Ну, Жулечка, маленький, не надо так убиваться Может, папа передумает и вернет нас обратно?
Не договорила. От манипуляций енота каменный лист отъехал в сторону, открыв полое пространство за ним. Хотя не совсем полое, вернее совсем не полое
Очередной тайник Жуля был под отвязку забит самыми разнообразными вещами и даже едой: засохшими вафельками и печеньками, серебряными ложками от разных наборов Был здесь чей-то допотопный магический шар, очки с зелёными стеклами, книга в сафьяновом переплёте, украшенном крупными красными каменьями, чьё-то ожерелье, а в довершение всего огромный обоюдоострый меч с навершием в виде бриллианта.
Я покачала головой, пребывая в легком шоке от увиденного. Жуль, конечно, никогда не отличался примерным поведением, а проще говоря, тащил все, что плохо лежит, но содержимое этого его тайника впечатляло.
Енот смотрел на меня с видимой гордостью на острой мордочке, после чего попытался все эти предметы сгрести. Разумеется, это было невозможно сокровища Жуля вываливались у него из лап.
Послушай, малыш, я присела рядом с ним на корточки. Мы не можем прихватить все это с собой. Давай возьмём ну, к примеру, книгу и ожерелье, а остальное останется здесь, хорошо?
Вместо названных мной предметов, Жуль ухватил меч, который был больше его самого, и тявкнул, показывая, что к путешествию он готов.
Нет, мягко возразила я. Только ожерелье и книга.
По крайней мере, они небольшие и много места не займут. После некоторых уговоров недовольный Жуль согласился оставить меч, но помимо книги и ожерелья прихватил бог знает сколько пролежавшее тут печенье.
В конце концов, драгоценности Жуля были уложены в мой саквояж, сам он водворен в клетку, заплесневелое лакомство у него отнято и выдано свежее, а я шагала по аллее под проливным дождем, с трудом таща свой небольшой, но очень тяжелый багаж.
У самых ворот оглянулась на величественный замок со стрельчатыми арками, узкими окнами, колоннадами и балюстрадами. В окнах ректорских покоев горел свет, а вот окна гадюки Сенд были темны. Папа был так зол, что даже со мной не попрощался Развлекается теперь со своей ненаглядной Амалией!
Зато моя знакомая горгулья и Святой Патрик, пристроившись рядышком под одним из фронтонов на головокружительной высоте, грустно помахали на прощанье, и я махнула рукой в ответ.
Прижав к себе саквояж и клетку, я нырнула в теплое, пахнущее велюром нутро кареты, и недовольный долгим ожиданием кучер тронулся, не дожидаясь, пока я усядусь. От резкого движения меня вместе со всем скарбом кинуло к противоположной стенке кареты. Я больно стукнулась лбом обо что-то твердое и взвыла. Попыталась придать себе вертикальное положение, подняла голову и выругалась.
Приложилась я не обо что иное, как о подбородок Фила Шепарда, да и вообще, швырнуло меня, оказывается, прямо на него, да так удачно, что теперь я сидела у него на коленях, причем очень основательно так сидела!
Ты не могла быть так мила слезть с меня, Аштон, и убрать своего енота с моего чемодана?
Что ты тут делаешь? от неожиданности выпалила с досадой.
Интересный вопрос, отозвался Шепард издевательски. А где мне надо ехать? На козлах, рядом с кучером? На крыше? Может, ее высочество дочка ректора хочет, чтоб я вообще за каретой бежал?
Я уселась на противоположное сиденье, расправляя складки помявшегося платья и какое-то время избегая смотреть ему в глаза. Не знаю, с чего я решила, что в карете буду одна? Чортрис же сказала, что Шепарда тоже в Академию Хозяйственной Магии сослали, но я думала, мы в разных экипажах ехать будем. Просто я с детства привыкла к особым условиям: отдельная комната в общежитии, поблажки некоторых преподавателей, отдельная кухня в столовой Пора отвыкать, наверное.
Было бы неплохо, наконец нашлась с ответом я.
Знаешь, что действительно было неплохо, Фрэнтина Аштон? в голосе Шепарда сквозила злость. Если бы ты вчера не напивалась всумерть, не вламывалась в мою комнату и не шарила бы на моем столе!
Тебя никто не просил варить это дурацкое зелье по увеличению груди! отозвалась я ему в тон.
А тебя никто не просил красть его! парировал Шепард. И так глупо подставлять меня!
Да ты сам подставился, когда его сварил, оно же запрещённое! возмутилась я. Как бы ты его, интересно, Чортрис показал?
А кто сказал, что я его собирался Чортрис показывать? проорал Фил. Оно для других целей предназначено было!
Для каких же, интересно? прошипела я. Кому это ты собирался грудь увеличить, а?
Пару секунд Шепард с яростью смотрел на меня и какие-то слова, кажется, готовы были сорваться с его языка. Небольшое пространство между нами искрило, вот-вот должна была под раскат грома сверкнуть огромная молния и разразилась бы страшная гроза. А мне вдруг ни с того ни с сего пришла в голову мысль о глазах Шепарда: они тёмно-зелёные, но с каким-то коричневатым оттенком как будто ореховое солнце вокруг зрачка. И сейчас эти самые странные глаза неотрывно смотрели в мои глаза.
Пожалуй, можно понять всех этих девиц, табуном бегающих за Шепардом в магполице. Но я не помнила, чтобы он с кем-то серьёзно встречался. Хотя вроде проявлял интерес к Примроуз Бертон очень тихой и скромной отличнице с нашего курса, ну просто ангелу во плоти, однако они очень быстро разошлись. По чьей инициативе я не знаю, не интересовалась.
Кстати, грудь у Примроуз маленькая, можно сказать, вообще никакой нет. Уж не для нее ли он это зелье варил?
Пока я размышляла о вещах, которые меня вообще-то интересовать не должны, напряжение чуть-чуть спало.
Не твое дело, буркнул Фил и отвернулся.
И правда, не мое. С чего я вообще о его глазах задумалась? Противные глаза, как как тина болотная!
Я выглянула в мутное окошко кареты: совсем стемнело, дождь хлестал по стеклу крупными каплями, а крючковатые ветки деревьев, свесившиеся на дорогу, напоминали пальцы каких-то недобрых существ, стремящихся добраться до пассажиров. И вообще, пейзаж за окном выглядел довольно-таки мрачным, и вылезать из кареты в эту осеннюю дождливую ночь категорически не хотелось.
Ну, папочка, ну, молодец! Так стремился избавиться от дочки, что отправил ее невесть куда на ночь глядя! Да в такую пору хозяин собаку из дому не выгонит! Хоть бы утра подождал, что ли
Впрочем, к утру мы, скорее всего, выйдем с проселочной дороги на Южный тракт, по которому я смогу преспокойненько вернуться в столицу нашего прекрасного королевства, минуя институт. Получится, конечно, порядочный крюк, зато спокойно, а, главное, не заблудишься.
Дело в том, что в Академию Хозяйственной Магии я не собиралась, а собиралась в столицу, дабы встретиться со своими друзьями, которые там жили, и на неделю-другую закатить гулянку по поводу последних событий вообще и вопиющей папиной несправедливости ко мне в частности.
Не глядя на Шепарда (мне вообще наплевать чем он занимается!), я выпустила Жуля из клетки. Енот ткнулся влажным носом мне в щёку это он так целуется. От него пахло молоком и ванилью. Я как-то некстати вспомнила, что сегодня даже толком ничего не ела, и мы с Жулем в два счета прикончили остатки печенья, которое дала мне в дорогу Чортрис.
После «сытного» ужина енот свернулся уютным клубком у меня на коленях. Я все-таки глянула на Фила искоса: он внимательно читал какую-то книгу, страницы которой сами подсвечивались, чтобы он не портил в полумраке глаза. Приглядевшись, я разобрала название: «Общий курс хозяйственной магии».
И зачем ты хотел стать полицейским магом, из тебя хозяйственник отличный выйдет, насмешливо заметила я.
Твоими молитвами, огрызнулся Шепард и вновь уставился в книгу.
Карету немилосердно потряхивало на ухабах. Постаравшись не обращать на это внимания (что было очень сложно), я откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и не заметила, как заснула.
Мне приснилось, как будто я окончила Хозяйственную Академию, стала сельской гадуницей и поселилась в какой-то глухой деревне на задворках нашего королевства. Завела корову, быка, коз, два десятка поросят и курей целый двор, и вышла замуж за Фила Шепарда, который дома не появляется, потому что стал преподавателем в Высшем Институте Магической Полиции. Папа же мой на Амалии Сенд женился, у них родилось пятеро детей, которые тоже в магполице учатся, а Шепард у них куратором. И все они раз в год приезжают ко мне в деревню на парное молочко.
Упасите меня, Всевидящие боги! Проснулась в холодном поту, окончательно утверждённая в мысли, что нужно бежать в столицу и как можно скорее!
Тем более, уже наступило утро, светило яркое солнце, карета ехала не по ухабистой проселочной дороге, а по широкому Южному тракту и лес, через который вела дорога, выглядел мирным, дружелюбным и наполненным светом.
Шепард, прикрывшись «Общим курсом хозяйственной магии» спал прямо напротив меня. Я вспомнила сон, в котором он стал моим мужем, и поежилась приснится же такая гадость?
Выглянула в окошко и воскликнула, обращаясь к кучеру:
Милейший, остановите, пожалуйста, карету здесь!
Мне магистр Аштон велел вас до самой Хозяйственной Академии везти милейшая, неприветливо буркнул мужик. Так что никаких остановок!
Вот как! Папа и тут позаботился, чтобы дочь достигла этой идиотской академии! Это, конечно, меняет дело, но не в корне.
Но мне надо в туалет! взмолилась я.
В туалет? страшно удивился мужик моей потребности справлять естественные нужды и с сомнением добавил, Ну, раз в туалет, тогда ладно
Тэкс, мешочек с деньгами у меня при себе, а саквояж придется оставить. Жалко, конечно, в нем лежали сотворённые для меня перед самым отъездом магом-хозяйственником шикарные платья, но ничего не попишешь нельзя возбуждать в кучере подозрения.
Фил Шепард крепко спит, и, надеюсь, проспит ещё так ближайшие десять лет.
А енот тебе зачем? подозрительно осведомился мужик, когда я налегке спрыгнула с подножки на землю.
А он тоже в туалет хочет!
Жуль, обвивший лапками мою шею, согласно закивал. Слава богу, хоть про сокровища из своего тайничка забыл! А нет, не забыл! Ожерелье у него на правой лапе болтается и довольным он выглядит неимоверно.
С самым невинным видом я влезла в ближайшие кустики (скрывшись из вида кучера), продралась сквозь них, и была такова!
Плана, как такового, не имелось. Самую малость углубиться в лес, чуть-чуть выждать, вернуться на тракт и поймать какой-нибудь дилижанс или карету магистраль оживлённая, самый разнообразный транспорт тут ходит часто. Так что, считай, я в нашей славной столице уже!
В общем, солнышко светило, птички пели, я, свободная и беззаботная, шла по лесу (впрочем, на всякий случай кидая кой-где магические маячки, чтоб не дай бог не заблудиться), напевая какую-то весёлую песенку. Жуль, кажется, тоже был рад прогуляться на природе.
Значит, шла я себе, шла, и вот так свободно, беззаботно и весело угодила в чей-то капкан. Ставили со знанием дела капкан был рассчитан именно на мага. Пальцы главный мой инструмент и оружие свело судорогой. В довершение всего на капкане стояла сигналка, которая незамедлительно сработала и своим чутким магическим ухом я уловила тоненький, но чрезвычайно пронзительный и противный перезвон крошечных колокольчиков.
Страшно было ждать появления тех, кто поставил капкан, но еще страшнее стало, когда они показались из-за деревьев: немытые, обросшие годами нечесаной шевелюрой люди в каком-то рванье. Главаря я приметила сразу он был самым грязным и самым длинноволосым. И в этих самых космах что-то, кажется, жило своей отдельной жизнью и, возможно, даже уже было на стадии развития своей собственной письменности.
Ути-пути, цыплёночек! Ты откуда в наших краях, малышка? просюсюкал один из разбойников.
Это вы откуда в этих краях, ребята? Ведь все знают, что Южный тракт от разбойников уже лет десять как очищен полицейскими магами и абсолютно безопасен.
Сработала ловушечка-то! восхищенно протянул один из мужиков.
Я попыталась пошевелить пальцами, но безрезультатно, кем бы не был тот, кто ставил капкан, он сделал свою работу на совесть.
Царский подарок, воистину царский! Давно такая добыча не забредала! вожак довольно оглядывал меня с разных сторон, как скаковую кобылу. За одно ее платье можно у деревенских девок поживиться! А вот тут у нас, наверное, лопатничек, мамзели городские его всегда в таких местах прячут!
Грязная рука нырнула в корсаж моего платья и вытащила на свет божий кожаный кошелечек с моими кровными. Были у меня свободны руки я б этой обезьяне устроила! Но пока оставалось только с яростью наблюдать, как мои средства к существованию исчезают в бездонном кармане оборванца.
Затем цацка, продолжал главарь, бесцеремонно сдернув ожерелье с лапки Жуля. И енот! Басый мех, отличный капор мне выйдет!
Жуль ощетинился, готовясь бросится на врага. Мой маленький защитник!
Но главное она сама. Жалко, конечно, такую кралечку писаную кончать, но надо, ничего не попишешь вожак разбойников подкрутил своими немытыми пальцами мой локон. Арцы и в воду концы!
Подавишься! сквозь зубы процедила я.
Чего ты пропищала, пигалица? голодранец с преувеличенным вниманием наклонился ко мне, стремясь позабавить товарищей и покрасоваться тоже. Я что-то не расслышал?
Я сказала, ты об меня зубы поломаешь, деревенщина несчастная, четко выговаривая каждое слово, произнесла я. Отпусти меня, потешная обезьянка, пока не стало поздно!
А ну заткнись, сучка городская! мои слова, кажется, задели его чрезвычайно. Это в городе у себя командовать будешь, поняла? Ты в моей власти!
И он замахнулся для удара, а я зажмурилась (меня никогда-никогда не били!), но руку его перехватил внезапно появившийся на поляне новый персонаж.
Лет тридцати трех, а, может, и тридцати пяти. Высокий, широкоплечий, небритый, с резкими чертами лица и волевым подбородком, тёмными короткими волосами и темно-карими глазами. И хотя был одет он очень просто в белую рубаху и штаны с внешними клапанами и накладными карманами, он выделялся на фоне грязного отребья и производил впечатление действительно серьёзного человека, хотя и явно являлся представителем низкого сословья.
Пожалуй, да, это действительно был он мужчина, который в своей мужской красоте, мужественности и стати может поспорить с моим папой и даже выиграть в этом споре.
Верни девушке ее кошелёк и извинись за недостойное поведение, негромко посоветовал мужчина оборванцу, выкручивая его руку на сто восемьдесят градусов.
А это ещё что за хмырь? удивлённо воскликнул кто-то из разбойников и бросился на выручку главарю, но получил от мужчины ногой в живот и прыть свою как-то подрастерял, упав навзничь и проскулив:
Ах ты, упырь бессовестный!
Кем-кем, а упырём, и тем более бессовестным, мужчина с моей точки зрения не был: четким быстрым заклинанием он разбил удерживающий меня магический капкан и раскидал скопом кинувшихся на него разбойников, как сенбернар котят. Встряхнув освобожденными кистями, я немного помогла ему не потому, что он нуждался в помощи, а чисто из удовольствия. Одному разбойничку скоренько наколдовала такие огромные уши, что лиходей в них запутался и повалился наземь. На второго наслала разноцветных птичек (давно хотела это заклинание попробовать, но не на ком опробовать было) малютки зависли над подлецом стайкой, пронзительно чирикая и беспрерывно на него гадя. Бедняга метался по поляне и орал благим матом, быстро покрываясь толстым слоем помёта.