Семен сделал к нему еще шаг.
Нет, выкрикнула Инга. Сема, нет! Она в панике обхватила лицо руками, из глаз брызнули слезы.
Успокойся тихо произнес Семен. Я не буду его бить. Я больше никогда никого не буду бить. Он подошел к Лехе и, пару раз дружески хлопнув его по щеке, усмехнулся. Остынь. Я, может, и не лучше тебя, но у меня теперь есть все, чтобы это изменить.
Ах ты мразь!
Лицо Лехи исказила страшная гримаса, он замахнулся и попытался ударить Семена в челюсть. Боксер перехватил его руку и слегка толкнул бригадира в грудь. Пьяный Леха не удержал равновесия и упал прямо в кучу разбросанных видеокассет.
Гад! взвыл он, пытаясь подняться, но кассеты выскальзывали из-под него, не давая опоры.
Сема, что ты наделал? вскричала Инга и спрятала лицо в ладонях. Они уничтожат нас. Она с силой надавила пальцами себе на виски. Они уничтожат нас, повторила она и ее плечи затряслись.
Все нормально, хватай Анетту, и уходим отсюда, скомандовал Семен, но оценив ее замешательство, сам быстро юркнул в темноту видеозала.
Доносившаяся оттуда веселая музыка стихла.
* * *
Они ехали прочь от города уже целый час. Свет фар тусклым пятном расплывался впереди автомобиля, выхватывая из мрака заснеженную дорогу и кромку мрачного густого леса. Анетта спала на заднем сиденье, безмятежно прижимая к груди плюшевого мишку. Кожаная куртка, которой укрыл ее Семен, сползла, и молодой человек, обернувшись, одной рукой натянул ее обратно.
Сема, я тебя очень прошу, смотри, пожалуйста, за дорогой, взволнованно произнесла Инга.
Она сидела на пассажирском сиденье, напряженно всматриваясь в темноту. Между бровей пролегла хмурая беспокойная морщинка. Обхватив себя руками, девушка нервно покусывала губы.
Инга, я тебя очень прошу, не переживай так. Семен сделал «козу» и, боднув девушку в бок, улыбнулся.
Сема, это не игрушки! Инга повысила голос. Не игрушки! У меня дочь. Ее голос задрожал.
Она с силой надавила пальцами на веки, пытаясь остановить подступившие слезы.
Не у тебя, а у нас дочь, тихо произнес Семен. Ты подарила мне меня, а я хочу подарить вам себя. Доверься мне. Он положил руку ей на колено и успокаивающе погладил. Теперь все будет по-другому, все будет хорошо. Доверься мне, повторил он. И потом, мне теперь есть чем жертвовать ради мира во всем мире. Это ты хоть можешь оценить? Он лукаво улыбнулся. Буду жертвовать вами. Он рассмеялся и заговорщически заглянул ей в глаза.
Инга усмехнулась.
За окном машины мелькнул знак выезда из города. Девушка посмотрела на линию, перечеркивающую название и подумала, что это очень символично. Когда заканчивается что-то одно, всегда начинается нечто другое. Она с напряжением стала всматриваться в темноту, поджидая, когда у дороги появится следующий знак с названием нового населенного пункта.
Саша Шиган
Погружение на максимальную глубину
Надо признать, в девяносто пятом у меня не было мечты. То есть совсем. Никакой. В восемнадцать лет положено иметь мечту. А у меня ее не было. Наверное, это тянулось с детского возраста. Когда была маленькой, детей часто спрашивали кем хочешь стать, когда вырастешь? Подружки отвечали врачом, артисткой А я «никем». Ведь когда вырасту, уже будет коммунизм.
Мы сидели в санитарной комнате больничного морга и пили водку Rasputin ту, из рекламы с подмигивающим бородачом. Разбавляли тверским пивом, купленным с грузовика. На закуску вобла, сушеные бананы и халва. Дефицитную воблу притаранил из казармы Костя Ярцев. Целых две рыбехи. Отмечали Костину двухдневную увольнительную. Вместе с его друзьями, бывшими одноклассниками Лехой Мухиным и Генкой-минером. Они подрабатывали в морге Муха санитаром, а Генка охранником.
Санитарная комната располагалась ближе к приемной и, соответственно, к выходу на улицу. Поэтому в ней не так воняло формалином, как в других, дальних помещениях. А использовалась она для отдыха сотрудников морга стол, буфет, две узкие потрепанные кушетки, холодильник, который иногда вздрагивал и бился в истерике, умывальник и даже списанный из больницы черно-белый телевизор «Рубин». И еще печатная машинка «Эрика» в углу, на широкой тумбе около больного холодильника.
Муха пел под гитару что-то серьезное, из Цоя. Костя мутузил пересохшую рыбеху о край стола и разъяснял приказы из устава подводника. Теперь я знала, что женщин на борту подлодки встречают так же, как адмирала по всей выправке, непременно в верхней одежде. И что вобла выводит из организма стронций. Костя Ярцев курсант военно-морского училища подводного плавания. У него была форма с бронзовыми якорями. И серьезные глаза. Я с ним познакомилась на ночной субботней «шизе». Это такая дискотека с двумя входами бесплатным со стороны училищной казармы и по недорогим билетам для гражданских с улицы.
Лешка, спой что-нибудь свое, попросила я Муху.
Гуталин. Прекрасно. Питает. Кожу Гуталин. Обувщик под кустом с пьяной рожей Хоть и пьян обувщик, но надежен. Гуталин-н-н.
Под «гуталин» звякнули стаканы.
А помните, Лидия Аркадьевна потащила весь класс в Эрмитаж? ударился в воспоминания Генка. Поезд в метро сильно трясся, качался. Машинист резко тормознул, все попадали. Даже лампочки погасли на несколько секунд. Кто-то завалился на Лидию, и она грохнулась. Плашмя, в своем синем костюме с роскошной аметистовой брошью.
Да-да! подхватил Костя. Потом нас построила в ряд и пытала какой гаденыш ее толкнул.
Ага, и ты спросил: Лидия Аркадьевна, что значит «гаденыш»? А она: гаденыш то же самое, что и гад, но намного-намного хуже!
Муха затянул песню про любовь и туманы. Возвращаться в шумную общагу художественного училища не хотелось, и я сказала:
Ребята, хорошо у вас здесь. Главное, тихо. Можно я здесь останусь? А что, могу макияж жмурикам делать. Я потрясла в воздухе листочком: Вот. Прейскурант на услуги морга. Макияж легкий три у.е., сложный пять.
Да уж. Генка однажды так покойника разукрасил мать родная не узнала. Здесь талант нужен. У тебя есть талант? спросил Муха.
Еще какой.
Муха поглядел на меня недоверчиво. Возможно, его смущали щедро намалеванные тени, стрелки до висков, ресницы, скрытые под тремя слоями коричневой туши. В макияже я делала акцент на глазах, как Джулия Робертс.
Большое желание гримировать жмуриков? Мечта детства?
Я прикусила губу. Но быстро нашлась и парировала:
А ты всегда хотел санитаром в морге работать?
Муха погладил гитару, прошелся по струнам:
«Светят звезды на небе, мчатся рельсы в тайгу, бомж газетой прикрылся на скамейке в саду» Один мой знакомый мечтает купить машину. Обязательно иномарку. Потому как, говорит, если человек говно это полбеды, а если у него машина говно это уже ни в какие ворота не лезет.
Так себе мечта, сказал Генка. А ты, Костян, не передумал? Все так же хочешь на подлодку, несмотря ни на что?
Да, хочу. На что не смотря?
Знаешь Только не обижайся. За военную форму сейчас и побить могут. Вроде как не престижно.
Костя пожал плечами. Мы выпили за мечту. Закусили липкими сушеными бананами и халвой. Генка, растроганный встречей, предложил:
Дурни, давайте так. Каждый напишет на бумажке, о чем мечтает. Спрячем здесь. А потом, лет эдак через десять, снова встретимся и тогда посмотрим Он многозначительно выставил в воздух указательный палец. кого судьба взасос поцеловала.
Генка неуверенно встал с табурета, оперся на плечо Мухи. Качаясь, подошел к белому артельному буфету, непонятно как попавшему в казенно-кафельную обстановку. Открыл скрипучую дверцу шкафчика и выудил оттуда жестяную банку с надписью на крышке «Чай грузинский. ЭКСТРА». Потряс банку над ухом, безжалостно высыпал из нее остатки чая на стол:
Сюда спрячем! Юлька, рви свой прейскурант на четыре части.
Я села на кушетку, скрестив под собой ноги, послюнявила карандаш. Задумалась над мечтой. В художественное училище я пошла за компанию с подругой, потому что та грезила профессией художника-дизайнера. А я до сих пор не знала, чего хочу. Муха, ухмыляясь и гыкая, что-то строчил на клочке бумажки. Генка тоже. Костя написал быстро, не задумываясь. Везет, думала я, у них есть мечта. Стало обидно до слез наверно, водка так подействовала.
Потыкала карандашом пластырь, скрывающий дырку в дерматине кушетки. И вывела на листочке: «Хочу выйти замуж». Потом поставила точку и добавила: «За Костю».
После того как чайная банка со скомканными «мечтами» отправилась обратно в шкафчик, Муха снова наполнил стаканы:
Ну, поехали. За что пьем?
У нас в казарме пьют за то, чтоб не погружаться на максималку, откликнулся Костя.
Не понял, поднял брови Муха. Объяснись.
Приказ лечь на дно это капец. Это чрезвычайка. Всплыть уже никак. Невозможно. Просто ждешь чуда. Что спасут.
Идет. Чтоб всегда всплывать, значит.
Чокнулись. Муха крякнул. Генка шумно выдохнул, уронил голову, запустив пальцы в шевелюру, и почему-то всхлипнул.
Ш-ш-ш, пацаны Костя повернул голову в сторону дверного проема. Там кто-то ходит.
Где? Генка продолжал всхлипывать.
В коридоре.
Да ладно, не гони. Там одни жмурики, протянул лениво Муха, но все же прислушался.
Из коридора доносилось шлепанье будто босыми ногами по кафелю. Потом скрип железной двери хлоп! И все затихло. Генка перестал всхлипывать, вытер рукавом покрасневшие глаза. Муха с Костей уставились друг на друга.
Кажись, на сегодня хватит. Муха неловко поднялся со стула, тот закачался и с грохотом рухнул. Глюки. Перепили.
А это куда? Генка грустно кивнул на недопитую бутылку водки, стоящую среди пустых.
В холодильник. Утром пригодится. Муха потянулся к бутылке, но неудачно она упала.
Генка с тоской следил за лужей, медленно растекающейся по столу. Я направилась в угол комнаты, к широкой коренастой тумбе.
Зачем это? кивнула на печатную машинку.
Аааа На помойке нашел, сказал Генка. Правда, двух клавиш не хватает. Но и у меня, как видишь, он показал свою кисть и хохотнул, как раз двух нет. Так что, у нас с ней пар па-ри-тет.
У Генки действительно не было двух пальцев на руке. Потерял, когда пятиклассником откопал гранату на Муринском ручье и решил ее разобрать. Посмотреть, что внутри. Еще легко отделался. Кстати, с тех пор он Генка-минер.
Что-то печатаешь? поинтересовалась я.
Так Иногда в голову мысли полезут сяду, печатаю.
Я ушла спать на кушетку. Последнее, что запомнила, проваливаясь в сон, как Генка в углу стучал на пишущей машинке, периодически чертыхаясь. По пьяни, сказал, жуткое вдохновение накатывает. А Муха с Костей погрузились в философские темы:
Где граница между добром и злом? Заплетающийся голос Мухи.
Добро, Лешка, заканчивается на деньгах
Вот не пойму, Костя, Мавроди он финансовый гений или нет? Генка говорит, что гений. А ты как думаешь?
Дай сто рублей. Я только подержу и отдам.
Точно?
Точно.
Ну, на.
А если не отдам, то я финансовый гений?
Наутро меня разбудил какой-то звон и шум. Открыла глаза, приподнялась на локте. Поняла шумит в голове, звенит снаружи. Кто-то долго давил на входной звонок, будто палец приклеил и не мог отод рать. Потом колошматили по металлической двери вероятно, ногой. Костя уже или еще не спал. Муха лежал бревном на сдвинутых в ряд стульях.
О-оох, заохал Муха, стулья под ним заскрипели. Гена-а! Ты где? Отопри кого там несет дьявол Геночка-а!
Костя взял стакан со стола, направился к умывальнику довольно большой и глубокой раковине, в которой при желании и труп можно помыть. Налил воды, протянул стакан Мухе:
Нет Генки. Ни свет, ни заря убежал за «Русской». Наскреб шесть тысяч и убежал.
Муха, отмахнувшись от стакана, опять замычал.
Пришлось нам с Костей встречать посетителей. Я быстро смыла с лица остатки самоутверждающего макияжа. Костя шепнул, что я красивая и беззащитная. Над раковиной висело зеркало с чернеющими краями. Глянула в него бледная кожа, немного опухшие веки и косящие глаза. Что тут красивого? Смутилась и сказала как можно равнодушнее:
Пойдем откроем, а не то дверь выломают.
Посетителей было двое. Типичные бандиты. Один смугловатый, с копной черных волос и крючковатым носом. Все время нервно подмигивал и улыбался. У другого шрам от уголка рта до уха, с небрежными следами работы хирурга. Из-за шрама казалось, что этот тоже улыбается. Но улыбка была мрачная и вызывала страх. Вдобавок у него был нос набекрень с ломаной костью.
Извините, сказал Мрачный и сплюнул через дырочку на месте отсутствующего зуба. У вас тут наш коллега задержался. Василий Гнедой. Вот документики. Просим выдать.
Смугловатый подмигнул и улыбнулся, обнажив зуб из желтого металла.
К счастью, в дверях появился Генка. С «Русской» в руках. Быстро, по-деловому проверил документы у Мрачного. Заглянул в журнал учета. Сказал минуточку! И скрылся в глубине морга.
Смугловатый окинул взглядом Костю:
А ты что прифрантился, фраер? В форме и с автоматной рожей.
Так надо, спокойно ответил Костя.
Надо, гришь А ты зырил кинишку такую «Охота за Красным Октябрем», мать его?
А что такое?
Так вот, чтоб ты знал. Капитан гнида.
Тут вернулся Генка. Растерянный. Мельком взглянул на нас с Костей:
Не могу найти уважаемого покойника Был, судя по журналу учета А нету
Пардоньте, вкрадчиво сказал Мрачный и сплюнул. Я человек вежливый. Но можно поинтересоваться как это «нету»? У нас все готово памятник, гроб, место на кладбище. Кто ответит?
Блудняк, согласно подмигнул Смугловатый.
Достал из кармана ножик, повертел его и спросил:
Дурь, что ли, приняли?
Мы отыщем, спохватился Генка, уставившись на ножик Смугловатого. Бывает, затерялся.
Обязательно отыщем! дружно кивнули мы с Костей.
Ну-ну. Смугловатый обнажил желтый зуб. Блесните чешуей. Не то закопаем вместо Васи.
Братки оставили костюм для Васи Гнедого красные брюки и пиджак из рыжего бархата. Дубовый гроб с золотыми вензелями, покрытый темным лаком, поставили в траурный зал. Дали нам час жизни. Муха пришел в чувство после спасительного глотка «Русской». Сказал, что помнит Гнедого, лично принимал его, жмурик «свежий». Отправились еще раз все осмотреть, проверить.
Мы вошли в помещение, где было шестнадцать оцинкованных столов. Почти все заняты. Покойники накрыты простынями. Кого в первые два-три дня не забрали лежали в больших холодильных камерах.
Потолки в помещении высокие метра четыре. И очень яркий белый свет. Запах, конечно, не из приятных. Я прикрыла рот и нос воротом от джемпера. Генка с Мухой удивились, что в обморок не упала, и вообще все воспринимала спокойно. Только ежилась от холода.
Муха проверил бирки на лодыжках у мертвецов и подтвердил Васи Гнедого нет. Задумчиво потер лоб:
У него татуировки еще были. Вот здесь восходящее солнце. Муха показал на тыльную сторону своей ладони. Как у моего дяди. Поэтому и запомнил. Над лучами набито ЖДАЛ ТЕБЯ, а на пальцах ВАСЯ Ребята! Ночью кто-то бродил, помните?
Может бродил, может нет засомневался Генка. Думаешь, ожил чертяга и сбежал? Бывает, конечно. Хотя-а Кто нам поверит?
Да-а Бандюги вряд ли поверят, согласился Муха.
Пришьют раньше, чем пискнешь «мама». И закопают, предположил Костя. Что делать-то будем?
Тут мне пришла в голову идея. Выдать за Васю кого-нибудь из «отказников» из тех, что в холодильных камерах. Все равно им дорога в братскую могилу, подсказала я.
Гениально! похвалил меня Генка. Есть тут один, уже неделю как. Не сегодня, так завтра списали бы.
«Отказником», судя по бирке, оказался некий Сергей Ивашечкин.
Чё с лицом у него? спросила я. Как из фильма «Челюсти»