В кабине были сиденья, похожие на ковши, а сзади дверца-гармошка. Когда она была полностью закрыта, в маленькой кабине было тепло и уютно, зимой это было особенно приятно. Пол подогревался, а у дяди Гаса был магнитофон, и они слушали музыку, и всегда стоял этот волнующий, аппетитный аромат «Херши» «Нестле» «Брач» «Марс». Он, как сигаретный дым, пропитывал даже одежду, и Гас Латини всегда пах конфетами.
Патрисии нравилось развозить конфеты с дядей Гасом. Каждый день они ездили в разные части города, а однажды оказались в северных пригородах. Пригороды Патрисии особенно нравились. За городом люди жили в отдельных домах, а не в больших многоквартирных, с лужайками вместо парадных. Было открыто, просторно, небо и деревья чистые и светлые, в отличие от Огайо-стрит, над которой нависало фабрично-заводское дымное, прокопченное небо, цвета были скучные, а серый камень вытертым и грязным (и чтобы привести его в порядок, требовалась пескоструйная обработка).
Всюду от кондитерской и до табачного киоска и магазина содовой дядя Гас брал с собой Патрисию и представлял ее владельцам как свою «помощницу». Патрисия с большим интересом наблюдала, как дядя Гас проводил инвентаризацию запасов конфет в магазине, потом они шли обратно к грузовику, он открывал задние двойные двери, забирался внутрь, втаскивал за собой Патрисию и позволял ей держать свою папку-планшет, а сам наполнял большой пластиковый поддон коробками конфет для магазина.
В какой-то момент дядя Гас и Патрисия делали «перерыв», обычно в одном из магазинов содовой, где Гас пил кофе, а Патрисия газировку или то, что пожелает. Ей во множестве также покупались комиксы, головоломки, игры и всякие дешевые безделушки. Были времена, когда Патрисия, имея такого «дядю», как Гас Латини, чувствовала себя самой везучей девочкой в мире. Она любила его так же, как родителей и тетю Джанет, и она без стеснения дарила ему свою привязанность.
Так вот, каждую поездку с Патрисией дядя Гас начинал словами:
Ну, дорогая, мне интересно, родится ли маленькая Сюзи сегодня в наше отсутствие.
Я на это надеюсь, неизменно отвечала Патрисия. Я хочу начать с ней играть и учить ее.
Тогда дядя Гас внезапно делал вид, что встревожен.
Надеюсь, ты не разлюбишь дядю Гаса после того, как у тебя появится младшая сестра.
Дядя Гас, я буду любить тебя всегда, торжественно отвечала Патрисия. Она обнимала дядю Гаса за шею и целовала в колючую щеку.
Однажды утром Патрисия проснулась и вместо матери увидела тетю Джанет. Ребенок родился ночью 10 апреля. Маленький брат. Его назвали Майкл. Тетя Джанет уже называла его «маленький Майк».
Патрисия не могла в это поверить. Она месяцами планировала завести сестру. И почему его зовут Майк? Так звали ее собаку.
В то утро маленькая Патти Коломбо пошла в школу очень разочарованной.
Это несправедливо!
Они с дядей Гасом хотели девочку и никогда не говорили ни о чем, кроме девочки.
Возможно, это большая ошибка! Возможно, мама и папа только думали, что это мальчик, у совсем маленьких новорожденных, наверное, трудно сказать. Или, возможно, думала она дальше, папа подшутил над ней и дядей Гасом. Может, на самом деле это младшая сестра, а он их дразнил, заставляя волноваться. Иногда папа любил подшутить над ними.
Патрисия пошла домой на обед в мрачной решимости выяснить, шутка это, ошибка или что-то еще. Отец был дома, но спал, Тетя Джанет, которая в тот день ушла с работы, приготовила для них обед в своей квартире внизу. После подробных расспросов за обедом маленькая Патти наконец убедилась, что у нее действительно родился младший брат.
В тот же день Патрисия вернулась в школу с твердым намерением что-то сделать, как-то исправить то, что она считала крупной несправедливостью.
В классе, во время игрового занятия «покажи и расскажи», Патрисия подняла руку.
Да, Патти? спросила учительница.
Мне есть что рассказать, заявила Патрисия.
Хорошо, Патти, выйди перед классом и расскажи. Дети, пожалуйста, внимательно послушайте.
Стоя перед классом, Патрисия решительно произнесла:
Вчера вечером у меня родилась младшая сестра. Ее зовут Сюзи.
Она вернулась к своей парте, думая: «Вот так».
За те три дня, что Мэри Коломбо и ребенок находились в больнице, именно Гасу Латини первому удалось прорвать стену разочарования и недовольства Патрисии.
Знаешь что? сказал он в тот первый вечер после рождения Майкла. Мне все равно, что это мальчик. Он сел рядом с ней на пол, где она без энтузиазма играла со своими куклами девчачьими куклами.
На самом деле я даже рад, что родился мальчик, продолжил дядя Гас. Знаешь почему?
Почему? неохотно пробормотала Патрисия.
Потому что, сказал дядя Гас, я рад, что здесь ты будешь единственной маленькой девочкой. И я продолжу уделять тебе все внимание, понимаешь? Ты по-прежнему будешь моей лучшей девочкой, моей единственной девочкой. Мы все еще можем вместе ездить по нашему маршруту и все такое. Появись еще одна девочка, она скорее всего захотела бы поехать с нами. Но мальчик, когда он станет постарше, будет играть в бейсбол, строить модели самолетов и копать червей на рыбалку.
Фу, скорчив брезгливую гримасу, произнесла Патрисия.
Он никогда не захочет поехать со мной по конфетному маршруту, потому что для него это будет не слишком интересно. Так что все будет как всегда, останемся только ты и я. Я вижу, что мы получим от сделки максимальную выгоду.
Дяде Гасу удалось понемногу расшевелить Патрисию, вывести ее из летаргии разочарования, исподволь подводя ее к новому отношению к ситуации: нам все равно, что это мальчик. Мы рады. Как пелось в старинной песне: «Мы нашли друг друга».
Патти Энн и дядя Гас, двое против всего остального мира.
И, разумеется, едва Мэри Коломбо с Майклом вошла в двери, как он тотчас стал ребенком Патрисии. Это была любовь с первого взгляда, ее союз с дядей Гасом «нам все равно» растаял как дым. И Мэри Коломбо, расчувствовавшись от нового материнства, до слез обрадовалась похвалам Патрисии:
О, мамочка, он такой красивый!
Едва услышав эти слова, Мэри усадила Патрисию на диван и сразу же позволила ей обнять Майкла.
Эй, что это? с притворной досадой спросил Фрэнк Коломбо. Даже я еще ребенка не держал!
Подержишь, когда придет твоя очередь, в конце концов, Патти Энн старшая сестра.
Понятно, сказал Фрэнк. А я всего лишь отец, да? Что же, мне, наверное, надо знать свое место.
Все были добродушны, взрослые тетя Джанет, тетя Мэрилин, дядя Гас, дядя Джо Батталья, несколько родственников, родители улыбались друг другу, радуясь, что принесли домой это новое маленькое чудо, которое станет частью их и того, что они из себя представляли. Патрисия была в эйфории. Ее внимание разрывалось между крошечным спящим младенцем на руках и обрывками разговора, которые она продолжала улавливать:
«Выглядит в точности как Патти Энн, когда она родилась»
«Такая огромная помощь тебе, Мэри. Посмотри, как она уже любит этого ребенка»
«Действительно, лучше старшая дочь, а потом сын, Фрэнк. Послушай, я имею в виду, если через несколько лет что-нибудь, не дай Бог, случится с Мэри, тогда ты попросишь Патти Энн помочь вырастить Майкла, верно? Она сможет, так сказать, занять место Мэри как хозяйки дома»
«На худой конец через несколько лет у тебя будет собственная няня»
Все взрослые разговоры, которые Патрисия уже давно привыкла слушать и не слушать, служили восстановлению связи этих взрослых с ее миром и искоренению ощущения предательства, овладевшего ею на первых порах. Ее вернули в положение избалованной маленькой принцессы, в положение, переставшее с появлением еще и маленького принца быть уникальным, но, как говорил и продолжал говорить ей дядя Гас, она оставалась единственной девочкой, имевшей особый статус. И она была самая старшая, смысл этого она еще не осознала, но все, в особенности тетя Джанет, казалось, придавали этому факту большое значение.
Помни, теперь ты большая девочка. Майкл маленький ребенок. Ты должна постараться по мере сил помогать маме. Обещай мне, что будешь помогать.
Патрисия решила, что будет стараться всем нравиться, стараться быть идеальной девочкой во всех смыслах. Но теперь, когда она была так счастлива, она не могла избавиться от чувства вины перед дядей Гасом. И, казалось, что он понял ее угрызения совести.
Эй! притянул он ее к себе на колени, когда они были одни на кухне. Я думал, мы с тобой договорились об этом ребенке. Я думал, он нас не будет заботить, пусть все будут от него без ума, а мы с тобой будем без ума друг от друга. Ты меня подвела.
О, дядя Гас, мне очень жаль! умоляюще проговорила Патрисия. Я не думала, что он будет таким милым! В любом случае, мы все еще можем любить друг друга больше всех?
Я не знаю. Дядя Гас пожал плечами и отвернулся, как будто ему больно. Я думаю, мы можем попробовать, если у тебя не пропало желание.
Не пропало! Мы можем! воскликнула Патрисия.
Патрисия крепко обняла дядю Гаса и громко поцеловала его прямо в губы. В этот момент вошла тетя Джанет.
Что это вы тут делаете? спросила она.
У нас с Патти небольшое деловое совещание, самоуверенно сказал Гас. В конце концов, она моя партнерша на моем сладком маршруте.
Патти радостно улыбнулась. Дядя Гас заставил ее чувствовать себя так хорошо.
К. Г.
Сентябрь 1981 года
В 1981 году Джей Роберт Нэш, по моему мнению, лучший из пишущих о преступности и преступниках, опубликовал книгу под названием «Посмотрите на девушку», беллетризованную энциклопедию преступниц с елизаветинской поры до наших дней. Перелистывая его последнюю коллекцию криминальных фактов, на странице 91 я увидел полностраничные фото знакомой мне Патрисии Коломбо. Ей Нэш посвятил статью «Патрисия Коломбо убийца» на три с половиной страницы. В ней он поведал то, о чем не писали чикагские газеты, подробности, делающие историю еще интереснее. Например, два года спустя после начала отбывания тюремного заключения Патрисию обвинили в организации секс-вечеринок она сводила привлекательных сокамерниц с двумя высокопоставленными сотрудниками тюремной администрации. Впоследствии оба должностных лица были сняты с работы, однако никаких указаний на предъявление обвинений Патрисии не было. Так совершила она что-то или нет? Далее в статье говорилось, что, будучи в заключении, Патрисия училась на курсах в колледже Университета Северного Иллинойса и хотела получить степень в сфере искусств.
Теперь мне и впрямь стало любопытно. Патрисия Коломбо организовывала секс-вечеринки для сотрудников тюремной администрации и пыталась получить высшее образование? Деловая донельзя. Или, поскольку официально обвинений предъявлено не было, вся шумиха о секс-вечеринках не более чем подстава? Патрисия Коломбо не первая из знаменитых заключенных, которой достается только из-за близости к тюремным разборкам.
Но у меня в голове мелькнула еще одна, куда более занимательная мысль: а не раздвоение ли личности у Патрисии Коломбо?
И снова, как и в двух предыдущих случаях, это дело и эта женщина меня заинтриговали. Мне показалось, что когда-нибудь я в этом поучаствую.
Вольно или невольно.
6
Май 1976 года
Пока поздним вечером следующего после обнаружения тел понедельника Рэй Роуз беседовал в ресторане «Денни» с Норманом Гленном, его сестра Нэнси нервно расхаживала взад-вперед по кухне родительского дома. Взволнованная, она говорила матери:
В этом виновата Патти. Я это знаю.
Миссис Гленн не шелохнулась.
Нет, тихо возразила она, ты можешь ее подозревать, ты не знаешь.
Мама, почти умоляюще проговорила Нэнси, она мне сама однажды сказала, что хочет кого-то найти, чтобы убить родителей, стать опекуном Майкла и вырастить его. Она даже пыталась заставить двух моих знакомых парней совершить это убийство ради нее!
Каких еще двух парней? спросила миссис Гленн.
Нэнси растерялась.
Просто двух парней, мама. Ты их не знаешь.
«Осторожно, Нэнси», одернула она себя. Кое о чем лучше матери не рассказывать.
Нэнси Гленн было девятнадцать, как и Патти Коломбо. В старшей школе они были лучшими подругами, но потом виделись редко. По окончании учебы Нэнси работала медсестрой в больнице Алексианского братства в Элк-Гроув-Виллидж, а Патти в большой аптеке «Уолгрин» в паре кварталов от нее. Время от времени они случайно встречались, возможно, обедали, иногда сплетничали по телефону. Они все еще считали себя подругами, пусть уже и не такими близкими. Месяцев восемь назад Нэнси позвонила Патти и пригласила пойти на свидание вслепую.
Сейчас Нэнси подумалось, что скорее всего именно тогда и начался весь этот проклятый кошмар кошмар, который мог привести к убийству.
Большего Нэнси матери сказать не могла. И беспокоилась, что и так рассказала слишком много. Рассказывать же матери о своих и Патти отношениях с «двумя парнями» немыслимо. Но ей надо донести до матери, что она не шутит о Патти.
Мама, этот парень, Лэнни, я купила у него «Камаро», сказал мне, что Патти несколько месяцев назад пыталась заставить его вместе с другом убить ее родителей.
Она говорила не всерьез, парировала миссис Гленн.
Мама, она всерьез, я знаю! Лэнни сказал, что она занималась с его другом сексом, чтобы попытаться заставить его совершить ради нее это убийство.
В этот миг Нэнси с матерью услышали, как открылась и закрылась входная дверь. Мгновение спустя на кухню вошел Норман Гленн в сопровождении незнакомца.
Нэнси, сказал ей брат, это полицейский, который ведет дело об убийстве Коломбо.
Мисс Гленн, меня зовут Рэй Роуз, представился старший следователь. Со слов вашего брата я понял, что у вас есть информация, которую нам следует знать.
Нэнси понурилась и вздохнула. Едва сдерживая слезы, она произнесла:
Да, думаю, есть.
Мы можем об этом поговорить? спросил Роуз.
Хорошо, сказала Нэнси. Но не здесь. Я не хочу будить отца. Я ничего ему об этом не говорила.
Понимаю, сказал Роуз. Почему бы нам с вами не пойти куда-нибудь выпить кофе. Прямо сейчас никакого официального заявления или чего-то подобного от вас не требуется. Мы просто немного поговорим, хорошо?
Нэнси сглотнула и с глубоким вздохом произнесла:
Хорошо.
* * *
Роуз отвел Нэнси Гленн в круглосуточный ресторан «Фронтир», они устроились в дальнем углу в отдельном кабинете, и полицейский молча слушал ее рассказ.
Его зовут Лэнни Митчелл, заговорила она. На самом деле он Лэнион, но ему нравится, когда его называют Лэнни. У него очень милая улыбка. Искренняя. И он сам вроде как милый. Роста невысокого, но я тоже. И он настоящий пижон: всегда носил выходные костюмы и рубашки с открытым воротом. И он действительно умел завязать разговор и дать людям почувствовать себя непринужденнее
Итак, вы утверждаете, что это ваша первая машина? спросил Лэнни Митчелл, заполняя заявление на водительские права.
Да, мистер Митчелл, вежливо ответила Нэнси.
Эй, его лицо осветилось самой лучезарной улыбкой, что за «мистер»? Зовите меня Лэнни.
Они стояли в небольшом офисе продаж близ главного демонстрационного зала большого шикарного автосалона «Фрэнклин-Уэбер Понтиак» в Шаумберге, соседнем пригороде к западу от Элк-Гроув-Виллидж. Зарплата помощницы медсестры давала Нэнси ощущение независимости, и только что она купила милый голубой «Камаро» 73-го года в кредит, с обычной для молодых одиноких покупателей возмутительно высокой процентной ставкой. Однако Нэнси платежи не беспокоили, теперь у нее была машина, и не просто, а «настоящая вишенка»[5], по выражению этого очень симпатичного парня, которого она уже звала Лэнни. При этих словах Нэнси покраснела и опустила глаза, а Лэнни тотчас же извинился, объяснив, что у него вырвалось по привычке, ведь ему не часто выпадает удовольствие общаться с такими милыми созданиями, как она.