В КуларнаваТ подробно описывается как ритуал, выполняемый парой (10.3946), так и групповой обряд, носящий оргиастический характер (8.63(2)75; 10.1719; глава 11). Сказано, что обряд предназначен для удовлетворения божества (devatā-prītaye), а не собственных желаний (tṛṣṇāyā) (10.6). Мужчина, принимающий участие в этих обрядах, именуются садхакой (sādhaka) и йогином (yogin), а женщина шакти (śakti) или йогини (yoginī). При этом в случае последних терминов исчезает разница в их значении, характерная для ранних тантр, например, БЯТ [Törzsök 2014: 342]. С групповым обрядом, как и с другими ритуальными практиками, связывается интересная схема семи уллас степеней блаженства (8.4). Произошедшее на обряде нельзя разглашать посторонним (8.77; 11.79).
Наряду с буквальным совершением обрядов допускается и их мысленное выполнение (5.70), а пять мудр получают метафорическое истолкование (5.107113). Это создает почву для широкого толкования содержащихся в КуларнаваТ ритуальных предписаний.
Большое внимание в КуларнаваТ, как и вообще в каулических тантрах, уделяется женщинам, принимающим участие в ритуальной практике. В 7.4244(1) содержится два списка («восьмерка кулы» и «восьмерка акулы»), в которых перечисляются женщины, в наибольшей степени пригодные для ритуальной практики. Кроме того, предпринимается попытка изобразить идеальную женщину-тантрика, которую Л. Бернацки с иронией называет Tantric Miss World [Biernacki 2007: 165]. Акцент здесь делается на набожности и преданности шакти. Наряду с этим представлен негативный полюс женщины-шакти (7.4951), наделенный всеми отрицательными качествами. Впрочем, в другом месте говорится о необходимости терпимости и уважения ко всем женщинам (11.65(23)), и в отсутствие «идеальной» шакти любая представительница прекрасного пола может стать ритуальной партнершей тантрика-мужчины (7.46).
Категорически запрещена майтхуна с женой или шакти гуру (11.53), также как и насильственное вовлечение женщин в ритуал (5.99). «Нельзя ударять женщину даже цветком» (striyaṃ <> puṣpeṇāpi na tāḍayet) (11.65(2)), поскольку «любая женщина в мире есть матерь, происходящая из кулы» (yā kācid aṅganā loke sā mātṛ kula-sambhavā) (11.64). Тот, к кому женщины испытывают неприязнь (strī-dviṣṭaṃ), не может стать учеником тантрического гуру (13.22).
Во время этих ритуалов их участники должны отождествлять себя с божествами (7.39, 40). Однако трансгрессивные действия, допустимые в ритуальном пространстве-времени, строго запрещены вне его рамок (5.89, 90). Также дело обстоит и с социальными перегородками. Согласно 8.96102, на время проведения бхайрави-чакры (группового тантрического обряда) все варновые и кастовые различия исчезают и участники, начиная от брахманов и заканчивая чандалами, считаются дваждырожденными и подобиями Шивы. Это сравнивается с тем, что воды различных притоков Ганги, достигнув великой священной реки, обретают такую же ценность, как и ее воды, или с тем, что вода, куда добавили молоко, становится молоком. Однако по окончанию ритуала все социальные различия немедленно восстанавливаются.
Помимо пяти мудр, в распоряжении адептов индуистской Тантры оказывается обширный инструментарий, наиважнейшее место в котором занимают мантры. Мантры могут быть мужского, женского и среднего рода (16.4041). Наивысшей среди мантр является, как уже было сказано, Пара-прасада-мантра. Вообще же мантр бесчисленное множество (3.11, 12). Большое внимание уделяется размещению мантр на теле ньясе (nyāsa). В КуларнаваТ ньясам посвящена целая глава четвертая. Также описывается интересный ритуал, в ходе которого гуру очищает три тела ученика (7.6778). Другими же средствами выступают янтра и мудра ритуальный жест (не путать с мудрой как одним из пяти элементов панчамакары). Сказано, что божество воплощается в мантре, а мантра, в свою очередь, наполняет янтру (6.85). Янтра уподобляется телу божеству (6.87).
Кроме того, дается характеристика йоги (9.30) и йогина (9.45103).
Однако вступить на путь кулы самостоятельно невозможно: для этого требуется посвящение (dīkṣā) (5.98; 7.38) и наставления духовного учителя (guru). Без посвящения не может быть освобождения, а посвящение не бывает без наставника (14.3). Существует семь видов посвящения (14.39). В двенадцатой главе излагаются правила почитания гуру, а в следующей, тринадцатой, даются характеристики гуру и ученика. Именно мудрость, даруемая гуру, а не книжная ученость позволяет успешно следовать пути кулы (1.107108; 5.113; 6.8).
Находится в КуларнаваТ место и для нирукты традиционной этимологии. В заключительной, 17-й главе дается объяснение происхождения многих терминов, таких как «гуру», «ачарья», «йогини», «шакти», «веда» и «пурана».
Структура первых восьми глав КуларнаваТ
Первым восьми главам КуларнаваТ присуща определенная структура, что совершенно не характерно для тантрической литературы, где материал излагается зачастую совершенно хаотично. Исключением в этом отношении является достаточно поздняя МНТ.
В первой главе КуларнаваТ описывается бедственное положение души в колесе перерождений и одновременно подвергается критике обычная религиозность как неспособная открыть врата освобождения. Таким образом, ставится «диагноз».
Заметим, как показал Г. Карлштедт, что первая глава во многом совпадает с Гаруда-пурана-сароддхарой. Вопрос, кто у кого заимствовал, остается нерешенным, хотя, скорее, источником послужила именно КуларнаваТ, а возможно, заимствование произошло из третьего, более раннего текста [Ibid.: 94].
Вторая глава представляет собой подлинный гимн пути кулы, который, представляясь как наивысший среди всех, предлагает своего рода лекарство. Однако эта глава, как и последующая третья, где речь идет о верхнем потоке откровения и о Пара-прасада-мантре, носит общий характер и не содержит конкретных ритуальных предписаний. Наконец, последующие главы посвящены определенным ритуальным практикам, соответствующим учению кулы.
Значение КуларнаваТ
Темы, затронутые в КуларнаваТ, определяют содержание всей последующей каулической литературы. Идея полярного дуализма мужского и женского появляется уже в ранних, докаулических тантрах, также как и использование трансгрессивных практик и особое место гуру. Однако возвеличивание кулы как особого пути, превосходящего все остальные, почитание женщины, основанное на том, что каждая женщина является проявлением Шакти, обладающий ключевым значением обряд «пяти М» (наряду с возможности замены его элементов, как и метафорического истолкования), деление людей на три бхавы по их способности к тантрической садхане (дивьи, виры и пашу), списки женщин, считающихся наиболее предпочтительными ритуальными партнершами, схема семи уллас все это ранее нигде не встречается и является новшествами, которые принесла КуларнаваТ. Однако важной особенностью КуларнаваТ по сравнению с другими каулическими тантрами является то, что Богиня здесь всегда именуется просто devī. Кали, Тара, Чхиннамаста и прочие тантрические женские божества с их иконографией, мифологией и практиками почитания встречаются уже только в более поздних текстах.
Настоящий перевод КуларнаваТ осуществлен с бенаресского издания 2018 г. [Kulārṇavatantra 2018] Также использовался материал, содержащийся в изданиях тантры, прежде всего предпринятого А. Авалоном [Kulārṇava Tantra 2017].
Эту книгу я посвящаю моей музе и вдохновительнице, поэтессе и переводчице Валерии Исмиевой.
Для записи санскритских слов в данной книге используется Международный алфавит транслитерации санскрита (IAST, International Alphabet of Sanskrit Transliteration):
a ā i ī u ū ṛ e ai o au ṃ ḥ k kh g gh ṅ c ch j jh ñ ṭ ṭh ḍ ḍh ṇ t th d dh n p ph b bh m y r l v ś ṣ s h
Глава первая. Положение души
Восседающего на вершине Кайласы[1], Бога богов, Наставника мира[2],
Владыку, Высочайшего повелителя, исполненного несравненного блаженства, Парвати стала вопрошать. (1)
Благословенная Богиня сказала:
О почтенный[3], о Властитель богов, о учредитель пяти жертвоприношений[4],
О всеведущий, о тот, кого благодаря преданности легко достигнуть[5],
Выказывающий заботу о тех, кто у тебя прибежище нашел, (2)
О Повелитель кулы[6], о Всевышний, о океан амриты сострадания,
В бессмысленной, ужасающей круговерти перерождений[7]
Оскверненные грязью, [являющейся причиной] всех страданий[8], (3)
Существа, пребывающие в разнообразных телах, в бесконечном множестве
Рождаются и умирают, и для них освобождения[9] не существует. (4)
Всегда они терзаемы несчастьем, Боже, и счастлив из них не бывает [никто] и никогда.
О главный средь богов, прибегнув к какому средству можно достичь освобождения, скажи, о господин! (5)
Благословенный Владыка сказал:
Слушай, о Богиня, я возглашу то, о чем меня ты вопрошаешь.
Едва об этом услышав, из круговерти перерождений освобождается человек. (6)
Существует, о Богиня, имеющий природу высшего Брахмана неделимый Шива[10],
Всеведущий, творец вселенной и ее владыка, пречистый и единый, (7)
Сияющий собственным светом, не знающий ни начала, ни конца, чуждый изменениям, выше высшего [стоящий] [11].
Лишенный качеств, [исполненный] бытия-сознания-блаженства[12], и его части душами зовутся[13]. (8)
Из-за неведения, не имеющего начала, они [отделены] от него, как искры от огня.
Разделенные ограничениями, с утробы начиная[14], деяниями, органами чувств и прочим, (9)
Являющимися причиной всех страданий, своими добродетелями и грехами скованы они.
Тело того или иного вида, жизненный срок и наслаждения,
обусловленные кармой (10)
В каждом рождении обретают глупые люди,
А тонкое тело сохраняется вплоть до освобождения[15], дорогая. (11)
По порядку [души заключены] в неподвижных предметах, [телах] червей, тварей, живущих в воде, птиц, животных, людей
И праведных Тридесяти [богов][16], а также бывают достигшими освобождения. (12)
Если, ранее сменив тысячи и тысячи телесных оболочек четырех видов[17],
Добродетельный человек обладает знанием, то он достигает освобождения. (13)
Душам, воплощающимся в восемь миллионов четыреста тысячах [видов] тел[18],
Без человеческого рождения знание истины не обрести. (14)
Благодаря благим заслугам, накопленным в тысячах рождений,
Иногда существо обретает тело человека,
о Парвати-[богиня]. (15)
Кто будет более худшим грешником, чем тот, кто не спасает сам себя,
Заполучив труднодостижимое человеческое тело, служащее лестницей к освобождению? (16)
Кто, родившись в превосходном [теле], чьи органы бодрости полны,
Не знает собственного блага, тот будет [подобен] самоубийце[19]. (17)
Без тела никому не достигнуть целей жизни человека[20],
Поэтому тело-сокровище обретя, пусть он творит благочестивые деяния. (18)
Пусть всеми силами оберегает собственное тело, оно вместилище всему.
Пусть прилагает старание к его охране, покуда истины он не узрит. (19)
Снова деревня, снова поле, снова богатство, снова дом,
Снова благие и неблагие деяния, но [человеческое] тело вновь и вновь не [обретешь]. (20)
Люди всегда прилагают усилия к сохранению тела
И не желают его оставить, пусть даже [пораженное] проказой иль иным [тяжким] недугом. (21)
Поэтому ради [следования] дхарме следует его беречь, дхарме до́лжно следовать ради знания,
Знание [необходимо] для йоги созерцания, [благодаря которой] освобождение быстро обретешь. (22)
Если [человек] сам себя не ограждает от врагов,
Тогда кто другой ему поможет? Поэтому он будет сам себя спасать. (23)
Тот захворавший, который здесь не исцеляется от недуга, причиняющего адские страдания,
Что содеет, оказавшись в месте, где нет лекарства?[21] (24)
Или же какой глупец будет рыть колодец, в то время как его дом пламенем охвачен?
Поэтому, пока сохраняется тело, следует истину постичь. (25)
Старость подкрадывается подобно тигрице, жизненный срок истекает словно вода из разбитого кувшина,
Недуги, точно недруги, разят, поэтому должно творить добро![22] (26)
Пока не пришла беда, пока не обрушились несчастья,
Пока не ослабли чувства, должно творить добро! (27)
Из-за различных дел, порожденных круговертью перерождений, не замечаешь, [как уходит] время.
Погруженное в радости и горести существо не знает блага своего. (28)
Видя глуповатых, страждущих, умерших, в беду попавших и очень несчастливых,
Человек, испивший вино заблуждения, никогда не испытывает страха. (29)
Мирские блага подобны сновидениям, юность [уходит], как [увядает] цветок,
Вся жизнь точно молнии вспышка, кто, зная об этом, будет спокоен?[23] (30)
Сто [лет] так мало [длится] жизнь[24], из [этого срока] сон забирает половину,
А [вторая] половина, приходящаяся на детство, недуги, страдания и старость, также бесплодна. (31)
Разве убийцы не лишают жизни того, кто являет доверие в опасном месте,
Кто не прилагает усилий, когда нужно приступать к делам, и спит, когда бодрствовать необходимо? (32)
Когда тело подобно пене на воде, а душа, словно птица [в клетке],
[Заключена] в преходящую и неприятную круговерть перерождений, как можно сохранять бесстрашие? (33)
О зле думает как о благе, в непостоянном видит постоянство
И недостаток за пользу принимает тот, кто не знает своей смерти. (34)
Даже смотря, он не видит, даже слушая, не понимает,
Даже читая, не ведает, ослепленный твоей майей[25]. (35)
Вовсе не осознает он, что мир этот погружен в глубокий времени океан,
Где [живут] акулы старость, недуги и смерть. (36)
Не замечает он, что с каждым мигом стареет тело,
Как не ощущается разрушение в воде необожженного сосуда. (37)
Можно остановить ветер, разделить пространство
И волны обуздать, но нельзя замедлить течение жизненного срока. (38)
Земля горит и даже Меру [может] расколоться,
Вода в океане высыхает, что ж говорить о теле? (39)
«О мои дети, о моя жена, о мое богатство, о родичи мои»,
Смертного, бормочущего такие слова, волк времени лишает жизни. (40)
Смерть пожирает человека, который говорит, о дорогая:
«Это я создал, это я должен буду сделать, а иное не доделал»[26]. (41)
Сделай сегодня то, чем следует заняться завтра и сделай в первую половину дня то, что должно во вторую.
Смерть не будет ждать, [ей все равно], успел ты или нет. (42)
Врага по имени смерть, приближающегося по пути, указанного старостью,
С грозным войском из болезней разве ты не видишь, мудрый? (43)
Смерть поглощает человека, пронзенного иглой надежд,
Умащенного маслом предметов чувств, поджаренного на огне ненависти и вожделения. (44)
Детей, юношей и стариков и даже тех, кто находится в утробе
Всех умертвит смерть, таков мир этот. (45)
Брахма, Вишну, Махеша и прочие божества, существа [всех] видов
К погибели идут[27], поэтому должно творить добро. (46)
Из-за нарушения установлений собственной варны и ашрама[28], принятия нечистых даров
И вожделения к чужим женам и богатствам сокращается срок жизни человека. (47)
Из-за отказа от следования ведам и шастрам, отсутствия почитания наставника
И несдержанности чувств сокращается срок жизни человека. (48)
Смерть настигает существо, и неважно, суждена ли она от недугов, забот, оружия, яда, змей,
Домашнего скота иль диких животных. (49)
Душа, как пиявка с травинки на травинку, из [одного] тела в другое переходит,
Достигнув следующего тела[29], прежнее тело оставляет. (50)
Как в одном теле [проживаются] детство, юность и старость,