Что ж, посмотрим, торопится учительница, появляясь в дверях с приличной стопкой книг на коленях. Может быть, вот это подойдёт. И почему же вдруг вас так заинтересовала баба Яга?
Действительно, бурчит под нос друг, почему?
Варя не решалась ничего ему рассказать. Она уже была пугающей в его глазах, а любому терпению есть предел. Вдруг она окажется дочерью самой злобной сказочной старухи? Сможет ли Ромка это принять? А относиться к ней как прежде?
Это для Стёпкиного задания, выпаливает девочка, заранее приготовленную отговорку. Вы же знаете нашу ситуацию. А у него каникулы не резиновые, когда он потом успеет подготовиться
Какая заботливая сестрёнка, улыбается женщина, сразу видно родная кровь.
Слова, которые ещё недавно заставили бы её сиять, теперь толстой иголкой впиваются в сердце, оставаясь в нём болью. Неприятное ощущение растекается по телу невыносимой слабостью.
Итак, Варвара, голос учительницы звучит отдалённым эхом, убаюкивая сознание, значит, баба Яга. Существует много поверий. Одни ассоциируют её с образом смерти и считают проводником в другой мир.
Вроде царства Аида? Ромка звучит резко, диссонирует с тягучей дремотой, всё сильнее затягивающей Варю,
Скорее перевалочная станция. Межмирье, если хотите. Или всё-таки Межмировье.
А Яга перевозчик? вставляется девочка, пытаясь бороться со слабостью.
Возможно, женщина шелестит страницами, быстро пролистывая книги. Ещё одни убаюкивающиё звук.
«Что ж такое!» злится Варя, с трудом разлепляя глаза.
А вот ещё, останавливается женщина, пробегая глазами по тексту. Часть исследователей связывает этот образ с обрядом инициации, в котором юноша становится мужчиной, проходя определённые испытания. А его наставник как раз Хотя знаете что?
Книга с шумом захлопывается, резкий звук немного приводит Варю в чувство.
Есть ещё одна легенда. Можно сказать местная. Теперь её никто не помнит
Выждав некоторое время и убедившись, что всё внимание обращено к ней, Антонина Сергеевна начинает говорить.
Это история о древнем племени врачевателей, которые обитали здесь задолго до того, как славянские народы ступили на алтайскую землю.
Варя смотрит прямо в глаза рассказчицы, но с каждым новым словом тяжесть наваливается на плечи, а пелена застилает глаза. Тьма снова подступает к ней, но отдаленный голос ведёт за собой, дальше от обжигающего огня и пугающей черноты. Туда, где лес ещё не успел обуглиться, а дом врасти в землю. Там нет старухи с пустыми белками, только прекрасная молодая женщина с длинными чёрными волосами и печальными зелёными глазами. Она возится у печки, напевая что-то задорное, но лицо её остаётся грустным.
Дверь издаёт неприятный звук, от которого всё внутри холодеет, но хозяйка даже не оглядывается.
Чего ты копаешься? бурчит вошедшая низким женским голосом. Времени в обрез.
Фигура, закутанная в чёрные одежды, оглядывается через плечо, рассматривая что-то на улице. Варя успевает увидеть сморщенное старушечье лицо и поблёкшие серые глаза. «Не она», выдыхает с облегчением девочка.
Луна не окажется в нужном месте раньше положенного часа, устало откликается хозяйка.
Не мудри мудрёную. Знаю без тебя!
Свёрток в руках пожилой женщины начинает подёргиваться. Хозяйка резко оборачивается на звук, глаза её сверкают ядом.
Живая?
Это судорога. Пропащий ребёнок.
У Вари обрывается сердце.
Но душа-то, поднимает бровь зеленоглазая.
Ты мне не доверяешь? щетинится в ответ старушка.
Я никому не доверяю.
Я триста лет этим занимаюсь.
И сколько провалов ты потерпела?
Пожилая женщина шумно сплёвывает под ноги собеседнице, почти швыряет свёрток на тряпки, расстеленные на столе, и, плотнее закутавшись в чёрный платок, разворачивается к выходу.
Куда собралась? голос зеленоглазой звучит повелительно, но слышаться в нём нотки с трудом скрываемой тревоги.
Раз такая умная, сама разберёшься.
Прошу, хозяйке требуется много усилий, чтобы смягчить свой тон, останься.
Старушка медлит, будто выжидает чего-то
Время, А̀го.
Тени тебя поглоти, Я̀ги! сдаётся, наконец, сероглазая.
Это именно то, чего я пытаюсь избежать, лукаво улыбается хозяйка. Если мы всё сделаем правильно.
Думаешь, твои сёстры делали что-то неправильно?
Думаю, им не хватило духу дойти до конца.
Огонь в печке вспыхивает, заставляя Я̀ги отдёрнуть руки.
Проклятье!
Старушка надтреснуто смеётся:
Нетерпеливая ты.
Это не имеет значения.
А̀го разворачивает ребёнка, и у Вари холодеет в груди. Малыш похож на резинового пупса такой же маленький и безжизненный. «Никогда мне не нравились эти игрушки», морщится девочка.
Всё имеет значение, когда речь идёт о жизни и смерти.
Меня смерть не коснётся, самодовольство Я̀ги поражает, хоть и выглядит она всё мрачнее.
Всех касается.
Но не тебя.
Всех, повторяет Аго внушительно, задерживая долгий взгляд на собеседнице. Просто одни встречаются с ней лишь единожды, а другие
Она умолкает, раскладывая вокруг ребёнка пучки засохшей травы, похожие на те, что висят в знахаркиной летней кухне.
Яги открывает рот, чтобы ответить, губы её шевелятся, но Варя уже не слышит ни единого звука. Разум туманится. Огонь подступает. Картинка смазывается, плывёт, вышибая почву из-под ног. Состояние полёта. Она ненавидит такие сны. «Это значит, ты растёшь», говорит Макар. Но почему нельзя было придумать более приятного способа? От этого укачивает. И тошнит. А ещёВаря не успевает домыслить. Изображение снова обретает чёткость.
Аго ворожит над костром, произнося неизвестные слова грудным голосом так монотонно, что если бы девочка не ощущала себя уже спящей, то непременно бы зевнула. Яги укладывает маленькое тельце на возвышение перед собой. И, направив взгляд в небо, начинает повторять мудрёное старушкино заклинание.
Огонь плещется в такт словам, напоминая живое существо. Движения его с каждым звуком переходят в ритмичный танец. «Не по себе», слишком слабое выражение, чтобы передать гамму чувств, вызванную этим странным действом. Но Варя слишком увлечена и напугана, чтобы вообще о чём-то думать.
Голос старушки возвышается, переходя на крик. Высохшие руки её летают на ветру, как крылья больной, но непокорённой птицы. Ладони сжимаются в кулак и
Девочка не успевает понять, откуда взялись короткие кинжалы, похожие на два огромных железных когтя. В считанные минуты Аго оказывается возле Яги. Безумный танец её продолжается. Языки пламени повторяют каждое движение. Голоса, слившиеся в одну неприятную, проходящую по телу дрожью мелодию, звучат у Вари в голове, отдавая звоном в ушах. Хочется убежать, спрятаться, но ноги, точно вросшие в землю, не могут сделать ни шага. «Они меня не видят, слабое утешение, которое почти не спасает. Это просто сон».
Кинжалы поблёскивают, отражая пламя, и проплывают так близко к белой коже хозяйки дома, что дыхание перехватывает. Но женщина остаётся равнодушной. Глаза её сосредоточенно вглядываются в небо. Туда, где полная луна разливает своё мерное свечение.
Картинка снова смазывается. Но не так, как раньше. Всё вокруг остаётся даже слишком ясным для ночного времени. Но эта женщина Что с ней такое? Варя протирает глаза, чтобы лучше вглядеться. Тьма наползает на длинное белое платье, окутывает Яги, будто заковав её в цепи. С каждым резким жестом старушки чёрные путы слабеют, отлипая от тела хозяйки, и выливаются «В ребёнка, ахает Варя, и дрожь в её теле усиливается, заставляя зажмуриться. Это слишком». Резкий звук, будто кто-то подавился, снова привлекает её внимание.
Яги прерывается, тревожно вертит головой в поисках источника.
Что это?
Старушка не обращает внимания.
Аго, что это? она прикладывает руки к лицу и снова отодвигает их, длинные пушистые ресницы начинают быстро трепыхаться, как крылья испуганной бабочки. Я ничего не вижу.
Стой смирно, шипит та в ответ, продолжая своё дело.
Ты меня обманула, ведьма! Ты всех нас обманывала!
Огонь недовольно взвивается, и Варя готова поклясться, что в этот момент пламя щетинится и скалится, как озлившийся пёс.
Чёрная жидкость начинает сочиться из глаз Яги, растекаясь по щекам. Резкий и отчаянный крик, настолько громкий, что ветер срывает с места листья и палые ветки, возносится над лесом. Огонь вспыхивает, готовый наброситься в любую секунду.
Да стой же ты, негодная! ревёт Аго, но тьма, вырывается из ребёнка и сливаясь с той своей половиной, что всё ещё выходит из Яги, начинает формироваться во что-то осязаемое и такое знакомое.
Нет, шепчет Варя, делая несколько интуитивных шагов назад. Если бы она могла о чём-то думать, то удивилась бы вновь вернувшейся способности двигаться.
Чёрный силуэт едва различим в ночной темноте, но девочке не нужно много усилий, чтобы узнать её. Беда, что следовала за ней по пятам, с того рокового дня. Хворь, которая напала на брата и продолжает захватывать их дом. Тень, не отступившая от неё даже сейчас.
«Проснись! Проснись! Да, проснись же ты!» она непременно бы ударила себя, но тело снова налилось свинцом, не позволяя ей даже пальцем пошевелить.
Живой дух, принюхиваясь, рычит Яги. Ты принесла мне живого ребёнка! С душой!
Аго нависает над малышкой, и пугающая усмешка проявляется на её губах.
И как только учуяла
Ты
Испытание, Яги, перебивает старушка. Ты же не думала, что всё будет настолько просто? Ты сама говорила Время.
Хозяйка наклоняется вперёд, пытаясь отдышаться, но даже на расстоянии Варя улавливает короткое движение её носа. Как собака, которая пытается напасть на след. Доля секунды. Яги замирает.
Я на это не согласна, скрежет, внезапно появившийся в её голосе, вызывает знакомый холодок в позвонках.
Женщина стремительно разгибается, выхватывая один из кинжалов из руки старушки, лезвие со свистом прорезает воздух. Варя не успевает зажмуриться. Или вскрикнуть. Острие ударяется о поверхность возвышения. Прямо в том месте, где только что лежал ребёнок. Младенца больше нет. А магическое орудие тонет в серебристом мотке ниток, похожих на паучий кокон. Красная жидкость сочиться из пореза. Кровь? Кто знает
Пустышка! рычит Яги, полностью теряя над собой контроль.
Ты хуже их всех! Правда думала, что я принесу его сюда? кряхтит старушка. Так ты никогда не сможешь избавиться от тьмы. Она вечно будет следовать за тобой.
Зачем мне избавляться от того, что можно подчинить?
Испытание
Плевать я на него хотела.
Не твоё.
Аго устремляет взгляд в темноту, и Варино сердце начинает колотиться с такой силой, что кажется, будто всё тело трясётся вместе с ним. Выцветшие серые глаза смотрят прямо на неё.
Не бойся того, что пугает, ибо друг твой ближе к врагу, чем к тебе, губы Аго не шевелятся, но голос звучит внутри Вари. Не всякий враг таковым и останется. Как и не всякий друг. Не верь им, но надейся на них. И на себя.