Я посмотрел на трехсантиметровый слой снега, покрывшего полынь. Было похоже на азбуку Морзе из белых точек и черточек, ведущих по дороге. Если бы я мог расшифровать это сообщение, рассказало бы оно интересную историю? Правда по-прежнему заключалась в том, что меня избрали шерифом благодаря культу личности, и если эта тенденция сохранится, мою наследницу точно не изберут. Может, я впаривал округу Вик просто потому, что мог? Нет, она была лучшим кандидатом на эту должность, именно поэтому я не сдамся. День панкейков, День панкейков.
Я переключился на вторую передачу на углу главной улицы и Бигхорн и увидел вдалеке «Транс-Ам» Терка, припаркованный у офиса. От одного вида его машины у меня заныла задница. Мне не хотелось встречаться с ним на пустой желудок. Я надеялся, что он уже получил всю возможную информацию о ночном инциденте у Лаванды Бегущей Лошади из отдела по охоте. Я быстро обогнул здание суда так, чтобы меня не заметили, и направился прямиком к католической церкви. Там была огромная толпа и ни одного места для парковки. Я выкатил Пулю на бетонную площадку рядом с кондиционером и заглушил двигатель. Вряд ли святой отец сегодня приедет.
Неужели это сама длинная рука закона. Старая шутка, но я не против. Лонгмайр, возьми стул и сядь сюда.
Стив Брандт был мэром Дюрана и де-факто президентом Торгово-промышленного комитета группы враждующих племен, составляющих коммерческое сердце города. Также он владел конторой, занимающейся печатью на главной улице, и делал футболки для ежегодного соревнования по софтболу между отделом шерифа и пожарной охраной, но чем меньше об этом говорить, тем лучше. Рядом с ним сидел Дэвид Филдинг из спортивного магазина, Элейн Гири, заведующая художественной галереей, Джо из магазина «Скобяных изделий и пиломатериалов Джо Бенхэма», Дэн Кроуфорд из ассоциации гольфистов и Руби.
Что ты тут делаешь? Руби уперлась подбородком в ладони, ее пальцы гладили впадинку за скулами. Насколько я понял, скулы появляются только в том случае, если ты ходишь больше пяти километров в день.
Я снял плащ и сел на него.
Пришел поддержать отважных добровольцев Дюрана из пожарного отдела в противопожарном нейлоне Как думаешь, их шляпы круче наших?
Разве ты не должен спать у себя в кроватке?
Я снял шляпу и нацепил ей на голову. Смотрелось броско. Потом я повернулся к остальным за столом.
Я постоянно натыкаюсь на эту проблему со всеми женщинами они хотят затащить меня в постель. По столу прошлось несколько смешков, а Руби сняла мою шляпу и повесила на край стола. А все потому, что я похож на Гэри Купера.
Весь стол пришел к общему кинематографическому мнению, что я больше похож на Хута Гибсона, и я сменил тему:
Ну что, как панкейки?
Мы не знаем. Сидим тут уже двадцать минут и не видели ни одного чертового панкейка. Джо Бенхэм казался сердитым и голодным.
Может, оно и к лучшему. Сегодня же не снова пожарные готовят?
Надо было понять, что они не умеют работать с огнем, Дэвид намекал на печально известный инцидент с маслом, когда пожарники подожгли старую дровяную печь в зале Будущих фермеров Америки, в результате чего панкейки того года на вкус напоминали черепицу.
Интереснее всего было, когда они чуть не подожгли свою же машину на том полевом пожаре недалеко от твоего дома, сказала Элейн, которая, как хранительница искусства, всегда ценила зрелищность.
Руби поставила передо мной дымящийся стаканчик с кофе. Я даже не видел, как она уходила.
Спасибо, мэм. Я сделал глоток и слушал разговор, вливая в желудок еще больше тех четырех чашек. Мне хотелось есть, а это плохой знак на Дне панкейков.
Мы как раз обсуждали украшения города на Рождество, Уолт. Как думаешь, они худшие в Вайоминге? Глаза Элейн замерцали. Как член городского совета, она уже шесть лет просила сделать новые украшения. Проблема в том, что отец Джо создал это «произведение искусства» в виде Сант, эльфов, оленей, колокольчиков, венков, свечей, деревьев, омелы, елок, звезд и разных игрушек двадцать пять лет назад. Кто бы что ни говорил, но сантиметровый слой этого уродства держится веками.
В Джиллетте хуже, заявил я.
Мы слышали, у тебя была тяжелая ночка. Дэн Кроуфорд взял свой кофе и подул на него, наблюдая, как сливки образуют маленькую волну на другой стороне стаканчика. Все затихли.
Все утро люди будут говорить только об этом, так что можно спокойно сделать официальное заявление.
Ничего особенного. Несчастный случай во время охоты у 137-й на БЗР. Я попытался сказать это так, чтобы больше тема не поднималась.
Говорят, погиб мальчик. Дэн не сводил глаз с кофе.
А еще что говорят? Стало тише. Без обид, Дэн, но я не буду играть здесь с тобой в угадайки. Лучше скажи все, что знаешь, и я соглашусь с этим либо опровергну. Он покраснел; я хотел добиться не такого эффекта.
Я не хотел вмешиваться, Уолт. Мне просто интересно.
Это правда. Я провел руками по лицу и оглянул стол.
При всем уважении к ведущемуся расследованию, похоже, прошлой ночью некий Коди Притчард отправился в далекую страну, откуда не возвращается ни один путник.
Элейн сразу уловила отсылку.
Ты сузил круг подозреваемых до пары сотен тысяч, то есть «что-то подгнило в Дании» или Айове?
Вряд ли город объявит публичный траур, кивнул Джо.
Элейн рискнула предположить, что кто-то устроит парад, но затем спасла меня, сменив тему и спросив, не хочу ли я играть Дух грядущего Рождества в постановке «Рождественской песни» в местном театре. Я был уверен, что она выбрала меня из-за роста, а не из-за актерских способностей. Эта теория подтвердилась, когда Элейн заверила меня, что мне не придется говорить ни слова, а только показывать пальцем.
Я отлучился по важному делу и пошел в мужской туалет в дальнем конце зала. По дороге я заглянул в приоткрытую щелку на кухню и удивился, когда увидел, как Вонни Хайес передает полную тарелку панкейков ожидающему пожарному. Она выглядела так же, как и вчера, хотя это было словно в другой жизни. Ее пальцы откинули назад прядь волос, выбившуюся из свободного пучка. Так странно, как настолько простые движения становятся чем-то индивидуальным и фирменным. Такое вращение запястья и потягивание двух пальцев. Меня возбуждало даже это. Я помахал ей, и, кажется, она меня заметила, но это неточно. Вонни улыбнулась молодому пожарному и скрылась на кухне. Эти пожарные только так соблазняют женщин.
Я сделал в туалете свои дела, вымыл руки, нажал кнопку на сушилке и вытер руки о джинсы под тихий шум современных технологий. Только тогда я понял, что оружие до сих пор при мне. Я не ношу его на общественные мероприятия и по выходным. Вообще-то все знали, что я мог снять пистолет и забыть его где-нибудь. Иногда Вик приносила его мне из туалета в офисе или с пассажирского кресла Пули. Она любила подшучивать над моим старинным пистолетом и называла его мушкетоном. Этим тяжелым оружием, из которого сложно стрелять и целиться, я пользовался во Вьетнаме и успел привыкнуть.
У кольта 1911 было жуткое, но надежное прошлое. Во время филиппинских операций островитяне принимали наркотики и заворачивались в сахарный тростник. Военнослужащие США задорно пытались отстреливать этих местных, но все безрезультатно, пока их не перерезали мачете. Очевидно, американцам требовалось что-то посерьезнее обычного оружия. Нужен был 38-й. Автоматическое однозарядное дитя Джона Браунинга выросло до 45-го калибра, и филиппинцы только так вылетали из своих окопов. Прицел этого оружия был примерно таким же, как у баскетбольного мяча, но если им попасть хоть во что-то, велики шансы, что противник повержен.
Я расстегнул кобуру и вытащил пистолет, чтобы проверить старая привычка. Матовое покрытие давно стерлось на выступах у ствола. Полностью заряженный, каким он сегодня и был, кольт обычно весит чуть больше килограмма, но сегодня он будто весил все сто. Какого черта я ношу его с собой? Чтобы отвечать на какую-то скрытую угрозу? Может, об этом меня просило подсознание? Примерно в этот момент я услышал, как открывается дверь в туалет, и пожарный при полном параде окинул взглядом меня и оружие.
Я и не думал, что панкейки настолько ужасные.
Привет, Рей. Это его я видел рядом с Вонни через кухонное окно. Тебе надо в туалет?
Он ответил не сразу.
Мисс Хайес послала за тобой, тебе позвонили на кухню.
Наверное, тогда Рей первый раз в жизни произнес слово «мисс». Он так и не двинулся с места.
Что-то еще?
Рей смущенно улыбнулся.
Ты хочешь кого-то застрелить?
Я ненадолго задумался и вздохнул.
А в кого-то надо стрелять?
Нет, насколько я знаю. Рей на секунду отвернулся. Похоже, тот, кто этого заслуживает, вчера сбежал.
Он был примерно одного возраста с Коди Притчардом и, наверное, ходил вместе с ним в школу. Я кивнул и начал проталкиваться к выходу мимо Рея.
А что там с Коди?
Я встал, и мы так и застыли в дверях. Я перевел взгляд на Рея.
Ну Я немного помолчал для театральности. Он умер.
Я смотрел на Рея и ждал, скажет ли он что-то еще. Он не сказал, поэтому я улыбнулся.
Лучше вам доставить панкейки майору за столом Комитета деловых партнеров, пока вы там все не начали тушить пожары.
Точно. Всегда приятно знать, какой стороной к тебе повернут панкейк.
Я размышлял о том, что меня поймали в туалете с оружием в руках, пока шел на кухню. Класс, как будто все в округе и так не думают, что меня давно надо закрыть в палате с мягкими стенами. Когда я дошел до двери на кухню, Вонни уже держала ее открытой.
Не сидится на месте?
Да хотелось бы. Боже, она была такой красивой, когда капли пота блестели в ложбинке у основания ее шеи.
Телефон у раковины в конце комнаты.
Я пронесся мимо нее, стараясь излучать профессионализм и компетентность, и схватил трубку с сушилки.
Лонгмайр.
Господи, ты опять там жрешь? Отдаленный вой шайеннов на том конце провода меня не удивил; судя по моему опыту, почти все, что было связано с шайеннами, так или иначе выло.
Я мотивирую избирателей и не съел еще ни одного панкейка. Почему ты еще не спишь?
Медэксперт только что закончил первичное обследование.
Дай угадаю. Свинцовое отравление?
Да, говорят, он умер где-то в половину седьмого. Это аргумент в пользу несчастного случая на охоте тогда начинает темнеть и все такое, но
А вот это уже интересно.
«Но»?
Множество полостей с рентгеноконтрастными вкраплениями.
Перед глазами сразу же встала картина рядовой охотничьей амуниции. Очевидно, сейчас мы говорили о чем-то серьезнее.
Не военное оружие?
Возможно, пуля полуоболоченная, возможно, нет. Калибр очень странный и большой.
Какой?
Мы пока не знаем.
Это уже что-то. Раз Вик изучала баллистику в Филадельфии, я сразу принял ее первую теорию, что пуля была калибра 3006.
А ты что думаешь? На том конце ненадолго повисла тишина.
Я думаю, это не охотничье ружье.
Я вскинул бровь.
Правда?
Я знаю, как выглядит хреново ружье для оленей.
Мы оба замолкли, обдумывая эту фразу.
Тебе надо поспать. Было приятно говорить эту фразу кому-то другому. Тишина.
Он ел чизбургер с перцем халапеньо.
Я закажу себе бургер и поговорю с Дороти. Что-нибудь еще? Тишина.
Поговори с Омаром. Он поехавший на голову, но знает свое дело. Тишина. Ну что, скучаешь по мне?
Я рассмеялся. Когда я повесил трубку, ко мне подошла Вонни с тарелкой дымящихся панкейков.
Я подумала, что только так ты сможешь поесть. Она расслабилась и прислонилась к стене. В фартуке и с забранными волосами она казалась самим воплощением амишей. В твоей жизни слишком много женщин.
Это хорошо или плохо? спросил я в перерыве между жеванием.
Вонни смотрела в свою чашку кофе. У нее были огромные глаза.
Зависит от женщин. Я кивнул и продолжил жевать. Наверное, это так сложно. Я не знаю, как ты справляешься.
Ну, такое происходит не каждый день бегать по пятнадцать километров на рассвете, триста раз приседать Она фыркнула от смеха, извинилась и прижала руку к лицу.
Как тебе панкейки?
Я сделал глубокий вдох.
Прекрасно, спасибо.
Я слышала, что раньше ты пек панкейки в виде животных, хитро улыбнулась Вонни.
Ты говорила с одной из женщин в моей жизни.
Да, это правда. Я узнала о тебе много разного, пока она на меня работала.
Я кивнул, раздумывая на этим «разным», и взял последний панкейк.
Мы договаривались так: если она ходит в церковь по воскресеньям с мамой, то ей не приходится есть завтраки ее грешного отца. Удивительно, что такими темпами она не стала повернутой методисткой.
А я слышала совсем другое. Мне она говорила, что любила оставаться с тобой наедине.
А теперь только так. Слова вылетели до того, как я успел их обдумать. Я уже так привык шутить насчет смерти Марты, но здесь это казалось неправильным. Прости.
Тебе бывает одиноко, Уолтер?
Ну конечно. Я пытался придумать, что сказать, но все казалось недостаточно откровенным. В голову лезли мысли лишь о том, какой красивой была Вонни. Перед глазами стоял размытый образ Вонни, моей кровати на ранчо и исполнения всех моих желаний сразу. О таком тоже не стоит говорить.
Давай как-нибудь встретимся?
А может, и стоит.
Боже, мисс Хайес, вы ко мне пристаете? я сделал ударение на слове «мисс». Ее глаза загорелись.
Возможно, мистер Лонгмайр, хотя должна признать, что ваше безразличие и толпы женщин, с которыми мне придется иметь дело, немного пугают.
Ну что ж, они достаточно агрессивные, так что я понимаю.
На ум приходит слово «гордость». Она сделала глоток кофе. Может, начнем просто с ужина?
Я быстро вернулся в офис и припарковался за музыкальным автоматом, который Терк называл своей машиной. Она была марки «Транс-Ам», по крайней мере так было написано. Но это далеко не все, что было на ней написано, каждая доступная поверхность автомата была покрыта какой-то наклейкой. На бампере красовались стикеры, провозглашающие каждую необдуманную политическую мысль, которая когда-либо посещала аполитичный разум Терка. Стикеры советовали поддерживать бывшего президента, его семью, свободное владение оружием, «ПроРодео», государственный национализм и сигналить, если возбужден. На заднем стекле были мультяшные персонажи, писающие друг на друга и на эмблемы других машин. Казалось, после взгляда на эту машину обиженными останутся все люди на планете. Это так похоже на Терка.
Когда я открыл дверь, в приемной никого не было. Я стоял, не выпуская дверную ручку, и прислушивался. Из моего кабинета донеслось шарканье, а потом закрылся один из моих картотечных шкафов. Через секунду в дверном проеме образовался Терк. Он не сводил глаз с того, как я закрывал за собой дверь.
Черт, ну наконец-то. Я целую вечность тут сижу. Я не знал, была ли это тактика «нападение лучшая защита» или его обычное состояние. Бегущая Лошадь звонила. Сказала, что несколько охотников спрашивают про БЗР у реки Паудер рядом со 137-й, сектор 23. Они остановились в мотеле «Деревянная хижина». Хочешь с ними поговорить?
Я помолчал пару секунд.
Что ты делал в моем кабинете?
Он был красивым парнем, в любовных романах его описали бы как «чертовски привлекательный». Смуглый, с волнистыми черными волосами и козлиной бородкой Ван Дайка, выводящей басков по материнской линии на первый план его внешности. Почти два метра ростом и с широкими плечами, он был мне полезен, когда скрещивал руки на груди и бросал грозные взгляды у меня за спиной во время разбирательств, но, помимо этого, я не знал, что с ним делать. Я взял его на работу в качестве одолжения Люциану. Ему он тоже не нравился, но Терк был его племянником, и я не мог иначе.