И началась борьба: прокурор хочет посадить преступников, а начальник милиции заступается мол, так и так, мусор из дома, честь мундира. Райком партии молчит, приглядывается последние слово за ним останется. Потянулись дни томительного ожидания. Менты под домашним арестом сидят. Шиляев А. А. на работу ходит, улыбается, здоровается как ни в чём не бывало. У обеих Тань мамы и дочки глаза на мокром месте. Младший А. А. мрачнее тучи, даже с нами здоровается сквозь зубы. Новый учебный год развёл нас в разные смены. Тренировки прекратились, но мы с Рыженом по-прежнему тянулись к нашему наставнику и готовы были выполнить любое задание.
Однажды он приказал:
Вечером подтягивайтесь к школе дело будет.
Пришли Андрюха одноклассницу показал:
Вон ту козу отлупить надо. Вдвоём справитесь?
Рыжен кивает, а я нет. Это я на словах девчат презираю, а в душе мне их очень жалко они же не виноваты, что не умеют писать стоя. За что их лупить? И ещё сказалось влияние сестры с малых лет таскала меня в свои девчоночьи компании. А также отцово воспитание громкоголосый матершинник он и пальцем не трогал маму. Других женщин тоже. Был такой случай однажды в застолье соседка Мария Васильевна Томшина закатила отцу пощёчину. Стакан с брагой лопнул в его руке. Показалось, убьет её сейчас по стенке размажет, голову снесёт, если ударит. А он не ударил ушёл из-за стола и до конца застолья играл с малышами.
Почему соседка-красавица приложилась ладонью к щеке отца? Теперь, обременённый жизненным опытом, думаю, что любила она его. Отец был видным лицом чист, грудь гвардейская, силёнка в руках. Как ей было не влюбиться? Год с небольшим пока не отстроились ютились они в пустующей нашей землянке. Только напрасно Маруся Томшина вздыхала по моему отцу строгих моральных правил был человек. Ну и получил за холодность свою.
Думаю, это у меня от отца рыцарское отношение к женщинам. А Андрей морду набейте.
Не буду, говорю, с девчонкой драться.
Не до философий в то время было наставнику нашему взглянул мельком, толкнул в снег:
Да пошёл ты!
Я ушёл, и больше не ходил к Андрею, в их дом не водил, как говорят на нашей улице, с ним дружбы.
Ту криминальную историю, если интересно, доскажу. Покончили с собой менты-разбойники от стыда и позора наложили на себя руки. Один повесился, другой застрелился, будто сговорившись, в один день. Шиляева тут же под стражу. Потом суд и первый зек на нашей небольшой, в двадцать дворов улочке.
9
Как-то Рыжен пригласил меня на Рабочую улицу. Распри наши кончились шёл я без опаски и с любопытством. Ребята в чьём-то огороде у сарайной стены окоп в снегу вырыли, строчат из самодельных автоматов синюшными от мороза губами:
Тр-р-р-р-.
Швыряются деревянными гранатами в условного противника:
Бух! Бух!
Падают ранеными, их уносят на носилках в сарай. Вобщем война не на жизнь, а на смерть.
Все попадали. Рыжен последним. Тащить некому сам заковылял, постанывая. Следом я. В сарае лазарет лежат на досках герои раненые, чаёк попивают. Две одноклассницы Люба и Света их перевязывают. Мне место нашлось.
Куда ранили? спрашивает Светка.
Я на лоб показал. Она замотала его бинтом, а Люба чай несёт. Лучше бы она перевязывала нравится мне эта девочка, что тут поделаешь? Теперь, после замирения общеклассного, стала доступней её красота. Могу смотреть, сколько хочу, а она мне улыбается ведь я лучше всех мальчишек в классе учусь. Хотя нет, Вовку Матвеева забыл. Этот отличник, как начал с первого класса пятёрки домой таскать, так до сего года ни одной четвёрочки в четверти не было. Только он ещё и в музыкальную школу ходит, на баяне играет ему драться нельзя: не дай Бог, пальчик сломает. Поэтому его никто и за мальчишку не считает так, паинька в штанишках. А Любочку я бы до дома провожал и портфель нёс лишь бы позволила.
Ну, как? спрашивают парни с Рабочей улицы: Рыжен-то примелькался здесь давно моё, свежего и неглупого человека, мнение интересует.
Примитив, говорю. Мы этим до школы переболели.
Любочка слушает, улыбается, вторую кружку мне несёт. И меня несёт.
Если хотите настоящим делом заняться, могу предложить следующее. У нас на Бугре такие сугробы намело, что не пройти, не проехать. А когда дороги бульдозером чистили, такие горы нагребли, что не сразу и заберёшься. Мы нас числом меньше крепость построим, а вы попробуйте её взять. Сабель с копьями наделаем сражаться будем. Снежки вместо гранат.
Моё предложение всем понравилось.
Рыжен решил брать быка за рога очень ему хотелось выбиться в командиры. На следующий вечер собрал у себя дома всех бугорских одноклассников и мальчишек помладше старшими-то не с руки командовать. Себя объявил командиром, меня назначил начальником штаба, и приказал карту изладить я тут же взялся за дело.
С Толькиной старшей сестрой Люсей, вдруг заинтересовавшейся нашей вознёй и объявившей себя начальницей медсанбата, склеили несколько чистых листов, и я принялся чертить карту окрестности. Лучше меня, её никто не знал: всю исходил и лес, и болото. Карта получилась загляденье. Лес обозначен до самой свалки, поделён на бор и рощицы. Кружочком помечен заброшенный сад, бывший когда-то фруктовым питомником. Жирной линией канал нарисован, которая теряется в лесу, беря начало от болота. Займище будто на ладони берега, камыши, плёсы и проходы к ним. Крестиками обозначил пару мест и подписал «Шт» и «Ск».
Что это? ткнул пальцем косоглазый командир.
Штаб и склад. Для секретности, я подмигнул. Вдруг карта врагу попадёт пусть ищут и копаются.
Моё творение всем понравилась. Заминка вышла с названием отряда. Что только не предлагалось и «Смерть фашистам», и «Болотная братва», и. ещё чёрте что. Моё первое предложение было «Гёзы». Так называли себя восставшие против владычества Мадридского престола жители Нидерландов. С испанского это переводилось, как «оборванцы». Слово Рыжену понравилось, а суть его нет.
Какие же мы оборванцы? командир полюбовался на себя в зеркало. Нет и нет. Думайте дальше.
Тогда предложил назвать отряд «Береговое братство» и объяснил его суть так называли себя пираты с острова Тортуга в Карибском море. Это понравилось всем, и командиру тоже. Во-первых, живём мы на берегу Займища. Во-вторых, пиратом быть куда как хорошо: грабишь себе да пируешь никаких забот. Закончив формальности, мы сговорились собраться в воскресенье строить снежную крепость.
Карта осталась у командира. Она просто зачаровала его. Этот придурок всерьёз думал, что, если найти место обозначенное «Ск», то отроется целая куча необходимых ему вещей. Он принёс карту в школу и похвастался Любочке. Та дальше и пошла цепная реакция. Короче, после уроков меня похитили захватили в плен и силой утащили в известный сарай. Бить не били, но допытывались, что я знаю по сути дела. А я молчал, стойко перенося пытки (щипки и щекотку), мужественно слушая угрозы. Правда, случился момент, поколебавший моё упорство.
На щеке зияла царапина от ручки ранца в момент моего захвата. Любочка не запаслась аптечкой и просто поцеловала рану. Вот тут-то дрогнуло моё сердце. И когда Любочка просила:
Ну, расскажи.
Не сказал решительно «нет», не мотал, отрицая, головой. Если бы в следующую минуту она предложила а хочешь меня поцеловать? и подставила губы, я, наверное, и Родину продал. Но она не догадалась, а я, повременив, справился с желанием стать предателем. Ну, чего там ну чмокнула в щёку, я и не почувствовал ничего. Вот если б в губы. И продолжал упорствовать. В конце концов, меня напоили чаем и отпустили с миром. Сказали, что я настоящий партизан такого врага следует уважать. И они уважают.
Нож в спину «Береговому братству» вонзил сам наш раскосый командир. Не знаю, что за наваждение на него нашло ни есть, ни пить, не спать уже не мог спокойно так овладело им желание найти то место, которое так, смеха ради, обозначил я на карте «Ск». Один он боялся идти в лес. С нами? Не знаю, почему он не позвал верный ему отряд, а взял и показал карту врагам с Рабочей улицы. Может, думал, что те тоже его командиром изберут. И станет он, объединив два отряда, классным лидером. А может даже школьным. А может.
Не знаю, чем он там руководствовался, но пошёл на сделку с врагом. В воскресенье все собрались, а он не пришёл. В понедельник в школе всё выяснилось, и наш отряд тут же распался кто-то перешёл к Рабочим, кто-то остался сам по себе, неорганизованным. А я затаил обиду.
На следующий выходной, когда эти идиоты, вооружившись самодельными автоматами, пошли откапывать несуществующий склад, я подговорил Халву с Грицаем пужануть ораву. Валерка с Вовкой здоровяки, их издали легко за мужиков принять можно. На это я и рассчитывал, собираясь разогнать два десятка скдадоискателей.
Следить за ними не стали: мне было известно место, куда они, в конце концов, притопают, если не конченные идиоты не заплутают в лесу или не разберутся в такой прекрасной карте. Добрались до заброшенного сада и принялись уплетать побитые морозом ранетки. Вкуснотища! Увлеклись и чуть не засветились. Слышим вдруг голоса. Я крадучись на опушку поляны, из-за сосёнки выглядываю они. Идут и карта в руках.
Друзья мои без особой фантазии выскакивают из кустов, чуть меня не стоптав, и навстречу:
Ага! Попались! Вот мы вас!
Убью! Зарежу! Изнасилую! входя в раж, орал Халва.
И Вовка вторил ему матом.
Здорово всё получилось! Горе-вояки сыпанули прочь. Рыжен, конечно, впереди. А вот Любочка со Светкой отстают, понятное дело девчонки бегать не умеют. Чешем они от нас, а мы за ними. Впереди канал, когда-то вырытый для осушения болота, да так и брошенный у береговой черты. Преследуемые стекли в него, и пропали с глаз с той стороны не показались. Головой верчу: жарят каналом, где-то выскочат слева, справа.
Подбегаем навстречу деревянная граната летит, кувыркается. Точно Вовке в лоб везёт же парню на стандартные ситуации. Он упал сначала, а потом вскочил, буйволом взревел и в канал. Следом Халва. Когда я поднялся на высокий берег внизу шло месиво. Приятели мои крушили всех подряд, не жалея и девчонок.
Минут пять происходило что-то похожее на драку одноклассники защищались и даже сдачи пытались дать. Но вскоре сопротивление было подавлено, и искатели склада снова ударились в бега. Мне было жаль девочек, а про ребят подумал, пусть побегают лишним не будет. В сердце, правда, закралась тревога что-то будет теперь в школе, ведь только-только замирились. Но всё обошлось жив, как видите.
10
Можно ставить точку в повествовании, но хочется рассказать ещё один эпизод. Он произошёл следующим летом. После суда над отцом Андрей Шиляев стал раздражительным, нелюдимым. Последнему зима способствует. А вот лето нет: хочешь, не хочешь, а надо идти на улицу без купанья и футбола разве проживёшь? И Андрей вернулся в общество. Постепенно растворилась его отчуждённость, вернулись лидерские замашки. Однажды заявляет мне:
Катись отсюда, а то в ухо дам.
Я хорошо его знал: сказал даст. Готов был подняться и уйти, но пришла неожиданная поддержка. Ближайший сосед и друг детства Мишка Мамаев голос подал:
А рискни.
С Андреем они были ровесники. Шиляев ростом выше, но у Мишки очень сильные руки и вятская упёртость. Только вчера он дрался с Колькой Брезгиным. Этот мордвин старше Мишки и здоровше. За что наскочил на него не знаю. Поначалу Михаилу здорово досталось кровь бежала изо рта и носа. Но он терпел, и бил, бил, бил. В конце концов, Брезгин не выдержал и ударился в бега. Вернулся обратно со старшим братом этот вообще взросляк, после армии.
У Мишки было время убежать, но он взял дубину и заявил мордвинам:
Убью, если не обоих, то одного.
И братья отступили.
Может, в упоении этой победой Мишка давал мне теперь поддержку встал на пути мрачного, алчущего крови Шиляя и смело глянул ему в глаза:
Только попробуй.
Андрей взвесил все «за» и «против», плюнул в мою сторону и отступил. Так закончилась моя старая дружба и началась новая. Хотя не совсем точно сказал с Шиляем мы ещё зимой разбежались, а с Мишкой давно (сколько помню себя) знакомы и дружим. Только после этого случая отношения наши стали ещё тесней.
Мальчишкам нужны наставники. Не отцы этого нельзя, то не смей! а старшие ребята, в отношениях с которыми узаконены правила: пошли со мной, делай как я, попробуй лучше моего. Так и получилось окончив начальную школу, входили мы в подростковую жизнь, имея свой собственный пример подражания.
Кока Жвакин остался на второй год и откололся от нас. Да ему кроме братьев никто и не нужен.
Толян Калмыков, задружив с Пеней, пристрастился к куреву и воровству. Крал деньги дома, в магазине с прилавка, шоколадки с витрины. Собирал «бычки» на остановках. Вобщем катился вниз. Отец пытался его воспитывать. Центром их дома была большая русская печь, а вокруг неё три комнаты и кухня, сообщающиеся дверями. Борис Борисович и в минуты воспитания не изменял сибаритским привычкам.
Так, объявлял он. Сейчас я тебя выпорю.
Вставал и начал освобождать ремень из брюк. Толька занимал исходную позицию, и начиналась потеха. Рыбак бегал по комнатам вокруг печи с криками:
Папочка, не надо! Больше не буду!
Бориска ликовал на печи забирался, чтобы под ноги или горячую руку не попасть. Женщины мать и бабка забивались в угол и переживали за наказуемого, боясь гнева главы семьи. Отец и сын наматывали круги. Правила были справедливыми иногда, умаявшись, Борис Борисыч отступал, другой раз Тольке не везло. Однажды мне не посчастливилось явиться к другу в такую минуту. Увидав открытую дверь, Рыбак решил сжульничать ринулся на свободу. Меня сшиб на пороге, а потом и ремень прошёлся по спине пока Борис Борисыч разобрался.
Рыжен тянулся за Шиляем. Только Андрей после неприятности с отцом становился день ото дня всё хуже пристрастился к куреву, спиртному, запустил школьные дела. Словом, погружался в пучину грехов и тянул за собой Рыжена.
Ну, а мне исключительно повезло с наставником Мишка Мамаев был и остаётся правильным человеком. Он никогда не учил меня драться он учил меня мужеству и справедливости.
Крылышко жёлтого трубача
Мстящий всегда судья в собственном деле,
а в этом случае трудно не потребовать больше, чем следует.
( М. де Пюизье)
1
Каждому возрасту, говорят, свои увлечения, но улица вносит поправки.
Прошёл в кинотеатре фильм «Три мушкетёра» добротный красочный французский фильм с Милен де Монжо в роли миледи, и наши ребята, в неё влюбившись, вооружились самодельными шпагами. Что из этого получилось, я уже повествовал. А получилось то, что пятнадцатилетний Виктор Ческидов проколол мне, дошколёнку, щёку своей ржавой проволокой. А вы говорите возраст. Любви все возрасты покорны, а увлечениям тем более.
Вслед за шпагами пришла страсть к рогаткам. Вся улица, от мала до велика, вооружилась незатейливым изобретением необремененного интеллектом ума человеческого и набросилась на воробьёв, скворцов, синичек и прочую пернатую живность, будто злее врага во всей природе не удалось сыскать. Они (воробушки), оправдывались стрелки, вишню клюют после них только косточки на ветках висят.
Мне было жаль крылатых пернатых, и потому рогатки не делал. А самая лучшая была у Витьки Ческидова настоящий «оленебой». Исполнением завидным, а главное Чесян вёл на ней зарубками счёт трофеям. Сначала штукам, потом десяткам, потом. Дошёл бы и до сотен. Совсем умолкли бы без птичьего гомона сады наши, только шелест от поедающих листья гусениц, да Коля Томшин вмешался отобрал рогатку у чемпиона убийц.
Чесян губы надул:
На чужое позарился. От зависти ты это, Петрович.
Томшин говорит:
Смотри.
Выкопал яму на пограничной меже (огороды по соседству были), положил туда рогатку и стеклом прикрыл. Ческид утром приходит, смотрит, вечером смотрит: лежит его любимица, как экспонат в оружейном музее не зарится на неё Коля Томшин. И успокоился.