Это там, откуда Педро привозит корицу, да?
Где встает солнце. Много-много дней за горизонт.
Да это совсем в другую сторону
А, туда, где был Колумб?
Значит туда, где солнце садится.
Понимаешь, ты меряешь по горизонтали, а я толкую совсем о другом.
Что значит «по горизонтали»?
Вправо, влево к горизонту кажется, папа Мигель немного запутался. И кто знает, из-за вина или из-за «плохо». Да, где горизонт, там и есть горизонталь. А в край амаранта добираться надо по вертикали.
Но как?!. ахнула Кристина, поджимая коленки к подбородку.
Конца вертикали вовсе не видно, но это не значит, что края с амарантом не существует, папа улыбался и грозил пальцем.
Мигель, не кажется тебе, что пора заканчивать уже со сказками! наконец мама Карла перестала дуться и молчать.
Она встала и забрала пустую папину тарелку. Брови у нее сделались как ласточкин хвост.
Папа Мигель умоляюще поднял брови и разулыбался.
Ах, Карла, ведь моя сказка закончилась, когда я женился на тебе Осталось только понарошку
Кончилась его сказка! мама Карла дала папе Мигелю ненастоящий подзатыльник и нахмурилась еще сильнее. Потому что она собиралась смеяться. Прими к сведению, Мигель, она только начинается! И, кстати, мама Карла выглянула в окно, там вдалеке прыгали огоньки факелов, к нам едут новые постояльцы. Будь так добр, не рассказывай небылиц за стойкой.
Папа Мигель шуточно отдал честь, отставил стакан, послал маме воздушный поцелуй и неуверенно зашагал к дверям. Кажется, он делался сильнее.
А вы, сеньорита, прочитайте молитву и отправляйтесь в постель! это уже относилось к Кристине.
Ночью ей приснился край, где растет амарант. Амарант это были такие большие блестящие розовые камни, которые вырастали на берегу океана. Их специальным колдовством стирали в муку, из которой прямо на камнях пекли сладкие лепешки. Если разломить лепешку, из нее выскальзывала на небо радуга. Только пахли радуги не корицей, а переспелыми помидорами. Папа откусил от лепешки первым и сломал себе зуб.
Утром Кристина сбежала по лестнице вниз, даже не переодеваясь, все в той же своей белой длинной сорочке. У нее был жизненно важный вопрос, с которым ждать было просто непозволительно. Что-то с амарантом было не так.
Папа Мигель уже стоял у стойки, бледный, бодрый и серьезный. Он разливал по стаканам херес для незнакомцев, что сидели за столиком и приглушенно о чем-то говорили. Вид у них был заговорщицкий. Наверное, вчерашние постояльцы.
Папа! позвала Кристина, подлетая к отцу, спотыкаясь и врезаясь в его ноги.
Папа Мигель вздрогнул и пролил херес мимо.
Кри! Разве можно так пугать?
Я громко топала ногами возразила Кристина в свое оправдание. Но, папа, скажи она настойчиво дернула его за рубаху, амарант это что такое?
Амарант? поднял брови папа Мигель. А потом хмуро сдвинул их: Какой амарант?
Что значит какой? «Край, где растет амарант», ты же вчера рассказывал Помнишь? Там много радуг, никто не покупает счастье, едят орешки и корицу Но амарант не может быть камнем, ты сломал зуб о него
Папа Мигель закашлялся.
Кристина, это была сказка. Только сказка.
Но
Прости меня, дочка папа Мигель оставил бутылку на стойку и присел на корточки. Его черные глаза посмотрели прямо на Кристину. Вчера я мне стыдно за себя вчерашнего. Наверное, я тебя крепко напугал. Но ты мне очень помогла, и он улыбнулся широко-широко, а потом поцеловал дочку в щеку. Я снова сильный. И ты у меня сильная.
Щеки Кристины покраснели она любила, когда папа ее хвалил, потому что он всегда хвалил за дело, а не каждый день, как мама Карла.
Хозяин! позвали незнакомцы из-за стола. Сколько можно с ребенком нянькаться! Давай нашу выпивку!
Папа Мигель резко встал. Глаза его грозно сверкнули на миг, а потом лукаво заблестели.
Сеньоры, не беспокойтесь, мой ребенок вырастет скорее, чем остынет ваш херес, и шепнул Кристине: Беги, оденься жители «Горизонта» всегда должны выглядеть достойно. Мама Карла уже потеряла тебя, наверное
Но амарант..!
Просто красивое слово. Забудь Папа Мигель был неумолим. Ну?.. А я обслужу этих грубиянов.
Не давай им смеяться над тобой! погрозила Кристина пальчиком.
Да чтобы я?.. Никогда! папа Мигель подмигнул, осенил себя их тайным знаком крест-накрест и составил стаканы на поднос. Ваш херес уже в пути, сеньоры!
Сеньоры шутку не поняли.
Папа Мигель был великолепен во всем. Но про амарант Кристина так и не смогла ему поверить. Это слово стало ее заветным секретом.
Глава 3. Вертикаль. Венто решает стать ловцом счастья
Уйди! Хватит! Аннато отогнала приставучий пар, что настырно подныривал под руку. Ты мне мешаешь!
Дверь на кухню распахнулась, впуская холодный воздух. Белый пар поредел и убрался в угол. Теперь Аннато могла четко видеть выстроившиеся шеренгой флакончики.
Аннато, бормочешь, как всегда! захохотала Мескито, втаскивая за собой огромную бочку. Давай, Венто, толкай лучше! Да смотри, с мостков не свались!
Закройте дверь, мне тут сквозняки ни к чему, нахмурилась Аннато. Она отложила мерный половник и, кряхтя, водрузила на чан тяжелую крышку. Что это там у вас?
Мескито помогал худой парнишка в льняной рубахе на выпуск. Бочку, охая, вкатили в самый угол, выбив оттуда пыль и остатки белого пара. Рядом с мешком с корешками куркумы.
Фу-ух! отряхнул ладони паренек и уставился на половник Аннато. Ты напиток счастья разливаешь?
Амарантовая мука, ответила Мескито. Ловцам крупно повезло в походе. Все, иди, иди, это уже предназначалось Венто.
А можно попробовать? не обращая внимания на Мескито, спросил Венто.
Волосы у него свешивались до подбородка путаными космами. Цвета почти пепельного. Уши выглянули, когда он наклонил голову просительно.
Пожалуйста!
Мескито настойчиво толкнула Венто к двери, но он уклонился.
Мескито, пусть попробует, что тебе, жалко? сжалилась Аннато. Иди, Венто, только дверь прикрой.
Товар же, проворчала Мескито.
Ой, от одной ложки не убудет, сощурилась Аннато.
Венто в один скачок оказался у двери и громко захлопнул ее ногой. Космы его взметнулись выше ушей, когда он радостно подпрыгнул:
Я готов!
Ты живешь там, где люди умеют быть счастливыми, пробубнила Мескито и подняла крышку со своего чана. Пожалел бы тех, кому это предназначено.
Хочу знать, что они там, внизу, пьют, пожал плечами Венто и взял из рук Аннато ложку.
Взбежал по ступенькам к чану, сбросил крышку и, облокотившись ладонями о край, наклонился и принюхался. Пар взметнулся ему в лицо таинственным туманом. Такой запах не забывают, когда услышат однажды.
Корица?
Попробуй, улыбнулась Аннато.
Мескито покачала головой. Она не одобряла нравов Аннато.
Мальчик запустил свою ложку в варево; по верху шли радужные на солнце пузыри. Пар снова окреп и никуда не убегал. Он смело вползал в космы Венто и теребил уши.
Жидкость была густой и стекала тонкой нитью с ложки. Пахла сладко-кисло, с ноткой горечи.
Венто отправил ложку в рот. Проглотил, облизал губы и черенок ложки. Прикрыл глаза, пытаясь почувствовать вкус. Во рту будто что-то расцвело. Так расцветает солнце под облаками. И потянуло от этого счастья чем-то незнакомым, далеким и желанным. Чем-то, что уже никогда нельзя забыть, а обязательно нужно увидеть.
Это счастье? наконец смог Венто открыть глаза. Из чего оно? Из вот этой вот амарантовой муки? Или что тут еще? И почему у нас такого не едят?
Потому что это все на экспорт, ответила Мескито. А мы и так счастливы. Видишь, Аннато? Теперь вопросов не оберешься.
Но это просто вкусняшка, возразил Венто. Как она может быть связана со счастьем?
Люди они такие, пояснила Мескито, верят во все, что написано на этикетке. И им достаточно вкусняшки, чтоб поверить, что это счастье.
Вы их обманываете?
Ну, вот, приехали! Никто никого не обманывает! И, вообще, мы только готовим то, что нам говорят. Венто, иди уже, а
Я тебе говорила, наше счастье действует ненадолго. Аннато ловко вливала черпаком жидкость в каждый флакон. Венто лишь повторил мои слова. Это не то, что нужно людям на Горизонтали.
Мескито отставила свой черпак в сторону и угрожающе направилась к Венто. Он предусмотрительно попятился в сторону с хитрой ухмылкой.
Я вам помог, а что получил взамен?..
Ложку счастья, ухмыльнулась Мескито, поставив кулаки в бока. А теперь проваливай.
Не буду я снова облака распугивать обиженно взобрался Венто на бочку с мукой и свесил обтянутые чулками ноги в туфлях с пряжками. Я лучше стану ловцом счастья! Оседлаю ветер и спущусь на землю, и буду добывать и амарантовую муку, и сок агавы Только я не стану свои трофеи сдавать на какой-то там экспорт. Я хочу сам есть счастье, которое поймаю! Аннато, ты ведь научишь меня?
Аннато засмеялась, а Мескито нахмурилась.
Никогда. Если все будут знать рецепт, люди останутся без счастья. Она подошла к двери и распахнула ее. Иди, Венто, твоя судьба двигать воздух. Смотри, и так облака застоялись.
За дверью скопление белых туч пронизывал свет. В воздухе качались мостки из досок. Земля была слишком далеко внизу.
Почему они не могут готовить счастье у себя на земле? спросил Венто, не двигаясь с места.
Для этого нужно знать, что это такое, тихо ответила Аннато.
А они готовы поверить, что это агавовый мед в разноцветных флакончиках, подняла бровь Мескито с презрением.
Неужели никто не пытался рассказать?.. удивился Венто.
Пар недовольно спрятался в чан, который вспыльчивая Мескито позабыла накрыть. Запахи кухни ослабели, аромат грозовой свежести побеждал приправы. Аромат, к которому так привык Венто подмастерье ветродуев.
Счастливым быть трудно, ты же знаешь, ответила Аннато. Для этого нужно уметь встать на ноги тогда, когда тебе хуже всего на свете. Заработать на флакончик гораздо проще. Держи, протянула она один Венто вдруг. Ингредиенты достать трудно, ведь все приходится доставлять с земли. Так что береги на черный день.
Это чей-то год счастья, с упреком посмотрела на подругу Мескито. А мальчишке вкусняшка, и только. Ладно, разрешила она Венто, который словно спрашивал у нее разрешения. Бери. И даже не надейся стать ловцом ответственности не хватит. Да и силенок тоже. Только на ветряных мельницах и следить.
Глава 4. Горизонталь. Кристина совершает открытие
Однажды Кристина сделала неприятное открытие. Что она выросла. Это случилось в тот день, когда ушел Энрике.
Светило солнце и стоял зной без ветра, как и в каждое лето на холме Святой Марии. Мухи сонно прячутся в тень в такие дни, папа Мигель замачивает земляные орехи под навесом на заднем дворе, а мама Карла повязывает на голову цветную косынку и идет к морю белить простыни и скатерти со всего «Горизонта». Кристина старательно помогает ведь ей уже десять, и опрыскивать время от времени расстеленное белье совсем не трудно. Да, а еще следить, чтобы дело не испортили вредные чайки.
Изредка босыми ногами Кристина наступала на морскую пену. Морская пена на мелких ракушках живет совсем недолго, но она такая нежная и шипучая Отказывать себе в удовольствии ее поймать было невероятно сложно. И, растопырив пальцы, девочка терпеливо ждала каждой волны, чтобы тут же прыгнуть на пену, едва море отступит.
Там ее и нашел Энрике.
Он шагал по берегу с котомкой за плечами. Узел головной повязки понуро повис на затылке, латаные штаны подкатаны до колен. Он шел прямо по морской пене, но не испытывал совершенно никакого удовольствия. Лицо его было похоже на камень. Смеющимся Кристина его не видела никогда. Семья Энрике была бедной, и купила флакончик счастья только один раз, очень давно. Он обозвал ее головастиком тогда. Тот смех не считается, потому что он был обидным. Кристина ответила так, как научил папа, и больше Энрике не приставал. Сначала она была довольна своей победой, но больше он не смеялся. Энрике был безнадежно, недосягаемо старше, но ей так хотелось, чтобы однажды он посмотрел на нее и улыбнулся. И забыл про то, как она его обидела.
Энрике! испугалась Кристина и отскочила от накатившей очередной волны. Затем заметила котомку. Куда ты идешь?
В Валенсию. Энрике остановился.
Кристина обрадовалась, но занервничала, не зная, что говорить. Он был такой высокий и такой серьезный взрослый. А она маленькая девочка из «Горизонта», которая топчет морскую пену. К счастью, Энрике заговорил дальше сам:
Я иду воевать с пиратами.
Какими пиратами? оживилась маленькая Кристина.
С теми, которые грабят наши корабли там, далеко, пояснил Энрике.
Он глядел мимо Кристины. Но он разговаривал с ней. Ей казалось, что это сон.
С теми, из-за которых все стало так дорого, что мы не можем купить ничего.
И счастье тоже?.. с замиранием сердца спросила Кристина.
И счастье тоже, согласился Энрике. Он опустил голову и смотрел теперь, как волны выбрасывают пену на его ступни.
Но ты же всегда можешь прийти в «Горизонт», возразила Кристина.
Энрике не приходил никогда. Наверное, из-за истории с головастиком.
У нас за счастье не надо платить!
Но счастья в «Горизонте» не хватит на всех, ответил Энрике и посмотрел прямо на нее.
Кристина смутилась и ковырнула пальцем ноги мокрую ракушечную пыль. Энрике был прав. Папе Мигелю частенько становилось плохо, и он уходил на крышу, как раньше. Паэлья, вино и сказка помогали не всегда. Слово «амарант» делало его еще грустнее, и иногда Кристина не верила, что ей снова удастся помочь папе Мигелю стать сильнее. Ведь человек должен это делать сам А ему хотелось все меньше. Закрыть «Горизонт» и уплыть, как он мечтал, было невозможно. Никто на холме Святой Марии делать счастье не умел, и без «Горизонта» люди бы совсем разучились смеяться.
А как это далеко? спросила Кристина робко. Теперь и Энрике уходит. Вспомнила старую папину историю. Дальше чем живет мэр?..
Это за океаном, отвечал Энрике уверенно.
За океаном?! ахнула Кристина.
На глаза ей навернулись слезы. Ей показалось, что она уже и в «Горизонте» никогда не будет счастливой.
Так далеко?! Ты уверен, что тебе туда?..
Счастье везут откуда-то оттуда, пожал Энрике плечами. Я выясню, малышка, он вдруг погладил ее по голове.
Я всхлипнула Кристина и вытерла кулаком глаза, ты уходишь, а я все еще похожа на головастика.
Энрике вдруг улыбнулся. Самым краешком губ, но улыбнулся. Ей.
У тебя всегда была замечательная голова. Я ей завидовал.
У тебя была такая же! поспешила Кристина сказать хоть что-то. Такая же, даже больше!
Прощай, маленькая Кристина, сказал Энрике грустно. И живи в «Горизонте» долго и счастливо.
И он пошел дальше, ступая по щекотной морской пене, твердо, как по мощеной дороге. В Валенсию. А потом за океан. Сражаться с пиратами. За счастье, которое знал только однажды.
Кристина держала руку у сердца, глотала горячий соленый воздух и совсем забыла про опрыскивание простынь и нежность морской пены. Она никогда не будет прежней. Мир никогда не будет прежним.
Кристина лежала ничком на кровати, и не было сил даже двинуть мизинцем. Как будто в ней что-то умерло, и это навсегда. Мир умер. В чердачное окошко врывалась голубизна неба, крики чаек и далекий зов прибоя. Разве можно будет снова любить хоть что-то?..
Дышалось с трудом, в глазах двоилось.
Мигель, сделай же что-нибудь мама Карла поглаживала Кристину по спине, а другой рукой утирала невидимые слезы со своих щек.
Слезы текли и текли, потому что мама Карла не понимала и боялась. Она никогда не видела свою дочь такой Несчастной. А что, если это страшный недуг, передавшийся ей по наследству от папы Мигеля?.. Быть счастливой в обмен на такие дни?