Благодарю за похвалу, князь, отозвался Яромир и чуть склонил голову.
И всё-таки вот что меня, воевода, занимает, когда твоя Олёнка давеча с луком встретила меня в лесу, правда попасть в меня могла али бахвалилась?
Да что ты, князь, просто-напросто напугалась она, а стрелять ни за что бы не стала, потому как увидела, что муж перед ней благородный да знатный, правда ведь, дочка? Яромир взглянул на Ольгу, и та в знак согласия послушно кивнула.
Да ладно тебе велеречие-то разводить, воевода. Ответь-ка мне честно, обиды держать не стану, слово князя.
Ну, вообще-то Ольга неплохо стреляет, сдержанно произнёс Яромир.
А вот это я и хочу увидеть, заявил князь громко и довольно, как будто только этих слов и ожидал. Показать сможет? Мы ей установим целище, у костра, что на берегу реки, она пусть своим умением порадует, ну, шагов, скажем, с пятидесяти.
С пятидесяти? удивлённо выдохнул кто-то в толпе.
А что за целище-то? слегка напрягся Яромир.
Да горшок на сулицу наденем, а сулицу в землю воткнём вот и всё целище, согласна? князь перевёл взгляд на Ольгу, и глаза его слегка сузились.
Ольга посмотрела на Яромира, но тот молчал.
Согласна, князь, только можно из своего лука? подумав, ответила она.
Можно и из твоего.
Я сбегаю, сестрица, принесу, тут же вызвался Любим и кинулся в село в избу Томилы за луком.
Весёлое сборище тем временем направилось к берегу. Князь велел своему гридню захватить со стола любой пустой горшок, да принести из гридницы сулицу. И вот цель была установлена, расстояние отмеряно, а запыхавшийся Любим принёс Ольге её лук, тул со стрелами, защитный щиток на левое запястье и скроенные точно по ладони кожаные рукавицы с обрезанными перстами. На берегу у костра зрители образовали полукруг, с удовольствием предвкушая очередную забаву, кто-то шутил, кто-то пытался давать дельные советы всё это Ольга воспринимала довольно равнодушно, она внимательно рассматривала цель, что-то про себя прикидывала может, направление ветра, может, игру отблесков от костра. Молчал и князь, в свою очередь внимательно приглядываясь к девушке.
Надо бы предмет прения установить, выкрикнул кто-то из толпы. На кон что-нибудь поставить.
Можно и на кон, усмехнулся князь. Что предлагаешь, воевода?
Ну, скажем, подобный горшочек, что целищем служит, только с серебром. Устроит, княже? осторожно спросил Яромир.
Устроит-устроит, отмахнулся князь. Только мне твоего серебра более не надобно, и так хватает.
А что же тебе надобно? нахмурился Яромир.
Коли дочка твоя промахнётся, пусть со мной и с дружиной моей в гридницу последует и там нынче ночью плясками да песнями глаз и слух наш ублажает.
Воцарилась тишина, и даже в неярком свете костров было заметно, как побелело лицо Яромира. И пока воевода собирался произнести достойный ответ, Ольга опередила его.
Я согласна, чётко вымолвила она и посмотрела на батюшку спокойным, совсем недетским взглядом.
И вот ещё что раз уж мы решили постязаться, добавил князь, нарушая тишину, я своим серебром рисковать не стану, в подобную цель любой отрок-малолетка, что и месяца не пестован, попадёт, а ты, Яромир, дочку-то свою, думаю, поболе учил. Он склонился к стоящему рядом гридню, им по случаю вновь оказался услужливый Некрас и, показывая на Любима, негромко что-то проговорил.
Посему вот, что я решил, пусть девица станет стрелять в горшочек, что малец на темечко себе поставит, объяснил он. Это по правде будет.
Ропот пошёл по примолкшей до того толпе. Вскрикнула Голуба и спрятала лицо на груди у побледневшего Томилы. Некрас шагнул к Любиму, но мальчишка, не дав до себя дотронуться, метнулся к Ольге, которая, бросив лук, тут же прижала его к себе. Яромировы гридни, из тех, кто был при оружии, положили руки на рукояти мечей, и княжеские в ответ повторили то же движение. Давешнее веселье сменилось явственно ощущаемым напряжением и даже испугом.
Что ты творишь-то, князь! гневно воскликнул Яромир. Ты с нами за одним столом сидел, хлеб переламывал, а теперь хочешь, чтобы мы здесь друг в друга стрелы метили.
Не нужно, воевода, так волноваться, примирительно ответил князь. Я ж не настаиваю, лишь предлагаю, почти ласковым голосом, словно буйно помешанного, успокоил он Яромира, повернулся к Ольге и вопросительно на неё посмотрел.
Не стану я стрелять в брата своего названого, твёрдо ответила она.
Да разве ж я заставляю? как будто удивился князь. И вотще, думаешь, тебе кто-нибудь в мальчишку стрелять позволил бы? князь строго свёл брови и со всей серьёзностью добавил: Проверить я тебя хотел уверенность твою и дерзость.
Что ж ты своего гридня не предложил? уже спокойнее спросил Яромир.
Так это ты, воевода, знаешь, на что твоя мастерица способна, а я нет, неприятным резким голосом сказал князь. Коли согласилась бы я своего гридня, не раздумывая, предложил бы, а так рисковать не стану. Впрочем, чего уж лукавить, уверен я был откажется дочка-то твоя, тут князь, взглянув на Ольгу, лениво добавил. Шибко осторожна ты, девица, и скучна, он показно зевнул и развернулся, намереваясь уйти.
Подождите! крикнул кто-то из сборища. Из толпы вышел и встал рядом с Ольгой не кто иной, как Борщ. Подожди, князь. Хочешь потешиться, я готов живой целью послужить, выдохнул он.
Зачем вмешиваешься! прошипела ему Ольга, но Борщ только мельком глянул на девушку и тут же перевёл взор на князя.
И ты, молодец, не боишься пораниться али жизни лишиться? осведомился князь всё с тем же скучающим видом.
Давно меня сия девица уж поранила, пробормотал Борщ, который, видно, немало употребил хмельного мёда. А коли убиёт ну и пущай, он махнул рукой. Хоть раз вниманием своим осчастливит. Только, князь, можно одну просьбу.
Игорь кивнул.
Прошу, отмени прение, пусть забава будет ради занимательности.
Князь с ответом не спешил задумчиво молчал.
Считаешь, княже, что имеет силу прение-то ваше? склонившись к Игорю, тихо, но так, чтобы стоявшие рядом явно расслышали, спросил Асмуд. Стязалися ведь на других условиях.
Разве я тебя спрашивал? Миротворец, леший тебя забери, также тихо ответил князь и, возвысив голос, добавил: В связи с изменением словоположения, прение наше упраздняю. Пусть забава забавой и останется. Согласен, Яромир?
Ещё спрашиваешь. Конечно, согласен, проворчал воевода.
Ну что ж, на том и порешили. А ты, храбрец, ступай, занимай глумилище.
Борщ развернулся и последовал к тому месту, где из земли торчала сулица с надетым на неё горшком.
Княже, негромко обратился к Игорю Некрас. Дозволь проводить парня до места и поддержать, чтобы ножки у смельчака, не ровен час, не подкосились, али сбежать не задумал, Некрас вновь рвался услужить.
Дозволяю, согласился князь.
Некрас догнал Борща и грубо ухватил его за руку повыше локтя. Так они и остановились, ожидая Ольгиного выстрела.
Ольга вынула стрелу, наложила её, взялась за тетиву и прицелилась.
Давай уже стреляй, нетерпеливо крикнул кто-то из княжеских гридней.
Под руку не говори, вступился гридень из Яромировой дружины.
Ольга, казалось, отстранилась от всего происходящего вокруг не спеша натянула тетиву, глубоко вздохнула и отпустила стрелу.
И стрела нашла свою цель. Недвижим остался стоять Борщ, и горшок на его голове остался бы цел, если бы его дрогнувшие пальцы не разомкнулись и не выронили целище. Горшок ударился оземь и разлетелся на черепки видно, попал на камень. А крик боли всё же раздался, даже не крик, а самый настоящий рёв то был Некрас. Он упал на колени и, ухватившись за пораненное запястье, стрела прошла его насквозь пытался унять хлещущую из него кровь.
Мгновение все ошеломлённо молчали. Лишь Ольга резко развернулась к князю, и княжеские гридни ринулись к ней, намереваясь схватить девушку за руки, предотвратить какие-либо ещё дерзкие действия с её стороны. Однако Ольга никаких действий свершать более не собиралась решительно бросила лук себе под ноги и выжидающе смотрела на князя. Теперь уж настал черёд князя от гнева побледнеть.
Как ты посмела?! голос Игорь прозвучал звериным рыком.
Не серчай, княже, прости, коли обидела, но ты сам говорил, что умения моего не знаешь. Смог ты воочию убедиться неумёха я стрелять. И при первой нашей встрече ни за что бы в тебя не попала истинно бахвалилась, скромно проговорила она, но голос её звенел волнением, а глаза смотрели на князя с неприкрытым вызовом.
Князь молчал, рассматривая её, и, конечно же, видел и притворную её скромность, и вызов во взгляде, но слова его не были нарушены значит, наказывать девицу не за что при всём честном народе призналась в своей неумелости. Но и отпускать просто так нельзя.
Если велишь, князь, то я и полечить твоего гридня могу травы приложить, что кровь унимают, затянуть руку тугой повязкой это я всё умею, простодушно предложила Ольга, но в глазах у самой любопытство как же князь себя поведёт.
Тут уж князь не удержался расхохотался.
Помогите пораненному, отсмеявшись, велел он своим гридням и, обращаясь к Ольге, добавил: Нет уж, красавица, благодарствую, если ты такая же способная лекарка, как и меткий стрелок, пожалуй, ещё моего гридня до смерти залечишь.
Из толпы раздался ответный смех. Напряжённая обстановка вновь изменялась на весёлую про раненого Некраса никто не вспоминал сам напросился.
Верно всё прикинула, девица, обижаться мне не на что, голос князя вновь стал скучающим. И прение между нами сам упразднил. Посему иди на все четыре стороны. А мечом да луком раз уж не умеешь не размахивай, да и не девичьего ума это дело. Лучше уж пляши, пеки пироги да басни слушать учись вот это девке поболе пригодится, небрежно бросил он напоследок, развернулся, кликнул давешнюю девицу и удалился.
III. Невеста
На утро следующего дня, не спозаранку, но ещё задолго до полудня, покуда сельчане только продирали глаза после вчерашнего веселья, Томилино семейство уже вновь было в заботах. Беспокойная Голуба, а с ней Первушины родители и сестра отправились в избу к молодожёнам помочь новоиспечённой семье в обустройстве быта и приготовить яства для второго дня свадебного торжества, на который соберутся только близкие родичи. Остальные девицы Томилиного дома и три челядинки с ними, высыпав во двор, приводили в порядок после вчерашнего пира посуду и разную утварь. Девки-чернавки в наполненном до краёв водой с мыльным раствором чане мыли горшки да кружки, Леля ополаскивала их чистой водицей, Ива вытирала рушником и раскладывала в сундуки или отставляла в сторону, чтобы потом убрать в поставцы или отнести в гридницу. Ольга, сидя на корточках, чистила песком медные блюда и мисочки. Томила тоже не бездельничал что-то чинил-подлаживал в выкаченной во двор телеге готовился везти волхва восвояси. Волхв, выглядевший нынче не грозным служителем богов, а добродушным седым и ветхим дедушкой, сидел на завалинке, сложив руки на посохе, и благостно щурился на ласковое осеннее солнышко млел. Кроме обитателей Томилиного дома и волхва на дворе расположился ещё и десяток гридней Яромировой дружины. После Ольгиных лучных упражнений поспешил Яромир на всякий случай отправить своих лучших гридней двор Томилин блюсти, вместе с ними была отправлена домой и сама виновница происшествия. Двум десяткам местной дружины, гулявшим на свадьбе, Яромир велел вернуться в сторожевую избу, третий и так был в дозоре и потому в празднестве не участвовал: Яромир какие бы дела вокруг ни творились никогда не позволял оставить дозор. Сам Яромир, дождавшись возвращения Малины и Первуши и ещё раз поздравив молодожёнов, покинул празднество, не забыв прихватить с собой личную охрану, и отправился ночевать в избу местной жительницы Липушки пышнотелой вдовы тридцати восьми лет отроду. Яромир частенько у неё гостевал, приезжая в Выбуты, и помог ей устроить даже что-то вроде постоялого двора.
Нынешним утром никто на Томилином дворе и не вспоминал вчерашний праздник, не пересуживали и давешние волнительные события словно и не было ничего: мешало и присутствие Ольги, ставшей едва ли не первейшей особой на празднестве, да и вообще рот открывать лишний раз лень было. Работали молча, неспешно, девки-чернавки пытались затянуть песню, но всякий раз обрывали, начиная зевать. Гридни рассыпались по Томилиному двору: двое, негромко переговариваясь, сидели у калитки, один поглаживал пса Дружка, ещё двое самых молодых и резвых крутились возле челядинок, подносили им посуду, притаскивали воду, пытались шутить девки в ответ улыбались натужно, вяло, остальные гридни или слонялись без дела или сидели, прислонившись к забору, попивая холодный квас. Даже домашняя живность, казалось, чувствовала людской настрой: пёс Дружок лежал с полуприкрытыми глазами, положив морду на вытянутые передние лапы, негромко квохтали куры, и не гоготали, а переговаривались гуси на своей, огороженной, части двора, а красавец и задира петух, сидя на ограде, обводил всё сердитым взглядом, оглядывал курятник, изредка поднимая нахохленную голову, и тут же прятал её под крыло.
И только неугомонный Любим, упросивший одного из гридней показать ему ратные упражнения, носился по двору. И теперь, уже и не радостный, что дал мальчишке себя уговорить, утиравший пот с лица гридень не переставал отбивать удары малолетнего вояки и было непонятно кто кого гонял: то ли опытный гридень Любима, то ли наоборот. Любим, счастливо избежавший неприятного происшествия, и ныне всеми оберегаемый и жалеемый, вооружился Первушиным щитом и извлечённым из схрона деревянным мечом и готов был ратиться без устали и стеснения.
Сия сонная и благостная обстановка была нарушена неожиданным стуком в закрытую калитку. Гридни немедленно встрепенулись, те, которые сидели у калитки, вскочили, заворчал Дружок. Калитка отворилась, и на двор с мешком в руках зашёл отрок из дружины князя Игоря.
Чё надобно, малец? спросил его один из гридней у калитки.
Послание передать и дары от великого князя Игоря Рюриковича благородной и всекрасной девице Ольге Яромировне, напыщенно ответил отрок. Он надменно оглядел двор, прервавших свои занятия и с любопытством взиравших на него Томилиных домочадцев и насмешливых гридней и, увидев благородную девицу, занятую неблагородным вовсе делом, вперил в неё взгляд, исполненный важности и ожидания, что сия девица сейчас немедленно взволнуется, вскочит, покраснеет-побледнеет или даже вскрикнет испуганно и радостно. А как же иначе ещё можно воспринять великую милость внимания самого князя Киевского? Однако ж Ольга вскакивать и волноваться не спешила, скользнула по отроку равнодушным взглядом и, не промолвив ни единого слова, продолжила своё неблагородное занятие. Да и выглядела она как-то уж совсем не всекрасной в сорочице и подоткнутой краями за пояс поневе, будто обычная поселянка без венчика, ленты и прочих украшений волосы едва собраны в небрежную полураспущенную косу словно её обладательница заплела её тут же во дворе, не отрываясь от дела, на ногах странные узконосые с открытой пяткой черевички.
Не узрев ожидаемых действий, отрок, слегка смутившись, приблизился к Ольге, не зная, то ли повторить речь вдруг девица не расслышала или не поняла или же, помолчав, подождать ещё.
Олён, к тебе пришли, раздался спасительный для отрока голос Томилы.
Ко мне? протянула Ольга, изобразив удивление. Ну, начнём с того, что вообще-то я Эймундовна, сказала она, наконец-таки удостоив отрока насмешливо-испытующим взглядом, отчего лицо и шея отрока немедля пошли красными пятнами. Ну, говори, раз пришёл, она поднялась и откинула со лба тыльной стороной испачканной в песке ладони упавшие пряди.