Александр Тамоников
Бой с невидимкой
© Тамоников А.А., 2022
© Оформление. «Издательство «Эксмо», 2023
Глава 1
Обычно они всегда приходили после полуночи пришли после полуночи и на этот раз. В этом был свой резон. Ночь лучшее время для злодейств. А они были злодеи. Народ называл их болотяныки. По местным поверьям, это была нежить, которая днем пряталась в болотах, а по ночам выходила из болот, чтобы пить людскую кровь. Так когда же им было приходить, как не ночью? Все резонно, все логично
Они подошли к дому, стоявшему особняком на небольшой возвышенности посреди болота. В этой местности почти все дома стояли особняком, вдалеке один от другого, и почти все они были впритык к болотам, а то и на самих болотах, заросших осокой, лозняком и ольхой. Посреди болот тут и там высились островки где большие, где крохотные, и на этих островках селились люди. Иной раз они селились и у края болот. Больше селиться было негде. На этих островках люди строили себе дома, здесь же теснились сараи и загоны со скотиной, здесь же ютились огороды, а если островки были большими, то на них помещались даже нивы с рожью, ячменем и гречихой.
По сути, каждый заселенный островок был самодостаточным хутором, хотя формально все обитаемые островки были объединены в общее поселение под названием Острова. А какое же еще название можно было дать в этом случае? Название было по существу
Таких хуторов в этом полесском краю было немало, а сам край имел еще одно название уже не официальное, а народное, выстраданное, которое, если разобраться, всегда бывает точнее, правильнее официального, да и запоминается накрепко так, что передается из поколения в поколение. Край назывался Заболотье. Да и как еще можно было его назвать, когда болота здесь были повсюду, они окружали эту обширную местность с трех сторон, и посреди самой местности они также расстилались повсеместно, если не считать упомянутых островков? Только так Заболотье, и никак иначе.
Правда, была еще и четвертая сторона, восточная, не такая болотистая, а, наоборот, поросшая березняком, осинником и сосняком, и она, эта четвертая сторона, соединяла Заболотье со всем остальным миром. В ту сторону вела даже грунтовая дорога, и если летом не было проливных дождей, а зимой ее не заносило снегом, то по ней без особых трудностей можно было добраться до ближнего села или даже до районного центра, а оттуда, в случае надобности, и куда-нибудь подальше.
Были, впрочем, дороги и в другие стороны, через болота. Хотя, конечно, в полном смысле их и нельзя было назвать дорогами. Какие уж там дороги? Так, тайные тропы, где мощенные жердями, где и вовсе без жердей, но зато с приметами, зная которые, можно было в случае крайней надобности перемещаться по таким тропам. Опасные это были пути, погибельные. Как говорится, лишний шаг влево, лишний шаг вправо, и Но они были, они существовали испокон веку. И те, кто их знал, кто был знаком с приметами и указателями тех неверных дорог, случалось, ступали на них и уходили по ним в неведомые, почти погибельные болотные дебри. По тем же дорогам они приходили на Острова если, конечно, не делали по нечаянности губительных шагов ни вправо, ни влево. А затем, если была нужда, возвращались по ним обратно в неведомую болотную полумглу
Итак, они пришли после полуночи. Из болот, по тайным тропам. Они скрывались в болотах, потому что где еще им было скрываться, коль они болотяныки? Болотная полумгла самое подходящее место для таких людей. Они подошли к дому, стоявшему особняком на одном из болотных островков. Конечно же, они старались ступать тихо, не шуметь и вообще быть невидимыми. Все разбойники поступают именно так, когда хотят совершить злодейство. Но никто в этом мире не может не производить шума. Где-то хрустнет сухая ветка, где-то чавкнет под ногой болотная трясина, ухнет болото, захлопает крыльями вспугнутая птица, залает собака на хуторе Пока этот мир жив, он всегда будет наполнен всяческими звуками, и ничего с этим поделать невозможно.
В доме обитали двое муж и жена. Его звали Василем, ее Горпиной. Они были молоды, поженились лишь полгода назад. Дом, в котором они поселились, достался им от прадеда Василия. Это был старый, но вполне еще крепкий дом, в нем можно было жить и надеяться на человеческое счастье. Время было за полночь, и потому Василий и Горпина уже спали.
Кажется, кто-то идет испуганно подняв голову, сказала Горпина. Какой-то шум Василь, ты слышишь?
Какой шум? проснувшись, спросил Василь. Никакого шума Вроде все тихо
Ну как же! все тем же испуганным голосом возразила Горпина. Шум Будто бы чьи-то шаги Вот птица закричала и захлопала крыльями Не иначе, спугнул кто-то птицу!
Может, какой-нибудь зверь, неуверенно предположил Василь. Или ветер
А если это они?
Кто они? переспросил Василь, хотя и переспрашивать ему было не нужно, так как он знал ответ на вопрос супруги.
Те, кто на болотах, полушепотом пояснила Горпина. Болотяныки. От Перемоги Люди говорят, что они, которые от Перемоги, каждую ночь приходят на какой-нибудь хутор. У кого-то забирают все харчи, а кого-то и убивают Ты же слышал про Пилипчуков, которых убили позапрошлой ночью? Всех убили даже детей. Даже старого деда Трохима Сказали, что их послал Перемога. Убили, а дом и все хозяйство сожгли.
Так то Пилипчуки, неуверенно возразил Василь. Петро Пилипчук он ведь кем был? Он был секретарем в сельсовете. А нас-то за что убивать этому Перемоге? Мы сами по себе
Но ведь и тебе тот же Пилипчук предлагал работу! в голосе Горпины послышалось отчаяние. Заведовать пекарней в Березичах. Бросай, говорит, свой хутор и перебирайся в Березичи. Там и народу больше, и работа для тебя имеется
Так я ведь не сказал «да», пожал плечами Василь. Сказал, что подумаю
Думаешь, они будут разбираться, что ты сказал, а чего не сказал? Горпина, казалось, вот-вот готова была разрыдаться. Возьмут и убьют, как Пилипчука. И меня заодно. А дом сожгут. Перемога он человек страшный! Скольких он уже убил! Не он, так по его приказу! Разве мало люди говорят про этого Перемогу
Ну неопределенно произнес Василь, встал и приник к окошку, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в кромешной тьме за тусклым стеклом. Кажется, никого там нет. Да и тихо. Говорю же, зверь. Вот птица и испугалась.
Какие такие звери могут ходить по нашим болотам? печально спросила Горпина. Разве только двуногие
Василь хотел что-то сказать в ответ, но в это время во дворе залаяла собака. Причем не от собачьей скуки, а так, будто к дому подходит кто-то чужой. Очень скоро злобный собачий лай сменился отчаянным визгом, а затем и визг умолк. И тут же в дверь постучали. Стук был громким, уверенным. Так обычно стучат люди, пришедшие с недобрыми намерениями.
Василь прошептала Горпина.
Оденься! коротко произнес Василь. Сам он также накинул на себя второпях какую-то одежонку, которую нащупал в темноте, и подошел к двери: Кто там? Что надо?
А вот мы сейчас тебе объясним, кто мы и что нам надо! ответил мужской голос по ту сторону двери. Открывай, иначе выломаем дверь! Или подожжем дом. Вместе с тобой. Как тебе больше нравится с тобой или без тебя?
Носят вас черти за полночь! проворчал Василь и отпер дверь. Ну а что ему оставалось делать?
В темном проеме распахнутой двери возникли человеческие силуэты. Кажется, их было четыре. Может быть, за их спинами таился еще кто-то, но в темноте разобрать было невозможно.
Кто в доме? спросил один из неизвестных.
Я и жена, ответил Василь.
А кто-нибудь лишний имеется? спросил человек.
Имеется, зло произнес Василий. Вы вот объявились
Никак угрожаешь? хмыкнул неизвестный. Хмыканье это, сдается, было вполне беззлобным, так что Василь даже слегка приободрился: авось на этот раз пронесет.
Да уж какие тут угрозы? уныло произнес Василь. Говорю то, что есть.
Мы не лишние, все тем же беззлобным голосом произнес человек. Мы долгожданные гости. В любом доме. На любом хуторе. Разве не так? Или, может, ты ждал кого-то другого? Например, москалей? Так ты так и скажи. И тогда нам сразу же все станет понятно
Никого я не ждал! буркнул Василь. Тем более москалей!
А тогда принимай гостей! велел все тот же голос. Да зажги свет! А то ведь лоб себе расшибешь у вас в потемках!
А не боитесь при свете? не удержался Василь от вопроса, который, по сути, и не был-то нужен, так как неизвестно было, как к нему отнесутся незваные ночные пришельцы.
А кого нам бояться? голос из тьмы не рассердился, а, наоборот, даже рассмеялся от такого вопроса. Тебя, что ли? Или, может, ты думаешь, что на свет огонька к тебе тотчас же сбегутся людишки из соседних хуторов? Кто это, мол, гостит в такое позднее время у Василя Гнатюка? Так ведь не сбегутся! Каждый сейчас сидит в своей хате, как те звери в норах! Хоть тебя убивай, а все равно никто не прибежит! Потому что убивают не его, а тебя! У москалей есть такое слово психология! Вот это она и есть! Ну так зажигай свет!
Тускло загорелась керосиновая лампа, и в ее свете Василь разглядел ночных гостей. Их было четверо, и все они были при оружии. Трое из них Василю были незнакомы, а вот четвертого он знал. Его звали Стась, и он был каким-то дальним родственником Василя. А родственника, хоть и дальнего, как не признаешь? Правда, видел его Василь уже давно, еще до войны, и вот теперь, когда война окончилась уже почти как три месяца назад, они встретились вновь. У Стася сызмальства было прозвище Улыбка. И все из-за выражения его лица: казалось, он постоянно усмехается, причем усмешка эта была совсем не злой, а, наоборот, озорной и какой-то по-мальчишечьи беззаботной. А может, он и вправду все время усмехался как знать? Бывают такие люди, которые и вправду все время улыбаются. Добрые они или злые, весело им или грустно, болит что-нибудь у них или не болит, а они все равно улыбаются. Вот и Стась, наверно, был из таких.
Вижу, признал родственничка? улыбаясь, спросил Стась у Василя.
Признал неохотно ответил Василь. Только вот говорили, что ты в тюрьмах И что тебя убили
Как видишь, я живой, беззаботно ответил Стась. И на воле. Умный человек всегда выкрутится из беды! А я человек умный Значит, говоришь, признал, что я это и вправду я, а не кто-то другой?
Говорю же, признал! ответил Василь. Тебя да не признаешь. Одна твоя улыбка чего стоит.
Что ж, тем лучше. Потому как и разговор у нас предстоит родственный. Так сказать, по душам. О, а это кто же такая? все с той же улыбкой глянул Стась на Горпину. Неужто жена? Ну, ты молодец, родственник! Вот ведь какую панночку себе отыскал среди этих болот, будь они прокляты! Одобряю! Даже, можно сказать, завидую!
Он подошел к Горпине совсем близко, с усмешкой осмотрел ее с головы до ног, а затем двумя пальцами тронул ее за подбородок.
Не лапай! мрачно произнес Василь и встал между Стасем и Горпиной.
А то что? прищурился Стась. Неужто вцепишься мне в горло? А дотянешься? Ну-ну, не зыркай! Не стану я трогать твою панночку. И они, он оглянулся на своих спутников, тоже не станут. Если, конечно, мы с тобой по-родственному сговоримся. Ну а если не сговоримся, тогда что ж Как говорят москали, возможны последствия. Хорошие все-таки выражения встречаются у этих собак-москалей! Грамотные! Уважаю грамоту! Мне бы, по-хорошему, не комаров кормить в этих окаянных болотах, а нацепить на нос очки и сидеть где-нибудь в кабинете вот такой я человек! Но ничего, может, когда-нибудь я и сяду в том кабинете. Когда победим. Как ты считаешь, родственник, скоро мы победим?
Если без тебя, то нескоро, мрачно ответил Василь. А с тобой так прямо-таки послезавтра.
Стась, услышав такие слова от Василя, беззлобно рассмеялся. Улыбнулись даже трое молчаливых и мрачных его спутников.
Я тоже так считаю, смеясь, сказал Стась. Со мной это быстро. Так что скоро победим. А потому давай-ка мы присядем вот на эту лавку и побеседуем.
Нам что же, есть о чем беседовать? все так же мрачно поинтересовался Василь.
Ну, у умных людей всегда найдутся общие темы для разговора! махнул рукой Стась. Так вот, родственничек. Значит, говоришь, покойный Пилипчук уговаривал тебя перебраться в Березичи? Предлагал хорошую работу Хлебную работенку прямо-таки во всех смыслах. Москалей нашим хлебушком кормить. Ну и себя с твоей панночкой заодно. Себя и ее это, конечно, правильно: времена нынче голодные. А вот кормить москалей это, наоборот, неправильно. За такое нехорошее дело рано или поздно придется отвечать. Вот, скажем, Пилипчук он уже ответил
А ты откуда знаешь, что мне предлагал Пилипчук? удивленно спросил Василь.
Ну что за вопрос? С губ Стася не сходила усмешка. Знаю вот Мы всё знаем. И даже чуть-чуть больше, чем всё. Не в этом дело. А в том, что когда мы об этом узнали, то у нас возник по поводу тебя спор. Образовалась проблема, как говорят москали. Одни из наших сказали, что тебя, а заодно и твою кралю нужно немедленно убить, а хутор сжечь. Потому что разве это дело кормить москалей нашим хлебушком? Правильный украинец, дорогой ты мой родственничек, так не поступает. Ну а коль он неправильный, как, скажем, тот же покойный Пилипчук так о чем и говорить? Пиф-паф, и все дела
Василь слушал эти слова молча, с каменным выражением лица. Горпина, наоборот, испуганно вскрикнула.
Да-да, именно так, покосившись на Горпину, сказал Стась. А иначе как? Иначе никак. Москали наши враги, и тот, кто их кормит хлебушком, тоже наш враг. А врагов мы убиваем.
Он помолчал, явно выдерживая психологическую паузу, а затем продолжил:
И убили бы тебя! Точно убили бы! Как того же Пилипчука и еще многих Не случись тут я. Это какой же, спрашиваю, Василь Гнатюк? А такой-то и такой то, отвечают мне. Э, говорю я, так он вроде мне дальний родственник! И что с того, отвечают мне? Родственник или не родственник, а коль продался москалям, то награда одна! И это, говорят, даже не наши слова, а так говорит Перемога! А Перемога наш командир! Он наш отец! А, значит, напрасно не скажет. Так-то оно так, отвечаю, а только вы все равно погодите. Убить это дело простое, это мы завсегда успеем. А вот я прежде поговорю с ним по-родственному. Это о чем же, спрашивают меня мои браты-друзья? А вот о чем, отвечаю И изложил им свой план. А что, говорят, это дело! Попробуй. А только если он не согласится, тогда, конечно, поступай так, как оно и полагается. И как велит наш командир Перемога. А еще, говорят они, жинка у того Василя Гнатюка очень пригожая! Так что прежде чем их порешить Ну, тут и без моих объяснений все понятно. И вот я здесь, и со мной мои браты-товарищи. И все будет зависеть от нашего разговора.
И о чем разговор? после молчания спросил Василь.
О твоей хлебной должности, сказал Стась. Той, которую предлагал тебе покойный Пилипчук.
Так я же не согласился! с отчаяньем в голосе произнес Василь. Я сказал, что подумаю! Подумать это не значит согласиться!
А ты не думай, спокойно сказал Стась. Ты соглашайся.
Это как же так? не понял Василь.
А вот так, дурашливая ребячья улыбка не сходила с лица Стася. Соглашайся, и все тут. Без промедления. Бери свою кралечку в охапку и беги с нею в Березичи. И начинай кормить москалей хлебушком. Да хорошо начинай, усердно! Так, чтобы они были рады-радехоньки и не захотели тебя оттуда выгнать!
Это почему же так? не мог понять Василь, чего от него хотят незваные гости.
А потому, что ты нам еще понадобишься, пояснил Стась. Именно как заведующий пекарней.
Что, красть хлеб и переправлять его вам? спросил Василь.
Красть слово неправильное, наставительно произнес Стась. Это наш хлебушек. Разве можно красть у самого себя? А в остальном ты прав. Нас много, и нам нужен хлеб.