Ирина Таланкина
Тишина
Книга Первая «Утро. Просыпается Тишина»
Глава 1. Русалочья ночь
I
Инвожо1, 6 день от первого солнца, 93 год.
Луна установилась в центре круга колодезной ограды, над самой головой. Ровно и красиво заключилась ночная вестница в черном небе, проскользила светом по мокрому кирпичу стен.
Должно быть, волхвы уже вышли на службу. Но здесь в темном уголке на окраине мира не слышно даже отголоска их песни. По стенкам колодца стекают капли взмокшей земли. В трещине напротив разжился мох к нему страшно даже приблизиться, уж очень мерзкий запах. По зелени сползает холодная капель. В каждой капельке отблескивает лунный свет, и каждые полминуты на камень падает крошечный осколок молчаливой Луны.
Скрипнула, зашуршала земля у колодца. Едва слышный шорох нарушил тишину ночи, острый камешек свалился с ограды ко дну колодца, за ним еще и еще, сыпались мелкие крошки земли.
Дион, тут ты? шепот эхом раздался вдоль глухих стен длинного туннеля.
Тут, взгляд вновь метнулся наверх туда, где минутой ранее блестел громадный лунный диск. Остатки леденистого света, заслоненные тенью, мелькнули в круглых синих глазах. Федор, ты зачем пришел?
В ответ лишь новый шорох, неловкий скрип старого проржавевшего ведра. Вниз к заключенному аккуратно спустилась тонкая веревочка с подвязанным на конце тканевым мешочком.
Мы сбрали, пропищал голос сверху, там пышка с ужина да платок, холодно, поди.
Дело было нехитрое и совсем не новое далеко не впервые доводилось Диону оказываться в заключении на дне заброшенного колодца, где по доброй традиции отбывали свое наказание все излишне любопытные дети. В отличие от Федора любопытность он скрывать не умел совсем, да и прока в этом сокрытии не находил.
Началась служба? чуть слышно сказал Дион, дважды дернув за конец веревочки в знак благополучного получения съестных даров.
Началась, эхом прозвенел голос.
Так топай отсюдова, покуда не заметил кто.
Пышка с ужина, на который провинившемуся попасть не довелось, оказалась холодная и помятая Федор с особым усердием упрятывал под подушку свою добычу, чтобы в целости донести ее брату.
Не приметят, махнул он рукой, наваливаясь на самый край колодца там, где выступал покатый камень. Колодезное дно заливал холодный свет, благодаря чему на самой глубине едва различалась знакомая фигура и два больших синих глаза.
Межеумок, вдруг с самой искренней невинностью засмеялся Федор, просто мысль сказал я, что у ограды ходят волки, а ты сразу глядеть. Подставил себя, так еще и место наше чуть не выдал на всю Тишину. Одно дело, что знает про него настоятель Лука так молчит он. А что, ежли бы тебя отловили волхвы иль дружина, спросить позволь?
Ты своими сказками мне зубы не морочь! И без тебя волков посмотрю, заключенный с наигранной угрозой махнул кулаком наверх, в ответ на что Федор тихо засмеялся:
Зубы заговаривают!
Вот и не заговаривай!
Секретное место, из-за любви к которому Дион уже не раз становился жертвой настоятельского гнева, скрывалось неподалеку от заброшенного колодца, в четвертом округе громадного поселения Тишины. То была угловатая щель ростом с полчеловека, проделанная в толстом заборе из бревенчатых кольев. По всем четырем сторонам селения тянулся древний частокол, а за ним чернела загадка, поражающая пытливое детское воображение бескрайний лес. Полоса крон покрывалась игольчатой рябью ветра, шумела, качалась и живым кольцом обнимала общину, спрятанную от глаз целого мира. Выход в лес дозволялся лишь через главные ворота, с разрешения Особого круга волхвов и только взрослым, с целью охоты или сбора диких растений. Дети, конечно, тоже порой пробирались в лесные гущи, но то были уже дела секретные и весьма редкие мало кто стал бы рисковать ради подобных шалостей. Да и к чему выходить? За лесом сумрак, а здесь дом.
Однако подобное мнение разделяли не все. Дом детей располагался совсем недалеко от границы поселения, а потому нетрудно было услышать из леса волчий вой, гудевший посреди ночи. Конечно, Федор не мог не предположить, что стаи бродят совсем рядом со стеной. А Дион всегда мечтал увидеть вживую дикого зверя. Не мудрено, что никакие правила и наказания не смогли бы составить конкуренцию такому давнему соблазну, как охота на настоящего, живого волка. Вылазка вышла недолгая оборвалась она уже на границе Тишины, у секретного выхода в лес старик-настоятель Лука с несвойственной ему сноровкой подловил Диона за несколько шагов до того, как тот успел выскочить в лес. Наказание последовало соответствующее ночь в заброшенном колодце. Не самое приятное, но терпимое и знакомое. Расплачиваться за свое любопытство Дион давно привык. А вокруг оставалось еще столько секретов немыслимые тайны хранила в себе родная Тишина.
Тишина не обозначается на картах; не отыскать ее ни в учебниках истории, ни даже в краеведческих книгах. Самородный мир спрятан в центре большой страны. Мир людей, связанных историей и верой. Они не знают ничьих порядков и законов, существуют вне закона времени они предпочли укрыться, застояться и спрятаться в ворохе древних традиций. Теперь, спустя почти сотню лет после закрытия Тишины от внешнего мира, потомки первых отцов уже и не знают той реальности, от которой с небывалым усердием оградился когда-то маленький осколок гордого народа.
Впрочем, здесь есть все, чего требует незатейливое мировоззрение тишинца; огромное озеро с двумя притоками речки разделяет маленький мир на две равные половины. С одной стороны поля, ремесленные и, главное, люди. Здесь содержатся второй, третий и четвертый округа. На другой стороне особые земли первый округ, обитель приближенных к Высшему миру.
Федор и Дион выросли, как и все дети, в четвертом округе, где жили подле друг друга, не расставаясь, одиннадцать лет. Редкое и радостное событие прогремело в тот день, одиннадцать лет назад рождение сразу двух детей от одной матери. Их решили не разлучать, несмотря на опасения волхвов о том, что два брата подле друг друга два связанных одной кровью человека нарушение важнейшей семейной догмы. Семья народа Тишины одна для всех: Верховный Жрец отец каждого, рожденного в стенах бескрайнего частокола. В Тишине всякий другому брат, и не может быть родство кровное превыше родства духовного.
Однако Федор всегда явственно ощущал это различие. Люди вокруг столь разноликие и пестрые, в то время как глаза брата отражение собственных.
В раннем возрасте Диона и Федора путали между собой, а некоторые и вовсе считали, что это один и тот же человек: неуклюжая фигура с вечно спутанными черными волосами, падающими на плечи, которые быстро росли и всегда мешались, кололись, неровными кольцами вились у лица. Под густыми темными бровями мелькали глаза свет луны почти сразу что-то в них виделось бесноватое. Однако различать братьев все же удавалось. Явственно проступала и разная форма лица, и разные голоса, и с самых ранних лет совершенно разное поведение.
Впрочем, было еще одно весомое различие между двумя братьями. Различие это проявилось далеко не сразу, а лишь на седьмом году жизни, после чего мигом стихла всеобщая радость об одновременном рождении сразу двух здоровых юношей в селении. И бесноватость в детских глазах казалась жителям все более явственной.
Сколько не ходили знахарки за Федором все было бесполезно. Помогали даже волхвы, но ни один обряд не мог изгнать невиданного порока. В случайные моменты мальчик вздрагивал, словно одержимый, дергал руками, распугивая как детей, так и взрослых поблизости. Все боялись заразиться одержимостью. Труду это не мешало, а потому Федора решили пощадить, оставить жить среди остальных детей в большом общем доме в четвертом округе. Однако женщины и старики продолжали недоверчиво глядеть на него странная болезнь пугала, и среди людей гуляли слухи, словно даже во взгляде детском в минуты одержимости мелькали искры ночного демона. Если бы не благосклонное снисхождение волхвов, перевели бы давно одного из братьев в соседнюю землянку место, где содержались все больные и юродивые.
II
На заре заключение Диона закончилось на дно колодца спустили веревочную лестницу, и долгожданный путь к утреннему свету наконец открылся. На место холодного ночного светила в небо пробирался яркий огненный шар.
Четвертый округ. По тропинкам сновали кухари в белых одеждах, в руках они носили разнообразные кухонные снасти от глиняных крынок с молоком до больших котелков с кашей. Кухонный домик был переполнен людьми за готовкой, из-за приоткрытой двери катился запах горячей стряпни, каждую минуту утреннюю гладь разрезал стук и треск посуды.
До заутрока оставалось чуть меньше часа. Всюду вокруг низких домиков расплывался свежий туман, в белесой дымке которого утопали бревенчатые стены и маленькие окна, накрепко закрытые створками с мутной слюдой. Просыпалась Тишина все вокруг оживало и оправлялось ото сна.
Дион быстро добрался до дома детей. Это была длинная двухэтажная постройка, более напоминающая огромное зернохранилище, нежели дом. За тяжелой дверью звенели знакомые голоса. Красочные росписи паутинами покрывали белые стены комнат и коридора. В каждой комнате лениво велась своя незамысловатая беседа о каких-то детских радостях: о скором празднике, о танцах и большом костре, который устроят волхвы посреди поля в первом округе. Коротали время в ожидании заутрока, и минуты тянулись непозволительно долго.
На комнату приходилось по шесть кроватей и по два сундука для одежды и снастей. В центре одиноко белело маленькое квадратное оконце. На втором этаже жили девочки. На пути к своей комнате Дион различал долетающий сквозь потолок разноголосый гул.
Когда в череде одинаковых дверей мелькнула нужная Дион мог отыскать ее даже с закрытыми глазами он молча проплелся внутрь и упал на кровать, изнывая от усталости после целой ночи, проведенной на дне холодного колодца. Под головой противным скрипом отозвалась перекладина. Росписи прыгали по стенам и оживали в замысловатых узорах на крыльях огненных птиц. На потолке в причудливых формах расплывались морды диких зверей, в которых заключены, по преданиям, силы духов и их отражения. Образы эти с самого детства знал каждый тишинец и молиться им обучался раньше, чем ходить. Звери эти, верно, в природе выглядели совсем не так, как изображались на картинках Дион был в этом почти уверен. Ведь не может быть такой кривой и сутулый нос у такого величественного зверя, как волк или, тем более, рысь.
На кроватях неподалеку, близко составленных рядом друг с другом, сидели два других жильца комнаты, в то время как все остальные выбежали на улицу помогать кухарям. В углу мелькнула скрюченная тень старичка-настоятеля Луки, который еще вчера безжалостно вытрепал Диона за уши, а сегодня уже преспокойно восседал на сундуке в их комнате, опершись руками о колени. Весь он был, казалось, таким же ветхим и скрипучим, как и вся мебель в доме. Дион гордо вскинул кончик носа и, не поздоровавшись ни с кем, уперся лицом в подушку. Остальные ребята лишь тихо посмеялись над очередной его горделивой выходкой, после чего быстро вернулись к своему разговору.
Они сидели в маленьком кругу, с умытыми лицами, выспавшиеся и веселые, о чем-то перешептывались между собой. Краем уха Дион различил голос брата:
Так почему ж нельзя?
Ага, разве ты хочешь, чтобы тебя съели дикие звери? Только взрослым дозволено, отвечал ему другой житель комнаты.
Далеко не уходит никто. А непонятно вот мне, почему нельзя лес перейти им? Ведь интресно же, что там, за лесом.
Как так им целый лес перейти?
Дурак ты, Арий, отмахнулся на друга Федор, мыслить шире надо.
Спор выходил весьма насущный. Дионом овладело непреодолимое желание тоже вставить свою монету в разговор, однако уж очень ему не хотелось пересекаться взглядом с настоятелем. Обида за вчерашнее наказание еще не прошла. Тем временем настоятель Лука с немалым интересом слушал происходивший между детьми разговор. Любил старый учитель изредка поглядеть, о чем толкуют его подопечные. Много занимательного можно было сыскать в детских рассуждениях.
Далеко не каждый тишинец во старости мог развлечь себя обучением юного поколения. В настоятели избирались лишь самые ответственные и трудолюбивые жители округов, уже окончившие отведенный срок в полях и ремесленных. Старые и премудрые первые проводники в жизнь настоятели растили и поучали детей общины. Лука о своих учениках заботился усердно, без лишней мягкости, но с любовью. То был человек большого сердца, за долгие годы повидавший трудности и страсти жизни, всегда и всюду чтивший правило и закон своего мира. Оставив молодость на полях третьего округа, он коротал свои последние дни здесь в четвертом, где содержались все неспособные к тяжелому труду. В четвертом округе жили старики, малые дети и юродивые.
Что до остальных трех округов? Второй и третий обитель простого люда, мужчин и женщин от тринадцати до шестидесяти лет. По равнинам третьего округа гуляли пахари, рыбаки, мельники и пастухи народ самый мирный из всех. В избах второго округа громко стучали молотки ремесленников и голосили охотничьи песни. Первый же округ был далек от всех остальных в нем дозволялось жить лишь людям духовно просвещенным, лишь им была доступна связь с духами и великая истина жизни, которой они благосклонно делились со всем остальным народом. В первом округе жили волхвы.
Вот Дион послушался тебя, возмущался тем временем обиженный Арий, и посидел положенного в колодце, ага.
В эту минуту с Диона слетела маска обиды он никак не мог позволить себе пропустить перебранку с Арием.
А ты!.. Дион прыжком сел на кровати и несколько секунд пытался придумать что-нибудь обидное в ответ на упрек, однако ничего подходящего из известных ему выражений не нашел, поэтому, не растерявшись, злобно кинул в Ария подушку. Тот лишь увернулся, вопросительно посмотрел на друга и с важностью произнес:
Не пойму, отчего вы оба злитесь? Глупые же у вас мысли, зачем нам в лесу что-то искать? Чего хотите, чудес или демонов, чего ж вам в мире невиданно? Нам и здесь хорошо, ага. Не просто так ведь мы в Тишине живем. А за лесом, гворят, бесы да иноверцы, оно вам надо?
В ответ ему последовал одновременный вздох обоих братьев. Толковать с Арием было не о чем. К слову, заносчивость его проявлялась исключительно в вопросах религиозных, да и то немудрено Арий был одним из немногих избранных природой счастливчиков, кому предстояло стать частью первого округа. На фоне сверстников Арий выделялся сразу: среди пестрой палитры детских лиц вычурно блестели белокурые волосы и лазурные глаза, всегда спокойные и чистые, как снег. И голос его, всегда негромкий и важный, лился складным звуком, как льется лесной ручей по пригорку. Арий жил наравне со всеми остальными детьми, но судьбою ему был предназначен путь в первый округ. Это прекрасно понимали все.
Способный ребенок блистал, безусловно, складным умом и недетской рассудительностью, даже некоторой твердостью характера. Данностями природы Арий не мог не гордиться. С жалостью он глядел на Федора, которому, быть может, суждено остаться в четвертом округе среди всех слабых и болезненных. Споры между ними вскипали неустанно. Однако из раза в раз правда оставалась на стороне будущего волхва, нежели на стороне бесноватого мальчика, которому вдобавок еще и прилетало несколько насмешек. Дружить им было очень непросто, да и дружбой это было трудно назвать скорее привычкой.
Не может же бескрайним лесом заканчиваться мир! не унимался Федор.