За них даже Боги молятся сами себе и по погибшим тоже плачут
Киль Дар
© Киль Дар, 2023
ISBN 978-5-0059-7401-3
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ЗА НИХ ДАЖЕ БОГИ МОЛЯТСЯ САМИ СЕБЕ, И ПО ПОГИБШИМ ТО ЖЕ ПЛАЧУТ
Посвящается, и в память всем детям,
и всем подросткам разного возраста.
ТОМ ПЕРВЫЙ
НАЧАЛО
МЯКИШ
Глава 1.
За прозрачным, пуленепробиваемым, стеклом два метра высотой и пять метров в длину в светлой, белокаменной и прямоугольной комнате (если смотреть в глубину то) в правой стене подземного так же светлого и белокаменного с полукруглым, четырёхметровым, потолком, тоннеля шириной десять метров несли дежурство два следующих, заступивших в семь часов. утра охранника.
Сидевшие в удобных, офисных, бежевого, цвета креслах за прямоугольными (прямо перед прозрачной стеной), деревянными, бежевого, цвета столами с большими по размеру мониторами и клавиатурой белого цвета охранники, изредка, переговаривались между собой и в то же время внимательно глядя на экраны своих двух мониторах, контролировали с помощью внутренних и наружных камер видеонаблюдения широкую (если смотреть из комнаты в светлый тоннель то) слева в пятнадцати шагах от пуленепробиваемой, защиты белокаменную с балюстрадой, лестницу с двадцатью четырьмя не узкими ступеньками вверх до так же белокаменной, трёхметровой по высоте, круглой, стены с так же широким и полукруглым и сверху над лестницей и вниз (как в подземном метро, сверху, спускающегося эскалатора), потолком.
Все, справа от прозрачной защиты, длинные, извилистые, подземные, тоннели, большие и маленькие, пустые и непустые и с научным, оборудованием, инструментами, и так же жилые то же белокаменные и светлые помещения.
Пустой, мощённый, белыми, камнями и немаленький, освещённый, фонарными, столбами и многочисленными, развешанными, разноцветными, лампочками, чистый причал, огороженный с белокаменной, высокой, круглой, башней, восьмиметровым по высоте забором, светло серебристого цвета.
Пришвартованный у причала большой, речной, белый, трёхэтажный теплоход, открытый вход в причал с заметно, покосившимися, (в сторону причала), высокими, (как и забор причала), массивными (слева и справа открытого входа в причал), колоннами.
Очищенный, так же, как и причал от остатков снега, длинный, широкий, мокрый, асфальтированный, пустой тротуар с заметными (но не от колёс машины), следами, и так же, как и высокий забор причала и столбы на причале, светло серебристого цвета, фонарные, через каждые пять метров, между, высокими, (оголёнными), чёрными, деревьями, вдоль и с двух сторон, безлюдного, тротуара, столбы так же, как и на причале, четырёхметровые и с очень яркими в тёмное время суток и пуленепробиваемыми, белыми, плафонами, размером с футбольный мяч.
Утренняя, природа тем временем с неожиданным, голубым, почти безоблачным небом и с ещё не тёплыми лучами от долгожданного, солнца, словно, пыталась, намекнуть, своим видом всем жителям и временно, находящимся в столице, (терпящие), сырой и грязно серый февраль, что совсем скоро, наступят, желанные, весенние, ясные и тёплые дни.
А, колонны, наклонились, наверняка от тарана, тяжёлой, техники, и точно ночка, неспокойная была, заговорив снова, худой охранник с весёлыми глазами на добродушном, худощавом, лице с заметной, тёмной, щетиной, перевел взгляд с своих мониторов на напарника, слева.
Замолчав и широко зевнув, (не выспавшийся), охранник с выпуклым лбом и с каштановыми не густыми и короткими волосами с заметной, сединой на висках, улыбнулся, «отвлечённому», напарнику, проглотил, остатки, мятной, (уже второй), конфеты, поднялся с кресла, и потянулся руками в разные стороны.
Опустив свои худые руки, и продолжая смотреть на «побритого», слева, Палыча, за соседним, столом, охранник, среднего, роста стал поправлять, своими, нервными на левой руке, костистыми и длинными, пальцами, воротник на своей синей, верхней, (без привычных нашивок, охрана спереди и на спине), форме на молнии.
Оставив в покое свой воротник, (сорокапятилетний), охранник с тонкими губами и узким, прямым и коротким носом, снова, улыбнулся, своему «всё так же отвлечённому», напарнику и вдруг, (словно мигом сорвав маску), изменился и снова заговорил уже и заметно, приглушённым, голосом, и с каменным, серым, страшным лицом с мутными, (с еле видимыми, радужками, зрачками и белками склеры), мрачными глазами.
И следы на тротуаре, если приглядеться, то наверняка танк приезжал. Ты уже в курсе, Палыч, что произошло?
Скажу, что молодцы! Не пропустили мразь, да и нашего спасли. Вовремя наша охрана бдительная открыла нашему, обессиленному, вход и вовремя за ним закрыли проход на причал, а потом вызванная по тревоге помощь, перенесла нашего с причала, вниз в подземную палату.
«Наконец то молчун снова заговорил», подумал с непроницаемым, лицом, охранник, слушая, дальше, «разболтавшегося на свою голову».
Даа! Три года назад, я в этой комнате, тогда за белокаменной, стеной с так же потайной дверью то же действовал, быстро и уверенно.. Вовремя открывал и закрывал входы и выходы и в башне, и на причал, и из причала, снова похвалив и себя (сорока восьмилетний), позитивный и то же в синей форме, полноватый, Палыч, продолжал разглядывать сквозь небольшие, прямоугольные, свои очки, «неуклюжие теперь» на экранах на своих двух мониторах, «заметно, покосившиеся и испорченные, круглые, крупные колонны», по бокам открытого, двухметрового в ширину входа.
Соглашаясь, мысленно, и размышляя «точно танк и наверняка танк таранил ночью колонны и не раз но не до таранил, отступил, а значит запугивали мрази», Палыч, покачал головой и снова стал откровенно и вслух вспоминать.
Ещё помню женщину, красавицу с длинными, светлыми, роскошными, волосами в таком древнерусском, красном с золотыми узорами, сарафане как я видел по телевизору, на светлую с разноцветной, вышивкой рубашку с длинными, рукавами охраняли всю ночь. Корзину она тогда три года назад с очень важным внутри, должна была передать ребятам и одной девчонке, и именно на причале и именно через своего сына. А в корзине как оказалось было очень нужное и необыкновенное, что помогало потом этим подросткам, выжить и победить. Ох и натерпелись же тогда страха подростки и от нечистой силы, что всё таки проникло тогда на причал, разнесла, тогда, немыслимая сила, колонны как карточный домик. Представляю, как жутковато было тогда им тринадцатилетним, впервые увидеть и сопротивляться, невидимой всё же нам не обладающих, даром, как оказалось, реальной, нечистой силе, что не дай Бог как говорится, повстречать и увидеть.
Замолчав, вздохнув и поправив свои прозрачные очки на носу (картошкой) охранник с заметной сединой в аккуратно, стриженной, светлой, короткой, причёске, прежде чем снова заговорить, взглянул, направо, на четыре на белокаменной, квадратной, (тумбе), между столами, красные кнопки в ряд с так же красными, аккуратными, надписями снизу. Колонны. Башня. Комната. Тревога.
Но не удалось нам всё таки уничтожить тогда корень Зла в столице и теперь эти люди нелюди, расплодились как пасюки. А ведь как надеялись тогда три года назад, когда те же, избранные, СВОЗЕМы, и ещё один такой необычный, очень умный, пацанёнок, мелкий, всё же вмешались и вычислили очень опасного среди нас предателя. И куда только наши глаза глядели? Ну тогда, когда сильно тряхануло. Помнишь? Тогда ещё живого, Камиля Александровича, нашли. Он один остался в живых после взрыва, девять лет назад, когда почти все его коллеги учёные погибли, нас с тобой тогда здесь ещё не было. А за пять дней до этого ну три года назад в белокаменной, стене, башни, сделали, окошко с плотной, светлой, занавеской. Ну что бы женщина та высокая и красивая с корзиной могла своими глазами, а не на мониторах видеть в нужное ей время, причал и дать нам знак через камеру, открыть вход в башне, и вовремя ей выйти. А занавеска та для маскировок, что бы ночью не светило из тоннеля, и разноцветные, горящие, лампочки были тогда так же, как и сейчас развешаны над причалом. Ну помнишь, тогда, закрывающие, вход в причал, колонны разлетелись от немыслимого, удара как камешки, да и что то с проводкой случилось? Жуткая непогода тогда была и лампочки, и фонарные столбы на причале почти на всю ночь погасли, но потом снова зажглись. А окошко потом снова заложили, белыми, камнями. Помнишь?
Помню, Палыч.. И лампочки, развешанные то же помню.. Разноцветные.. Которые, кстати чтобы выключить, как и фонарные столбы на причале, нужно просто надавить на одну, левую, белую на уровне пояса, клавишу, внутри так же белой рамки в стене в двух шагах слева от (входа) в башню. Вторая, правая и то же кстати, белая, клавиша, внутри той же рамки, выключит свет на фонарных столбах, вдоль тротуара. И так же помню, как рассказывали мне охранники про женщину ту с роскошными, волосами и в древнем платье, которую приняли и выслушали тайно такие как ты МЕЧЗАСы, с начальством нашим. А потом как она смело вышла на причал в очень буйную, непогоду и отдала какому то плачущему, лысому в красной куртке, мужику, корзину, накрытую, белым платком. Но я тогда дома был, Палыч.. На выходных. «И был я пьяным вдрызг. И откуда взялась эта баба?»
Ответив, всё тем же, приглушённым, голосом и мысленно, дополнив, и (спросив), самого, себя, худой, охранник, перевёл свои мутные, мрачные, глаза на свои мониторы.
Через три секунды, наклонившись к своему столу, охранник, быстро, (застучал), своими, костистыми, длинными с (неаккуратными и грязными ногтями), пальцами по белой клавиатуре.
Еле, заметные, камеры, видеонаблюдения на высоких вдоль и с двух сторон, тротуара, и чёрных и без единого, листочка, деревьях, мигом, показали, и двухсотметровый от входа в причал, тротуар, почти до с пешеходным, переходом, дороги, с двухсторонним, редким, автомобильным, движением, и стальное и то же не низкое и справа, (если лицом к причалу), и в пяти метрах от и вдоль, (но не до конца), тротуара, ограждение, чёрного цвета с колючей, сверху, тускло сверкающей, проволокой, и так же большие, затемнённые, окна, нового, шестнадцатиэтажного дома в шести метрах от и так же вдоль, (того же), трёхметрового по высоте и чёрного, (огораживающего многоэтажный, дом), ограждения с кованными узорами.
В двадцати метрах, от двухсторонней, дороги, находился, (недосягаемый), для камер видеонаблюдения, закрытый, (нарочно по чьей то злой воле, что бы отгородить причал от оживлённой столицы), заброшенный, огороженный, высоким, железным, чёрным забором, парк с закрытыми на большой, ржавый, (амбарный), замок, железными и так же высокими и чёрными, воротами.
Знаю, и помню я и про выключатель, Фёдор. И я не думаю, что кто-то из людей тогда выключил свет на причале. Контролирующие, тогда и причал, охранники, то есть я и напарник, мы ни на секунду не отвлекались от мониторов, и мы заметили бы тогда, даже пролетевшего комара. А значит! Это дело рук говорю я тебе и про сломанные, колонны, да и про жуткую непогоду всё -таки реальной, невидимой, нам, нечистой силы. Вот такие вот дела, чересчур, странные и опасные. Но как рассвело всё стало как прежде и даже красивее и прочнее, и это радует, а значит нам всегда помогают так же невидимые нам Добрые силы! снова заговорив неожиданно, «как ребёнок», высказался не отрывающийся от своих мониторов, Палыч, а подумавший и выслушавший с страшным, и лицом, и взглядом, стоящий возле своего стола, Фёдор, ухмыльнулся и (подтверждая), молча кивнул вниз своим серым и небритым, подбородком.
Всего два подъезда у такого огромного дома и на каждом этаже всего по две квартиры, заговорив, после, снова, замолчавшего, напарника, (мечтающий), худой, (как оказалось опасный), напарник, вздохнул затем переключив, картинки на своих двух мониторах, стал смотреть, своими мутными, мрачными, глазами на экране на одном мониторе на теперь, слева, (если лицом к причалу), неспокойные в четырёх метрах от чёрного с колючей, сверху, стальной и тускло сверкающей, проволокой, ограждения, (так же в пяти метрах от и вдоль тротуара), тёмные тени в полу мрачных, промежутках, между, заброшенными, неказистыми и ржавыми, (вдоль тротуара), гаражами, до и в шести метрах, от высокого, светло серебристого, забора причала.
Взглянув, пристально на «ровную», мягкую, чёрную, почву с дотаивающими, остатками, грязного, снега и без заметных, следов, как и справа от и вдоль тротуара до чёрного (из стали), ограждения, Фёдор, ухмыльнулся и подумал. «На границе всё спокойно!»
Затем, переключив, картинки опять с видом на новый дом темно серого цвета, охранник, словно желая (заразить), напарника, своей мечтой, снова заговорил и опять, приглушённым голосом.
Представляешь какие там огромные квартиры и сколько там больших комнат, Палыч?
Ты это о чём? не отвлекаясь от своих мониторов, «наконец то», переспросил, Палыч, в то же время работая не тонкими пальцами с своей клавиатурой и снова поправляя свои (аккуратные) очки и всматриваясь на свежеокрашенный в тёмный цвет, шестнадцатиэтажный дом на своих экранах.
Ты, чего, Фёдор? удивился сразу же, Палыч. Забыл, что ли для кого этот дом построен? Если забыл, то открой в трёх метрах за своей спиной почти возле холодильника, деревянную, дверь, затем, сделай, четыре шага, вперёд и за такой же слева, коричневой, крепкой, дверью, но в туалет, поднимись по спиральной, лестнице на верх башни, и присмотрись, сверху в подзорную трубу на треноге, какие люди приезжают и уезжают к дому и от дома на дороговатых, машинах. Только хорошенько присмотрись!
Да нет, не забыл я Палыч, как подняться на башню и какие люди и за какие дела живут в этом доме, сразу же, ответил охранник в то же время косясь, своими, мутными, мрачными глазами на закрашенную, светло серебристым, цветом, костяшку, среднего, пальца на правом, сжатом на столе «не маленьком», кулаке, Палыча, и засовывая свою левую, дрожащую, руку в левый, карман, своей, лёгкой, верхней формы.
Может тебя, зацепило, зараза то не дремлет? снова спросил и улыбнулся, «ничего, неподозревающий и незамечающий», Палыч, не обращая внимания на руку, Фёдора, и тем, более не видя его вспотевшие, липкие, пальцы, обхватывающие, сейчас в кармане, темно серую, (холодную), рукоять, острого, стального и короткого кинжала.
Ну, ты даёшь? продолжал подшучивать, Палыч, и в то же время, всматриваясь на своих экранах на показавшуюся, машину на широком тротуаре, приближающуюся к открытому входу на причал на большой скорости.
Узнавая, машину, стального цвета, Палыч, вздохнул, задумался и через две секунды, настороженно, спросил у напарника в то же время, не отрываясь взглядом от быстрой машины на экране на одном из своих мониторов.
Ты, когда, Фёдор в последний раз проходил (медосмотр) у Целителя? И что это у тебя с голосом, случилось?
«Всё же заметил, Палыч.»
Как положено, напарник, двадцатого февраля, второй раз за месяц, следующая, проверка, первого марта. А голос, так это от конфет мятных, попить надо, тут же ответил, напрягшийся, Фёдор, и уставился своими мутными, страшными (особенно для слабонервного), глазами на «короткую» шею, Палыча, в то же время, крепко, сжимая в своём левом, кармане, тонкой. куртки, своей, побелевшей, кистью, холодную, рукоять, кинжала.
Молодец! А то я уж подумал, что ты того стал, МРАЗММом.., похвалил и тише добавил, (позитивный), Палыч, продолжая, наблюдать за резко, разворачивающейся, машиной, прямо на асфальтированной, небольшой, стоянке, (справа) от входа в причал и от тротуара, и заранее, протягивая, правую руку к красной на белокаменной, (тумбе), кнопке с надписью. Колонны, со следующими, но уже укорительными, словами, адресованные, выходящему из припаркованной, машины.
Ну сколько раз я предупреждал этого молодого человека, у кого тем более сегодня в такой день! День рожденья! Ну не носись же ты на машине хотя бы тогда, когда ты не преследуешь или тебе не грозит опасность. Сейчас выйду и как всегда поругаю этого гонщика. И кстати освещение на причале и так же фонари на тротуаре выключу!
Ну ему же можно, Палыч. Он же среди нас особенный человек, сказал и подметил, Фёдор, не обращая внимание на выступивший пот на своём выпуклом с заметными, морщинами, сером, лбу, и продолжая, косится, своими мутными, мрачными, глазами и на «доверчивого, Палыча», и так же на монитор «где уже по причалу шёл тот, кого он очень, очень ждал. А значит пора действовать. Да! И не надо никого жалеть, у твоего напарника совсем другие мечты. Помни про обещанный подарок», тем более поддержал, Фёдора, в его голове, голос, (сейчас), невидимого ему, направляющего, и Фёдор (сделав выбор), окончательно, решился на убийство.