Тойво скажет, что мы не потянем лошадь с жеребёнком! Да ещё и неясно, какой он получится!
Не плакай! отозвалась Ку-Ку. В головах пополнение. Прибытку наш хозяин рад. А то, что случилось, ве́домо. Именно так и должно было быть.
Мальчик остановился, оглянулся на старуху, окутанную облаком дыма. В его глазах мелькнул живой огонёк.
Точно! воскликнул он повеселевшим голосом. Тойво ведь и в конюшню не заходит! Ворота в загоне я как-нибудь починю, а ему скажу: вот, мол, у нас пополнение Как только он отреагирует? Если бы знать наперёд.
Он резво шагнул к старушке, но Ку-Ку остановила его, раскрыв морщинистую ладонь:
А-а, сынок! Не лезь на ель без штанов.
Погадай мне, бабуля. Ну, только разочек! Я ведь ещё тебя ни разу не просил.
Отвянь, без интереса ответила она и раскашлялась. Отвянь, цветочек. Не всякому полезно знать грядущее. К тому же не пришло ещё твоё время.
Почему это? нахмурился Ахти.
Ладошка твоя, как свежевыпавший снежок. Свет путеводной Тахти не начертал на ней чётких узоров.
Мальчик внимательно рассмотрел свою ладонь.
А по мне, так вполне что-то вырисовывается. Вот тут, например, я чётко вижу, как Тойво даёт мне пинка под зад.
Пинка под зад? Это всегда пожалуйста! прозвучал со стороны входа ворчливый голос.
Трактирщик вошёл с двумя мешками, полными провизии, и зыркнул в сторону мальчика.
Помоги мне отнести припасы в кладовку, бездельник этакий, и объясни, за что это я должен дать тебе пендаля?
Ахти вздохнул.
Будущее неумолимо становилось настоящим.
2
Задули холодные ветра со стороны далёкого Горького моря. Обитатели «Мамочкиного приюта» начали готовиться к суровой зиме.
Вестей по-прежнему не было, ни с северо-востока, куда отправились Гаспар и Цубаса, ни с юга, куда направился по ложному следу карательный отряд.
Ахти и Тойво ездили в Пеньки и даже побывали у порога дома старого Микку. Но соседи и домашние старого следопыта ничего не слышали о нём, с тех пор как тот завербовался к Гончим.
Брюхо у Фиксу росло как-то слишком быстро. Ахти даже опасался, не пучит ли её.
Верзила, довольный отец будущего жеребёнка, потерял к кобыле интерес его волновали только прогулки и осенние яблоки.
Часто конь Гаспара останавливался на столичном тракте и глядел на северо-восток, как будто знал, в каком направлении ушёл его хозяин.
Обитатели трактира в ту сторону старались не смотреть: все сроки вышли, а горе-искатели сокровищ так и не вернулись.
Вроде бы ничего не изменилось. Но какая-то тень легла на лица Тойво и вечно ухмыляющейся Лемпи.
«Видно, они действительно были в дружбе с этим Гаспаром, размышлял мальчик, раз так повесили носы».
* * *
После первых холодов хозяин собрал всех у очага и начал обсуждать, что теперь делать с чужими конями и теми немногими вещами, что оставили на хранение двое путешественников.
Тойво никто не перебивал. Не было ещё такого случая, чтобы он с кем-то обсуждал делёж оставленных постояльцами вещей. Прежде он решал этот вопрос сам: продавал кому-нибудь или забирал себе.
Что же изменилось, миленький? проворковала Лемпи, тоскливо глядя в окно. Хотел продавать так продавай.
Думаешь, меня совесть заела? огрызнулся Тойво. Совесть не блоха, сама кусаться перестаёт. Меня волнует чисто практический вопрос: как сбыть зелёного конягу, который явно побывал в том аду за рекой. Свет той вспышки или туман из Чёрной Язвы исковеркали его плоть. Никто не купит такого уродца.
Он не уродец! воскликнул Ахти. Это очень-очень хороший конь. Он сильный и выносливый, может нести седока без устали! Просто он немного другой
Так и оставь его себе! пробурчал хозяин. Завтра первый же отряд наёмников узнает в нём жеребца Гаспара, и тебя растянут на дыбе!
А я скажу, что нашёл его.
Тойво махнул рукой.
Нет, пока ещё выезжать дальше пригорка опасно. Даже в попоне. Только представь, сколько шуму будет, если этот конь попадёт в Пеньки!
Что же нам делать?
Ничего. Ждать, когда местный люд попривыкнет ко всем этим чудесам и перестанет гоняться за каждым гладышем с вилами. Трактирщик хрустнул пальцами и мечтательно посмотрел в потолок. А вот на рысаке я заработаю.
Ахти прикусил язык. Пусть и тяжело ухаживать сразу за тремя животными, но они ему нравились. Ему хотелось оставить всех!
Впереди зима, гостей почти нет. А кормить три скотины, которые топчутся без дела в стойлах, накладно, будто оправдываясь, проговорил Тойво. Ну что ты скалишься, Лемпи?
Значит, Гаспара с Цубасой ты уже похоронил?
Вот только не надо! Они себя сами похоронили в тот день, когда отправились в гиблое место. Никто их за шиворот не тянул!
А если вернутся?
Тойво ткнул грязным пальцем в доску, исчерченную угольными крестиками:
Срок давно вышел. И если они не сломали шеи, лазая по расщелине, если их не сожрали какие-нибудь страховидлы, то, точно говорю, они померли от голода, так как запасы провизии взяли скудные, а в тех краях нынче ничего не растёт.
Он хлопнул себя по худым ляжкам, поднялся:
Стало быть, решено.
Решено, хозяин, неожиданно отозвалась со своей лежанки Ку-Ку.
Тойво напрягся:
Что, бабуля? Не тяни, говори. Есть возражения?
Иди и продай рысака, хозяин. Так будет лучше.
Лучше? Кому именно?
Иди. Так должно случиться. Так лучше для всех.
Тойво поворчал что-то себе под нос и пошёл собирать вещи.
Одевайся, позвал он Ахти. Или ты думаешь, я сам поведу этого конягу на базар?
* * *
Конь Цубасы вызвал у местных жителей Пеньков не меньшее любопытство, чем, наверное, мог вызвать изумрудный жеребец Гаспара.
Однако Тойво это не особенно радовало. Зевак с их праздными вопросами было много, а вот покупателей явно не хватало.
Да и где в Пеньках найти тех, кто купит такого красавца? Местные жители по большей части состояли из крестьян, рыбарей и охотников. Жили они в буквальном смысле в пеньках, а точнее, в гигантских пнях, оставшихся от великанских красных сосен, которых когда-то много росло в Глухолесье и по окраинам Тауруса. Предки этих людей, лесорубы древности, знали секрет спиливания огромных деревьев, древесина которых высоко ценилась и сплавлялась в большие города для строительства дворцов.
Из оставшихся пней изготовляли жилища, в которых легко могли размещаться целые семейства. Лесорубы подобно короедам долбили в дереве ход, расширяли его и получались чудесные комнаты из цельного дерева, стены которых мало того, что прекрасно защищали и грели, но ещё и обладали целебными свойствами из-за хвойного духа.
Правда, ждать, пока такой дом высохнет и древесные корни отомрут, приходилось долго. Также немало проблем доставляла сочившаяся из стен смола. Но зато после жить в таких комнатах можно было по-царски.
Не один век минул с тех пор, как былое величие Пеньков упразднилось. Местные жители утеряли секрет обработки красных сосен и довольствовались тем, что продавали обычный лес.
Между пнями-домами построили обычные избы.
Время, вода и ветер, властные даже над хорошим деревом, изъели громадные пни. Люди стали не единственными обитателями своих домов. И теперь, глядя на обветшалые, но всё ещё причудливые домики, Ахти хотелось переименовать деревню в Трухлявые Пеньки.
Тойво надеялся продать скакуна не абы кому, а нескольким купцам, у которых имелись кое-какие сбережения от продаж ценного меха. Торговцы жили в пнях побольше и поновее, чем у остальных. Они выкрасили их для важности в красный, отделали искусной резьбой. Но от зорких глаз Ахти не скрылись трещины и поганки, растущие прямо на стенах.
Обежав все дворы, мальчик вернулся к трактирщику с худыми новостями:
Пусилинен сказал, что прогорел. Вся его торговля шла через Исполину. Хакстер еле сводит концы с концами, с тех пор как его корабль исчез в Тихой Гавани.
А что Кетту?
Её двор пуст. Ни скота, ни домашних.
Скверно. Тойво окинул недобрым взглядом собравшуюся толпу. Ну, что зыркаете? Дырок коню в шкуре понаделаете. Есть здесь покупатели? Или только охальщики да ахальщицы?
Откуда это у тебя такая порода, а, Тойво? спросил скотовод Брыня по кличке Лоб. Небось хозяина коняшки клопы съели? Они у тебя в трактире огромные, размером с собаку!
Местные хором заржали.
Мои клопы на цепи сидят, не раздумывая, ответил Тойво, охраняют бочонок с пивом от таких выпивох, как ты.
Публика пуще зашлась хохотом: всем известно было, что Лоб пьянеет с одной малой тыковки, а потом бегает по деревне голышом и орёт, что он порося.
Шёл бы ты, Тойво, со своим товаром в столицу, сказала какая-то весёлая баба. Там господа бы тебя колечками засыпали.
И верно! заорал обиженный Лоб. В Чёрную Язву тебе дорога.
Не груби, здоровяк, отозвался Тойво. И слюни на моего коня не пускай. Не дам я его тебе для помёта.
Зубы, небось, гнилые, махнул рукой скотовод.
Это рыжий сизогорский рысак, шагнул вперёд Ахти и сверкнул глазами. Не конь, а ветер. Вы таких только во сне видели!
Может, он и ветер, заметил местный дедушка, да только ветер в поле кому нужон? И в лясу на нём только голову об ветку расшибёшь. Энтакий скакун нужон воеводе или гонцу. А простому люду конь нужон, чтобы телегу возить да гряды пахать. Тяжеловес то бишь! А энтот не сдюжит
Сколько просишь, хозяин? перебил старика голос из толпы.
Народ расступился и вперёд вышел мужчина в длинных одеждах из льна и шерсти. В его чёрной, аккуратно подстриженной бородке, белело серебро. Глаза глядели на собеседников внимательно и печально. На голове незнакомца синел невысокий тюрбан из грубой ткани, подвязанный под подбородком и защищавший его скорее от кусачих мошек, нежели от палящего солнца.
Хвосты медвежьи! удивился Тойво. Бедуин! В лесу! Сколько стои́т мой трактир, ни разу не видел бедуина!
Незнакомец вежливо поклонился.
Я не бедуин. Хотя мой образ жизни действительно походит на кочевой.
Услышав голос незнакомца, рысак почему-то разволновался и заржал.
То-то ты у нас в Пеньках задержался, подал голос Лоб. Ходишь-бродишь, выспрашиваешь.
Закрой пасть, Брыня, вступилась за иноземца весёлая баба. Такого лекаря ещё сыскать нужно! Пусть господин Фархад гостит у нас столько, сколько захочет. Мы ему всегда рады.
За бесплодный порошок я бы ещё не так обрадовался пропыхтел Лоб, но его в толпе притёрли и оттеснили в задние ряды. Видимо, врач помогал многим.
Лекарь подошёл к Тойво почти вплотную, полез за пазуху, звякнул связкой золотых колечек.
Поговорим наедине, друг. Свидетели нам ни к чему.
Трактирщик, почуяв удачную сделку, замахал на зевак руками.
А ну, разойдись! Глазюки полопаются. Дайте с человеком поторговаться!
Но назойливая толпа не отходила от породистого жеребца, да и к лекарю полезла с вопросами. Тогда Тойво и Ахти собрали вещи и вместе с Фархадом вышли за пределы деревни.
* * *
Теперь, когда мы одни, осторожно начал лекарь. Я могу задать вопрос, который меня волнует. Откуда у вас этот конь и кому он принадлежал?
На этот вопрос я тебе, бедуин, не отвечу. Хочешь, спроси у мальчишки о породе, об уходе и содержании. Он, наверное, даже ответит тебе, сколько коню лет. А кому, зачем и как это на качество товара не влияет.
Как сказать, возразил Фархад. Если конь ворованный, то не сегодня завтра ко мне явится его хозяин.
Ворованный! фыркнул Тойво. Да ты меня за идиота держишь, бедуин? Не стану я так подставляться! Любой дурак знает, где трактир старины Тойво! Хозяин дал мне коня в дар, а сам сгинул.
Видимо, почувствовав, что трактирщик говорит правду, Фархад смягчился:
Ладно, друг. Сколько ты хочешь за него?
Тойво назвал заоблачную цену. Даже у Ахти рот открылся, но лекарь и бровью не повёл:
Не обижайся, дорогой, но стоит мне сказать тебе пару слов, и ты отдашь мне этого скакуна даром.
Неужто? сплюнул на землю Тойво и покосился на телегу, где у него под накидкой лежал самострел. И что же это за волшебные два слова, а? Отдай, пожалуйста?
Два волшебных слова: конь мой.
Возникла короткая пауза.
Тойво усмехнулся, почесал ноющий от боли зад:
Бедуины всегда так шутят?
О! Юмор бедуинов куда тоньше, сказал Фархад. Но я не бедуин. Этот сизогорский рысак мой. Вернее, был моим. Я его законный владелец.
Лекарь хлопнул в ладоши:
Бомбей, аш бураин!
Рысак громко заржал и встал на дыбы.
Бомбей, аатсаб!
Рысак взбрыкнул, ударив по воздуху задними копытами.
Трактирщик испуганно попятился.
Тс-с-с, прошептал Фархад.
Конь мгновенно успокоился. Тойво и Ахти переглянулись.
Враки, сказал мальчик.
Почему? с любопытством спросил лекарь.
Потому что хозяин коня начал парень, но Тойво на него шикнул.
Фархад извлёк из-за пазухи шкатулку, украшенную драгоценными камнями. На крышке, в самом центре, был выгравирован скакун, в точности напоминавший по масти и окрасу рысака. Вокруг рисунка тянулась надпись на неизвестном языке.
Я дал своего коня на время одному хорошему наезднику. Действительно щедрый дар. Скажите мне, что случилось с ним, и я предложу вам не только золото, но и нечто большее.
И что же? глаза Тойво сузились.
Мазь для твоего искалеченного зада, кивнул лекарь. Сможешь спать спокойно.
Лицо трактирщика вытянулось. Он жадно сглотнул:
Мазь мне уже не поможет.
Уже сегодня ночью ты будешь спать как младенец. А через неделю сможешь сидеть на стуле. Так долго, сколько захочешь. Моё верование запрещает мне врать, друг. Если моё лекарство не поможет, я покрою свой род позором.
Глаза Тойво стали такими большими и влажными, будто он сейчас расплачется.
Ахти подошёл и вцепился ему в рукав.
А! махнул рукой трактирщик. Какая теперь разница!
Пусть этот лекарь сначала расскажет, кто он такой! насупился мальчик.
Это мало что даст, если вы мне не верите, ответил Фархад, поправляя тюрбан. Лучше я опишу вам человека, который ездил на моём коне. Он весьма необычен на вид. Тело и лицо его украшают узоры.
Этот человек в розыске, перебил его Тойво. Ты вот так просто признаёшь, что помогал ему?
Да, друг мой, признаю. Потому что ты тоже ему помогаешь.
С чего ты взял?
Я вижу благородный огонь в твоих глазах!
Чего-чего ты видишь?
Лекарь вздохнул и объяснил иначе:
Мой скакун скидывает любого, кто осмелится его оседлать. Он удерживал на своей спине лишь меня и моего друга Цубасу, который помогал мне его объезжать. Следовательно, только Узорчатый Человек мог приехать к вам на моём коне.
Это не так, вставил Ахти. Я катался верхом на вашем скакуне. И он меня не скинул.
Ты? Фархад посмотрел на мальчика с интересом. Истинно, у тебя есть дар. А ещё молодость и невинность, животные это чувствуют.
Ладно, Тойво поморщился. Правда за правду. Цубаса отдал коня с условием, что я получу рысака в дар, если его владелец не вернётся. Сроки вышли. И он не вернулся, ушёл к Чёрной Язве и сгинул.
Лекарь задумчиво кивнул:
Теперь всё сходится. Благодарю, друг! Я дожидался его в моей хижине за деревней, но он так и не приехал. Но я знаю Цубасу: он никогда бы не оставил моего коня незнакомцу. Что его вынудило так поступить?
Он заметал следы. Что же ещё? А твоего дружка, бедуин, я знаю ещё с юности. Как и Гаспара.
При упоминании этого имени лицо Фархада чуть скривилось.
Тогда между нами гораздо больше общего, трактирщик.
Тойво подбоченился:
Только не пускай в ход свои бедуинские штучки. Я слышал, что вы мастера торговаться. Но и старина Тойво кой-чего стоит! Я не отдам тебе рысака за просто так, хоть покажи десять шкатулок! Сделка есть сделка. Потерял коняшку плати.
Но Фархада как будто совсем не волновал вопрос выгоды. Он извлёк из длинных одежд связку колец и протянул их продавцу.
Мало даёшь, бе Тойво осёкся и остановил взгляд на сверкающем золоте, которое он сначала принял за медь.