Джилл ничего не сказала, и тема сама собой закрылась. Я сочувствовала моей подруге: наверное, нелегко придумать, что бы такое сказать старому приятелю твоего отца, учитывая, что ты видишь его впервые в жизни. А кроме того, Джилл была опечалена разлукой со Стивеном, и это было отчетливо написано на ее лице.
Вы любите устрицы? огорошил нас вопросом мистер Уайлдер.
Устрицы? Я взяла меню и притворилась, будто читаю.
Устрицы здесь очень хороши. Их вылавливают в заливе Гумбольдта. Верно, настоящие устрицы, французские, лучше. Но мы в Калифорнии.
Тогда я, пожалуй, возьму устрицы, сказала я.
Они вам нравятся?
Не очень.
Тогда не берите. Не робейте и не стесняйтесь. Выбирайте что хотите. То, что вам нравится.
Он был добр к нам, хотя я и досадовала на него: зачем он заметил вслух, как мне неловко и страшно.
А что вы закажете?
Мы с женой, ответил мистер Уайлдер, возьмем дюжину устриц на двоих, а затем угостимся шатобрианом.
Мы всегда заказываем одно и то же, когда приходим сюда, вставила Одри.
И давно вы сюда ходите?
С тех пор как открылся ресторан. Билли его владелец, так что
Я уставилась на мистера Уайлдера:
Правда?
Я один из акционеров, небрежным тоном пояснил мистер Уайлдер.
Нам хотелось, сказала Одри (и я отметила про себя местоимение первого лица множественного числа), привнести немного Парижа в Беверли-Хиллз. Здесь все очень пластмассовое, очень новое. А Билли хотел, чтобы ресторан напоминал ему о старой Европе.
В моем воображении ресторан вырисовывался куда более простецким, подхватил Билли. Клетчатые скатерти, кувшины с вином, что-нибудь в таком роде. Но потом за дело взялась она.
Интерьер создан по рисункам Билли, продолжила Одри. Все, что здесь есть, бар, освещение, панели
Нежная Ирма, пробормотал ее муж, но я не поняла, что он имеет в виду[8].
Явился официант взять у нас заказы:
Вам как обычно, мистер Уайлдер?
Билли коротко кивнул.
А вы, миссис Даймонд, что предпочтете сегодня?
Миссис Даймонд заказала что-то легкое салат, кажется, ее муж, однако, не пошел по проторенной супругой дорожке.
Паштет для начала. Он посмотрел на жену, одобряет ли она его выбор; миссис Даймонд не возражала. А потом, да, знаю, надо бы тоже заказать салат или что-нибудь не слишком тяжелое, но
Он опять посмотрел на жену, более просительно на сей раз, и она избавила его от мучений:
Да ладно, Иц, бери стейк. Тебе же хочется.
С картошкой фри?
Только в виде исключения. Здесь картошка ужасно вкусная.
Официант наклонился к нему:
Стейк с картофелем фри, сэр?
Мистер Даймонд захлопнул меню и улыбнулся официанту в знак согласия. В тот вечер я не часто видела улыбку на его лице впрочем, как и впоследствии.
Сгодится, ответил он, и все за столиком переглянулись украдкой, сдерживая смех.
Я заказала то же, что и мистер Даймонд. Он мне уже нравился, и я уже считала его самым надежным и прямодушным проводником в социальном лабиринте, куда меня ненароком занесло. Джилл выбрала луковый суп и омлет. Официант удалился, ему на смену явился сомелье с винными бутылками. Замысловатый ритуал откупоривания, обнюхивания, пробы и последующего одобрения. И лишь затем шесть бокалов наполнили вином.
Выходит, сказала Барбара, когда винная церемония закончилась, вы, девочки, путешествуете вдвоем по Америке, так?
Точно так, ответила я, одним глотком опорожнив свой бокал едва не на треть, что немного подняло мне настроение.
Уже побывали на Восточном побережье? (Мы обе кивнули.) И как вам Нью-Йорк?
Вспоминая этот разговор много лет спустя, я могу только корчиться от стыда. Мы безумно стеснялись, и у каждой язык будто к небу прилип. Обстановка и компания вгоняли нас в ступор, ведь ни с чем подобным мы раньше не сталкивались. К счастью, прежде чем стало окончательно ясно, что ни одна из нас не способна мало-мальски увлекательно поговорить о Нью-Йорке, от несмываемого позора нас уберег незнакомец, возникший у стола, мужчина лет за тридцать в деловом костюме в клетку, от которой рябило в глазах, и с невероятно широкими лацканами по моде 1970-х; на голове копна кудрявых волос, на лице почтительное выражение.
Мистер Уайлдер? произнес он.
Мистер Уайлдер повернулся к нему, не вставая с кресла и не выказывая ни раздражения, ни приветливости.
Не хочу вам мешать
Все нормально. Продолжайте.
Я только хотел сказать я ваш самый большой поклонник.
Правда? Самый большой?
Такая честь познакомиться с вами.
Вы очень любезны, спасибо.
Вы не представляете, какое влияние На самом деле именно из-за вас я пришел в этот бизнес.
Вы в киноиндустрии?
Работаю в дирекции Уорнера. Могу я дать вам свою визитку?
В дирекции Уорнера? В таком случае мне следовало бы обхаживать вас, а не наоборот.
Мужчина нервно хихикнул в ответ на комплимент и вручил мистеру Уайлдеру визитку. Тот приподнял очки, чтобы прочесть имя поклонника.
В джазе только девушки[9], продолжил мужчина, это ну, величайший фильм.
Вы очень любезны, повторил мистер Уайлдер.
Шедевр американского комедийного кино, добавил мужчина. Честное слово.
Мистер Уайлдер кивнул. Кивок был красноречивым, посылавшим четкий сигнал новоявленному поклоннику: время его истекло, беседа завершена.
Что ж простите, что побеспокоил вас, закруглился мужчина. Но я увидел вас из другого конца зала и не смог удержаться
Все совершенно нормально, сказал мистер Уайлдер. Было приятно познакомиться.
Не знаю, работаете ли вы сейчас над каким-либо проектом и с какой студией сотрудничаете, но В общем, у вас есть моя визитка.
Именно.
Прежде чем удалиться, мужчина спросил: Можно мне?.. и протянул ладонь. Они пожали друг другу руки, и поклонник отчалил.
Мистер Уайлдер развернулся к столу, отхлебнул вина и глянул искоса на мистера Даймонда:
Слыхал? Шедевр американского комедийного кино.
Слыхал.
Хохотнув, мистер Уайлдер продолжил:
Снятый по мотивам немецкого фильма, в свою очередь снятого по мотивам французского фильма. И по сценарию, сочиненному австрийцем и румыном!
Улыбка тенью мелькнула на губах Ици Даймонда и пропала.
Я же раскладывала по полочкам услышанное. Австриец мистер Уайлдер, судя по акценту. Следовательно, его друг румын. А исходя из его разговора с поклонником, я не могла не догадаться, что В джазе только девушки название фильма, снятого мистером Уайлдером. Признаюсь, я понятия не имела, что это за фильм. Упомяни кто-нибудь Мэрилин Монро, наверное, я бы наконец внесла свою лепту в застольную беседу, ибо даже я слышала о ней. Но никто не упомянул. Наверняка Джилл могла бы высказаться вместо меня, невежды, но было очевидно, что к разговорам наших новых знакомых она почти не прислушивается. Все, на что ее хватало, пронзать пространство взглядом, исполненным трагизма.
Опять же, хмыкнул мистер Уайлдер, может, он и в глаза не видел этого фильма. Почем нам знать?
Ой, Билли, укорила его жена, нельзя быть таким циником.
По-моему, парень был искренен, сказал мистер Даймонд.
Ладно, я ее припрячу. С этими словами мистер Уайлдер сунул визитку в нагрудный карман рубашки. Пути господни неисповедимы, а вдруг окажется, что без нее нам никуда.
Фраза явно не задумывалась как шутка и была воспринята соответственно. Подавленность мистера Даймонда мгновенно усугубилась. Барбара сосредоточенно вращала в руке бокал с вином, словно пытаясь увидеть дно. Откликнулась только Одри, и довольно свирепо:
Прекрати, Билли. Марлен не хочет сниматься в картине. Ну и что?
Позднее я поняла: этой репликой Одри била точно в цель. Ее муж не любил обсуждать рабочие вопросы в кругу друзей и знакомых, и тем более когда тема была столь деликатной и конфиденциальной, как нынешняя. Реакция жены не рассердила Билли. (На Одри он никогда не сердился.)
Давай не будем об этом сейчас, окей? сказал он.
Давай. Я и говорю, прекрати.
К счастью, я знать не знала, кто такая Марлен. Как и о том, что эту загадочную Марлен Билли надеялся снять в главной роли в своем новом фильме. А также о том, что с утренней почтой он получил от нее письмо, сообщавшее в самых решительных выражениях, что работать с ним она не намерена. Это известие повергло Билли и мистера Даймонда в глубокое расстройство, и за весь день они ни на строчку не продвинулись в работе над сценарием. Словом, я ничего не знала, но даже если бы знала, на восхитительный шмат по-деревенски комковатого арденского паштета я набросилась бы с не меньшим рвением, ведь почти две недели, с тех пор как я уехала из дома, мне не удавалось вкусно поесть. Мой гастрономический энтузиазм возымел по крайней мере одно благотворное действие: мистер Уайлдер повеселел, и за линзами его очков опять вспыхнули озорные огоньки. Неторопливо отхлебнув вина, он сказал:
Что-то подсказывает мне, что, путешествуя по Америке, вы не слишком хорошо питались.
Я кивнула пристыженно: могла бы и не демонстрировать, насколько я оголодала.
Bon appétit[10], добавил он.
И сосредоточился на своих устрицах (выглядели они, по-моему, омерзительно, а пахли еще хуже), однако проглотить успел только три штучки, когда к столику приблизился новый незнакомец. Этому было лет около сорока пяти, черные волосы до плеч, усы с опущенными до самого подбородка кончиками, рубаха в сеточку, линялые джинсы, а на шее цепь с увесистым медальоном. Он казался более уверенным в себе, чем предыдущий визитер.
Мистер Уайлдер? начал он.
Билли, как раз поддевавший вилкой четвертую устрицу, обернулся, глянул на мужчину и смиренно полюбопытствовал:
Чем могу быть полезен?
Я понимаю, вы кушаете в дружеской компании и все такое, но можно я вам кое-что скажу, коротко, в двух словах?
Пожалуйста, приступайте.
Я только хотел сказать, что ваши фильмы они изменили мою жизнь, торжественно провозгласил мужчина, а затем его понесло: Видите ли, давно это было, еще в начале шестидесятых, когда я плюнул на все и перебрался на Западное побережье. То есть ни драг-культуры, ни хиппи, ни контрреволюции тогда еще и в помине не было, но в воздухе что-то такое витало, ну вы в курсе, да? Сперва я подался в Сан-Франциско, поэзия там была реально клевая и джаз играли по кайфу, и я типа погрузился в атмосферу и сам начал пописывать, и хм-м (смешок) стихи мои реально не были такими уж хорошими, врать не стану, но, с другой стороны, поэзия заставила меня пересмотреть мое отношение к жизни, понимаете? И я осознал, что моя жизнь до того была такой узкопрофильной, то есть я был таким лохом, но искать себя за это я взялся не сразу, а только когда все кругом завертелось, ну сами знаете: власть цветов, психоделия, вечный кайф, наркота Именно тогда я понял, чего я реально хочу, поэтому рванул в Лос-Анджелес и начал продвигаться в музыкальной сфере, какое-то время торговал пластинками в магазинчике на Мелроуз-авеню, его там больше нет, теперь там зубоврачебный кабинет или какая другая фигня, точно не скажу, но потом я занялся менеджментом, некоторое время был менеджером у Мазерс Файнест, помните таких? В то время они были ого-го, по три-четыре тысячи слушателей собиралось на их концерты иногда впрочем, сейчас это уже неважно, потом я переключился на промоушен, и закругляюсь, простите, вам, наверное, хочется доесть свой ужин короче, я открыл клуб в Фэрфаксе, а недавно еще один в Восточном Голливуде[11], две площадки, и на обеих дела идут улетно, и самое главное, я чувствую себя самым везучим чуваком на свете, нет, конечно, я понимаю, это не то, что быть всемирно известным кинорежиссером и все такое, но клубный менеджер, в своем кругу он востребован, сечете, о чем я? То есть я могу менять девчонок каждый вечер, если захочу, иногда я так и делаю, хотя я не то чтобы (Заметив пристальный взгляд Одри исподлобья.) Без обид, мэм, я не хотел никого задеть и, надеюсь, не задел. Просто мне очень хотелось рассказать вам, мистер Уайлдер, про мою жизнь и поблагодарить. Спасибо за все.
Секунды две Билли молча разглядывал парня, прежде чем спросить:
Я не улавливаю смысла. При чем тут, черт возьми, мои картины?
Мужчина сообразил, что, надо же, в своем повествовании он пропустил самую главную часть, и смущенно рассмеялся:
Извиняюсь, я туплю, ведь я первым делом должен был сказать об этом: все пошло-поехало из-за вашей картины, той самой охеренной Квартиры[12]. Помните такую?
Мм-да-а, припоминаю.
Так вот, персонаж Джека Леммона вылитый я в начале шестидесятых. Я был таким же безмозглым чмо, вкалывал на крупную корпорацию в Нью-Йорке, и когда я посмотрел ваш фильм, до меня дошло: я должен поступить как он, послать все на фиг и мотать из Нью-Йорка куда подальше, вы меня понимаете?
После продолжительной паузы Билли кивнул:
Понимаю. Выходит, все это из-за меня?
Все из-за вас.
Мужчина постоял еще немного, словно в ожидании похвал.
Что ж Билли протянул ему руку, полезно знать такие вещи. Спасибо.
Они обменялись рукопожатием.
Спасибо вам, мистер Уайлдер. И без обид, мэм.
Никто и не обиделся, милостиво улыбнулась Одри.
Мужчина ушел. Билли снова выпил вина и отправил в рот четвертую, заждавшуюся своей очереди устрицу. С паштетом я управилась в два счета и теперь отщипывала потихоньку от куска хлеба.
Слыхал? Билли воззрился на мистера Даймонда, сидевшего на другом конце стола. Вот так-то.
Так-то вот, согласился Ици.
Парень каждую ночь при живой грелке, чего без нас у него бы никогда не было.
И ты вроде как посланец небес, да?
Мистер Уайлдер покачал головой, словно дивясь роли случая в человеческой жизни. Он улыбался. Но тему развивать не стал и две последние устрицы съел молча.
Я решила поддержать беседу. Большой бокал вина, только что допитый, придал мне отваги.
Наверное, это здорово услышать от людей такое. О том, что ваши фильмы изменили их жизнь.
Да, это приятно, сдержанно откликнулся мистер Уайлдер. Знать, что не все, сделанное тобой, забыто.
Его пресыщенный тон, прокомментировала Одри, объясняется тем, что подобное происходит довольно часто. На улицах, в магазинах. Не удивляйтесь, если сегодняшним вечером к нашему столику подойдут еще человек пять-шесть.
И не удивляйтесь, дополнил Билли, если они назовут одни и те же картины. И все пятнадцатилетней давности. А иногда и более ранние. Они даже могут припомнить совсем старые ленты. Снятые лет двадцать, а то и тридцать назад. После Квартиры мы с мистером Даймондом поработали над семью фильмами. Посмотрим, скажет ли кто-нибудь сегодня, что хотя бы один из этих семи изменил их жизнь.
Дабы прервать последовавшее тягостное молчание, я снова открыла рот:
Да, но это же потрясающе
Билли повернулся ко мне:
Говорите, вы из Греции, я правильно понял?
Правильно.
Но у вас превосходный английский. И даже английский акцент.
Моя мама англичанка.
То есть с самого раннего детства вы владеете двумя языками?
Да.
Скажите что-нибудь на греческом.
Νομίζω ότι ήπια πολύ γρήγορα το κρασί μου, сымпровизировала я, особо не задумываясь.
И что это значит?
Это значит Думаю, я выпила бокал вина слишком быстро.
Билли рассмеялся.
Вам очень повезло, вы говорите на двух языках. Вам пришлось выучить их, когда вы были еще ребенком. Мне было под тридцать, когда я приехал сюда, и приехал я, не зная английского. Ну, может быть, с десяток слов, не больше. Учил язык, слушая радио, в основном комментаторов на бейсбольных матчах. И однако, акцент мой так никуда и не делся, и даже теперь я говорю не всегда гладко. Французский я знаю куда лучше. У меня хороший французский. Вы говорите по-французски?
Говорю, ответила я. И по-немецки тоже. Оба языка мне преподавали в университете.