помещение, в котором находилось множество различной аппаратуры и компьютеров. И кое-где сидели люди в наушниках. Подойдя к Дэну Гридделу, он вопросительно остановился.
Смотри. сказал ему Дэн и отодвинулся от стола, позволяя Корнуэллу поближе расположиться перед достаточно большим экраном. Ему включили видео. Он увидел свои руки. Да, он знал, где стоит камера. Увидел агента Джаред с каменной маской недоумения на лице. Она что-то говорила.
Смотри, что будет дальше. подсказал ему Дэн, предвкушая какая же будет реакция.
Несколько секунд ничего не происходило. В комнате шел разговор, который он только что провел со своим подчиненным. Внезапно, из верхнего правого угла, сзади агента Джаред, как из почти прозрачной небольшой капли вытянулось во всю длину сверху донизу, или во весь рост, как угодно, нечто почти прозрачное. Именно прозрачное, но по некоторым темным пятнышкамвихрям, расположенным то тут, то там, можно было утверждать, что это нечто, все-таки, находится в помещении. Потом оно немного изменилось где-то в верхней своей части. И тут, даже, человек без воображения сказал бы, что увидел на микросекунду выбритый висок и начало тонкой косы. Произошло еще какое-то небольшое изменение-движение в этом же нечто и экран монитора, вдруг, стал черным.
Эта хрень. Эта Она. Отключила камеру! подытожил Ден Гриддел данный эпизод. И камера заработала, только, тогда, когда вы, уходя, закрыли за собой дверь!
Роберт Корнуэлл матерно выругался. Потом еще раз.
Дай-ка я сяду. И дай мне пепельницу, сказал он, придвигая к себе и садясь на стул:
Можешь увеличить тот момент с виском? И открой эту фотографию на машину. Можешь сличить? Или, ладно. Короче, это уже формальность. Я и так знаю, что билеты на самолет этой даме вряд ли нужны.
Он снова смачно матерно выругался.
Ну, ведь, и, именно, в моем кабинете! И в моей операции! громко произнес он, поднявшись и потом, снова, усаживаясь на стул. И с силой откидываясь на спинку.
Кому будем звонить? задумчиво спросил Дэн.
Гризли, звони. Я потом с ним с ним буду говорить. Мне надо все обдумать, сказал Корнуэлл, закуривая.
***
Шеф-редактор научного отдела корпорации Джек Мэлли поискал в записной книжке номер телефона профессора-математика Мартина Линдхоффа. Найдя его, он снял трубку и нащелкал кнопками номер. Трубка погудела минуту, но на том конце никто не ответил.
«Ладно. Попробуем позже» подумал он, сбросив вызов. Откидываясь на спинку комфортабельного, хотя и, вращающегося с небольшим скрипом, кресла.
Мистеру Мэлли, редактору, было 53 года. У него были залысины, намек на бакенбарды и усы. Одет он был в светло-светло голубую, короче, почти белую рубашку, и почему-то черный к ней галстук. За его плечами были и служба в армии на каких-то второстепенных ролях, и учеба в Корнеллском университете. И научная работа в какой-то не очень значимой лаборатории кибернетики. Да еще и в малоизвестной частной компании.
Но, волею случая, точнее, волею одного известного и богатого бизнесмена, пожелавшего, в свое время, стать сенатором, но так и не ставшего, Мэлли взлетел на административной работе достаточно высоко. Освоился и обзавелся многими знакомыми из мира науки. Так, что, через какое-то время, когда ему, как своему человеку, предложили возглавить научный отдел крупной корпорации, он без всякого страха согласился. А получилось так, что и должность пришлась ему впору, и корпорация приобрела прекрасного менеджераредактораадминистратора. Так, что те, кто его назначал, с удовлетворением посчитали, что они, все-таки, сделали правильный выбор.