12
Михаил Михайлович Федько был вызван в районный отдел милиции повесткой. В повестке значилось утро среды, а во вторник вечером мне позвонил Дёмин и сообщил, что видел соседа и тот выглядит неважно задумчив, хмур и не здоровается при встрече, настолько погружен в себя. Оно и понятно кому приятно получить повестку, не зная причины. Мысли всякие нехорошие, наверное, в голову лезут. Начинают вспоминаться все старые грехи, серьёзные и не очень. И визита в милицию бедолага уже ждёт едва ли не как избавления хочется выяснить, что же такое случилось. Тут или пан, или пропал.
Михаил Михайлович напрасно тревожился. Его вызвали как свидетеля, способного прояснить некоторые неясности, имеющие место в расследуемом деле об ограблении коммерческого магазина «Парус» того самого, что располагался поблизости от дома Федько. Михаил Михайлович прибыл в райотдел за пятнадцать минут до назначенного времени, долго топтался у двери нужного ему кабинета и осмелился постучать ровно в девять, минута в минуту, как и было указано в повестке.
Войдите! ответил ему мужской голос.
Федько открыл дверь и увидел нашего актёра Баранова. Но Баранов сегодня был вовсе не актёр, а следователь.
Слушаю вас! отчеканил следователь, и сразу стало ясно, что он человек занятой, по роду службы видеть ему приходилось многое и до церемоний он не охотник.
Федько уже совершенно сник и промямлил нечто нечленораздельное.
Что такое? строго глянул следователь.
Федько неуверенным жестом продемонстрировал полученную им повестку. Я был в соседней комнате, рядом со снимающим эту сцену оператором, и через зеркало, установленное за спиной Баранова, видел всё происходящее. Мне показалось, что в эти минуты товарищ Федько сожалеет только об одном о том, что много лет назад он появился на свет. Не родись он и не было бы сегодняшнего ужасного дня.
Но расстраивался он совершенно напрасно, что и обнаружилось в следующую минуту. Пробежав глазами повестку, следователь в мгновение преобразился.
Ну как же! сказал он с неожиданно мягкой и даже доброй улыбкой. Жду вас, жду, Михал Михалыч!
Опешивший от таких метаморфоз, Федько не знал, что и думать, а хозяин кабинета уже вёл его под ручку к стулу, усаживал, приговаривая:
Ах, как хорошо, что вы пришли! У нас же здесь всё без вас затормозилось! На вас вся и надежда!
Сейчас он казался совсем не грозным и даже милым, и это сбивало гостя с толку.
Тут вот какая штука, Михал Михалыч, пропел следователь и распахнул картонные сторонки папки, на которой значилось грозное: «Дело ». Мы расследуем дело об ограблении магазина «Парус». Известен вам такой магазин? Возле дома вашего.
Следователь был настолько доброжелателен и учтив, что у Федько и мысли не появилось о том, чтобы слукавить.
А как же, подтвердил он. Так ограбление, значит? Ай-я-яй! Видел я там милицию, работали ваши люди что такое, думаю? А оно вон как повернулось.
Да, кивнул следователь и даже вздохнул. Преступность растёт, бандиты наглеют. Уже средь бела дня, не таясь, действуют.
В бессильной ярости он сжал кулаки, и стало слышно, как хрустят суставы.
Шпаны поразвелось, осторожно согласился Федько. Раньше такого не было.
Моя бы воля я бы их, пробормотал следователь и вновь звучно и страшно хрустнул пальцами. Вот вы мне скажите, почему им такая воля дана, склонился к Федько, будто советуясь. Ведь их давить надо, как в революцию именем трудового народа! Без суда и следствия!
У него уже загорелись глаза, он сейчас говорил, похоже, о наболевшем.
Поймали и к стенке! Схватили на горячем к стенке!
Да! осмелел Михалыч. Только так с этой сволочью и надо!
Вы так думаете? радостно встрепенулся следователь, неожиданно для себя обнаружив в собеседнике единомышленника. Как я рад, что мы с вами мыслим одинаково!
Строгость и строгость! воодушевился Федько. Даже жестокость!
Жестокость! восхитился следователь.
Не надо бояться жестокости! Калёным железом! Поганой метлой! Искоренить всю нечисть!
Правильно!
И никаких судов! Виноват расстрелять!
Да, да! Вы правы!
У них же все суды куплены! Федько уже сел на своего любимого конька. Я искренне сочувствовал бедолаге Дёмину. Не хотел бы я иметь такого непримиримого соседа. Стрелять гадов! К стенке и из пулемета!
Да, да!
Следователь Баранов поддакивал, но в его глазах я видел неподдельный ужас он, похоже, не ожидал встретиться со столь кровожадным старичком.
Вы правы! сказал Баранов. Я рад, поверьте, я искренне рад, что остались ещё в нашем обществе порядочные люди.
Он пожал Федько руку и вдруг засмеялся каким-то своим мыслям. Михаил Михайлович насторожился.
Ох, погорячились мы с вами! покачал головой следователь. Наверное, он был горяч, но отходчив. Без суда это всё-таки нехорошо.
Хорошо! не согласился Федько.
Вы так думаете? приподнял бровь следователь.
Да! твёрдо ответил Михаил Михайлович. Давить, давить и давить, как завещал товарищ Ленин!
Но могут ведь и невинные пострадать!
Единицы! хмуро сказал Федько. Зато остальным будет легче.
Хорошо, мы ещё поговорим с вами об этом, подвел итог дискуссии следователь. К делу.
Придвинул ту самую картонную папку.
Магазин вот ограбили, напомнил собеседнику. Проломили кувалдой стену
Кувалдой?
Именно! Я был поражён, когда увидел! Там стена в два кирпича! Представляете? И они её как будто не кирпич, а фанера
Это какой же силой надо обладать!
И я о том же. Но зато как они подставились! Следователь засмеялся, вспоминая. Не подумали, что искать их будет легко! Ясно, что кто-то сильный, и рост должен быть под два метра. Ну, мы этот контингент быстренько перешерстили, нашли подходящие кандидатуры, чтобы кто-то из местных жильцов взглянул если кого из этих, из двухметровых, видели когда поблизости, значит, он и участвовал. Поможете?
В смысле? не понял Федько.
Они здесь, в соседнем кабинете, пояснил следователь. Шесть человек. Все без исключения, между прочим, рецидивисты.
Михаил Михайлович поёжился.
Да вы не бойтесь! успокоил его следователь. Они ж под присмотром все, никто и не дернётся.
Заглянул собеседнику в глаза и произнёс почти просительно:
На вас надежда, Михал Михалыч! Только объединившись, всем миром, с этой нечистью справимся.
Да я что ж, неуверенно сказал Федько. Я всегда! Только не видел я ничего.
Вы только взгляните на них. Может, какую из этих рож вспомните. Если вы его опознаете пять лет тюрьмы ему обеспечено.
Я бы, наверное, не согласился. Страшно быть судьёй другим. Ты указываешь на кого-то пальцем, и человека надолго упрятывают в тюрьму. Бр-р-р! Но Михаил Михайлович, против моего ожидания, не стал сомневаться.
А что ж, сказал он и честным и ясным взором посмотрел следователю в глаза. Давайте попробуем. Вдруг и вправду кого-то признаю.
Идёмте! обрадованно предложил следователь. Это здесь, рядом! Курточку-то снимите.
Федько пришёл в синей, с накладными чёрными карманами, куртке. Следователь помог своему гостю раздеться и проводил его в соседний кабинет. У двери кабинета стоял милицейский сержант с автоматом.
Готово? строго спросил сержанта следователь.
Так точно!
Следователь распахнул перед Федько дверь. И все, кто находился в этот момент в кабинете, одновременно повернули головы. Под присмотром двоих автоматчиков вдоль стеночки, на стульях, сидели шесть здоровенных, под два метра ростом каждый, громил. Это были люди-шкафы, квадратные в плечах, огромные и неуклюжие. Такие запросто могли, конечно, проломить стену в два кирпича. Даже при отсутствии кувалды.
Михаил Михайлович проявил некоторую нерешительность.
Входите, приободрил его следователь.
Они переступили через порог, и дверь за их спинами закрылась. Федько с настороженным видом разглядывал громил. Их физиономии ему явно не нравились.
Кто из них? уточнил следователь и повёл своего спутника вдоль ряда подозреваемых.
Прошли всех шестерых. Следователь вопросительно посмотрел на Федько. Михаил Михайлович покусывал губы и хмурился.
Ещё, попросил он. Хочу посмотреть.
Пожалуйста.
А рожи все были бандитские. Небритые, у двоих из этой шестёрки ещё и шрамы. У одного пластырь на лице. А взгляды! Ну видно же рецидивисты! Встречая таких на улице, Михаил Михайлович старательно обходил их стороной. Боялся и ненавидел. И вот они перед ним. Злятся, а сделать ничего не могут. Есть всё же на них управа, есть! Федько приободрился и вновь, на этот раз уже увереннее, прошёлся мимо бандюг. Остановился возле одного с мрачным лицом и долго всматривался. Оператор рядом со мной беззвучно хихикнул и прошептал:
Сейчас ещё и признает кого-либо! Вот будет потеха!
И едва он это сказал, Федько вскинул руку и указал на того, мрачного:
Он!
У меня даже лицо вытянулось.
Во гад! потрясённо пробормотал оператор.
Заметно растерявшийся Баранов поворочал шеей так, будто ему стал маловат воротник рубашки.
Вы уверены? с запинкой осведомился он.
Мы не предполагали, что наш герой кого-нибудь признает. Просто поучаствует в опознании, потом появятся новые действующие лица и съёмка продолжится, действие покатится дальше.
Лицо его мне знакомо, пояснил Михаил Михайлович.
Я постепенно возвращался к жизни после пережитого потрясения и уже что-то начинал понимать. Я многое знал о жизни этого человека и о его характере. Трудяга, но из тех, кого называют «правдолюбцами». Такие когда-то с готовностью шли в революцию. Закон ничто, главное революционная целесообразность. У них своё представление о справедливости, и во имя этой самой справедливости они готовы проломить башку кому угодно. Они сами решают, что такое «хорошо» и что такое «плохо», и сами решают, какими методами с этим «плохо» бороться. Они, в общем-то, не хотят ничего худого, напротив, их мечта всеобщее счастье для всех, но по неведомым злым законам жизни всегда получается не так, как намечалось, а это ужасно, с этим невозможно смириться и значит, снова борьба до победного конца. Он, Федько, ненавидел их всех, вот эту нечисть, на которую не было управы, он боялся их и ненавидел, не мог спокойно смотреть на их сытые рожи, на пальцы, усеянные перстнями, на дорогие пиджаки и ещё более дорогие иномарки. Он-то знал, как с этой нечистью можно справиться, и недоумевал и негодовал, наблюдая за преступной бездеятельностью власти. У подъезда, с соседями, уже давно всё было переговорено и выход найден: как во время войны стрелять. И всё, что прежде было всего лишь словами, вдруг воплотилось вот в это в предоставленную кем-то свыше возможность карать. Конечно, никогда прежде Федько не видел указанного им человека. Но он знал его. Этот образ уже сформировался в его мозгу. Образ врага. Молод, коротко стрижен, бычья шея, взгляд исподлобья. Мальчик-рэкетирчик. Такими себе Михаил Михайлович бандитов и представлял. И когда встал вопрос кто? он, хотя и не без колебаний, четко указал на того, кто мог бы, кто был способен на такое. Указал на врага, повергнув всех присутствующих в шок.
Баранов ещё хотел дать ему шанс, переспросил:
Может, не этот?
Лицо знакомое, повторил Михаил Михайлович.
Он ведь, собственно говоря, и не сказал, что именно этот человек грабил. Просто обозначил объект своей ненависти. И всё бы ничего, но далее, по условиям игры, для этого человека, указанного Михаилом Михайловичем, должна была начинаться другая жизнь. В этой жизни были солдаты на вышках, лай сторожевых собак, тюремная баланда и всё это на долгие и долгие годы.
Вот гад, опять сказал наш оператор.
В чём-то он был прав, конечно. Потому что указанный Федько «бандит» был очень даже неплохим парнем. Он преподавал в вузе, и одновременно писал диссертацию по проблемам изучения полициклических ароматических гидрокарбонатов. У него было двое прелестных детей и любящая жена. Школу он закончил с отличным аттестатом. В общем, на громилу со стремящимся к нулю «ай-кью» он не тянул совершенно.
Я выглянул в коридор. Там уже всё было готово.
Запускайте женщину! прошипел я.
Через несколько секунд дверь кабинета открылась.
Товарищ следователь! Женщина доставлена! доложил вооружённый автоматом милицейский сержант.
При этом известии следователь заметно воодушевился. Подошёл к детине, на которого указал Михаил Михайлович, и с явно выраженной угрозой в голосе произнёс:
Если и она сейчас на тебя укажет пиши пропало!
Обернулся к Федько, пояснил:
Мы разыскали женщину, которая видела лицо того грабителя.
Я увидел, что Михаила Михайловича охватывает схожий с охотничьим азарт. Угадал или не угадал? Вот спектакль так спектакль!
Введите! провозгласил следователь.
Вошла женщина среднего возраста. Скользнула взглядом по присутствующим, но следователь уже взял инициативу на себя.
Перед вами подозреваемые, сказал он. Среди них есть грабитель. Вы наверняка его узнаете.
Женщина с готовностью кивнула.
Посмотрите внимательно, попросил следователь. Вот они, перед вами.
И повёл рукой вдоль шестёрки «рецидивистов».
Федько даже дыхание затаил. У него было такое лицо, словно лично для него всё решалось в эту самую минуту. Если женщина не признает бандита как тогда верить в справедливость?
Женщина прошла вдоль ряда. Федько замер и забыл, как дышать.
Что-то нет тут таких, с сомнением сказала главная свидетельница.
Одна из наших камер сейчас снимала лицо Михаила Михайловича. Бездна чувств! Море переживаний! Жизнь или смерть!
Посмотрите ещё, попросил следователь.
Он по должности не мог смириться с поражением. Уж из шестерых-то подозреваемых можно выбрать одного виноватого! Это же так просто!
Нет! покачала головой женщина. Не вижу я его тут.
И даже виновато вздохнула.
А этот? подсказал ей Федько.
Не выдержал всё-таки!
Женщина взглянула на него, потом на указанного им парня.
Нет, сказала и опять вздохнула.
И снова повернулась к Федько. И все вдруг увидели, как она начинает стремительно меняться в лице. Менялась в лице и пятилась.
Что такое? обеспокоился Михаил Михайлович.
Он! потрясённо выдохнула женщина.
Судорожно вздохнула и взвизгнула:
Он! Ой, мамочки! Он! Он грабил!
Что такое? повторил Федько, багровея лицом.
Он! визжала женщина. Ой, спасите меня! Вот он бандит!
Она ломилась в дверь, но никак не могла выйти, потому что надо было повернуть ручку, а женщина пребывала в такой истерике, что ничего не понимала.
Вы о чём? изобразил непонимание следователь.
Вот он стену ломал!
Михал Михалыч? изумился следователь.
Не знаю, как его зовут! рыдала женщина. Но рожу эту бандитскую я запомнила на всю жизнь!
Вы полегче! оскорбился Федько.
Он! Он! упорствовала женщина.
Вы уверены? заинтересовался следователь.
Ну конечно! Только сейчас он в рубашке, а тогда в куртке был!
В какой куртке? быстро спросил следователь, и его взгляд стал холодным и цепким.
В синей. А вот здесь у него карманы.
Какие?
Чёрные такие.
Михаил Михайлович потерял дар речи. Хотел что-то сказать и не мог. Его куртка синяя, с чёрными накладными карманами висела сейчас в кабинете следователя. И следователь, похоже, тоже об этом вспомнил. Ушёл и через минуту вернулся с курткой.
Эта?
Она самая, плача, подтвердила женщина.
Врёт! взъярился Федько.
Он был возбуждён и готовился защищать собственную честь до последнего. Но следователь, кажется, уже выстраивал собственную схему.
Вы уверены? уточнил он.
Я же его видела, вот как сейчас.
Как всё было?
Я вам уже рассказывала. Слышу грохот. Зашла за угол, а этот вот
Врёшь! вскинулся Федько.
Молчать! осадил его следователь.
И уже спокойнее женщине: