Матвей это отмечал по своим собственным ощущениям, когда вместе со своими сельчанами торговал картошкой на рынках, и после распродажи, когда шли в магазин купить хлеба или тех же макарон, постоянно дрожа за сохранность своих с огромным трудом заработанных мизерных «капиталов». Тревожности добавляли и рассказы проживающих в городе родственников и знакомых, бывших односельчан. По доходившим слухам, власти были вынуждены ужесточить реагирование на все правонарушения, вплоть до публичного расстрела мародёров, грабителей и обвинённых в убийствах. Правда, публичных расстрелов ни Матвей, ни его родственники и знакомые лично не видели. Скорее всего, это были сплетни. Но, тем не менее, уже в 1954 г. обстановка в городе стала намного спокойней.
Всё сказанное выше есть лишь небольшая толика тех воспитательных воздействий, которое оказывает общество на всех его обитателей, и пожилых, и молодых, в том числе и на учащихся всех учебных заведений. Любое внешнее воздействие на человека оставляет в его сознании информационный след, глубина которого зависит не только от силы воздействия, но и от того, насколько «запоминающий орган» открыт для приёма на хранение предлагаемой информации, насколько он восприимчив к ней. Регулятором доступа в сознание той или иной информации, своеобразным вентилем что ли, часто выступают элементарные сомнения в пригодности её (информации) в последующей жизни, а потому и в необходимости иметь в памяти всё, что слышится, видится, осязается и т. д. Конечно, что-то и не пригодится.
Но никому не дано заранее знать «как слово наше отзовётся», ибо в жизни бывают и такие ситуации, когда именно это казавшееся ненужным «слово» будет решающим при принятии важного решения. Говорят ещё и по-другому: «если бы знал, где упасть, то и соломки бы подстелил». Поэтому бесспорно, что полученные знания никогда не бывают лишними и если даже они не пригодились в конкретной профессии, но они, несомненно, обогатили и расширили кругозор человека, облегчая поиск и принятие решений совершенно в других областях знания и производства. Конечно, в разной степени полезности.
Но, несомненно, и то, что основной объём знаний человек получает не из случайных источников, а всё-таки в результате целенаправленной и систематической работы по добыванию знаний. И в этом просвещении первоочередная роль принадлежит, конечно же, средней школе, а в последующем и учебным заведениям «высшего порядка»: колледж, университет, академия и пр. Но особенно велика всё-таки роль именно средней школы, закладывающей в ученике начальные навыки работы с учебным материалом (книга и пр.) и определённую систему труда по добыванию знаний.
Именно школа «открывает глаза» ученику на огромность информационного пространства, в котором живёт человек, и тот минимум из этого объёма, который и должен освоить каждый ученик, хотя бы для того, чтобы выбрать более уверенно для себя будущую профессию. Конкретизация же профессиональной подготовки будет осуществляться в высшем учебном заведении, которое по бытующему повсеместно мудрому наблюдению не учит, но лишь помогает учиться. Не стремится сам студент к приобретению знаний, никакая академия его не выучит. Хотя диплом можно и купить. Но не знания! Это аксиома.
Глава третья. Время, школа и надежды
Школа вселяет надежды, а усердие всё превозмогает
Всё, что совершается на земле, происходит в пространстве и времени, как в основных формах существования материи. Так утверждает наука. Но так как простому человеку « по-научному не понять», то он упрощает всё до примитивизма: заинтересовавшее событие произошло тогда-то и там-то, обозначающие дату, время и место (адрес). И сразу всё становится на свои места. Даже без знания материалистической теории.
Так мыслить человек привык с детства, эту терминологию он усвоил от родителей, взрослел уже со сформированным внутренним убеждением в том, что всё, что происходит на земле, в том числе вокруг чего «крутятся» и его мысли, так или иначе, но, безусловно, связаны со временем и пространством. Как правило, ограниченным в детстве родным домом, улицей, селом, городом, а во взрослом уже и земными просторами. Хотя, конечно, никому не возбраняется в своих мыслях углубиться в галактическое пространство и, находясь мысленно там, пытаться в свете мерцающих отдельных звёзд и целых созвездий или даже галактик, увидеть там что-то «такое-этакое», которое с земли уж никак не просматривается.
А что там можно узреть? Конец этого пространства, ограниченного каким-нибудь забором затейливой формы? Но человек ещё на земле убедился, что за забором вокруг твоего дачного участка начинается участок соседа, а там дальше опять забор, а за ним опять забор и далее то же самое. Сколько бы не было поставлено заборов, за последним из них всё равно будет какое-то пространство. Поняв эту реальность, даже слишком настойчивый в стремлении измерить космические просторы человек, лишь глубоко вздохнёт от необъятности и бесконечности вселенной и бесполезности искать там то самое «такое-этакое».
Даже не столько расстроившись от невозможности оказаться среди звёзд, а сколько от понимания земной реальности, человек смиренно вернётся на свою дачу, и только увидев здесь вокруг себя заборы, ощутит, что вся его жизнь ассоциируется, почему- то, с преодолёнными на его жизненном пути заборами и заборчиками. И это ощущение неожиданно заставит задуматься и о том, что рано или поздно, но обязательно, встретится и такой «забор», который никому из родившихся на земле преодолеть не суждено.
Эта «заборная» тема как-то уж даже царапнула, мягко напомнив о реалиях жизни, которые таковы, что преодолевая то или иное препятствие (проживая очередной этап своей жизни) каждый человек испытывает и «спортивный азарт», как же, перескочил, и получает определённое удовлетворение от успешности преодоления очередного препятствия, а иногда и чувство досады.
К сожалению, иногда не удаётся избежать ссадин и ушибов, пока вроде как бы безобидных, но как потом оказывается провокаторов серьёзных заболеваний. Не бывает в жизни одного без другого. А итоговый результат в пропорциях, в соотношении потерь и приобретений. Именно соотношение того и другого и окрашивает человеческую жизнь в мрачные или яркие тона. И если в пожилом возрасте всё чаще и чаще гложет душу грусть-тоска, то надо ведь и благодарить судьбу за то, что достичь пожилого возраста позволили как раз те светлые периоды, которые и определили характер и успешность всей жизни.
Это сейчас легко рассуждать о перипетиях земного бытия, о научном и «крестьянском» понимании жизни. Тогда понимание жизни совсем ещё юным сельским парнишкой Матвеем, оставшимся в свои 6 лет без отца, а затем и без крова над головой, да ещё и при очень скудном питании, формировалось и даже насаждалось (другого не было) окружающей объективной реальностью. А эта реальность была, конечно, запоминающейся. Да и как Матвей может забыть то, что в школу он и весной, как только стает снег, и осенью до сильных морозов и выпадения снега ходит босиком, потому что даже лаптей часто не было. Разве забудется то, что и школа была всего лишь только что даже не построенная, а «слепленная» из подручных материалов крестьянская лачуга, в которую затащили 45 грубо сколоченных из неструганых досок столов и такого же качества лавок. А на этих столах вместо тетрадей для письма лежали лишь отдельные листки бумаги, а то и куски газет, на которых писали, а потом до дыр стирали написанное, чтобы опять повторить крючки-палочки, а потом и буковки.
Никогда не уйдёт из памяти то, как на большой перемене многие ребятишки опрометью бежали домой, чтобы проглотить хотя бы картофелину с солью. Больше ничего дома не было. Голодные были, кушать хотелось постоянно. Но на урок старались не опаздывать. Сейчас это может вызвать у кого-то сомнения, но ребята были очень дисциплинированными, хотя на перерывах иногда и те неказистые столы под ребячьим натиском меняли с грохотом своё место, вызывая бурное негодование со стороны хозяев этой «школы», боящихся разрушения их единственного жилья. Ещё Матвей хорошо помнит первую свою школьную зиму 1944 г., когда в крохотном помещении за несколькими уродливыми столами одновременно постигали грамоту ученики сразу 4-х классов. Может быть то, что за один год Матвей «прошёл» сразу четыре класса, и заложило в нём стремление и интерес к познанию, что сказалось и на предстоящей учёбе уже в более оборудованных помещениях. Он всегда страстно хотел учиться, несмотря ни на какие условия.
С окончанием войны начались восстановительные и строительные работы по созданию более сносных условий для занятий. Село то ведь разрасталось, население увеличивалось, и ребятишек надо было всех «пристроить» в школу. Уже к сентябрю 1947г. советской властью было восстановлено здание бывшей барской усадьбы, что позволило организовать в две смены учебный процесс для всех ребятишек. Хотя учебных помещений в школе было мало, но места пока хватало всем. Положение облегчалось тем, что школа росла вместе с классами. Начав свою историю с 1944 г. к сентябрю 1948 г. школа «доросла» лишь до 5-го класса. Старшие классы подрастали здесь же в школе, и с постройкой в 1951 г. новой школы 10-тилетки появились уже два 8-х класса. Число учеников в новой школе возросло за счёт зачисления в неё ребят из ближайших (до 57 км. от школы) деревень и посёлков. Ребятам из этих «ближайших» деревень было несравненно труднее, чем местным, так как им приходилось в любую погоду дважды в день преодолевать пешком по бездорожью эти не такие уж и малые расстояния. И не все могли выдержать такую нагрузку. Поэтому много ребят из тех деревень так и не получили даже среднего образования.
Матвею в смысле географии, конечно, повезло. Все послевоенные импровизированные школы, а затем и двухэтажное здание новой школы десятилетки, находились, как сейчас принято говорить, в шаговой доступности. Малый расход времени на перемещение давал возможность уделить больше внимания на выполнение домашних заданий и, что очень важно, читать дополнительную литературу. Конечно, если мать не нагружала хозяйственными работами. Без этого ведь не обойтись. Кушать хочется каждый день, а чтобы кушать, надо и что-то сделать для добычи пропитания. У нас не тропики и банану неоткуда взяться. А картошка как основной продукт питания растёт в земле, которая без огромных трудов на ней ничего и не даст. Тяжёл крестьянский труд, но именно он и кормит простого труженика, у которого нет других возможностей добыть себе хлеб насущный.
Теперь, вспоминая те годы, Матвей, и сам убедился в том, что время как вуалью укрывает всё прошедшее, свершившееся. Всё то, что было в те годы неразрывно связано с каждым учеником, было его не только смыслом жизни, но даже и самой жизнью, ибо ничего другого более светлого и радостного, чем школа, у сельских ребятишек просто не было. А с годами вуаль становится всё менее и менее прозрачной. И теперь за этим покрывалом не удаётся рассмотреть даже размытые очертания лиц одноклассников, учителей. Более того, теперь уже еле-еле просматриваются лишь отдельные фрагменты даже тех больших и объёмных событий. Но даже и они становятся всё более тусклыми, ускользающими из поля зрения. А ведь ещё не так уж и давно те события многих волновали, ими жили, они вызывали у людей сильные эмоции, пробуждали хотя и самые обычные, но забытые из-за послевоенных тягот и лишений человеческие желания и устремления, порождали надежды и ожидания. Но если многое и укрывается этой вуалью, что, должно быть, естественно, но ведь что-то и остаётся в сознании и душе человека?
Конечно, учителей в сельской школе (за очень небольшим исключением) трудно было запомнить, так как они горемычные приезжали сюда всего на год-два либо по распределению после института, либо из-за отсутствия вакансий в городе. Мало было и в то время настоящих патриотов, стремящихся по зову своего сердца реализовать на практике высокие мысли, внушённые им в тех же педагогических ВУЗах о воспитании нового человека для построения передового коммунистического общества. Сермяжная правда жизни: лозунги, хотя и красивые, но они всё-таки всегонавсего лозунги, не более чем эфемерная перспектива, а деревенская грязь, отсутствие жилья и элементарных удобств это объективная реальность, в которой нищета бытия, казалось бы, должна была напрочь подавить даже зачатки высокой духовности. Матвей, будучи от рождения наблюдательным, не мог не видеть, что даже в таких «антисанитарных» условиях абсолютное большинство учителей (педагогами почему-то их не называли) «выкладывалось по полной», дабы за время их работы в школе все ученики усвоили школьный курс обучения. Среди них были и самые настоящие профессионалы, о которых сохранились очень добрые воспоминания.
Матвей в те годы как-то даже не задумывался о причинах «высокой текучести учительских кадров». Впрочем, даже такого термина не знал. А сейчас уже с высоты прожитых лет совершенно не хочется осуждать стремление учителей жить в нормальных культурно-бытовых условиях. Они же ведь люди! Несомненно, был бы Советский Союз в то время более осмотрительным в расходовании огромных средств на поддержку социалистических режимов по всему миру, можно было бы и обеспечить учителей жильём, создать нормальную инфраструктуру при школах, обеспечить жильём ребятишек из дальних населённых пунктов. Жаль, конечно, что много средств уходило за пределы страны в ущерб её населению. Господствующая идеология того требовала. Время было такое.
Но всё течёт и всё меняется. Интернаты всё-таки были построены в конце 70-х, начале 80-х годов, но просуществовали они не долго. Обстановка в стране с приходом к власти Горбачёва, особенно разбойного режима Ельцина, стала быстро деградировать, сельское население из-за отсутствия работы (колхозы и совхозы были разрушены) резко сокращалось, школы (о ужас!) стали закрываться и разрушаться. Удручающее впечатление ныне производят жалкие остатки бывшего во времена детства и юности Матвея огромного села, в котором теперь и вообще нет ни школы, ни клуба, полноценного медицинского обслуживания и пр. Конечно, остановить назревшие преобразования в селе и сокращение в связи с этим численности населения навряд ли теперь разумно. Но не такими же разбойными методами как сейчас.
Однако вернёмся к означенной выше теме о приобретениях за время пребывания в школе. То, что память с возрастом у большинства людей угасает, есть факт достоверный и в большой степени медицинский. Но ведь если даже в пожилом возрасте человек действует вполне разумно, то не есть ли это свидетельство того, что его разумное начало содержит, по-видимому, достаточный объём знаний, умений и навыков, позволяющих ему и на склоне лет вести себя по-человечески. Такой статус человек получает не столько по факту своего рождения, сколько благодаря воспитанию в обществе, не последнюю роль в котором играет школа.
Школа даёт знания и пробуждает чувства