Геша, нас переводят в обычную палату! папа улыбнулся, и я тоже.
Ну вот, скоро мы поедем домой. Папа к себе, в наш областной наукоград. Но теперь я знаю, как он мне дорог. Обещаю, я буду звонить тебе каждый день! А я вернусь в Москву, завяжу с гулянками и начну работать. Может быть, даже в школу пойду работать. Ой, ну что-то я совсем размякла. Какая школа? Нестабильное эмоциональное состояние я сейчас на радостях еще пообещаю классное руководство над девятым «Б» взять. Ха!
3
В обычной палате было не так безлико, как в той другой, с белым кафелем. Я даже слышала, что меня окружают люди. Женские голоса. Я открыла глаза (по-моему, я очень много сплю) и поняла, что появились новые вопросы, которые нужно задать доктору. А может быть, и папе он точно знает. Ни папы, ни доктора в палате не оказалось, хотя мне этого очень хотелось. Когда я заворочалась, голоса затихли. Ну да, это мои соседки по палате: молодая девочка и женщина в годах. Теперь у меня есть постоянная компания можно рассказывать анекдоты и, наверное, принести из столовой тарелку каши в знак мира и дружбы. Принести. Блин, я не чувствую своих ног. Голова уже так не гудела, руки легко убирали щекочущий нос локон, а вот встать с кровати ноги не могли. А может, и не хотели. Ох уж эти ноги! Всю жизнь к ним повышенное внимание. Когда была маленькая, мама называла меня олененком за тонкие и длинные ножки. В старших классах ребята уже откровенно выкрикивали пошлости. На работе дня не проходило без короткой юбочки мне есть чем похвастаться. Но сейчас ноги перестали быть со мной в команде. Как будто они отдельно, а я отдельно. Мне стало очень страшно. Настолько страшно, что захотелось снова стать маленькой. Той самой, когда ни руки, ни ноги тебе не принадлежат. Крошечные ладошки оказываются в плену таких же крошечных варежек чтобы не поцарапать мордашку. А ножки сучат с бешеной скоростью и тоже живут по каким-то своим правилам.
Мама я попробовала сказать это слово вслух, и у меня получилось.
Но уже через секунду потрясла новая мысль я не новорожденная девочка Женя. Я молодая женщина, практически жена. И белые потолки это не роддом, а больница. Мы разговаривали с папой, был врач, звучали диагнозы. Можно сейчас долго лежать, сочинять небылицы, но правда гораздо серьезнее: у меня какие-то проблемы со здоровьем. И кто-то должен рассказать мне, насколько все серьезно. К сожалению, никто не спешил этого сделать.
Как вы себя чувствуете? спросила женщина постарше.
Мне так не хотелось разговаривать это я так про кашу, временное помутнение. А с другой стороны, вдруг она что-то знает?
Грудь болит. Как будто решила посмотреть, как крутится бетон в бетономешалке, и нечаянно провалилась
Молодая девушка хмыкнула. А та, что постарше, с нежностью сказала:
У вас хорошее чувство юмора. Это значит, что все у вас будет хорошо.
А вы случайно не знаете, что у меня сейчас? Мне никто не рассказывает. Может, потому, что я все время сплю? И еще, вы видели моего папу?
Женщина откашлялась не сразу ответила.
Папа ваш вышел отдохнуть. Он у вас такой молодец! Вы уже взрослая, а говорят, что папа не отходил от вас. Переживал.
Вот бы мне такого папу, подала голос молодая.
Я бы тоже не отказалась, поддержала старшая. Я бы совсем не отказалась от такого папы для своих. В больницу легла, когда уже край был. Еды наготовила практически в полуобморочном состоянии. И переживаю сил нет. Наш папа теперь не понимает, что из холодильника надо взять и в какой последовательности. Бедные дети! С таким-то папой не то что в больницу просто дома остаться нельзя!
А у меня папа умер, подхватила молодая. Выпил, как обычно, и уснул в гараже с сигаретой. Он в этом гараже себе целое жилище оборудовал сбегал от мамкиных воплей. Там и сгорел
Я могла много чего рассказать про своего папу, но не из серии безрукости или бегства в гараж. Только это все было лишним. Я уже понимала, что папа все бросил, чтобы быть со мной рядом. Зачем я буду рассказывать, как мы с ним каждый раз ходили в лес за грибами, а однажды заблудились? Мне нисколечко не было страшно, папа отдал мне свою куртку, не спал и охранял нас. А я прижалась к нему и сладко продрыхла наш лесной плен. Утром опять-таки папа сообразил, как нам выйти. И мама даже не успела разволноваться до валокордина. Она очень хорошо знала нашего папу и старалась не накручивать ситуацию. Однажды мама уехала в санаторий. И мы остались с папой вдвоем. О, это было крутое время! Папа классно готовил, вообще не заморачивался на завтрак-обед-ужин, не дергал меня вопросами: «А чем это ты там занимаешься? А не пора ли тебе почитать, иначе за лето все буквы забудешь?» И все в таком духе. А потом мама к сестре уезжала и снова в санаторий. В общем, мы с папой не пропадали, как дети этой взрослой соседки. И в гараж папа тоже никогда не сбегал только если действительно по делу.
Все будет хорошо, еще раз напомнила женщина.
Похоже, она приняла мое молчание за переживания.
Да, наверное.
Еще месяц назад я начала бы спорить: а откуда вы это знаете? У вас есть дар ясновидящей, или вам об этом рассказали звезды? Вот я лежу тут, с трудом дышу, не могу даже подняться и сделать самое обычное действие для человека сходить в туалет. А она знает, что все будет хорошо. Может, сейчас сдернет, словно фокусник, с меня одеяло, я тут же вскочу и начну от радости хлопать в ладоши.
Где же папа? Где же доктор? Я хочу, чтобы мне объяснили, как и когда я смогу встать в туалет. Умыться, в конце концов, и почистить зубы. Или телефон мне дайте руки же меня не подводят. На этом моменте мысленной вакханалии я поняла, что могу пока попросить чужой гаджет. Я же помню телефон папы и Виталика. Кстати, а я помню? Та-ак 8 916 И?.. Цифры устроили настоящую чехарду прыгали друг на дружке, обгоняли. Мне нужно время. Да, мне нужно время. А может, спасет мышечная память? Однажды после серьезной гулянки я набрала номер Виталика с чужого телефона, просто начав тыкать пальчиком в циферки.
Извините, могу я на пять минут попросить у вас телефон? озадачила соседок.
Конечно. Но у тебя свой лежит на тумбочке. Достанешь или тебе подать?
Ой, какая красота! Конечно, достану я же не инвалид. На несколько секунд голова закружилась от резкой боли в груди. И вот уже родной друг скользнул ко мне в руку. Не успев задуматься, включила, набрала код (да здравствуют крепкие нейронные связи!). Мессенджеры горели огоньками непрочитанных сообщений. Несколько пропущенных вызовов. Но меня больше всего интересовала связь с Виталиком. А вот и он. Упс. Мне почему-то показалось, что от него должно поступить штук десять сообщений. Или двадцать. Сколько я уже здесь? А было всего одно: «Привет, малыш! Скорее выздоравливай. Жду тебя на работе». И все?! Сколько дней кантуюсь в этой несчастной больнице, открывая глаза и видя перед собой только отца. Что, где и как мне никто ничего не рассказывает. Я чувствую себя огромной неваляшкой, которую можно посадить на кровати и все, что я смогу, это раскачиваться на постели. Мне даже показалось, что ногу пронзила боль. Я обрадовалась этой боли и попыталась пошевелить конечностью. Нет, пока ноги отдельно. Почему-то в голову пришло дурацкое: «Мухи отдельно, котлеты отдельно».
Я хочу поговорить с врачом. Как я могу с ним поговорить? во мне заклокотала злость. Надо быстрее, прямо здесь и прямо сейчас обсудить мое состояние. Может, меня неправильно лечат?
Ну он приходит во время обхода
Где я? я имела в виду город, но соседки испуганно замолкли. Ну, где я? Как это называется?
Это больница тихо сказала старшая.
Да это я понимаю! по-моему, у них даже вырвался вздох облегчения. Город какой? Не Москва?
Нет, что вы. Это Волгоградская область.
Волгоградская область. Замечательно. Этого мне только и не хватало. Наверняка здесь никому ни до кого нет дела.
Я хочу увидеть врача! решимость придала мне сил, и даже руки сжались в кулаки, как будто диагноз и перспективы я сейчас буду из доктора выбивать силой.
Лена-а-а! крикнула кому-то старшая, и в двери появилась девушка в халате. Лена, девушка очень просит доктора. Может, Михаил Андреевич сможет подойти? Ей важно.
Наверное, они там еще поперемигивались с этой Леной, потому что она несколько секунд стояла и смотрела на мою соседку, которая территориально находилась за моей спиной, и только после этого кивнула и снова прикрыла дверь.
4
Что со мной, Михаил?..
Михаил Андреевич, подсказал доктор. Да, тот самый красивый дяденька, который иногда говорит странные вещи.
Михаил Андреевич, здравствуйте, мне показалось, что надо быть вежливой. От того, насколько я сейчас буду воспитана, возможно, зависит моя судьба. И он не станет злиться, придираться, говорить гадости.
Вы попали в ДТП. Помните об этом?
Я энергично кивнула и тут же поморщилась от боли.
Ушиб головного мозга средней степени, контузионные очаги лобных долей второго типа, субарахноидальное кровоизлияние. Ушиб мягких тканей головы.
Теперь понятно, почему так сильно болела голова. Интересно, это субхна субнах короче, это излияние несерьезно?
Автотравма серьезная. Вы получили тупую травму грудной клетки.
У меня сломаны ребра? догадалась я.
Да, закрытые переломы шестого, седьмого, восьмого ребер с обеих сторон. Соответственно, ушиб обоих легких.
Мне показалось, что Михаил как его там? даже в историю болезни не особо заглядывал. Может, их там учат по памяти рассказывать? Чтобы можно было смотреть пациенту в глаза вот как мне сейчас. Смотрит и не моргает. Удав. Точно. А я кролик, которого он съест после последнего слова. Михаил Андреевич моргнул, и меня отпустило. Итак, у меня сломаны ребра. Первый перелом в жизни! Теперь я хотя бы понимаю, что это такое. Моя лучшая подруга Танька сломала руку, когда мы пытались с ней с ветерком покататься на тарзанке. Если честно, покатались на славу. Полет, во время которого Танька сорвалась и сломала руку, был последним. Мы уже домой уходили, но я уговорила: «Давай еще разочек». Вот этот разочек стоил Танюшке двух месяцев больничного и дал возможность научиться кушать и делать домашку левой рукой. Я чувствовала себя очень виноватой, но Танюшка мне потом даже спасибо сказала. Где-то через полгода. Теперь, когда я делаю вдох и стараюсь при этом не торопиться, я понимаю подругу.
Долго мне еще здесь лежать?
Думаю, через пару недель смогу отпустить вас домой.
Ура! Четырнадцать дней это не месяц. Отдохну, познакомлюсь с девчонками в палате, может, даже стихи попишу наконец время найдется.
А красавчик все не уходил. Господи, чуть не забыла!
А с ногами у меня что?
Тут все серьезнее. Закрытая позвоночно-спинномозговая травма. Осложненный компрессионно-оскольчатый перелом тел Th6-Th7 позвонков с частичной компрессией, ушибом спинного мозга и стенозом позвоночного канала на данном уровне.
У меня что, перелом позвоночника?
Офигеть! Похоже, я переплюнула Танюшку по всем статьям. Надо будет ей написать, что карма настигла меня спустя пятнадцать лет.
И когда я смогу ходить? Мне нужно лежать? Сколько времени? Полгода?
Михаил Андреевич наконец обратил внимание на историю моей болезни в руках. Может, там что-то новое появилось. Или вообще бегущая строка. Сидит читает. Забыл, наверное. Или не успел выучить.
Чтобы появилась возможность ходить, можно попробовать сделать операцию.
Чего?! Чтобы появилась возможность ходить? Это как? Сейчас ее нет, что ли? Надо делать операцию? Господи, какой кошмар! Операция на позвоночнике! Ну, я и вляпалась!
Хорошо, я согласна на операцию.
К сожалению, мы не делаем такие операции.
Михаил Андреевич больше не смотрел ни в историю болезни, ни мне в глаза.
А кто делает?
Нужно найти клинику.
Э-э-э, подождите! Чтобы встать на ноги, нужна какая-то хитрая операция. И никто не знает, где ее делают? Вы что, с ума сошли? А я как узнаю?!
Оказалось, что я это произнесла вслух.
Можно будет после выписки отправить запросы в специализированные клиники. И за рубеж в том числе. Единственное, там цена вопроса.
А я могу не найти клинику? Кровь прилила к моим щекам, я даже привстала и не обратила внимание на боль от сломанных ребер.
Доктор пожал плечами и голосом, лишенным какого-то энтузиазма, ответил:
Надо искать.
Бобик, след! Кто-то должен взять след и найти клинику, где мне скажут: «Детка, ноу проблем! Мы сделали сотни таких операций и вообще научились оперировать с закрытыми глазами!»
Но остались вопросы. Остались вопросы из прошлого.
Скажите, почему меня сюда привезли? Вообще, у вас тут томограф есть? У вас тут что-то есть?
Что-то есть, расплывчато ответил доктор. Но из-за ушиба головного мозга не рискнули транспортировать в областной центр. В этом случае слишком высок риск летального исхода из-за неконтролируемого отека мозга. Ваш папа поставил вашу жизнь на первое место.
А ноги на второе?
Михаил Андреевич ничего не ответил.
Вы хотите сказать, что если бы меня отправили в областной центр, они бы что-то сделали иначе?
Доктор смотрел в сторону.
Блин, вот и поговорили! Папа узнал о возможных последствиях и выбрал это захолустье. А меня спросили?!
А дальше что? Дальше?
Мне кто-нибудь скажет что-нибудь хорошее?!
Мы выпишем вас на амбулаторное лечение под наблюдение невролога и травматолога. Через несколько месяцев сможете оформить инвалидность.
Несколько месяцев?
Они даются для восстановления утраченных функций организма. Сразу оформляется инвалидность только у пациентов с ампутациями конечностей.
Оба-на! А вот и хорошая новость! Наконец-то! Ножки при мне! Несколько месяцев на чудо-чудесное либо операцию ведущими хирургами страны!
Я отвернула голову к стенке. Они же неглупые и поймут, что мне больше не о чем с ними разговаривать. Ни с кем. Оставьте меня в покое!
5
Мне снилось, что я превратилась в робота, ноги едва слушаются, но идут. Отовсюду торчат провода, и даже озорно подмигивают огоньки. Я игрушечный робот? Пытаюсь двигаться, но получается неуклюже. И все же мне нельзя останавливаться. Неожиданно на моем пути появляется корова, которая пьет воду из трещины в асфальте. Мне нужно ее обойти, но я умею шагать только прямо. Пытаюсь напугать животное (где же я ее видела?), но корове не страшен робот. Может, нас тут целый легион? Приглядевшись, я замечаю, что у коровы железная нога. Да и хвост, которым она периодически похлопывает по бокам, тоже ненастоящий. Корова-робот? Мне показалось, что где-то впереди мелькнули папины синие «жигули». Нужно обойти эту ненастоящую корову, чтобы увидеть отца. Мне надо поговорить с ним! Корова продолжает пить из трещины, и ей наплевать на мои попытки. Я замечаю, что в одной глазнице у нее мигает лампочка. Господи, я еще себя не видела! «Жигули» разворачиваются, чтобы уехать. Ненастоящий хвост отгоняет невидимых мух: туда-сюда, туда-сюда. Мне нужно поговорить с отцом, глупое животное!
Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?! Как ты мог?!
Я даже не сразу поняла, что кто-то осторожно гладит меня по плечу. Вот тогда я смогла повернуть голову и спросить уже вслух:
Как ты мог?!
Папа вздохнул. Я знаю это выражение лица. Он сейчас начнет играть в молчанку, чтобы я успокоилась. Но я не хочу успокаиваться!
Как ты мог?! Сделал меня калекой! Да лучше бы я сдохла, чем такой быть!
Не говори так, сказал папа. Все будет хорошо.
Да что вы все заладили: «Все будет хорошо»? С чего это вы вангуете?!
Что делаем? растерялся папа.
Ставите такие замечательные выводы. Все. Будет. Хорошо. Ты это точно знаешь?