«Только б не заснуть, думал лясун. Это хорошо, что зима скоро остальные-то лешаки уже под землю давно провалились! Значит, не остановит никто Только бы не заснуть».
Лес заканчивается, редеют сосны Месяц на небе виднеется, но восход уже близко, ещё немного и рассветёт. И вот в предрассветной мгле показалась, наконец, продуваемая всеми ветрами узкая полоска незасеянного поля, разделявшего два леса. Там, в родном лесу, остались силы лясуна и его власть. Выходил из леса своего великаном могучим, под которым земля прогибалась. Шёл по полю волом тягловым, круто рогами вниз склоняясь. А в чужой лес маленькие его стариком дряхлым завели, под обе руки поддерживая.
Сели на поваленное дерево отдохнуть. Руки у старика трясутся, шарит он в бороде, найти что-то хочет. Да только до своего леса уже не дотянуться нет теперь ни яблок, ни орехов. Только и нашлось, что две волчьи ягоды одна побольше, другая поменьше.
Жалко лешему маленьких сам ведь виноват! Ох, не надо было на силу свою надеяться, в лес чужой заходить. Куда они теперь, старый и малые, денутся? Видно, и правда придётся детям ягодок отведать
Поманил их к себе леший, ягоды протягивает берите, мол. Девочка потянулась уже было, да взять не успела резко окликнул кто-то сзади. Глядь, а там фриц стоит! Молчит, только автоматным дулом показывает хенде хох! Это значит, руки вверх поднять.
Маленькие и подняли, стоят, трясутся. И леший поднял. Высоко поднял, из последних сил потянул ветви к небу, корнями в землю прорастая Тянется лесовик вширь и ввысь. Знает он, что морок ему не навести теперь, только одно и остаётся самому деревом стать, маленьких заслонить.
Заверещал фриц от ужаса, глазам своим не верит как это дерево в три обхвата вместо человека выросло в единый миг! Стоит, орёт себе что-то, а пошевелиться не может.
Наконец совладал с ногами и ну бежать от этого проклятого места, на ходу паля из автомата по морщинистому стволу
Упал лесовик наземь, вздрогнул лес от тяжести вековой. Дети сидят рядом, по щекам его гладят, никуда не отходят.
Дзядуля, мы цябе не кiнем. Мы да дохтара адвядзём цябе! Дохтар горкае пiтво дасьць. Дык ад яго адразу выздаравееш! Чуеш?[16]
Девочка лужицу нашла, слегка льдом уже подёрнувшуюся. Ладошки туда опустила, воды принесла лясуну:
Пi, дзядуля![17]
Губы смочив, прислушался к своим ощущениям. Вроде жив Ну а раз так, вставать надо. Иначе в сон провалишься!
И побрели они так девочка лешего под левую руку держит, мальчик под правую. От патрулей подалее держались, без троп, через самую чащу шли. Медленно шли, голодно. Однако ж ягоды волчьи леший выбросил, не на свою, а на человечью силу и чудо теперь надеясь.
И прав оказался. Вышли они к людям всё-таки! Ровнёхонько к первому снегу
Впереди, чуть в низине, лежал городишко, а самый окраинный дом почти примыкал к лесу. Здесь не было чужаков, над избами безбоязненно клубился печной дым, кое-где мычали коровы, и слышались гудки далёких паровозов, обречённо идущих на восток.
Ясный закат обещал по-настоящему морозную ночь, и леший засыпал на ходу. Они стояли втроём на самом краю леса, держась за руки ни дать ни взять дед с внучатами, такими же востроносыми и глазастыми, как и он сам, за хворостом собрался!
Далей хадзiце самi[18], прошелестел леший напоследок. Прикрыл глаза, скукожился, превращаясь в порыжевшую от времени сосновую шишку, незнамо как занесённую сюда, так далеко от родного леса, и затерялся среди чёрных почти опавших листьев и мухоморной трухи.
К дому, в котором уже горел вечерний свет, подошли с опаской. Как-то встретят их там?
На стук вышел вихрастый чернобородый мужчина. Из-за его спины любопытно выглядывала целая орава целых пять глазастых ребятишек. Девочка уже собиралась что-то сказать, но тут внезапно смутилась и, потянув за собой брата, пошла прочь. Бородач, шикнув на загомонившую детвору, выбежал как был босиком и легко поднял обоих детей на руки. Так и зашёл с ними девочка на одном плече, мальчик на другом. Дом обдал детей уже забытым теплом, запахами еды, каким-то чадом и паром.
Вечерять сели все вместе: бородач с маленькой и суетливой своей женой, пятеро их шумных детей и пришлые брат с сестрой. Ели споро видно было, что живут здесь не очень-то сыто.
Что будем делать с ними? обратилась женщина к мужу на незнакомом гостям языке. Чем прокормим?
Ну, кормим же мы чем-то пятерых, пожал плечами мужчина. Значит, прокормим и семерых.
Женщина ласково погладила его по руке:
Я иногда смотрю на тебя и думаю, что мне с тобой очень повезло Какой ты у меня хороший И как я могу прости меня, дуру, вечно ругать тебя за всякие пустяки? То вещи не убрал, то дров не наколол Как будто сама не могу всё сделать! Как будто руки у меня от этого отвалятся! Да не отвалятся, они же казённые! от недавней нежности в голосе не осталось и следа. Женщина кричала, поднимая руки к небу и призывая его небо в свидетели своей тяжкой доли: Это ведь не эти руки на себе пятерых выносили! Не эти руки вагон дров перерубили! Ай ты горе моё, горе-злосчастье!
Брат и сестра замерли, во все глаза глядя на бушующую маленькую женщину. Остальные дети, давно, видимо, привыкшие к подобным сценам, не обращали на мать никакого внимания и доедали суп, так же весело гогоча и толкаясь.
Мальчик под столом схватился за руку сестры:
Што яна гаворыць? Яны ж размаўляюць як фрыцы!
Не, яны ня фрыцы. Дзядуля б нас тут не пакiнуў. Гэта нашы, свае, савецкiя![19] шёпотом ответила девочка.
А женщина меж тем не унималась:
Ну и что ты за театр мне тут устроил? Что ты хватаешься за сердце? Гирш! Ответь мне сейчас же! Ну что ты молчишь? Тебе плохо? О, милый мой! Что с тобой? Посмотрите, люди, до чего довела эта проклятая жизнь моего бедного мужа! Ну успокойся, успокойся! Тебе нельзя волноваться, у тебя ведь сердце, и она поспешила обнять мужа. Одна я тебя всегда буду жалеть, понимать и любить!
Бородач нежно поцеловал жену, незаметно улыбнулся и подмигнул очумевшим от происходящего за столом гостям.
От слабости мальчик не мог идти. Тогда печальная и тихая жена Гирша подняла его на руки, и они пошли дальше в толпе таких же тихих мужчин, женщин и детей. Они шли куда-то в гору, и хотя все понимали, что идти туда вовсе не стоит, никто не пытался свернуть с дороги. Некуда было сворачивать по обе стороны то тут, то там стояли автоматчики, и рвались с цепей, заливаясь злым лаем, остроухие собаки. Сестра шла рядом, опустив голову. А когда она наконец подняла глаза на брата, её лицо стало мамкиным лицом. И так мальчику от этого стало страшно, что он заплакал.
Тшшш-шшшш, жена Гирша в ночной рубашке стояла над мальчиком и гладила его горячий лоб. Тебе сон плохой приснился, да? Ну иди сюда, иди.
Сняла его с печки, где он спал с остальными детьми. Печка была небольшая, но детишки были до того худенькими, что без труда помещались все вместе под старой шинелью Гирша.
Тшшш-тшшш, женщина прижала к себе мальчика и пошла с ним за занавеску. Гирш, подвинься. Слышишь, Гирш, подвинься же ты. Малыш ляжет с нами.
Албарсты
Вы слышите, что я говорю? Вам для оформления пенсии нужно трудовую принести.
Так вот же она, дочка!
Это не трудовая. Это вообще непонятно что Какой-то паспорт экспоната. Вы читать умеете?
Нет
Ох, ну ладно, девочка в собесе наконец сжалилась над Албарсты[20]. Я начну оформлять пенсионное, а вы потом принесёте Последнее место работы?
Музей. Музей этнографический.
В войнах участвовали?
Да.
В каких?
Албарсты на минуту задумался. Потом, загибая кривоватые грязные пальцы, принялся перечислять:
С джиннами воевал, с желмогуз кемпир[21]. Ещё с жез тырмак[22] Да, было дело
Байке[23], вы с немцами воевали? девушка начала раздражаться.
А это когда было?
Так, слушайте, уважаемый, если вы с утра уже того приняли, то идите домой, не надо мне тут голову морочить!
Но я
Всё! Завтра приходите, завтра! И трудовую не забудьте.
Албарсты махнул рукой на глупую девушку и вышел на улицу. Ноябрь в Бишкеке выдался особо слякотным и противным. Пока добрёл до музея, все ноги промочил. Надо дождаться директора он грамотный, он пусть документы готовит. А пока других дел полно: в фойе школьники натоптали, грязь нанесли; какой-то пьяный дурак ночью камнем в окно запустил надо бы проверить, не пошла ли дальше трещина; а в витрине с представителями животного мира степей опять моль завелась обгложет последнюю лису проклятая, что потом будем делать?
Албарсты, чихая, растирал в ладонях сушёную лаванду и посыпал ею чучело степной лисички. Под чучелом лежала непонятная бумажка. Албарсты не умел читать, но бумажка показалась ему знакомой. Он достал из кармана свои документы и сравнил их с найденным под чучелом серым листочком с фиолетовыми печатями.
И тут, распространяя вокруг себя ароматы жирной баранины и китайской водки, в зал ввалился директор музея Аттокур Дюйшенович. Нависшую над собой угрозу в виде старого Албарсты директор заметил не сразу. Он заботливо поправил пыльную штору, загнал под батарею невесть откуда взявшийся окурок и, наконец, обратил внимание на Албарсты.
Это что? прогудел тот, протягивая директору бумажку.
Это?.. Ик Это паспорт музейного экспоната Питекантроп Реконструкция облика Ой!
Аттокур Дюйшенович предпринял попытку к бегству, но Албарсты железной рукой задержал его и приподнял сантиметров на тридцать.
Ах ты, свинья двуногая! Ты же обещал по трудовой устроить! Я на тебя десять лет пашу! Ты забыл, кто я? и Албарсты зарычал, обнажая жёлтые клыки устрашающего размера.
Милиция! Помогите! заверещал директор, дёргая ногами, но Албарсты его уже отпустил.
Аттокур Дюйшенович грохнулся на пол тяжёлым мешком и быстро отполз в угол.
Албарсты громко чихнул и вернулся к тщедушному тельцу лисы. Директор понял, что убивать его пока не собираются, и решил перейти в наступление:
Ты как с начальством разговариваешь? Интересное дело живёшь тут, значит, на всём готовом, кормят тебя, жалеют В газетах иностранных рожу твою печатают Никакой благодарности! Думаешь, я не вижу, как ты куришь у себя в витрине, когда экскурсий нет, а? Вся пещера провоняла! Да я тебя завтра же уволю, понял? Ну и куда ты пойдёшь?
Албарсты не отвечал. Потравив моль, он принялся протирать заляпанное пальцами стекло витрины.
Директор примирительно похлопал его по мощной спине:
Не сердись. Не могу я тебя по трудовой устроить, понимаешь? Не могу! Нет у нас штатных единиц в музее. Одна только должность директор. Он же техничка, он же сторож, он же
Аттокур врал. На самом деле техничкой он записал свою тёщу, а сторожем племянника. Но поскольку всю чёрную работу в музее делал Албарсты, зарплату директор забирал себе, расписываясь в ведомости левой рукой за тёщу и за племянника. Но сообщать об этом сейчас он счел небезопасным.
И потом, у тебя даже паспорта нет! Как я тебя оформлю?
А вот это было правдой. Албарсты как существо полумифическое паспорта не имел. По молодости он и слов-то таких не знал, веками бегал себе по горам, пугая чабанов и заламывая иногда овечку-другую для пропитания. А под старость, когда ревматизм замучил и ночевать в снежной ложбинке под елью стало невмоготу, очутился в городе. Тут он и познакомился с Аттокуром.
В тот год Аттокура Дюйшеновича только назначили в музей. До этого он был директором мясокомбината, но как-то уж очень проворовался, и родственники, от греха подальше, устроили его сюда. Такая неразбериха творилась в мире, что никому и дела не было до профильного диплома лишь бы согласился кто сидеть в музее за восемьсот сом новыми деньгами. Вот Аттокур и согласился всё лучше, чем тюрьма! Освоившись на новом месте, он прежде всего определил, что из экспонатов представляет хоть какую-то ценность. По глупости сначала сдал на металлолом мотыги первых сибирских переселенцев, но потом сообразил, что лучше толкать экспонаты иностранцам в первозданном, так сказать, виде. И продал каким-то ценителям женское ожерелье XV века, подлинную кость динозавра и даже мохнатую фигуру, изображавшую питекантропа в натуральную величину.
Только, казалось бы, развернулся Аттокур, а тут проверка из министерства культуры нагрянула! Будем, говорят, сверять по инвентарным номерам экспонаты, ревизию делать. И если ожерелье Аттокур Дюйшенович возместил у жены спёр бусы какие-то, а кость динозавра заменил хорошо обглоданной бычьей голяшкой, то с питекантропом возникли проблемы. Хотел уже было директор устроить маленький пожар в музее и на это происшествие списать потерю ценного экспоната, но вовремя вспомнил про Албарсты, иногда за пару килограммов костей помогавшего грузчикам на мясокомбинате. Аттокур его нашёл, отмыл, причесал и уговорил посидеть в витрине пару недель, пока не пройдёт ревизия.
Но Албарсты без дела не мог. Днём он действительно сидел на валуне у входа в пещеру из папье-маше, а ночью наводил в музее порядок мыл окна, поливал фикусы и натирал паркет мохнатыми локтями.
Комиссия из министерства культуры тогда высоко оценила чистоту музейных залов и сохранность экспонатов в такое трудное для страны время, а за натуралистичность и высокую детализацию фигуры питекантропа даже объявила директору музея благодарность в устном и письменном виде. Иностранцы, по случаю заглянувшие в музей, тоже подивились мастерству кыргызстанских музейных работников, долго фотографировались на фоне Албарсты и пообещали выдать директору международный грант на дальнейшее развитие экспозиции. Аттокур Дюйшенович почуял выгоду.
Notes
1
Он высокий, даже выше деревьев. И ходит не как люди, а задом и на одной ноге. Слышишь, верхушки деревьев шумят? Так это он, леший, их трясёт!
Зачем?
А я откуда знаю? Смотрит, может, кто тут не спит А как увидит, так и хватает! Вот и спи. И тихо! Утром мужики вернутся, поесть принесут. Спи! (Белорус.)
2
Бежать вам надо.
Дедушка, куда же мы пойдём? Мы с братишкой партизанов ждём!
Не придут они.
Да как же?.. Дедушка, ты правду говоришь? (Белорус.)
3
Дедушка-леший, дедушка-леший, постой! (Белорус.)
4
Дедушка-леший, я узнал тебя! Ты всё можешь, спрячь нас с сестрой от фрицев! Не бросай нас тут, дедушка-леший! (Белорус.)
5
Дедушка, не уходи! Возьми нас с собой! Нам некуда идти у нас мамку убили! Дедушка, забери нас! (Белорус.)
6
Вон дедуля-леший какой сильный! А почему он всех фрицев не убьёт сразу?
Глупый ты, братец! Не убивает, значит, товарищ Сталин не давал такого приказа. А если сюда привезут телеграмму от Сталина, так всем фрицам капут!
Сама ты глупая! А как её сюда привезут? Где его найдут в лесу?
А ты разве не знаешь, что лешему подарок можно в любом дупле оставить? И леший его сам найдёт
А если он читать не умеет? Тогда что?
Великий Боже! Ой, правда он же неграмотный, наверное! (Белорус.)
7
Да не мог он умереть! Лешие сто лет живут! (Белорус.)
8
А ты разве знаешь, сколько ему лет было? На вид он старый совсем Эй, дедушка! Дедушка! Не слышит (Белорус.)
9
Дедушка-леший! Проснись! (Белорус.)
10
Что теперь делать будем? (Белорус.)
11
К людям пойдём. (Белорус.)
12
Посмотрим, что у дедушки осталось. Вчера и яблоки были, и орехи А теперь пусто. Ну да ладно. Пойдём! (Белорус.)
13
А там медведь. Он без дедушки-лешего нас сразу съест! (Белорус.)
14
А мы огонь разожжём! Тогда не съест, испугается! Вот и трут, и кресало у меня есть Подожди, братик (Белорус.)
15
Он уже мёртвый, ему не больно. (Белорус.)
16
Дедушка, мы тебя не бросим. Мы к врачу отведём тебя! Врач горькое питьё даст. И от него сразу выздоровеешь! Слышишь? (Белорус.)
17
Пей, дедушка! (Белорус.)