Я рассеянно моргаю. Знать бы еще, что это такое.
Леша аккуратно отставляет планшет на пол и в один изящный прыжок оказывается на ногах.
Но! Сначала разминка, он показывает простые упражнения, я повторяю, все еще боюсь страшного слова «берпи». Как оказалось не зря.
Показываю, как правильно делать упражнение, тебе как новичку упрощенный вариант. Говорит он после разминки и внезапно падает на пол, упираясь на руки, а потом складывается и прыжком на ноги завершает элемент. У меня лезут глаза на лоб. Тридцать таких штук? Да я умру, не сделав и три!
В глазах Соколова ни тени снисхождения.
Ладно, я падаю на пол, отжимаюсь и с трудом поднимаюсь. Кажется, уже потею.
Без отжимания. Просто касаешься пола грудью и встаешь, деловито произносит он.
Есть, босс.
Итак, Соколов расхаживает туда-сюда, пока я, пыхтя и кряхтя, прыгаю. Спасибо, что прислала на почту все свои данные. Перемерять не буду. Верю на слово. И хорошо, что у тебя нет проблем со здоровьем. Значит, никакой пощады.
После прыжка я сгибаюсь. Опираясь на колени, стою и дышу как сумоист. Пот капает со лба на пол.
Почему ты решила похудеть?
Потому что вот, я с трудом выпрямляюсь и показываю на всю себя. Неужели это не очевидно?
Понятно, но почему именно сейчас? Обычно что-то служит толчком.
Восемь эклеров за раз достаточный пинок под зад?
Соколов указывает на то, что моя передышка затянулась:
Ты давай-ка не стой, а допрыгивай. У тебя еще одиннадцать берпи.
Я покорно выполняю упражнение-пытку. Задыхаюсь, краснею, потею, но не останавливаюсь, назло ехидной морде Соколова. Он смотрит на меня внимательно, с любопытством. Ждет, наверное, что я попрошу пощады.
Все бы ничего, но во время прыжков у меня снова крутит живот. На тридцатый берпи я уже хочу умереть, но сначала убить своего тренера. Леша протягивает мне кулак, чтобы я стукнула о него своим, и расплывается в улыбке:
Молодец, боец!
Выпиваю всю бутылочку воды и обтираю лицо полотенцем, дыхание как у астматика. Живот еще громче бурлит, и я все-таки не выдерживаю и, извинившись, убегаю. А Соколов провожает меня обалдевшим взглядом.
***
Когда я возвращаюсь, он протягивает мне восьмикиллограмовую гирю и заставляет приседать. Я не отступаю и принимаюсь выполнять упражнение, чувствуя ужасную слабость в ногах.
Все нормально? он осматривает меня каким-то подозрительным взглядом, а я просто киваю и продолжаю считать приседания. Ты выглядишь как-то бледно
Я стану твоей первой подопечной, которая склеит ласты.
Но не говорю о том, по какой причине реально могу их склеить.
Тимур говорит: «Если не умираешь на тренировке, то ты халтуришь!» с улыбкой он кивает на рекламный плакат с изображением того самого качка, с которым я видела его в «Цитрусе» вчера днем.
Я поднимаюсь с гирей в руках и понимаю, что мне снова приспичило.
Извини, мне надо не договариваю и, выронив из рук гирю, убегаю.
Даже знать не хочу, что он обо мне думает в этот момент. Меня уже едва несут ноги. Лекарство не возымело никакого эффекта. Кажется, стало только хуже.
На выходе из раздевалки я замечаю, что действительно выгляжу болезненно.
С тебя еще выпады и пресс Соколов садится на пол и смотрит на меня, дергая бровью.
Я с надеждой бросаю взгляд на часы. Уже десять. Мы не обсуждали время и частоту моих тренировок.
Хочешь, чтобы завтра я не смогла пошевелиться?
Да. Хочу, чтобы ты вспоминала обо мне при каждом движении. Даже когда просто открываешь глаза по утрам.
Его серьезное лицо никак не помогает мне понять, есть ли в этих словах подтекст. Конечно есть! Это же Соколов.
Извращенец!
На его лице появляется самодовольная ухмылка.
Я начинаю делать выпады, и делаю их ужасно. Ноги меня совершенно не слушаются. Все, чего мне хочется, это свернуться калачиком и поплакать.
У меня куча вопросов по «Мастеру вселенной», говорю я, тяжело дыша. Нужно всеми способами отвлечься.
Чуть позже их задашь, дыши правильно: на усилии выдох, на расслаблении вдох.
Я стараюсь следовать его указаниям и замечаю, что мне действительно стало проще справляться с одышкой.
Что на счет питания? Что ты сегодня ела?
Резко выдыхаю и делаю передышку перед тем, как лечь качать пресс.
Ничего, только чай.
Рехнулась, что ли? Кто приходит на тренировки на голодный желудок? Ты можешь потерять сознание или вообще тебя может стошнить прямо тут на полу!
Я ложусь на мягкий мат и задумываюсь.
«Может, меня на этот пол, конечно, и не стошнит сегодня, но вот обделать я его точно рискую!»
Вслух я признаюсь в другом:
Я хотела поголодать в счет тех калорий в эклерах.
Соколов закрывает лицо рукой и издает громкий, протяжный стон.
Это самый тупой способ похудеть из всех, что я слышал!
«Это он еще не слышал про мой чудо-чай!»
Что-то подсказывает мне, что именно в нем причина моих кишечных недомоганий. Надо все-таки погуглить, что такое фенхель.
Пока я качаю пресс, Соколов рассказывает о правилах питания:
Ты не должна испытывать голод. Вообще голодать нельзя, так быстро сорвешься и уж точно съешь что-то из запрещенки. Ты должна есть часто и понемногу. Нужно чувствовать сытость в течении дня, но насыщаться белками, жирами и углеводами в правильных пропорциях.
Что-то такое было в приложении для похудения, которое считает калории. Но я не обратила на это внимания.
Знаешь, я не только расписываю программу питания своим подопечным, но и предлагаю комплексы от завтрака до ужина. Мы с Тимуром сами готовим.
Я не могу сосредоточиться. При мыслях о еде становится тошно, и я падаю на спину. Все! Я больше не поднимусь. Всерьез подумываю о том, чтобы уползти от своего мучителя. Бежать уже не могу.
Пять минут заминочка, и закончили, успокаивающим тоном говорит Соколов и показывает мне несколько упражнений на растяжку. Но я ни одного из них не делаю и снова убегаю в туалет. Точнее, уже не убегаю, а иду, держась за стены. Кажется, он больше никогда не согласиться заниматься со мной.
Я и сама бы не согласилась. Но почему-то мне не стыдно. Мне настолько плохо, что уже все равно, что он думает.
***
Соколов ждет меня в коридоре не в спортивной форме, а в джинсах и футболке с сумкой через плечо. Я понимаю, что наша тренировка закончилась, и облегченно вздыхаю, при этом шатаюсь и обхватываю за его плечо.
Он помогает, поддерживая меня под руку.
Знаешь, я все-таки спрошу: что с тобой случилось?
Чай для похудения со мной случился, ворчу я, обещая себе больше никогда в жизни не пить ничего подобного.
А, те самые чаи с пониманием усмехается он и становится серьезным, сколько же ты его выпила?
Вчера три пакетика и сегодня четыре.
Соколов разражается громким заливистым хохотом. Ни капли сочувствия. Гад.
Господи, Мультик! Ты меня убиваешь! я бы отреагировала как-то на кличку, но у меня совершенно нет сил. Почему ты не отменила нашу встречу?
Стыдно было просрать свою первую тренировку.
Так ты все равно ее просрала! В прямом смысле слова.
Мы оба начинаем хохотать. Я устало и вымученно, а Соколов громко и заразительно.
Глава 6. Условие
Мы с Соколовым выходим из фитнес-клуба. Он сдает ключи охраннику, прощается с ним, а потом поворачивается ко мне и снова берет под руку:
Пойдем, я тебя подвезу домой, чайная жертва. Но полегче там! Я только что сменил обивку сидений!
Он открывает дверь черного «Ауди Q5», в нос ударяет запах свежей кожи и дорогого парфюма.
А зачем менял обивку? устало сажусь в кресло. Нет сил даже пристегнуться. Машина-то новая.
Да так, оставил Милаша на пять минут в закрытой тачке. Сгрыз оба сиденья в хлам!
Милаш?
Ага, моя собачка.
Что же у него за «собачка», способная испортить сидения за пять минут?
Соколов садится за руль и с любовью поглаживает новую кожаную обивку. Он заводит мотор и салон заливается приятной прохладой и тихой спокойной музыкой.
Куда едем?
Я говорю адрес, Соколов вбивает его в навигатор и присвистывает:
Ехать сорок минут! Ермакова, как ты собиралась добираться домой после тренировки?
Я пожимаю плечами.
Такси. Или к подруге попросилась бы на ночь. Всегда можно что-то придумать.
Соколов неудовлетворенно качает головой и трогается:
Давай договоримся вот о чем: если ты чувствуешь себя плохо говоришь мне. Тренироваться во время болезни нельзя.
Я же не заболела, возражаю я, пролистывая сообщения от Маруськи. Она ждет отчета о тренировке, но я слишком измучена, чтобы обсуждать это сейчас.
Второе если время тренировки неудобное, ты тоже говоришь об этом. Мы подберем другое. Ну, или я просто буду отвозить тебя домой.
Что еще, босс?
В течении дня нужно есть. Больше никаких голодовок.
А как часто мы будем тренить?
Будем использовать любое окно в моем расписании.
То есть с моим свободным временем мы не считаемся? с саркастичной усмешкой вставляю я. Подстраиваемся только под тебя?
Ну, да, он не шутит, он вполне серьезно считает, что это нормально.
Тебе никто никогда не говорил, что ты эгоист?
Мама и все мои девушки.
Несчастные женщины! вздыхаю я и лезу за блокнотом.
Что ты делаешь?
Хочу обсудить «Мастера вселенной».
Спятила? Ты себя видела? Ты же едва языком ворочаешь! Я не собираюсь мучать тебя ближайшие сорок минут.
До этого целый час мучал. Даже больше Сколько вообще длятся твои тренировки?
Мучать людей в зале моя работа.
Я откладываю в сторону сумку с блокнотом и расслабленно роняю голову на подголовник. Наконец подействовала таблетка и я больше не корчусь от боли и позывов кишечника.
Мне, конечно, не терпится послушать твои замечания по комиксу, но это подождет. Я несколько лет создавал его. Если мы обсудим его днем позже, мой мир не рухнет.
Спасибо, отзываюсь я, а он поворачивается и рассматривает меня с каким-то нечитаемым выражением на лице. Смотри на дорогу, Соколов.
Он тихо хмыкает и больше не произносит ни слова. Мы едем молча, слушая тихую музыку и шуршание шин по асфальту. Когда приближаемся к нашему поселку, он опускает стекла и вдыхает полной грудью.
Обожаю запах сосен! Особенно ночью!
Ты никогда не был в Николаевке?
Нет, ни разу.
Тут сосновый лес и классный чистый пруд прямо недалеко от моего дома.
Круть! Тогда я как-нибудь напрошусь к тебе в гости! Сто лет не плавал в пруду!
Да, конечно, без проблем! и сразу же добавляю: Если найдется окошко в моем расписании.
Засранка, тихо шепчет он куда-то в открытое окно, и я вижу, что он улыбается.
Я начинаю смеяться. С учетом моего сегодняшнего чайного марафона он прав как никогда. Соколов подхватывает, и мы оба ржем в голос. Я ловлю себя на мысли, что мы неплохо ладим. И даже больше мне приятно находиться в его обществе. За исключением некоторых моментов. Он неожиданно тактично повел себя, узнав о моей сегодняшней проблеме, и вместо того, чтобы глумиться, перевернул ситуацию в шутку. Может, поблагодарить его за это?
Мой телефон разрывается звонком, и я прекращаю смеяться. А когда вижу, кто именно мне звонит в поздний час, у меня буквально вылезают глаза из орбит.
Алло, да, Виктор Максимович! от волнения у меня смыкает горло так, что я не в силах говорить нормальным голосом. Получается дурацкий визг. Я жестом прошу Соколова сделать музыку еще тише.
Ермакова, я прошу прощения за поздний звонок, ох, у меня сердце сейчас выпрыгнет, какой же у Аксенова шикарный голос! Вы можете сейчас говорить?
Да, да конечно! чересчур эмоционально отвечаю я, а Соколов смотрит на меня нахмурив брови.
Я написал вам письмо с приглашением на встречу завтра утром, но вы до сих пор не ответили
Ах вот в чем дело! Зря я перестала заглядывать в университетскую почту. Думала, если защитила диплом и почти выпустилась в ней уже нет необходимости.
Вы работаете сейчас над чем-то?
Я не сразу понимаю вопрос и отвечаю только через длительную паузу.
Прямо сейчас?
Вы же наверняка взялись за новую книгу поясняет Аксенов, явно смущаясь.
Ах, да, у меня есть один интересный проект, мельком я смотрю на Соколова. Я еще не предлагала ему этого и не знаю, как он отреагирует. Это комикс о супергероях в выдуманной вселенной. Автор настоящий самородок!
Соколов вскидывает брови домиком и таращится на меня, как будто я это не я, а какой-то пришелец.
Вы хотите участвовать с этим на форуме в ноябре, я правильно понимаю?
Да, если вы будете не против
Соколов все еще хмурится и поглядывает на меня, отвлекаясь от дороги.
Что ж, тогда обязательно приносите завтра утром свой проект, мы вместе посмотрим.
Я соглашаюсь, не подумав и все еще не спросив самого автора, хочет ли он показывать кому-то еще свой комикс и вообще где-то участвовать.
Обещаю быть на кафедре у преподавателя ровно в девять утра и, только когда кладу трубку, задумываюсь о своем состоянии. А что, если мой бедный кишечник еще не придет в норму к этому времени?
Ермакова, во что ты меня втягиваешь? Леша паркуется прямо возле моего дома и поворачивается вполоборота.
Не знаю с чего начать, поэтому рассказываю, как есть:
Ты же не стал обсуждать комикс, а, между прочим, я собиралась тебе предложить участвовать в крутом книжном форуме. Он проводится раз в году, авторы съезжаются со всех городов и представляют свои работы. В этот раз форум пройдет седьмого ноября в Анталии. Там будет вся литературная тусовка. Авторы, издательства, редакторы, блогеры кого только там не будет! Есть очень большая вероятность, что твоим комиксом заинтересуется мой преподаватель. Он глава «Цензоров», а это очень крутой книжный клуб. Он популярный не только в нашей стране. А если Максим Викторович возьмется за твоего «Мастера вселенной» считай, ты знаменитость!
Так, стоп, стоп, Соколов вскидывает руки. Кто сказал, что я хочу стать знаменитым?
Именно этого я и боялась. Сижу и придумываю ответ, опустив голову, но Соколов медленно заговаривает:
Ты правда считаешь, что у «Мастера вселенной» есть такой шанс?
Помнишь, ты сам говорил, что не ждешь от меня снисхождения? я поднимаю голову и улыбаюсь. Так вот, я пыталась быть более чем предвзятой. Думаешь, я не мечтала разнести твой комикс? Но он и правда классный!
Спасибо, почти беззвучно отвечает Соколов.
Мы сидим молча какое-то время и слушаем сверчков через опущенное стекло. Я не хочу давить на него, но в глубине души молюсь, чтобы он согласился. Его комикс мой шанс пробиться в «Цензоры». Неприятно это осознавать, но бывший одноклассник нужен мне гораздо сильнее, чем я думала. Но ему я в этом не признаюсь ни за что на свете!
Хорошо, я обещаю подумать я не верю, что он сказал это, и моргаю. А потом понимаю, что собралась показать комикс уже завтра утром.
Но завтра в девять Максим Викторович
Я дам ответ сегодня, перебивает Соколов, пока буду ехать обратно подумаю.
Незаметно для него я скрещиваю пальцы на обеих руках. «Не дави, не дави!» говорю я себе, но не выдерживаю и умоляющим голосом произношу:
Пожалуйста, пожалуйста! складываю ладони в мольбе. Проси что угодно, Соколов!
И об этом я тоже подумаю, по его лицу расплывается одна их тех ухмылок, которые я презирала в школе.
Иди спать, Ермакова, говорит он, разворачиваясь к рулю. Я напишу, как приеду домой.
Выхожу из машины, навьюченная сумками, и не оборачиваясь иду к дому. «Ауди» скрывается из вида, когда я захлопываю за собой дверь от ворот.
Мама и Ульяна уже спят, в доме темно хоть глаз выколи. Я подсвечиваю себе фонариком с телефона и тихо пробираюсь в нашу с сестрой комнату. Ульяна ушла спать к маме. Они любительницы подрыхнуть в обнимку. Мне же нужна свобода в кровати, я не люблю, когда кто-то дышит под боком. Когда-то оставалась с ночевкой у Маруськи, мы спали у нее на раскладном диване. Это был ад!