К вечеру стало чуть попрохладнее, да и дорога пошла вниз идти стало легче. Егор, хотя Линда уже пришла в себя и могла худо-бедно идти сама, все еще частенько брал ее на руки, сажал на плечи, и рассказывал ей какие-то глупости, сюсюкался. Был он, вроде бы, даже счастлив. Из его воспоминаний я прекрасно знал, что он всегда хотел стать отцом, вот только с бабами ему не везло: то стерва попадется, то шалава, а другие ему, почему-то, не встречались прям злой рок какой-то.
Тим шел впереди, винтарь все так же болтался на груди. Он, казалось, не уставал, шаг был все такой же размеренный, легкий.
Андрей шел сзади, частенько вздыхал, перебрасывал тяжелый РПК на другое плечо, его ботинки громко бухали об асфальт. Здоровый мужик, серьезный, замкнутый. Я помнил, что таким он стал после того, как по пьяному делу чуть не угробил одного зарвавшегося, блатного, солдатика. Долго он тогда «висел на волоске», полоскали его и так и этак, пока не отправили в горячую точку. Наверное думали, что сгинет, но Андрей выжил, правда после того, как вернулся, перестал пить, стал бежать от драк. Его и взяли по глупому, налетели на него зомберы посреди ночи, когда он из гаража домой возвращался, а Андрей подумал, что гопота его в оборот берет. Попытался убежать, так его навстречу прижали, тут бы самое время кулаки в ход пустить, он бы отбился я видел, как он до того метелился, но Андрей руками закрылся, повалился ничком на землю, и ждал, что сейчас его будут пинать. Не пинали: подмяли, руки от лица оторвали и инициировали.
Вон она, подал голос Тим и указал рукой вперед, почти пришли.
Я честно вгляделся вдаль, но ничего не разглядел: вечерний сумрак все сливалось в сплошную темную массу.
Вот, Лидусь, Егор почему-то назвал Линду не иначе как Лида, или Лидусь, сейчас придем, консервы откроем! Есть хочешь?
Ага, Линда кивнула, и пить.
Пить, звякнула фляжка, держи.
Спасибо.
Тише! громко шикнул Тим, вскинул руку.
Все разом притихли, только было слышно, как Андрей сбросил пулемет с плеча, взял наизготовку. Тим смотрел вперед, не двигался, стали слышны звуки вокруг: стрекот сверчков, шум сухой травы, где то далеко, над дальним болотом, громко кричала чайки.
А что там? тихо спросила Линда, Тим обернулся, обжег девочку злым взглядом, и снова уставился вперед, в темноту. Линда притихла.
Тим перехватил винторез поудобнее, вскинул, будто целиться собирался, я потянулся к ПММ.
Не знаю, что там, Тим говорил не громко, взгляда от дороги он не отрывал, может собака, не разглядел. Движение было. Идем медленно. Андрей, наперед.
Андрей, громыхая берцами, скоро прошел вперед, встал рядом с Тимом, поводя стволом РПК и стороны в сторону. Медленно двинулись вперед.
Тим держал винторез наизготовку, уперев приклад в плечо.
Вон! вскрикнул он и одновременно с этим раздался едва слышный выстрел, далеко впереди пуля высекла сноп искр из придорожного камня, и тут же мелькнула тень. Небольшая. Андрей вскинул пулемет и дал короткую очередь.
Попал? спросил Андрей у Тима. Сам он ничего не видел в такой темноте, стрелял на движение.
Нет. Тим прищурился, Собака, наверное. Пошли помалу.
А они в собаку не попали? спросил Линда тихо у Егора.
Нет, ты что, дядя Тим животных любит. Тим, скажи.
Люблю, буркнул Тим через плечо.
Заправка оказалась совсем близко, дошли минут через пять. Была она в низине, потому и не разглядел ее в темноте. Сначала Тим с Андреем тихо подкрались к дверям, с грохотом вломились во внутрь. Мы ждали на улице. Было тихо, ни выстрелов, ни звуков драки все спокойно. Вскоре вышел Андрей, сказал усталым баском:
Чисто.
Над таблеткой сухого спирта медленно разогревалась вода в котелке. Андрей смотрел на воду, вздыхал он очень хотел чаю. Егор разгребал рюкзак, придирчиво осматривал блестящие бока консерв. Он не любил сайру, но попадалась именно она. Тим в дальнем углу, откуда пованивало гнилью, чем-то шуршал. Там, в углу, за двумя тумбочками, валялся мертвец: черный, страшный, раздутый. Наверное это был работник заправки. Забаррикадировался, да и сидел тут, а с улицы на него глазели зомберы, смотрели черными своими зеньками, безмолвно тянули руки, пробовали на прочность решетки, двери и так днем и ночью. Надо полагать, что парень умер от ужаса, а может и от жажды. Факт в том, что зомберы вломились на заправку уже после того, как парень откинулся. А дверь они все же покорежили знатно
Мертвеца можно было бы и не накрывать: с вонью не сложно сжиться, вот только Линда Проснется утром, глянет случайно в ту сторону Не надо ребенку на такие вещи смотреть, успеется еще.
Тим вернулся к огоньку, сел в круг.
Не вскипело еще? зачем-то спросил он, сглотнул на сухую слюну, Сейчас бы чефирчику.
Это да, Андрей кивнул, полез в карман, достал оттуда что-то, отряхнул, протянул Линде. Оказывается у него при себе была конфета, барбариска с намертво прилипшим фантиком. Держи, трескай.
Спасибо, дядя Андрей, она зашуршала фантиком.
Не за что, не за что, малая, Андрей улыбался широко и искренне. Детей он тоже любил, и даже сын у него был, с матерью живет рядом с Сочи. Хороший паренек, глазастый, и уши врастопырку.
Вода в котелке пошла пузырями, Андрей засуетился, достал кисет, в котором держал индийский чай, от души сыпанул в воду. Сквозь запах разложения потянуло жарким ароматом чая крепким, ядреным до черноты.
Егор выставил рядом с огоньком несколько банок, умеючи, армейским ножом, стал вскрывать.
Адам, у тебя там в складном, вилка есть? спросил Тим.
Да. я сунул руку в нагрудный карман, там у меня лежал настоящий швейцарский складной нож.
Девчонке дай, Тим держал дистанцию. Линду он ни разу по имени не назвал, да и не смотрел на нее без надобности.
Я кивнул, выдвинул из ножа маленькую, неудобную вилку, дал Линде, та сказала тихо «спасибо».
Лидусь, ты не тушуйся, во, держи, Егор пихнул ей открытую банку в руки, прости, хлеба нет, но и так не плохо. Кушай рыбку.
Спасибо, сказала Линда и ему.
Завтра в город войдем, Тим устроился у огонька поудобнее, положил винторез на ноги. Я подумал, и вспомнил, что ни разу, с тех пор, как мы пошли к городу, я не видел Тима без оружия, Под мостом пойдем, на левую сторону.
Так там же частный сектор, улицы как бык посс Егор оглянулся на Линду, и пристыжено смолк.
Да, согласился я с Тимом, лучше на улицы пока не соваться. Пойдем в обход. Потом посмотрим
Адам? Егор обиделся.
А вы куда идете? тихо спросила Линда.
К дому к твоему идем, радостно заявил Егор и потрепал Линду по сальным грязным волосам.
Домой? она посмотрела на него, в глазах блестели слезы, отвернулась и тихо захныкала.
Дурак, сказал Андрюха, обхватил Линду, усадил на коленки, погладил по голове, ну-ну, тихо, не плачь.
Там, мама там она Линда всхлипывала и боялась сказать те самые страшные слова, про то, что мама уже не мама, про то, что она теперь совсем другая.
Ничего, дядя Адам поможет маме, дядя Адам маму за руки возьмет и она снова станет такой как и прежде. Да, дядя Адам?
Да, со вздохом согласился я.
В железную дверь поскреблись, Тим соскочил, винтарь оказался уже вскинутым, готовым для стрельбы, все притихли. Тим медленно, крадучись, подошел к подпертой стулом двери, замер. В дверь не ломились, не стучали, было тихо.
Кто там? глупо спросил он. Если бы за дверью был зомбер он бы, после такого подтверждения наличия человека в помещении, стал бы ломиться, биться плечом в прогнутую железную дверь. В дверь снова тихонько поскреблись. Тим оглянулся, я кивнул, Андрей вытащил из кобуры пистолет, навел на дверь.
Тим тихо убрал стул, и резко распахнул дверь. За порогом, вывалив длинный розовый язык, стояла большая облезлая собака с добрыми блестящими глазами. Она посмотрела на Тима, на нас у огня, шагнула вперед и лизнула Тиму руку.
Друг, сказал Андрей, усмехнулся, Это мы, наверное, в него стреляли.
Наверное, ответил Тим с улыбкой, потрепал пса по холке, Ну заходи, коль пришел.
Пес вильнул хвостом и процокал когтями к огоньку, сел рядом.
А он не укусит? Линда чуть отодвинулась.
Не знаю, Егор посмотрел псу в глаза, протянул ему полбанки консервы, будешь?
Пес уткнулся носом в банку, громко захлюпал, вылизывая длинным языком масло.
Не, такой не укусит, Егор потрепал пса меж ушей, правда, пес?
Пес с серьезным видом, будто поняв, что спрашивают его, посмотрел Егору в глаза, вильнул хвостом, и снова уткнулся в банку. Линда улыбнулась.
Я пришел в себя на берегу невероятно огромного, похожего на море, озера. Дул холодный пронизывающий ветер, высокие зеленые волны накатывали на берег, разбивались об камни, окатывали меня холодными солеными брызгами. Я замерз, я очень замерз, пальцы не слушались, задеревенели. Я долго дышал на них, тер друг о дружку ладони, пока не почувствовал боль в кончиках пальцах.
Я был бос, в изодранных джинсах, бесформенным тряпьем на мне висела грязная футболка. А еще я сплошь был в синяках, царапинах, ссадинах, очень сильно болела левая сторона при вдохе.
Было раннее утро, из-за леса всходило багровое солнце.
Идти было тяжело: галька больно впивалась в избитые стопы, холодный ветер заставлял сжиматься, кутаться в тряпье, зубы стучали.
Впереди, на высоком берегу, что-то блеснуло, я вздрогнул, посмотрел вверх. Там стоял коттедж, огромный, богатый коттедж со стекленным флигелем он то и блестел. Там обязательно должен кто-то быть! Я, нахохлившись, укутавшись поплотнее в рванье, оставшееся от футболке, поспешил вперед.
Ворота коттеджа были распахнуты, на подъездной дорожке стоял шикарный, но вдребезги расколоченный, черный майбах.
Эй, есть кто? я брел по дорожке вперед, то и дело оглядываясь по сторонам. Никого не было. Красивая, красного дерева, входная дверь, со стеклянными вставышами, была выбита, висела на выгнутых петлях. Я прошел в дом. Пусто, чисто, прибрано, будто хозяева только что ушли, вот только дверь эта
Люди? крикнул я, осторожно ступая пятками по дорогому ковру с толстенным ворсом, У вас тут дверь выбили.
Я прошел по нескольким комнатам первого этажа, в большой каминной зале взял кочергу, было страшно. Поднимаясь по винтовой лестнице на второй этаж, я увидел пару дыр в стене, и еще одну дыру пуля пробила фотографию в рамке. Перешагивая через стекла я, на всякий случай, крикнул еще раз:
Там у вас кто-то дверь выбил, не стреляйте, пожалуйста.
Поднялся, пошел вдоль закрытых дверей. Какой все же большой дом! Одна дверь впереди была открыта, на стене, напротив двери, кровавым пятном лег красный свет рассвета. Я медленно прошел к двери, заглянул во внутрь и тут же отпрянул обратно. Внутри, в комнате, лежал мертвец.
Сделал глубокий вдох, выдох и вошел. Крепкий, с наметившимся животиком мужчина лежал на полу в луже собственной крови. Он застрелился. Половина черепа была сметена напрочь, открытые глаза расширенны, а рядом с мертвецом, с налипшими рубиновыми каплями крови на рукояти, лежал пистолет. Поднял его. Руки сами помнили, что и как надо сделать, на ладонь выпала обойма в ней оставалось еще два патрона.
Я склонился над мертвецом, преодолевая страх, провел пальцами по векам. У мертвых глаза должны быть закрыты. Вышел из комнаты, закрыл за собой дверь, привалился спиной к стене и часто-часто задышал.
Что здесь произошло? Разборка? И я Только сейчас я подумал о себе, и понял, я не знаю кто я такой. Я ничего не помню, я ничего не знаю, я не подозреваю где я, я не знаю, как я тут оказался, я Я вообще ничего не знаю!
Только Где-то здесь должен быть телефон. Посмотрел вниз через перила, в холле, рядом с лестницей, на красивом резном столике, стоял телефонный аппарат под старину, с трубкой висящей на медных рожках. Спустился, поднял трубку тишина, телефон не работал.
Поднялся наверх, вздохнул и снова открыл дверь в комнату с мертвецом. Обшарил его карманы, нашел сотовый, ключи с брелком сигнализации от машины, и патроны россыпью. Посмотрел на сотовый, рядом со значком сигнала не светилось ни единой палочки сети не было.
На кухне, когда я набивал пузо едой, выяснил, что нет электричества, продукты в холодильнике уже начали пованивать. В зале нашел брошенный на стол мп3 плеер, попытался поймать радио в эфире было пусто.
Я попытался взять из этого странного дома как можно больше и как можно скорее боялся того, что сюда могут прийти те, из-за кого застрелился хозяин. Я оделся в найденный в шкафу костюм, правда он мне был слегка большеват, но это ничего, обулся, нашел большую спортивную сумку, куда навалил еды, положил, на всякий случай, легкую куртку, в одной тумбочке нашел коробку патронов, сунул туда же, в сумку, нашел деньги, взял и их. Плеер тоже с собой взял, музыку послушать.
Часам к девяти, я уже шел по ровной асфальтовой дороге вниз по склону. Там, мне так казалось, должен был быть город.
Пораньше выйдем, пока еще не припекает, Андрей взваливал на себя тяжелый рюкзак, не хотя глянул на РПК, покривился. Поначалу вес не сильно большой, но за день ходьбы ноша превращается в неподъемную.
Егор еще только поднялся, широко зевал и хрустко потягивался. Тим был уже готов, он стоял у выбитого окна, и через прицел винтореза смотрел в сторону города. Ничего страшного или странного в этом не было, он всегда, перед тем как двинуться в путь, осматривал окрестности таким образом. Раньше у него для этих целей был бинокль, но, когда мы остановились в одной пустующей деревне, на нас, ближе к утру, набрел зомбер кряжистый такой мужиченка. Как на нас вышел, не понятно, а еще не понятнее, как умудрился просидеть под дверью до самого утра бесшумно. А вот утром, когда Тим вышел из дома, тогда-то он и стартовал. Зомберу повезло: Тима разом повалил, едва по новой не инициировал, уже к себе переворачивал, когда его Андрей с ПММа сострельнул. Красиво, аккурат промеж залитых чернотой глаз. Мужик кончился, и бинокль, как выяснилось, тоже кончился раздавили его в драке.
Чисто, Тим отошел от окна, выходим.
Пригород был уже близко. Пес, увязавшийся за нами, то забегал вперед, то возвращался обратно, виляя хвостом и тяжело дыша. У дороги стали появляться брошенные, а потом раскуроченные зомберами, машины. Из города начали бежать на третий день, после того, как все это завертелось. Чего ждали? Не понятно, и так было ясно, что неладное творится и то что лучше не станет. Так нет же, сидели по домам, смотрели в окна, боялись нос за дверь высунуть, а там, на улице уже бушевали зомберы, неслись потоками по дорогам, врывались в подъезды, громили машины, автобусы.
Линда остановилась рядом с одной машиной, стареньким красным москвичонком, прильнула к стеклу, закрыв ладошками свет, заглянула во внутрь.
Дядь Егор, там сумка с вещами, можно открыть?
Так жарко же? удивился Егор, Мерзнешь что ли?
Нет, она стыдливо опустила глаза, повела грязным исцарапанным плечиком, мне стыдно за это вот. и она взялась за юбки сарафана.
А, ну раз так! Ребят, погодьте, мы уже и так стояли, ждали, я сейчас.
Егор размялся, нагнул шею туда-сюда и с силой врезал тяжелым ботинком по двери, там где замок, потом хватанул дверь, сколько было сил, дернул на себя и вместе с дверцой бухнулся спиной на дорогу.
Вот! Бери! щербато улыбаясь, предложил он.
Дурак, констатировал Андрей, машина открытая была.
Как? Егор оглянулся растерянно на Андрея, и только потом отбросил в сторону дверь.
А ты попробуй.
Егор попробовал, двери и правда были открыты.
Когда от зомберов бежишь, о машине не думаешь.
Линда пошарилась в сумке, нашла себе какое-то платье, попросила отвернуться. Мы исправно постояли к ней спиной минуты две, потом нам было разрешено посмотреть на нее. Ребята удивились. Я то знал, как выглядела Линда, раньше, когда была чистенькая и ухоженная, а ребята Перед нами стояла девочка, правда чуть чумазая, чуть исхудалая, но такая по-детски милая.