Искупительница - Like Book 8 стр.

Его ладонь оказалась на удивление мозолистой для человека, проводившего все свое свободное время в праздных удовольствиях.

 Считайте это игрой,  сказал он мне, пока мы спускались с платформы.

Воины продолжали стучать шестами об пол: ритм ускорялся.

 Следите за мной и победите. Потеряете меня из виду дольше чем на семь ударов проиграете. В качестве приза вы сможете задать мне один вопрос. Любой на ваш выбор.

Он отступил, и я слишком поздно поняла, что воины успели нас окружить. Прежде чем исчезнуть за пределами круга, оставив меня внутри, он подмигнул:

 Мой приз, разумеется, такой же.

Я возразила:

 Но если я не захочу отвечать на твой

Воины заглушили мой вопрос. Они запели звучными голосами, весело мне улыбаясь.

По залу разнеслись хихиканье и шепот. Мое лицо вспыхнуло.

Ритуал ухаживания. Зури этот пустоголовый нахал втянул меня в ритуал ухаживания.

Я прищурилась, глядя на него, полная решимости победить пусть даже только для того, чтобы потребовать ответить за свою наглость. Он начал танцевать: я видела только его макушку он гибкой тенью скользил за спинами воинов. Воины двигались в противоположном направлении, чтобы еще больше меня запутать. Зури танцевал резко меняя направление, и мне приходилось делать то же самое.

Я запоздало поняла: он менял направление точно в такт музыке, заставляя меня двигаться под ритм. Ракушки каури скользили по моей коже. Я вытерла ладонью вспотевший лоб, невольно улыбнувшись.

 Хитрый ход,  выдохнула я.

Он все-таки заставил меня танцевать.

Темп все набирал обороты, пока у меня не закружилась голова. Наконец я потеряла Зури из виду. Я отчаянно завертелась, но удары шестами продолжались пять, шесть, семь,  и вот игра уже закончена. Зури вошел в круг, улыбаясь от уха до уха. Жилистая грудь блестела от пота. Воины сомкнулись за его спиной снова.

Я нахмурилась, скрестив руки на груди но, не успела я понять, что происходит, как Зури поднял меня за талию, точно как Дайо недавно поднимал Ай Лин в иджо агбайе. Я ахнула, схватившись за его плечи. Грациозно меня покружив, он опустил меня на пол и наклонился к моему уху.

Мое дыхание участилось.

Он пах резко и сладко одновременно, как полировка для копий в сочетании с маслом агавы. Его губы коснулись моей щеки. И на мгновение мне почему-то вдруг почти почти!  захотелось, чтобы вместо этого он нашел мои губы.

Голосом холодным, как шелк, он спросил:

 Кто убил Таддаса из Мью?

Я отшатнулась, как будто он меня ударил.

Кажется, он тут же пожалел о сказанном.

 Прости меня, Тарисай. Я не хотел

Я вырвалась у него из рук. Зал поплыл перед глазами. Грозные обсидиановые статуи смазались в одно большое черное пятно, и я вдруг снова оказалась в том пустом коридоре: кровь Таддаса растекалась по плитам, мальчик говорил что-то, давясь словами, которые я не понимала, а потом он обратился в пыль, и Таддас был мертв, и все это из-за меня, и

Имперский Зал вернулся. Зури бросился вперед, подхватив меня, не дав упасть.

 Я идиот,  выдохнул он, мягко удержав меня за пояс. Шелк исчез из его голоса.  Это была безвкусная шутка. Прости меня, Тарисай.

 Для тебя «Ваше Императорское Величество»!  Ай Лин ударила его по рукам, чтобы он убрал их с моей талии. Они с Дайо и отрядом гвардейцев стояли рядом.  Или «госпожа императрица». В этом порядке. Вам, король Зури, не помешало бы соблюдать протокол!

 Он отравил ее?  спросил Дайо встревоженно.  Тар, ты в порядке?

 Обыщите короля Джибанти на предмет скрытого оружия,  потребовала Ай Лин.

Я пыталась возразить, но образ мертвого Таддаса все еще слишком живо стоял перед глазами. Слова застревали у меня внутри как ножи.

Джибантийские воины запротестовали, вынули из ножен оружие, но Зури приказал им успокоиться.

 Я не хотел ее оскорбить.  Юный король поднял руки, показывая, что сдается.

Затем он бросил на меня виноватый взгляд И на его лицо, только что серьезное, вернулось фирменное выражение преувеличенного веселья.

 Мой юмор шокирует нашу хрупкую повелительницу,  объявил он пьяно.  Позвольте мне загладить вину. Я отказываюсь от своей награды. Ваше Императорское Величество,  он демонстративно мне поклонился,  спрашивайте у меня, что вам угодно.

Я вжала голову в плечи. Потом вспомнила слова Ай Лин: «Никто из вассальных правителей не воспринимает тебя всерьез. Для них ты всего лишь маленькая девочка. Люди не могут любить того, кого не уважают».

Я сжала кулаки. Когда я заговорила снова, маска львицы у меня на шее слегка нагрелась. Я представила зверя, затаившегося в высокой траве и готовящегося к прыжку, и заставила свой голос звучать столь же спокойно. Столь же смертоносно.

 У меня нет вопросов к королю Зури из Джибанти.  Говоря это, я не смотрела на него: я поднималась к эхо-камню на платформе, чтобы обратиться оттуда ко всему залу:  Вечер Мира окончен. Ваша императрица желает вам спокойной ночи.

Я развернулась на пятках, готовясь покинуть зал. Гости резко побледнели, когда облако спрайтов спустилось с потолка, выстроившись за мной в пылающий шлейф света.

Но прежде чем я успела уйти, Дайо схватил меня за руку.

«Это не должно закончиться вот так, сказал он через Луч.  Сегодняшний вечер должен нести весть о мире. Пожалуйста, Тарисай. Позволь мне это исправить».

Затем, к моему удивлению, Дайо снова повернулся к гостям. Его голос, разносимый по залу эхо-камнем, был нехарактерно серьезным.

 Я император Аритсара,  начал он,  как Тарисай ваша императрица. Однако я также являюсь королем Олуона, и этот титул императрица не может со мной разделить, поскольку представляет Суону в моем Совете. А значит, Тарисай, являясь правительницей всего Аритсара, не правит никаким отдельным королевством.

Я подняла бровь.

«Куда ты клонишь?»

Он подмигнул мне.

 Тарисай обещала абику, что создаст Совет из двенадцати аритских правителей каждого королевства. Включая Олуон. А потому я с гордостью займу первое место в Совете императрицы-Искупительницы.

Игнорируя потрясенные ахи и вздохи, Дайо вынул из-под одежды золотую цепочку с пеликаньим маслом, висевшую у него на шее. Это было то самое масло, которым он помазал меня так давно, еще в Детском Дворце. Он открыл флакон и протянул его мне:

 Я уже люблю императрицу,  объявил он, по-мальчишески улыбаясь,  так что мне не требуется времени на раздумья. Тарисай из Суоны, примешь ли ты меня в свой Совет?

По залу разнесся шепот. Я неохотно взяла у Дайо флакон, глядя на него в замешательстве.

«Я только что поняла, сказала я через Луч.  Если я помажу тебя и Минь Цзя, у меня будет Совет из тринадцати. Как это возможно? Лучезарные получают по одной неуязвимости за каждого помазанного. Есть только двенадцать смертей, помимо старости, а к ней неуязвимым не может быть никто».

Дайо усмехнулся.

«Может, ты станешь бессмертной».

«Не шути так!  Меня охватил ужас.  Если и есть работа, которую я не хотела бы делать вечно, то это она».

В ответ он наклонился и поцеловал меня в щеку, посылая мне мысленно тепло своей поддержки.

«Видимо, мы выясним это на практике».

Мое сердце заколотилось. Но когда он начал преклонять колени, я остановила его.

«Лучше стой»,  попросила я.

«Почему?»

Я закусила губу. Одна из причин заключалась в том, что каждый представитель знати в этом зале и так уже подозревал, что я ведьма-узурпатор, управляющая Дайо, как опытный кукловод.

Но другая причина та, которую я ему назвала,  была более важной:

«Потому что время преклоненных колен прошло. Изначально Лучезарные должны были править как равные, Дайо. Пора нам встать плечом к плечу».

Он кивнул, просияв.

Теперь я засомневалась. Что, во имя Ама, я должна сказать? Традиционная фраза звучала так: «Станешь ли ты луной к утренней звезде» но это казалось неправильным в данном случае. Я ждала, призывая того теплого, таинственного духа из пещеры на горе Сагимсан, чтобы правильные слова нашли меня сами. Закрыв глаза, я словно воспарила над своим телом, глядя на происходящее сверху. А потом я была повсюду и сразу, объятая бесформенным Кем-то, кого я встретила лишь однажды.

Когда я заговорила, мой голос не принадлежал мне, хотя я и ощущала себя собой больше, чем когда-либо. Внешняя сила позаимствовала мои легкие, наполняя зал трехголосой гармонией с эхо-камня:

 На небе больше звезд, чем душа может насчитать,  произнесла эта сила.  Каждая ярче и горячее предыдущей. И все же для всех них в небе хватает места. Так скажи, Экундайо из Олуона: будешь ли ты сиять рядом с Тарисай из Суоны? Готов ли ты занять место в ее Совете?

Если Дайо и боялся захватившего меня духа, то не подал виду. Вместо этого он лишь спокойно улыбнулся: в глазах у него стояли слезы счастья.

 Да,  сказал он.  Я готов.

Тогда дух засиял, окутав нас обоих волной древней радости и пропал. Я осталась на платформе, уже снова будучи собой обычной трепещущей смертной.

Половина гостей в зале пали ниц. Остальные стояли на коленях, осеняя себя знаком Сказителя.

«Спасибо»,  подумала я.

В ответ раздался низкий гул, сотрясший платформу. Звук походил на смешок или на гортанный крик пеликана.

 Ну,  спросил Дайо,  разве ты не собираешься предложить мне Луч?

Я выпрямилась и сосредоточилась. Лучом Дайо я пользовалась постоянно, заглядывая в мысли своих названых братьев и сестер. Это было легко словно плыть по течению реки. Но на этот раз рекой буду я, а Дайо попытается присоединить свой поток к моему.

Я сконцентрировалась на жаре в груди, позволяя ему осесть в янтаре на шее. Сосредоточься. В основании шеи возникло приятное тепло, потянувшееся к моему разуму.

 Экундайо из Олуона,  прошептала я,  прими свое помазание.

Затем я соединила тонкие ручейки тепла в один-единственный луч и направила его на Дайо. Тот сделал резкий вдох, как будто его пронзили кинжалом а потом сразу расслабился.

«Ну, рассмеялся он у меня в голове,  это было легко».

Я чуть не подпрыгнула. Его голос теперь резонировал у меня в костях, громче, чем когда-либо. Он казался раздвоенным. Словно он говорил сразу двумя наборами голосовых связок и второй звучал до странного по-женски.

«Ты говоришь моим голосом», сообщила я ему, округлив глаза.

Теперь он тоже выглядел удивленным.

«А ты моим!  сказал он.  Видимо, так случается, если в теле сосуществуют два Луча. Это беспокоит тебя?»

«Нет, ответила я после паузы.  Кажется, это приятно».

Я вздрогнула от удовольствия, слыша свой новый голос.

«Очень приятно».

«Мне тоже».

Я зачарованно наблюдала, как синие узоры на моих руках растут и распространяются по груди. Моя карта Искупительницы становилась больше. Когда я помажу полноценный Совет, вероятно, вся моя кожа будет покрыта татуировками.

Гости в зале ахнули в почтительном ужасе. Ай Лин решила взять происходящее под контроль, хлопнув в ладоши:

 Да здравствует Экундайо,  объявила она, поднимая кубок и улыбаясь нам обоим.  Первый Помазанник императрицы-Искупительницы! За мир во всем Аритсаре!

Зал разразился аплодисментами, сперва растерянными, потом почти с маниакальным энтузиазмом. Многие поднимали кубки в согласии с тостом. Музыканты заиграли торжественную мелодию, и мои спрайты пульсировали под ритм. По сигналу Ай Лин слуги начали бросать с балконов лепестки цветов и кусочки сверкающей ткани финал нашего представления.

Дайо поднял меня в воздух, закружив в объятиях. Я невольно рассмеялась: от счастья у меня словно выросли крылья. Потом Дайо поставил меня обратно

И зал исчез.

Или скорее исчезли все люди в нем. Я стояла в просторной и тихой комнате: вместо гостей торжества меня окружали дети с пустыми лицами. Две тысячи чумазых тел, пахнущих смертью, смотрели на меня ничего не выражающим взглядом.

Сердце испуганно заколотилось.

 Что вы такое?  просипела я, царапая свои руки: узоры Искупительницы жгли кожу, как море огненных муравьев.  Откуда вы пришли? Чего вы хотите?

Дети смотрели на меня все так же равнодушно. И через несколько мгновений заговорили монотонным хором:

«Мы требуем справедливости никому нет дела должна была спасти нас мертвы, все мертвы почему тебе все равно?  недостаточно ты делаешь недостаточно заплати за наши жизни справедливость должна заплатить»

Я закрыла уши, но тщетно. Узоры на руках светились, угрожая расплавить кожу до костей.

 Чего вы хотите?  прокричала я снова.  Ради Ама, просто скажите, что вам нужно!

Они снова замолчали. Затем тысячи грязных пальцев синхронно указали на меня, и дети вновь заговорили одновременно:

«Искупительница. Искупительница. Императрица-Искупительница».

Я вернулась в Имперский Зал: Дайо все еще держал меня в руках. В ушах звенела радостная музыка. Меня прошиб холодный пот.

 Тар?  Дайо вгляделся мне в лицо его улыбку сменило беспокойство.  Ты как будто была где-то не здесь. Все в порядке?

Я взглянула на него, цепенея от ужаса. Он не видел их.

Никто не видел этих детей, кроме меня.

 Конечно,  сказала я, почувствовав, как пересохло в горле, и выдавила слабую улыбку.

Дайо поднял наши сцепленные руки в знак триумфа. Лепестки падали с потолка каскад алого и белого. Толпа взревела:

 Да здравствует император! Да здравствует императрица-Искупительница!

Часть II

Глава 8

Когда мы с Дайо, Ай Лин и Кирой вернулись в Имперские апартаменты, эхо разговоров через Луч в коридорах уже смолкло. Наши названые братья и сестры спали, устроившись рядом в общей гостиной. Они храпели и бормотали что-то сквозь сон, держа в руках пустые кубки из-под вина и наполовину съеденные миски фуфу. Похоже, они пытались нас дождаться. Сердце переполнила нежность: моя пестрая семейка расслабленно лежала на диванах и коврах, дыша в унисон. Я коснулась кончиками пальцев каждой головы, посылая всем сны. Хотя я скучала по ним весь вечер, мне было легче от того, что они уже спят.

Если бы они бодрствовали, мне пришлось бы рассказать им, что я схожу с ума.

Скоро они и сами узнают, когда до них дойдут дворцовые сплетни. Служанка видела, как я разговариваю с воздухом, и весь двор был свидетелем того, как моим телом завладел божественный дух. Более религиозная часть населения Ан-Илайобы, возможно, теперь проникнется ко мне почтением, но здравый рассудок и близость с богами обычно не идут рука об руку. Я хотела, чтобы Аритсар воспринимал меня всерьез в качестве императрицы, а не заточал в позолоченный храм, как сумасшедшего оракула.

Но об этом я решила подумать завтра. Пожелав спокойной ночи Дайо, Ай Лин и Кире, я заметила, что одного человека в общей куче спящих тел не хватает.

«Джит?  спросила я мысленно, сканируя Лучом соседние помещения.  Где ты?»

Ответом мне послужило шевеление разбуженного разума. Я ощутила волну виноватого тепла.

«Здесь. Прости, я хотел тебя дождаться».

Я последовала за голосом. Санджит нашелся в моей спальне: он сидел на помосте, где располагалась моя циновка. Эта спальня, поспешно добавленная к Имперским апартаментам после моего становления императрицей, все еще ощущалась чужой, несмотря на расписные стены и высокий стеклянный купол потолка, позволяющий мне следить за спрайтами в небе. Санджит выглядел сонным в тусклом свете ламп. Когда я вошла, он встал, протягивая мне поднос с блюдами рагу и жареные бананы, уже остывшие, но все еще соблазнительно пахнущие специями.

 Припас с ужина,  пробормотал он, зевая.  Я знаю, что вам с Дайо на этих праздниках не позволяется есть.