Статьи, репортажи, очерки проблемные материалы занимали все мысли мои. Я уже чувствовал себя в редакции, среди этой суеты и женского засилья, как чувствует, вероятно, рыба, которую волна слизнула в море, после того как она полежала, задыхаясь на песке. Впрочем, дамы наши все были немножко сумасшедшие, по уши влюбленные в журналистику, с которыми способному и старательному человеку легко найти общий язык. Если и делали мне замечания, то не по бабской стервозности, а дельные и по поводу.
Все мне тут нравилось и напоминало, что я близок к осуществлению мечты: не работал, а прямо таки жил атмосферой редакции, впитывая ее деловую суету.
Так что запели ангелы в голове, и, пожалуй, их песня была прекрасной.
2
День Печати решили отметить на базе отдыха Увельского лесничества. Стены затерянной в лесу дачи украшали оленьи рога, зеркала в рамах и чучело глухаря. А вот в углу банкетного зала на мраморной основе гипсовая скульптура мальчика инвалида детства первой группы, судя по отсутствию обеих рук выглядевшая весьма чужеродной. Казалось, ее поставили сюда просто для того, чтобы она не мешалась в другом месте. Вид ее аппетита не добавлял. К тому же доски пола под ногами визжали не ходите сюда! не надо!
Первый десант с провизией секретаршу, Акулича и меня редакционная машина привезла и укатила обратно. Мы столы вынесли на веранду, сдвинули, накрыли ждали, ждали выпили. Федору, должно быть, захорошело болтал, болтал, а потом хлоп галантно так секретаршу по заду.
Едрить-кипятить! Обожаю женщин таких пышногрудых и пышнозадых. Ибо настоящую красоту объем не портит!
Акулич! взвизгнула та. Ты обещал не приставать.
Федор ко мне:
Сельхозотдел, обоснуй желание.
Я:
Если принимать все мужские клятвы всерьез, наметится тенденция к уменьшению численности населения.
Секретарша:
Вы, мужики, все выгибистые, как животные!
Но я был прям как стрела:
Человек, любящий мудрость, радует отца своего; а кто знается с блудницами, тот расточает имение.
Ну вот, уже в блудницы записали, поджала губки в куриную гузку секретарша, промакивая распунцевевшее лицо носовым платком.
То есть поглядывать можно, а трогать ни-ни? Акулич кинул на нее взгляд искристый, как дуга Вольта.
Я продолжил мысль.
Однако мытари и блудницы первыми попадают в рай.
Федя довольно крякнул:
Я смотрю, ты в курсе содержания святых книг.
Никакие знания никогда не бывают вредны: им всегда найдется применение.
Даже столь дурацким, как твои? похоже, секретарша на меня обиделась, и физиономия у нее стала такой кислой, что хоть чай с нее пей вместо лимона. Встав напротив, она пытливо всматривалась в мое лицо, будто надеясь найти в нем признаки слабоумия. При этом кофточка на ее груди так туго натянулась, что круглые желтые пуговицы, смахивающие на жемчужины, казалось, вот-вот отлетят и словно картечью расстреляют меня. Двигая челюстями с меланхоличной неторопливостью, как корова на лугу, она пережевывала бутерброд. В такт их движениям качалась высокая прическа крашенных волос.
Природа, выпитое и безделье. Забирая все остальные запахи, в воздухе одуряющее пахло сосной, прохладной водой в лесном сонном озере, чем-то соленым и свежим, как морской прибой. Но даже на природе люди остаются людьми, несмотря на многие запреты, что висят над ними в обществе. И уверен не все желают, чтобы их маленькие грешки знали окружающие. А мне совершенно ни к чему эти тайны.
Я был когда-то женат и, пройдя сквозь этот ад, ценил женщин весьма недорого так что, усилив сарказмом, вернул ей усмешку:
Сожалею, что неправильно понят. Я совершенно нелюбопытный человек и готов в одиночестве посидеть, пока вы сходите в номер.
А? Федя на мое предложение подскочил даже.
Желание распирало его изнутри, словно он проглотил воздушный шарик.
И не мылься даже, секретарша махнула рукой. Сегодня оба шефа будут старый и новый. Я ломаю голову кому первому дать
Дева Мария и святые апостолы! возопил Акулич. Это мода такая начальству давать? А как же друзья? Да таких как я один на весь мир!!
Секретарша и бровью не повела. От нее так и несло предвкушением скорых неприятностей. И даже аромат духов ее наполнен сильным и едким запахом беды, в котором и боль, и бессилие, и отчаяние несбывшейся мечты.
А вот Федяка улыбался ласково и очень по-доброму. Хотя было видно, что поселившийся внутри его пузырь желания начал сдуваться.
М-дя Нелегко нудистам в комарином раю!
Если честно, мне было плевать на их желания или нежелания прочую чепуху. Все это ерунда, которая случается в коллективах сплошь и рядом, попьянке на гулянках. Все мы грешны. Ничего удивительного для себя не узнал. И не стал искать логику в мотивах этих людей. Однако начало дня было чересчур хорошим для того, чтобы таким же оказался и его конец.
Солнце уже пересекло зенит и опускалось все ниже, когда участники банкета под названием «День Печати» собрались, наконец, за накрытым столом. Очнувшись от утренних впечатлений, я озирался по сторонам. Мир журналистики, в котором вращался почти уже две недели и к которому начал привыкать, теперь показался мне каким-то странным.
Нового шефа еще не видел, а, увидев, сразу решил в редакционном коллективе он смотрится таким же своим, как черт, заглянувший на воскресную мессу. Впрочем, это скорее литературный оборот все гораздо сложнее и проще. Вот как многодетная невеста отвечает на вопросы подруг об информированности жениха ее прошлым а зачем мужикам знать наши маленькие секреты? Так в отношении Семисынова (это новый редактор) сразу воскликнуть хочется ничего себе маленький! Его шоферское прошлое не могли скрыть ни сшитый у портного костюм, ни голубая рубашка с синим галстуком, ни начищенные до блеска туфли. Особенно, когда выпьет. И глаза подводили беспокойные, бегающие в них угадывалось наслаждение чужими болью и бессилием. Таким нравится наблюдать чьи-то муки и ощущать свою власть. А еще они полны уверенностью, что всегда поступает правильно и что именно обладатель их тут единственно хороший и порядочный человек. Короче, Александр Геннадьевич обладал врожденной крестьянской культурой и при этом был полностью аморальным и безжалостным типом.
Такое у меня сложилось впечатление.
Кукаркин поглядывал на приемника с горечью и недоумением, как на большое жизненное недоразумение. А когда тот предложил тост: «за правящую элиту коллектива!» за столом в тот момент сидели лишь мэтры редакции отмахнулся жестом короля, отпускающего посудомойку:
Иди вон, с девкими потанцуй.
Но тот пригласил на танец замредактора.
Ольга Александровна даже не отказала она посмотрела на нового шефа, как. как взглянула бы на табуретку, которая вдруг выбежала у нее из-под задницы и еще в голос возмутилась тем, что она собиралась на нее сесть.
Дурак ты, Саша, негромко и не вполне по существу, но зато доходчиво сообщила новому шефу Нина Михайловна. В голосе ее хватало яду отравить всю Увелку. Да и Южноуральск в придачу.
Сашка-дурак наладился стоять у двери, упершись спиной в косяк. Руки гордо скрещены на груди ну прям Наполеон в изгнании! физиономия полна трагизма, чело нахмурено в грецкий орех.
На лужайке перед верандой молодежь танцевала в кругу шейк.
Вот эта публика твой потолок! ледяным, как вода из крана, голосом отчеканила Ольга Александровна.
Замечательная фраза!
Мгновение за столом царило молчание, а потом Кукаркин начал смеяться весело и искренне, как на хорошей комедии. Вид у него был такой, словно все его мечты каким-то чудесным образом осуществились. Но таких весельчаков, как он, оказалось мало.
К примеру, нового шефа нельзя было назвать особенно веселым голова его была полна всяких неприятных мыслей, а радостное настроение, с которым он приехал на базу, совсем улетучилось.
Что там ни говори, а это не лучшее завершение дня для знакомства с коллективом, думал Семисынов.
Александр Геннадьевич никак не мог поверить, что в редакции найдутся люди, способные нахально оспаривать его единоначалие. Это было так неожиданно, как если бы бухгалтер вдруг начал выдавать журналистам конфетные фантики вместо зарплаты.
И еще он думал я обязательно буду сильным редактором! пусть не думают, что я слабак! я им всем покажу! я сотру с их лиц улыбки! а кое-кого просто выгоню!
Вечерний воздух никогда не пах так сладко. Я блаженствовал, покуривая, в старом кресле в отчем саду. Мне некуда было торопиться, и я любовался игрой красок на облаках в лучах заходящего солнца, прокручивая в голове события уходящего дня, слившиеся в одно счастливое мгновение.
Идя по коридору дачи увельских лесников, увидел открытую дверь в пустую комнату, по-видимому, служившую Красным Уголком, и не мог удержаться, чтобы не зайти туда на минутку. В центре стояли в ряды сколоченные деревянные кресла. Перед ними длинный стол. Красная скатерть на нем говорила сама за себя. На стенах плакаты, как гравюры душевной инквизиции.
Вроде обычная комната даже некрасивая, но здесь проводятся политзанятия. Эта и подобные ей помещения символизируют разницу между развитым социализмом и насквозь прогнившим капитализмом. Здесь люди постигают культуру бесклассового общества и читают политинформации. Если когда-нибудь наш народ будет лишен права знать правду о том, что творится в мире, Советский Союз прекратит свое существование, как государство.
Как журналист, сам был частью этой системы и испытывал переполнявшее чувство гордости готов отдать все силы на воспитание нового человека счастливого будущего!
Долго стоял впечатленный в мастерской человеческих душ, а потом вдруг услышал разговор за тонкой дверью в смежную комнату, задрапированной картой мира.
Тебе нужен такой враг, как я, Федор Николаевич, а? голос Семисынова был угрожающим.
Кажется, я не совсем понимаю, о чем вы.
Крестись, когда кажется, в голосе нового шефа звучала холодная ирония.
Внезапно за спиной раздались чьи-то шаги, и я вздрогнул, рискуя попасть в неловкую ситуацию подслушивающего. А мысль о том, что я нервничаю, заставила нервничать еще больше.
Редакционный водитель Виктор Иванович вдруг вырос и застыл на пороге Красного Уголка, глядя на меня. А я сделал вид, что увлекся поиском острова сокровищ на карте мира.
Теперь можно только гадать, что он подумает обо мне.
Водила ушел, ничего не сказав, а я пропустил часть разговора Александр Геннадьевич уже заканчивал свой, судя по всему, продолжительный монолог:
не имеет значения, как ты играешь, важно лишь то, что ты победил.
Но это не совсем порядочно, запротестовал Федор.
Даже совсем непорядочно! оборвал его Семисынов. Когда я приду в редакцию окончательно, мы снова поговорим. Надеюсь, к тому времени ты все обдумаешь и, наконец, решишь, на чьей будешь стороне. Только смотри, не перехитри себя самого! И еще, Федор. Если узнаю, что ты за моей спиной что-то там где-то и с кем-то, то поджарю яйца твои себе на завтрак. Выражаюсь понятно?
Давайте закончим. Меня уже тошнит от таких разговоров!
Ты перебрал, от того и тошнит.
Новый шеф вышел, хлопнув дверью, и протопал по коридору. А я подстерег Акулича, который показался ужасно злым однако, судя по всему, не сломленным. Посчитав, что мы приятели, прямо спросил чего от него добивается Семисынов?
Федор зашипел, прикладывая палец к губам и быстро оглядываясь по сторонам.
Ты чего. чего кричишь-то?
Не кричу, а хочу спросить за что тебе угрожает новый шеф?
Да тихо ты! снова прошипел Акулич. Не надо тут об этом. Ты ко мне в редакции загляни ну и поговорим. Насчет того, чтобы эээ что-то рассказать, обещать не буду, но тут ну об этом вообще нельзя посторонним такое знать не надо. А то кто-нибудь подумает, что ты от меня все узнал, и яйца мои поджарит. Да! А я-то здесь ни при чем!
Перестань, Федор Николаевич! Понимаю: ты не хочешь мне рассказать, но ведь ты знаешь ты обо всем догадываешься, что здесь происходит, и какая политика творится, в виде и голосе моем неприкрытая лесть, и губы Акулича растянула улыбка. Мне просто интересно знать, что Александр Геннадьевич замышляет. Или он тебе что-то доверяет, что не может или не хочет сказать другим?
Федя горделиво выпятил грудь.
Ну. эта думаю, не будет ничего, если я тебе скажу кое-что, в голосе попавшегося на лесть фотокора звучали оттенки сомнения. Значит, так Он сейчас учится в ВПШ (высшая партийная школа), а летом вернется полноправным редактором. А вот еще чего забыл. про Ольгу.
Ольгу Александровну? вырвалось у меня.
Кукаркин ее проталкивает на свое место, а Семисынов говорит райком за него.
Акулич вроде доволен собой мол, набрался храбрости и сказал, но я его радости не разделял.
Значит, наш коллектив банка с пауками? трагическим голосом спросил.
Увы, старик, на этот вопрос я не могу ответить. По крайней мере, здесь и сейчас. Но может быть, ты все узнаешь сам. а пока забудь об этом. Вот поработаешь, приглядишься. Я понимаю наверное, это звучит неприятно, но кое-что тебе знать еще рано.
И добавил, отведя взгляд в сторону:
Что происходит с людьми? Где их былая честь?
Федор замолчал, и я понял, что настаивать бесполезно.
Ситуация была весьма трагичной, если не считать ее комичной. У меня от всего услышанного стали перегреваться мозги: ведь бред же, абсурд а все же.
Теперь у меня появится дума кто же станет нашим редактором?
И, наверное прощай, спокойная жизнь! Меня всегда забавляло, какими странными путями порой следует человеческое мышление. А вот мой мозг иногда удивлял своего хозяина будто не серое там с белым вещества, а золотые прииски бесценных мыслей.
Кстати о Федоре Он суетится, мчится по жизни, как будто опаздывает на свидание. Он невысок и крепко скроен, с седеющим ежиком на голове. Болезненно честолюбив, и прокладывает себе путь к благополучию, не имея ни денег, ни связей, которые помогают другим. За время своей работы в газете приобрел оболочку цивилизованного слуги народа, но под ней скрывается весьма независимый человек, который ничего не забывает и никому не прощает. Главное знает, кто он есть.
От Акулича мысли перетекли к себе любимому и делам интимным.
Встречаясь по службе и на работе с молодыми женщинами, каждый раз неизбежно сравниваю их с Лялькой, и, конечно, сравнение не в их пользу.
А после таких, как сегодня, вечеринок приходилось выдерживать мучительную борьбу с собой. Не был уверен: то ли от меня ожидают, что я попытаюсь втиснуться к даме в постель, то ли мне просто не улыбалось тащиться одному ночью домой. Понять, что от меня хотят, морокой считал, и я никого не провожал.
Конечно, не против быть в постели с кем-нибудь рядом кого можно было обнять, с кем можно было разделить свои чувства и возможно дальнейшую жизнь. Хотя дело не только в теплом теле, которое могло говорить, но и в душе человека, которую хотелось любить. Однако наиболее интересные женщины были замужем, и это создавало препятствия.
Мои родители в вопросах брака были твердых пуританских убеждений, и я никогда не забывал об этом. Хотя далек был от того, чтобы воображать себя блестящим образчиком нравственного поведения, но твердо знаю, что я не бабник.
А праздник закончился не так, как начался.
Дотащив Федора до его дома, помог взобраться на двухступенчатое крылечко и веранду после такого подвига дышал тяжело.