Екатерина Каблукова
Под грифом «Секретно». Книга 2. Невеста по случаю
© Каблукова Екатерина
© ИДДК
Глава 1
Я уныло ковыряла ложкой в тарелке. Никогда не любила гречневую кашу, а сегодня мне казалось, что она вообще омерзительно пахла. Этакой прогорклой крупой. Не помогало ни сливочное масло, ни соль. Я привычно размазала ложкой крупинки по краям, чтобы было похоже, будто бы я все-таки что-то съела, и бросила тоскливый взгляд в окно.
Погода полностью отражала мое настроение. Мелкий моросящий дождь, начавшийся неделю назад, не прекращался ни на секунду. Низкое небо было покрыто серыми тучами, пасмурный день просто сливался с белой ночью, и в городе царила непроглядная серость. Как и в моей душе.
Я снова взглянула на окно, покрытое каплями, вздохнула, невольно вспомнив голубое небо и яркие, усеянные цветами холмы, между которыми вилась пыльная дорога. От осознания, что это никогда не повторится, стало еще тоскливее.
Лиза, ты что сидишь? Бабушка в ярко-красном шелковом халате вошла на кухню. На работу опоздаешь!
Переживут, отмахнулась я.
Сейчас, когда все сотрудники наперебой уверяли начальство, что заплесневеют от сырости, и требовали подписать внеочередные отпуска, чтобы удрать на юг, я, вышедшая на работу сразу же после своей необычной командировки и не требовавшая даже догулять положенное, ценилась нашей конторой на вес золота.
Переживут, твои органы всех переживут, пробурчала бабушка, скрываясь в ванной, чтобы привести себя в порядок.
Послышался шум воды. Я вздохнула: ну все, бабуля нейтрализована по меньшей мере на час. Пока она не нанесет все снадобья из десяти тюбиков, стоявших рядком на полочке у зеркала, на кожу, не сделает укладку и легкий утренний макияж, она из ванной не выйдет. Выждав еще три минуты, вдруг бабушка что-то забыла, я встала, чтобы с чувством выполненного долга выкинуть гречку.
Лиз, ты что, еще не поела? Мама появилась на кухне.
Ее шелковый халат был синим. Мне полагался зеленый, который вот уже второй год пылился в шкафу: я любила длинные футболки и трикотажные штаны.
И опять без тапок! ужаснулась родительница.
Поела. Без тапок. Мне пора, иначе опоздаю! Чмокнув маму в щеку, я попыталась пронести мимо бдительного ока тарелку, но была остановлена.
Как-то мало ты съела! Она всмотрелась в гречку, словно считая крупинки.
Мама, ну хоть ты не начинай!
Лиза, крупа это длинные углеводы! Она полезна! Мама с укором посмотрела на меня.
Понимая, что меня ждут либо три ложки ненавистной гречки, либо лекция о пользе круп, после которой я точно опоздаю, я послушно зачерпнула и проглотила. Поставила тарелку на край раковины и метнулась в туалет: гречка всеми силами рвалась наружу. Я только и успела, что закрыть дверь на шпингалет и буквально рухнуть на колени у унитаза.
Черт, выругалась я, когда тошнота отступила.
Немного отдышавшись, я поднялась. Ноги все еще дрожали.
Лиза, оказывается, мама стучала в дверь, Лиза, что случилось?
Все в порядке, мам. Я открыла холодную воду, тщательно прополоскала рот, умылась и только после этого вышла, радуясь, что в квартире все-таки два совмещенных санузла.
Бабушка, встревоженная маминым голосом, тоже выскочила из ванной. Вода с ее волос стекала на халат, оставляя темные пятна, так напоминающие пятна крови. В памяти мелькнула белоснежная рубашка графа, красные подтеки на ткани. Там пятна выглядели ярче. И запах горелой плоти
При воспоминаниях о пытках к горлу опять подступила тошнота. Я приложила ладонь ко рту, пытаясь сдержаться. Обои в коридоре стали блеклыми, а запахи усилились.
Лизок, ты не заболела? Мама потрогала мне лоб, обменялась многозначительным взглядом с бабушкой. Просто ледяная!
Может, врача вызвать? Та тоже потянулась ко мне.
Я увернулась:
Да оставьте вы меня в покое! Ушла в свою комнату, по-детски хлопнув дверью.
Села на кровать, обреченно посмотрела на часы, охнула и начала собираться. Брюки категорически не хотели застегиваться молнию заело, стянув их, я не глядя надела юбку, благо у меня они все были почти одинаковые, натянула рубашку, кое-как застегнула пуговицы, затем достала новую упаковку чулок, попыталась быстро надеть, зацепила кольцом с рубином, которое никогда не снимала с пальца, слишком уж дорогим был подарок, как и браслет на запястье. От воспоминаний в носу противно защипало.
Я быстро смахнула слезы и еще раз посмотрела на часы. Длинная стрелка неумолимо приближалась к двенадцати. Понимая, что накраситься уже не успеваю, выскочила в коридор, на ходу стягивая волосы резинкой в хвост.
Лиза, окликнула бабушка.
Игнорируя призыв, я впрыгнула в балетки и подхватила куртку.
Опаздываю! До вечера!
Я выскочила на площадку, громко хлопнув дверью. Перепрыгивая через ступеньку, помчалась вниз. В подъезде пахло цементом и табаком, а еще дешевыми духами, сквозь аромат которых явно ощущался запах спирта. Странно, раньше я этого не замечала.
Этажом ниже ступени были влажными, по всей видимости, сосед только что выгулял свою собаку. К запаху духов присоединился запах псины, и я поморщилась, попыталась быстрее спуститься, чуть не поскользнулась на мокрой ступеньке, удержалась, схватившись за перила, поправила сумку и продолжила спускаться, но уже медленнее.
У дверей подъезда мне даже пришлось остановиться: на секунду все поплыло перед глазами. Показалось, что на лестнице очень душно. Охнув, я прислонилась к стене.
Лизонька, доброе утро! Что с вами? Сосед, немолодой седовласый мужчина, как раз выходивший из своей квартиры, озадаченно посмотрел на меня. Вам плохо?
Спасибо, все в порядке, прошипела я: еще не хватало, чтобы он потом моим рассказывал, что я чуть не упала в обморок на лестнице. Доброе утро, Виктор Степанович!
И вам не болеть!
Я вышла и с наслаждением вдохнула холодный, пропитанный дождем воздух. Полегчало. Воздух был словно наполнен влагой. Ветер дунул в лицо, ероша растрепавшиеся волосы. Ледяные капли облепили лицо.
Лиза! раздался строгий окрик мамы над головой. Капюшон надень, а то простудишься!
Я проигнорировала. Медленно, с удовольствием прошлась до машины, припаркованной у соседнего дома, села за руль, включила зажигание. Автомобиль грозно пискнул, а я ругнулась: уже второй день подряд забывала заправиться. Взглянула на часы, поняла, что если поеду на заправку, то точно не успею, полезла в сумку за телефоном вызвать такси.
И все равно я опоздала. Планерка как раз закончилась, когда я заходила в свой кабинет, который делила еще с двумя девочками из отдела. Небольшой, со стандартной дешевой мебелью и пластиковыми жалюзи. Лишь компьютеры были достаточно мощные, позволявшие оперативно работать. Я, делая вид, что задержалась по делу, прошла к своему столу, стоявшему в углу.
О, Лизка, а Соколов про тебя на планерке спрашивал. Танька кинула на стол ежедневники, включила комп. Третье опоздание за неделю! Ты что, со своим Максом съехалась?
А при чем тут Макс? не поняла я, тоже включая компьютер и вводя пароль доступа. Экран ярко замигал, и я невольно прикрыла глаза.
Ну так на радостях сексом занимаетесь, поэтому и опаздываешь. Таня зашуршала шоколадкой, припрятанной в тумбочке. Она всегда была жуткой сластеной. Будешь?
Я покачала головой. В отличие от меня, Танька ела, как слон, и не толстела, вызывая всеобщую зависть. Сама она, скромно потупив глаза, заявляла, что у нее отличный метаболизм, а девочки по углам шушукались, что наверняка пьет какие-то таблетки.
Вечно ты со своим сексом! укорила подругу Люська. Может, Лизка проснуться не может!
Ага. Потому что вечером сексом занималась. Таня отгрызла шоколадку и фыркнула. Девочки, ну что вы такие мрачные?
Ты за окно смотрела? спросила Люся. Там мокро, а Соколов отпуск не дает.
Почему не дает? Я щелкнула клавишами мышки, открывая файл.
Потому что по расписанию сейчас твой отпуск. И я должна с тобой договариваться и рапорт подавать. Она яростно застучала пальцами по клавиатуре, точно та была виновата.
Пиши заявление. Я не буду догуливать. Я вывела на печать несколько листов, забрала и начала проверять.
А ты ему об этом скажешь? Люся умоляюще посмотрела на меня. А то меня Артем на море зовет И заговорщицки добавила: Он мне предложение будет делать!
Вау!!! Таня вылетела из-за стола и бросилась обнимать подругу. Поздравляю!!! Откуда знаешь?
Степка проболтался, ответила та, имея в виду своего младшего брата. Он ему кольцо мое таскал замерять.
Круто!!! Таня повернулась ко мне. Лиза, а ты чего?
А? Что? Я оторвала взгляд от экрана.
Люся замуж собралась.
Поздравляю! я вымученно улыбнулась. Вы с Темычем классная пара.
Да ладно, отмахнулась смущенная Люся. Вы-то с Максом когда?
Я стиснула зубы. Макс был мой парень. Вернее, бывший парень, на звонки которого я перестала отвечать, как только вернулась из командировки, но девочки об этом не знали. Я помолчала, затем вновь погрузилась в бумаги. Девочки сверлили меня взглядами, и я не выдержала:
Никогда.
Потрясенное молчание было мне ответом. Я с удивлением поняла, что мне самой полегчало.
Ли-из, вы что, расстались? недоверчиво протянула Таня, все еще обнимая Люсю.
Да, расстались. Я начала набирать на клавиатуре текст. Как пишется «по порядку»? Через пробел или дефис?
Пробел, машинально ответила Люся и спохватилась: А что произошло?
С порядком?
С Максом.
Ничего, отмахнулась я, не рассказывать же про графа Алайстера, так некстати ворвавшегося в мою размеренную жизнь. Иногда бывает, когда люди просто понимают, что вместе им хуже, чем порознь.
Правда, Максу это очень долго пришлось объяснять, он так и не поверил, но об этом можно было и умолчать.
Судя по лицам, девочки хотели провести мне форменный допрос, но меня спасла круглолицая Любочка бессменный секретарь нашего начальника. Она заглянула в кабинет и сообщила, что полковник Соколов вызывает меня к себе.
Меня проводили сочувствующими взглядами: если наш начальник начинал вызывать через секретаря, то пощады ждать не приходилось.
В коридоре никого не было. На какой-то миг перед самыми дверями в кабинет сердце вдруг забилось от крамольной мысли, что сейчас я увижу Роя, сидящего за столом и просматривающего мое дело
Я покачала головой, прогоняя ее. Зачем я ему, если он любит Кариссу. Все закончилось в тот момент, когда я подошла к дверце шкафа, теперь осталось лишь пережить горькое послевкусие расставания и вспоминания о путешествии в другой мир, как о приятном приключении. Приятном
Вспомнив, что меня пытались убить в Лагомбардии, я усмехнулась. И все равно при воспоминаниях о чужом мире, пропитанном солнцем и запахом моря, меня охватила тоска.
Я задумчиво покрутила кольцо с рубином, взглянула браслет из голубого металла, на котором висели три-ключа прощальные подарки графа Алайстера.
Кольцо защищало от ядов. А браслет был амулетом, позволяющим открывать любые замки́. Теперь мне даже не надо было нажимать кнопки домофона, стоило лишь протянуть руку к дверям. Я знала, что браслет мог открыть мне путь в Лагомбардию. Знала и потому никогда не спускалась в тот подвал с книжными шкафами.
Спохватившись, что так и застыла в коридоре, я вошла в приемную, а потом и в кабинет начальника:
Разрешите?
Полковник сидел за столом и что-то записывал в свой «талмуд», как он всегда называл тетради-ежедневники. Больше в кабинете никого не было. Я разочарованно выдохнула, чувствуя себя романтичной дурой. Признаться, чувство было не из приятных.
Голованова, третье опоздание за неделю! Павел Андреевич даже не поднял голову, плохой знак. Садись, бери лист и пиши.
Что писать?
Заявление. Лучше сама, чем приказом.
Стало очень обидно. В носу противно защипало. Я моргнула, смахивая слезы, села за стол, придвинула к себе один из листов, стопкой лежащих на столе, взяла ручку и начала выводить буквы, стараясь писать разборчиво: почерк у меня был очень корявый, сказывались годы работы на компьютере.
Вот, поставив достаточно размашистую подпись, я слегка дрожащей рукой протянула лист полковнику, он снял колпачок со своей перьевой ручки и начал читать. Где-то в середине он нахмурился, перечитал, затем строго посмотрел на меня поверх очков:
Голованова! Это что?
Заявление, голос звучал отстраненно, вы же сами просили по собственному
Я тебя просил на отпуск написать! Ходишь тут, как моль бледная! Он зло швырнул лист на стол и хлопнул ладонью по нему так, что стакан с водой подпрыгнул.
Я в отпуск не хочу, мне там делать нечего, мрачно сказала я, избегая его взгляда. Хотите увольнять увольняйте, а в отпуск не пойду!
Полковник вздохнул, встал из-за стола, прошелся по кабинету, заложив руки за спину, как всегда бывало, когда он размышлял, затем сел, но уже напротив меня.
Лизавета, послушай, я не знаю, что у тебя там случилось, и не хочу знать он выразительно замолчал.
Вот и не спрашивайте, посоветовала я.
Ты это начальству не дерзи! А то действительно твое сочинительство на тему собственных желаний подпишу! И что делать будешь? говорил он это, скорее, по привычке, уж Павел Андреевич прекрасно знал, что теперь благодаря графу Алайстеру, вернее, премии, выписанной мне от имени Лагомбардии, Советом которой он успешно управлял, я могла всю жизнь прожить, ни в чем не нуждаясь.
После возвращения из параллельного мира, где я вынуждена была играть роль принцессы, я вышла на работу, и меня тут же вызвали в кабинет начальника. Я пошла, ожидая все что угодно, но полковник слегка оторопело протянул дорогое портмоне, наполненное банковскими карточками:
Вот, держи
Что это? Всю ночь я провела без сна, глаза были припухшими, а в голове стоял будто бы туман.
Премия. За работу. Вообще-то не положено такое, но Алайстер настоял, говорит, был на самом верху.
Кровь бросилась мне в лицо. Так унизительно я себя никогда не чувствовала. Со мной расплачивались за услуги И ведь даже не пришел сам! Трус!
Передайте вашему Алайстеру, прошипела я и вдруг осеклась.
Вспомнила и недавний приказ, «спущенный с самого верха», и то, как размышляла, что буду делать, если меня уволят. В портмоне лежали моя свобода и независимость, и неважно, за какие услуги Лагомбардии со мной рассчитались.
Передайте ему большое спасибо!
Голованова! окрик начальника вывел меня из раздумий. Ты где?
Не знаю, честно ответила я. Наверное, у вас в кабинете.
Я тебя человеческим языком спрашиваю: жить ты как будешь?
Я одарила его мрачным взглядом. И этот туда же! Мало мне мамы с бабушкой, последнее время охавших, что я похудела и осунулась. Возможно, они что-то и подозревали, бабушка то и дело заводила разговор на тему молодых людей и почему-то ценных бумаг, но я молча отмахивалась и старалась лишний раз задержаться на работе, не желая рассказывать им ни о загадочной своей командировке, ни о суммах на счетах, а уж тем более вдаваться в объяснения, как я смогла заработать столько. Павел Андреевич все еще ждал ответа. Я пожала плечами:
Не думала об этом.
Так подумай! Он с каким-то мрачным раздражением протер очки, я внимательно посмотрела на него:
Это мои просили вас поговорить, верно?
Почему сразу твои? пробурчал он, старательно пряча глаза и тем самым подтверждая мои догадки.
А кто ж еще! фыркнула я. Думаете, не знаю, что вы с ними в сговоре! Вернее, с бабушкой!
Лидия Михайловна тебе добра желает И права она: сидишь с утра до вечера, света белого не видишь!
С нашей погодой его вообще увидеть затруднительно.