Да, сэр. Кого, сэр?
* * *
Несколько часов спустя, около десяти утра Лондон дремал под моросящим дождем, а инспектор Флинт вышел из полицейской машины в Патни. Перед ним вырисовывался паб «Черная свинья» во всем своем ветхом великолепии. Почистив скребком ботинки от грязи, он направился внутрь.
Барменша жестом указала на отдельную комнату (она знала Флинта и кто ему нужен). Он прошел через низкий дверной проем в соседнее помещение, где на половицах перед незажженным камином были искусно расставлены старые кресла. Изъеденная молью голова оленя глазела со стены над камином.
Джозеф Спектор сидел в одиночестве, рассеянно перебирая колоду карт. Флинт сел напротив него.
Выглядите изможденным, сказал старый фокусник, не поднимая глаз. Похоже, утром вы не брились.
Я работаю с полуночи.
Взгляд Спектора метнулся вверх:
Кого-то убили, не так ли? Кто-нибудь, кого я знаю?
Психиатра. Доктора Ансельма Риса.
Рис мертв? И кто его убил?
Флинт сложил пальцы домиком. Так он делал, чтобы показать, что настроен серьезно:
Как вы думаете, почему я сижу перед вами?
Понятно Спектор откинулся назад, вытянув руки над головой. Костяшки его корявых пальцев хрустнули, как сучья. Он зевнул. Рассказывайте.
Флинт подробно изложил события предыдущего вечера. Он нарисовал детальные образы главных действующих лиц: Лидия Рис и Маркус Боуман, экономка Олив Тернер и актриса Делла Куксон.
Когда они впервые встретились несколько лет тому назад, инспектор Флинт отнесся к Спектору с настороженностью, которую он проявлял к ловким мошенникам. В конце концов, Спектор был известным приверженцем темной стороны жизни и мог похвастаться одной из самых полных библиотек по преступному и сверхъестественному. Но именно эта «инаковость», окружавшая Спектора, делала его идеальным партнером в случаях «невозможных» преступлений. Полезный элемент знакомства с фокусником это изучение того, как делаются фокусы.
Он никогда бы не назвал себя затворником, но в эти дни Спектор, как правило, ограничивался всего лишь несколькими злачными местами. Сколько себя помнил, он жил в любопытном, приземистом домике на Джубили-Корт куче кирпичей, слегка отдававшей готикой, которая, когда в ее окнах горел свет, казалась похожей на череп с подсветкой. Но чаще всего его можно было встретить здесь, в закутке «Черной свиньи», плохо освещенного паба с низкими балками, навесами на окнах, не говоря уже о медных кранах и бурчащем старом пивном насосе за баром. Кто-то назвал бы его мрачным, но как известно любому фокуснику, отсутствие света лучший союзник.
Хорошо, кивнул Джозеф Спектор. Итак, экономка Олив Тернер, мы ей доверяем?
Да. Доверяем.
Почему?
По нескольким причинам. Первая: она ничего не выигрывала от убийства доктора Риса. В его завещании для нее нашлась лишь символическая сумма. Вряд ли из-за этого стоило убивать. Второе: она работала в доме всего пять месяцев. Я не думаю, что этого времени достаточно, чтобы зародить смертельную неприязнь. Мы твердо установили, что она и доктор Рис никогда не встречались до того, как Рис обосновался в Англии этой весной. И третье, продолжал Флинт, и для меня это решающий момент: Делла Куксон приехала в дом после убийства. И Олив впустила ее. Если бы она только что убила своего работодателя, как вы думаете, стала бы она делать что-то подобное?
Справедливо. Первые два пункта бессмысленны, а вот третий имеет некоторый вес. А что насчет этой запертой комнаты? Давайте подробности.
Туда можно попасть двумя способами. Через дверь и через французское окно. Оба были заперты изнутри.
И все?
Да. Поверьте мне, мы осматривали эту комнату несколько раз.
Никаких следов оружия?
Никаких.
И двери никак не могли быть заперты снаружи?
Никак. В обоих случаях ключ был в замке.
Есть вероятность того, что с окном произвели какие-то манипуляции?
Нет. Насколько я понимаю, Ансельму Рису перерезали горло в идеально закрытой комнате.
Джозеф Спектор улыбнулся:
Мой любимый вид преступлений. Есть еще какие-нибудь примечательные особенности комнаты, о которых я должен знать?
Ничего необычного. Стол. Книжные полки. О, и сундук.
Что за сундук?
Большой деревянный. Но его обыскали. Он был абсолютно пуст.
Понятно. Мне нужно осмотреть его самому. Но, пожалуйста, продолжайте.
Мы нашли два типа следов в заднем саду дома. Но к самому дому они не подходят, поэтому не получается установить связь между ними и убийством.
Что-нибудь еще?
Мы пытались выведать подробности у Деллы Куксон, но она молчит как рыба. Может, вы попробуете?
Ну, я могу дать ей алиби. Большую часть вечера она была дома у продюсера Бенджамина Тизела. Примерно до одиннадцати часов. Мы все поехали туда после спектакля.
Какая-то вечеринка?
Да. Тизел любитель такого рода мероприятий. Он любит музыку, танцы, выпивку, сигаретный дым.
Вам же такое не нравится?
Спектор улыбнулся, разделил колоду карт на две части, а затем снова сложил их вместе.:
Вы удивитесь, что можно вытерпеть ради внимательной публики.
И как долго она пробыла на вечеринке?
Точно не могу сказать, но знаю, что она была там в десять тридцать, но к одиннадцати уже уехала.
На такси?
Полагаю, что да. Дом Тизела, должен заметить, находится в Хэмпстеде.
Флинт кивнул:
Значит, чтобы добраться до дома в Доллис-Хилл, ей потребовалось бы не менее двадцати минут. И она приехала сразу после телефонного звонка.
Телефонный звонок, повторил Спектор, да, мы к этому еще вернемся. Сейчас меня больше интересует Делла Куксон. Ее обыскивали?
Мы осмотрели ее сумочку. Против ее воли, понятное дело. Но там не было ничего интересного. А что? Вы же не думаете, что это ее рук дело? Я имею в виду, она никак не могла попасть в кабинет, чтобы убить доктора. И даже если бы она это сделала, зачем потом идти к входной двери?..
Позвольте вас прервать, перебил его Спектор. Хотя я признаю, что маловероятно, что она могла убить Риса при описанных вами обстоятельствах, я думаю, что мы не должны недооценивать ее роль в этом деле. Флинт открыл рот, но промолчал.
Я имею в виду следующее, продолжил Спектор. У вас была возможность узнать истинную причину ее визита прошлой ночью? Теперь Флинт медленно покачал головой.
А знаете ли вы, почему она вообще стала пациенткой доктора? Позавчера вечером была премьера ее новой пьесы «Мисс Смерть», которая идет в «Гранате», и мне довелось работать над постановкой. Похоже, это будет хит. Вчера вечером, после второго показа продюсер устроил вечеринку в своем особняке. Там были актеры, драматург, режиссер и разные известные персоны из этого круга. Я хочу сказать следующее: на этой вечеринке произошло нечто такое, инспектор Флинт, что может представить убийство в новом свете.
Так вы собираетесь рассказать мне или нет?
Спектор усмехнулся:
Бенджамин Тизел продюсер. Будет ли идти постановка для него вопрос жизни и смерти. И я знаю, что сегодня утром Тизел говорил об отмене вечернего представления. Надеюсь, это дает вам представление о том, насколько все серьезно.
Серьезнее, чем убийство?
Для Бенджамина да. Во время вечеринки его ограбили.
И какое отношение это имеет к Делле Куксон?
Так вы еще не читали врачебные записи?
Флинт покачал головой.
Она клептоманка. Компульсивная воровка. Это секрет Полишинеля в «Гранате», и проблема стала настолько серьезной, что она обратилась за помощью к доктору Рису. Это совершенно не для протокола, как вы понимаете, отметил он в скобках, но вчера вечером до того, как она посетила доктора, Делла украла нечто бесценное.
Расскажите мне, попросил Флинт.
И Спектор рассказал. Он начал пересказывать все, что видел сам, наряду с рассказами других присутствующих.
Вечеринка у Бенджамина Тизела представляла собой кульминацию декаданса. Ее центральным украшением была пирамида из бокалов с шампанским, а в дальнем конце комнаты трубило джазовое трио, в то время как молодая труппа и обслуживающий персонал кружились в вихре.
Сам Тизел обожал выступать в роли хозяина и для этого случая облачился в ярко-красную домашнюю куртку, чтобы точно не затеряться в толпе. Как правило, он нависал над самыми популярными членами труппы, опутывая их такой паутиной разговора, из которой они никак не могли выпутаться. Естественно, сегодня его внимание было сосредоточено на Делле Куксон.
Спектор тем временем устроился в дальнем углу бальной залы, куря свои сигариллы и угощаясь ликером Тизела. Хотя Спектор гордился своей почти сверхъестественной наблюдательностью, он должен был признать, что этот вечер не был его звездным часом. Он сосредоточил все свое внимание на том, чтобы развлечь гостей старыми карточными и монетными фокусами, и не заметил Тизела и Деллу, когда они прошли мимо.
В какой-то момент, в этом Спектор был уверен, Бенджамин Тизел и Делла Куксон ушли с вечеринки и поднялись наверх. Их не было около десяти минут. Затем, когда они вернулись, Делла поспешно попрощалась и покинула вечеринку. Это было в одиннадцать часов или около того. Тизел, казалось, был немного ошеломлен внезапным бегством главной актрисы. Но не настолько, как час спустя, в полночь, когда кража была обнаружена.
Он вышел в зал и резким взмахом руки заставил замолчать джазовое трио.
Дамы и господа! проревел он, перекрывая ропот, прокатившийся по толпе. Всем оставаться на месте. Произошло ограбление.
* * *
Так что она взяла? хотел знать Флинт.
Только один предмет. Это была картина El Nacimiento «Рождение» «безумного испанца» Манолито Эспины.
Почему вы так уверены, что ее взяла именно Делла?
Это единственное логичное предположение. Только она покинула вечеринку раньше, и поэтому только ее не обыскали.
Не мог ли грабитель проникнуть в дом снаружи?
Все окна и двери были наглухо заперты. Кроме разве что входной двери. Но Тизел поставил туда двух горничных, чтобы впускать опоздавших. И они говорят, что никаких злоумышленников не было.
Ну и ну. Это действительно очень странно.
Кстати, я разговаривал по телефону с Бенджамином Тизелом до того, как вы приехали сюда сегодня утром. Он очень хочет вернуть свою собственность.
Что он вам сказал?
Он хочет, чтобы я занялся этим делом.
Флинт с недоверием откинулся в кресле:
С какой стати?
Спектор пожал плечами:
Он доверяет мне. Знает, что у меня есть определенный талант к таким делам.
Он сказал вам что-нибудь еще?
Да. Он изложил мне свою версию событий прошлой ночи.
* * *
Пойдемте со мной. Я хочу вам кое-что показать.
С подвыпившей Деллой Куксон под руку Бенджамин Тизел вышел из бальный залы, где празднование было в самом разгаре. Он провел ее по винтовой лестнице в небольшую боковую комнату. На шнурке у него на шее висела пара ключей один большой и один маленький. Большим ключом он отпер дверь.
Зачем ты привел меня сюда, Бенни? игриво прошептала Делла в темноте.
Я хочу вам кое-что показать. Кое-что, что, я уверен, вы оцените. В конце концов, вы культурный и чувствительный человек.
Через единственное окно в скудно обставленную спальню струился лунный свет. С болезненным стоном Тизел опустился на колени возле узкой односпальной кровати и вытащил из-под нее большой деревянный сундук. С помощью маленького ключа на шее он открыл его и поднял крышку.
Пожалуйста, сказал он, жестом приглашая Деллу подойти.
И там, под бит и взрывы джаза и танцы на первом этаже, она в первый и последний раз взглянула на сокровище Бенджамина Тизела. Внутри бархатной обивки сундука лежала прямоугольная картина в золоченой раме.
Боже мой! воскликнула Делла.
Ага. Тизел сиял от гордости. Разве она не прекрасна?
Пытаться описать такое произведение занятие неизбежно тщетное. На картине была изображена молодая женщина, держащая на руках младенца. Лицо женщины было гладким, как фарфор, кожа пронизана розоватым сиянием радости и блаженной невинности. Ребенок, с закрытыми глазами и кричащим ртом, был изображен идеально. Его крик практически можно было услышать.
El Nacimiento Манолито Эспины, объявил Тизел. Разве она не божественна? Делла уставилась на картину.
Простите старому дураку потуги на грандиозность, но я не мог устоять перед возможностью поделиться этой картиной с тем, кто ее по-настоящему оценит.
Где вы ее взяли? спросила Делла.
В путешествии, последовал ответ, купил у человека, который не имел ни малейшего представления об истинной ее ценности. Ну, Делла? Что скажете?
Это ослепительно. Она не отрывала глаз от полотна. Что вы собираетесь с ней делать?
Делать? Делла, она моя. Я не должен ничего с ней делать.
Вы не собираетесь разделить ее с другими, выставить на всеобщее обозрение или что-то в этом роде?
Я бы никогда не выставил что-то подобное на показ, это было бы слишком вульгарно. Когда я любуюсь картиной в одиночестве, я испытываю нечто сродни религиозному экстазу. Это очень личное переживание. А что касается желания разделить я делюсь ею с вами сейчас.
Примечания
1
Охотничий костюм, отличительный знак солидного английского джентльмена (здесь и далее прим. пер.).
2
Парижский театр ужасов.