Все эти события, пожалуй, главное достижение той совместной поездки.
Я об этом раньше нигде не упоминал, но дальше дело было так. Увидев и оценив величину инженерного таланта, американцы очень быстро сообразили, и от нескольких фирм тут же поступили предложения заключить с Никоновым индивидуальный контракт на разработку нового образца для нужд полиции США тогда как раз был объявлен национальный тендер. Назвали вознаграждение, которое нашему брату-инженеру прежде даже не снилось. Соблазн получился аховый. Меня они тоже решили простимулировать, чтобы по возвращении домой я ненароком, из зависти не «стукнул» бы на друга. Пообещали сумму, далеко не обидную. Вначале мы оба были ошарашены напористостью коммивояжеров. Но уже вечером, хорошо посидев вдвоем в баре, поостыв от первого шока, Никонов принял кременно твердое решение: от предложений воздержаться. Решил не рубить с плеча, а все обдумать и взвесить, посоветоваться с родными и близкими дома. Он еще раз со всей ясностью прочувствовал, что к нему теперь и дома будет другое отношение. Оказаться в роли перебежчика, охотника за длинным рублем (или долларом) такого он даже не мог себе представить. Никонов должен навсегда остаться российским оружейником. И на этот раз он показал, «кто есть who». Со всей ясностью было видно, Никонов не мог так не по-товарищески отнестись к тем, кто все годы на протяжении конкурса «Абакан» был с ним в одной команде: Валерий Афонин, Людмила Теплякова, Владимир Цыпко, Владимир Абрамян, Людмила Тютина, Любовь Меньшикова, Александр Туркин. И, конечно, Азарий Нестеров, формально не входивший в состав бюро Никонова, человек-энциклопедия, знаток стрелкового оружия во всех тонкостях, который не за деньги, а по дружбе и профессиональной солидарности всегда оказывал более молодым конструкторам требуемую помощь.
То, что за нашей дискуссией в баре внимательно присматривали и, несомненно, слушали, мы поняли во время оплаты счета. Бармен тогда сказал: «Я знаю, кто вы, сколько выпили, считай, на каждого по бутылке виски, но если бы не я сам наливал, то, глядя на вас, никогда бы не поверил». Геннадий с гордостью ответил: «Мы с моим другом запросто выпиваем по литру водки за вечер. Под хорошую закусь, конечно».
Второй казус произошел в Англии. Тогда нас пригласили в британскую Королевскую военную академию. Англичане, прознав, что с АН-94 и Никонова полностью сняли секретность и ему разрешили выезжать за рубеж, воспользовались этим и незамедлительно прислали нам обоим приглашение.
Никонову предложили прочитать курс лекций по новым трендам в разработке автоматического оружия, я ему помогал с переводом. Естественно, приглашающая сторона высказала пожелание, чтобы русский конструктор максимально подробно рассказал о своем детище АН-94, насколько это позволяла политика россиян о неразглашении коммерческой тайны.
На это мероприятие академия пригласила всех ведущих мировых разработчиков стрелкового оружия, в том числе снайперского, кабурного пистолетов и револьверов и даже пулеметов калибром от 7,62 до 12,7 мм. Южно-африканская компания «Денел» командировала целую группу, в которую входил Тони Неофиту, автор супертяжелого переносного антиматериального оружия повышенной точности. Такую штуку можно переносить расчетом из двух человек, предварительно разобрав изделие на два модуля. Да и ее боеприпас уже не пуля, а 20-мм снаряд с начиненной взрывчатым веществом боеголовкой. Нам стало известно, что «Денел» вел разработку варианта под российский стандартный боеприпас калибра 14,5 мм. Как мы поняли, уменьшая калибр, южно-африканские разработчики хотели добиться снижения общей массы образца. Таскать на себе практически 20-мм пушку дело очень непростое, учитывая, что современный солдат по своим физическим кондициям далеко не Арнольд Шварценеггер. Были там бельгийцы FN, немцы Heckler & Koch, англичане Accuracy International, американцы Barrett и менее знаменитые разработчики из Австрии, Бразилии, Чехии, Израиля и других стран. Словом, мы были полны ожиданий интересной встречи с профессионалами оружейного дела.
Протоколом определялось, чтобы российские представители размещались на территории академии в Шривенгеме, а остальная группа слушателей в гостиницах общего пользования в городках и селах, расположенных поблизости. Контакты, кроме рабочих, не предусматривались. Однако и во время лекций слушатели с удовольствием рассказывали русскому конструктору о себе, о своих новшествах, о планах на будущее. Никонов с удовольствием давал им возможность поделиться своей информацией.
Еще дома, в Ижевске, Никонов просил меня следить за речью, чтобы, не дай бог, я случайно не выболтал бы главного секрета «Абакана». Если же я почувствую, что в этом смысле Никонов сам увлекся, то должен был любым доступным способом («хоть пинком под зад» его слова) дать ему об этом знать. Решили, что у себя в комнатах обсуждать рабочие моменты мы не будем.
Один раз, в перерыве между лекциями, вернувшись в свою комнату, Никонов заметил, что никто из слушателей даже близко не разобрался в главном ноу-хау, и упрекнул меня за то, что во время лекции я дал проекцию ударно-спускового механизма АН-94 на экран в перевернутом виде. Я, видимо, такую физиономию скорчил, жестом пальца стал молча тыкать в потолок, что он тут же понял: мы подошли к красной черте. Тем не менее Геннадий очень уверенно сказал: «Ерунда. Они все равно ни черта не поняли». Тему о УСМ мы тем не менее больше не трогали.
Когда курс лекций был окончен, мы с Геннадием упаковали чемоданы и пошли к выходу, где стояло такси. Выйдя в коридор, мы уже направились далее, как из соседнего с комнатой Никонова технического помещения вышли двое, в поношенных рабочих комбинезонах, с раскладной лестницей и инструментом. Я бы прошел мимо, но Никонов вдруг обратился к ним по-русски: «Добрый день, ребята. А на улице хорошая погода, не так ли?»
Нас обоих буквально на месте сразил последовавший ответ на довольно чистом русском языке: «День добрый, джентльмены. Счастливой вам дороги домой».
Так все же, звезда ли Геннадий Никонов или не звезда? Да человек он, обыкновенный человек, только очень умный, начитанный и трудоспособный! Был, к сожалению.
Я диву давался, откуда у него в голове столько информации умещается, как он ею манипулирует без компьютера, откуда и кем ему все это даровано?
Что поражало в нем, так это его способность быть сильным и решительным, умницей и организатором, но тут же, в какие-то часы он мог вдруг стать незаметным, почти безразличным и даже каким-то безвольным. И необыкновенно скромным!
Кто-то сказал, что большое лучше видно издалека. Думаю, была в характере Никонова особая черта, особая «фишка», говоря языком современной молодежи.
Человек не может постоянно находиться на пике своих умственных и физических способностей. Ему требуется возможность расслабиться, отвлечься от окружающей его суеты.
Чем выше гениальный человек поднимается за облака, к звездам, тем круче и ощутимее его возвращение к нам, обычным людям.
Народная мудрость гласит: «Новые друзья бриллианты. Старые друзья золото. Но даже самый изысканный бриллиант по-настоящему ценен, когда он в золотой оправе».
Как часто, превознося заслуги конструктора за создание им «железа», пусть даже выдающегося образца, мы не в полной мере ценим его талант быть достойным человеком!
Каждый талантливый человек, с которыми я встречался, оставил свой след, индивидуальный яркий штрих на холсте моей жизни.
Вспоминая о людях незаурядных, выдающихся, каким, несомненно, был и Геннадий Никонов, тешишь себя мыслью о том, что большие патриоты, гении есть среди нас и сегодня и что в будущем они обязательно будут.
Звезды лучше видны ночью.
Звезды и звездочки на моем небосводе стали еще ярче, еще ближе и дороже, когда и мой день как-то неожиданно пошел на убыль.
Только сейчас, когда я давно вошел в категорию людей почтенного возраста, я стал получать больше удовольствия от простых земных вещей жизнь приобрела особую полноту и прелесть. Многое я начал понимать по-новому.
Ищи звезды не только на небе, друг мой, но и у себя в сердце.
Три секунды (Отрывок из повести «Особое поручение»)
Памятуя об обещании перед отъездом в Гавану навестить Калашникова, Ванин позвонил ему в приемную. Ответил помощник главного конструктора Николай Николаевич Шкляев, бывший военпред ГРАУ Главного ракетно-артиллерийского управления Минобороны. Ванин доложил о сути своей просьбы. Шкляев посмотрел расписание приема на текущий день:
У Михаила Тимофеевича сегодня очень плотный график. Хотя погодите! Вы можете быть у нас через пятнадцать минут?
Уже в пути! Ждите. Я умею быстро бегать. В самой беседе обещаю уложиться в пять-десять минут.
А это уже не от вас зависит. Теперь вашим временем распоряжается Михаил Тимофеевич, вы ведь сами это хорошо знаете
Уже подходя к зданию, где располагался отдел главного конструктора, Ванин неожиданно повстречал Виктора Калашникова, сына Михаила Тимофеевича. По доброте душевной и в знак старой дружбы Виктор, кстати, сам маститый конструктор, накануне выделил Ванину из личных запасников две книги отца и визитные карточки, также с автографами. К слову сказать, в творческом тандеме с Алексеем Драгуновым, сыном другой легенды отечественного оружейного дела, была создана целая серия экспериментальных разработок. По их собственному признанию, наиболее удачным и оригинальным оказался пистолет-пулемет ПП-19 «Бизон» с подствольным шнековым магазином на 64 патрона под штатный боеприпас 9х18 мм, сконструированный по заданию МВД России. Когда он работал в отделе военно-технического сотрудничества, при каждом удобном случае Ванин любил поупражняться в стрельбе из «Бизона». Действительно, отличная получилась машина. Жаль, что теперь, в связи с переходом в другой отдел, встречаться с Виктором и Алексеем стало сложнее. Это только в данном особом случае Ванин вновь с головой окунулся в знакомую и любимую атмосферу оружейников.
К тому, что почти все вопросы ему приходится решать быстро и оперативно, Ванин давно привык это же российская оборонка, а не ленивый южно-европейский базар. Заводчане умеют ценить даже секунды. К примеру, каждый день, проходя через турникет на проходной, работник предъявляет пропуск с микрочипом, прикладывая его к сенсору. Если ты проходишь контроль не позднее пяти минут до начала смены, то система открывает проход баз каких-либо проволочек. Если же ты делаешь это позже, даже с опозданием хотя бы на 3 (!) секунды, система делает отметку и немедленно посылает сообщение твоему вышестоящему руководству с предписанием рассмотреть это нарушение трудового распорядка и предложением принять соответствующие меры воспитания. Почему 5 минут и не позже? Если твоя смена начинается, скажем, в 08:30, то к этому времени ты обязан быть уже на рабочем месте. Таким образом, ты должен пройти КПП как минимум в 08:25. Эти 5 минут даны для того, чтобы ты успел дойти хоть добежать, хоть долететь (!) от проходной до своего рабочего стола. Как-то, выступая перед студентами Ижевского механического института, Ванин в пылу дискуссии о дисциплине и цене времени бросил такое сравнение:
Да если бы в нашей оборонке к расходу рабочего времени относились так же, как на гражданке, то у нас ни подводные лодки никогда не смогли бы погружаться так глубоко, ни самолеты не полетели бы со скоростью, равной трех-пятикратной скорости звука, а про космос вообще речи нет
Вот такая выходит арифметика. Ванин до мозга костей чувствовал себя оборонщиком и в душе гордился этим.
Наколка
Захандрил мой друг: дела ни к черту, дома с женой проблемы, дочка связалась с дурной компанией. Впору зáпить.
Идем мы с ним по улице. Я пытаюсь как-то взбодрить его, но чувствую, что силы моих слов недостаточно. И вот вижу: по противоположной стороне, шаркая, бредет бомж. Засаленная куртенка, дырявые штаны. Обросший, ссутулившийся, в стоптанных башмаках на два размера больше. От него зловоние чувствовалось даже за двадцать шагов.
Пошли, говорю я другу, спросим у него, в чем в жизни счастье.
Подходим. Мужик не понял, чего мы от него хотим, стал сторониться.
Погоди, приятель. Тебя как зовут?
Шустрый. Погоняло такое.
А имя у тебя есть?
Ишь чего захотел! Было имя, да сплыло.
А ты все же скажи. Мы тебе худа не сделаем.
Ну, коль вы без злого умысла, то Федор.
Скажи, Федор, ты счастливый человек?
Вон куда занесло! Ежели по-честному, то да. Сегодня и поел, и четушку заработал. Вот.
Федор достал ополовиненную посудину.
А скажи, ты бы меня с другом угостил? Не пожадничал бы?
Кто? Я? Пожадничал?!.. Ребята, а ничего, что стаканá нет? Из горлá будете?
Федор стал решительно отворачивать пробку.
И тут мы с другом разом обратили внимание: на запястье у Федора была наколка с изображением пятиконечной звезды над перекрестием двух мечей.
Заметив наш взгляд, Федор поспешил опустить рукав.
Воевал? спросил мой друг.
Воевал, сухо, будто чужим голосом, ответил Федор.
Ладно, дружище, пить мы не будем. Просто захотелось узнать, что ты за человек. Прости. Вот возьми немного денег. Сходи в баню, побрейся, купи чего-нибудь поесть. Своих ведь негусто, я попытался отвести внимание от наколки.
Федор в лице переменился, исчезла хмельная ухмылка:
Вам и впрямь интересно узнать, что я за человек? Да меня давно за человека-то не считают Счастлив ли я? Да кто мне скажет, что такое счастье?! А денег ваших не возьму, не проси. После такого принять подачку хуже, чем украсть Как звать-то вас, мужики?
Василий и Сергей. А тебе-то зачем?
А затем. Не ожидал я от вас Каков я человек Хочу за вас помолиться. Сегодня в церковь не пойду. Пьян я. А завтра просплюсь, протрезвею, помоюсь, вот тогда и в церковь можно.
И он, выпрямив спину, твердым шагом пошел прочь.
На полигоне с Калашниковым (Отрывок из романа «Торговец», финалиста «Российской литературной премии 2022» в номинации «Лучший роман года»)
Машина за Ваниным пришла к восьми утра.
Едем на 25-й километр, в часть, сказал он водителю, там встречаемся со всеми.
В стороне от основных дорог располагалась Н-ская войсковая часть стрелковый полигон. Тут обычно проводились мероприятия огневой и тактической подготовки подразделений местных силовых ведомств.
Полигон был разделен на несколько секторов: 25-метровая короткая трасса для пистолетных упражнений, длинная полоса препятствий, 500-метровая трасса для стрелков из автоматов и пулеметов. Трасса для снайперов была организована отдельно, рядом с сектором для метания гранат.
Возле самого штаба части плац, и тут же высокая башня для отработки навыков лазания по стенам альпинистской подготовки.
На обваловке длинного рубежа стоял старый, весь оржавевший БТР, а в самом дальнем углу такая же старая самоходка.
Еще издали Ванин услышал выстрелы ребята вели пристрелку оружия.
«Молодцы, парни», подумал Ванин. Он знал, опытные бойцы, они всегда перед «показухами» доводили все до ума, чтобы все было, как надо.
На обваловке уже стояли столы с патронами. Возле столов начальник пункта боепитания с красной повязкой Ильяс Галеев.