ХХ век на дворе, придумают, куда включать. Вообще, все технические новшества в первую очередь должны поступать в полицию. Невозможно раскрывать преступления, не идя в ногу с прогрессом, произнес Викентий Леонтьевич.
Скажи, Викентий, почему преступники, как грибы, растут? Одного посадишь, двое появляются?
Ну, положим, не двое, хотя рост, конечно, имеется. Здесь события 1905 года сыграли большую роль.
Причем здесь революция? Этот подонок, когда мальцу глаза выкалывал, о социализме что ли думал?
Нет, безусловно, он к марксистам никакого отношения не имеет, но неизбежный спутник социальной вражды и революционных потрясений это рост преступности. Какой бы суп в котле политики не варился, хороший или плохой, на поверхность всегда всплывает криминальная пена. Ты ее шумовкой собираешь, а она сквозь дырочки проползает. Вроде бы всю собрал, а что-то обязательно останется.
И чем сильнее суп кипит, тем пены больше, задумчиво произнес Лавр Павлович.
Правильно! Пока существует общество, будет и преступность. Я не знаю, какой она будет в будущем, но она будет.
Незаметно наступил вечер. В купе зажгли освещение, и сразу стало очень уютно. Приглушенный свет разливался по синим занавескам и, колеблясь, отражался в маленьких коньячных рюмках. Мелодично, в такт колесам, позвякивали ложечки в стаканах с чаем. За темным окном мелькали редкие огоньки.
Друзья обсудили массу проблем: аграрную реформу, роль Транссибирской магистрали в развитии Сибири и совсем забыли о двух молоденьких курсистках, которые тщетно прождали их весь вечер.
Когда коньяк был выпит, они вспомнили, что завтра предстоит серьезный день, и легли спать.
***
К обеду весь народ собрался в гостиной. Тихон обратил внимание на то, что, несмотря на обилие еды, спиртного на столе не было. Все были сосредоточены и серьезны. Обед протекал в молчании. Когда все поели и закончили пить чай, Антон сказал:
Сегодня грузина65 на уши будем ставить. У него хрустов богато, расторговался удачно, живет один с работником, семья покуда в Тифлисе. В шесть вечера собираемся. Я и Митрич у богадельни66. Тихон и Иван, через часок уйдете на Красную, на рынок загляните. Там погуляйте, посмотрите, можете по стаканчику вина выпить, но не более, и погрозил пальцем, Катя с Алей с шести часов поодиночке начинают пасти хату. Когда нас увидите, дайте знак, что все чисто. Первыми идете вы, Антон указал пальцем на Ивана. Тот согласно кивнул.
Заходите, как последние покупатели, ровно в семь, и сразу по рогам, чтоб не пырхнулись. Главное, глядите, чтоб орать не начали. Через минутку и мы появимся. Антон взглянул на девок. Вам ходить кругами на стреме. Как мы с хабаром выйдем, цинк дадите67, что фараонов рядом нет. Уходим так, как и пришли. Кому что не ясно?
А я? с обидой спросил Семафор.
А ты самовар к нашему приходу раскочегаришь, сказал Антон.
Вот так всегда, кому две горбушки, а кому от хера ушки! опечалился Семафор.
Не бойсь, долю свою получишь, когда я кого обидел?
Иван хлопнул Тихона по плечу:
Кончай чаи гонять, пойдем, прошвырнемся. Город тебе покажу. Быстро собравшись, Тихон вышел на улицу, где на лавочке около калитки уже на лавочке Иван и курил папиросу.
Увидев Тихона, он встал, отшвырнул окурок и, хлопнув слегка по плечу, весело сказал:
Пошли! Экскурсию тебе делать буду.
Несмотря на все старания, экскурсовод из Ивана был никакой. Стоило пройти мимо питейного заведения, которых вокруг было в достатке, как сразу начинался эмоциональный рассказ о попойке или драке, в которой он принимал непосредственное участие, выпив все и победив всех. Тихон все время ждал, что Иван предложит зайти в один из трактиров, но тот стойко проходил мимо призывно открытых дверей. «Во как Антона слушает», с уважением подумал он.
Увидев трамвай68, Тихон в изумлении остановился, и, приоткрыв рот, долго разглядывал ярко раскрашенные вагоны.
Садись, прокатимся, позвал Иван, но Тихон отрицательно помотал головой.
Давай, не дрейфь, покровительственно произнес Иван и подтолкнул Тихона к двери с маленькими ступеньками и красивыми поручнями. Вагон звякнул и тронулся, Тихон замер, боясь пошевелиться. Проехав пару остановок, они вышли около Нового рынка69.
Иван достал часы на толстой серебряной цепочке:
Еще часок у нас есть. Идем на рынок кваску попьем и съедим чего-нибудь.
Подойдя к торговке пирожками, Иван, осклабясь, спросил:
А что кошек рядом не видать, на начинку пошли?
Тьфу на тебя, оглоед! Бога побойся, намедни мясо с бойни брала!
Ладно, не хипишуй! Дай по парочке на брата! И протянул деньги.
На здоровье, сынки! Съешь и еще захочешь, верно говорю! увидев деньги, бабка сразу заулыбалась, ловко завернула пирожки в вощеную бумагу и протянула Ивану.
Не обманула старая, есть можно, сказал Тихон, доедая последний пирожок.
Да, бог даст, не отравимся, поддержал его Иван. Идем, сладенькой водички с пузыриками попьем.
Подойдя к маленькой будке, Иван купил две бутылочки воды «Фиалка» и, с легким хлопком откупорив одну, протянул Тихону. Тот сделал большой глоток и закашлялся. Ароматный шипучий напиток ударил через гортань в нос.
Она же с газом! Эх ты, деревня! с улыбкой сказал Иван. Ее с толком надо пить, а ты, как воду из колодца, хлещешь.
Прочихавшись, Тихон снова, но уже осторожно, начал пить эту удивительную воду. Сделав пару глотков, он восхищенно помотал головой:
Вкуснючая!!!
А тож! Богачи знают что пить: «Фиалка» вкусная вода. Ее на опохмел хорошо.
А Антон у вас за главаря? Серьезный мужик! проговорил Тихон.
А то! Полюндра70 правильный, баловства не допускает. С каторги бежал, смелый до ужаса, и умный с уважением сказал Иван. Видал, как он грамотно все дело обставил?
Видалпрям, как генерал перед боем.
Так и должно быть. Любое дело подготовки требует, тогда сыскари с носом останутся. А если наобум Лазаря идти, враз заметут!
До назначенного срока еще было время, и они вышли на Красную. Проходя мимо дома с вывеской «Меблированные комнаты «ЯКОРЬ», Иван вдруг подмигнул и спросил:
А знаешь, что здесь на самом деле? , не дожидаясь, ответил:«Публичный дом»71.
Да быть такого не может! Прямо в центре? А полиция как же?
А что полиция? Она все знать не может, а может, хозяин на лапу дает, кто его знает? Вот сделаем дело, я тебя приодену и сюда свожу. Здесь девки сладкие, чистые, доктор их осматривает, простыни шелковые. Дорого берут, правда, но эти стервы того стоят.
А дорого это сколько?
Синенькую барышне, еще шампанское, фрукты там, шоколад, покушать чего-нибудь, себе водочки, если, конечно, желаешь, полтинничек коридорному. На круг рубликов 10-15 выйдет, а может и больше. Это смотря как гулять.
Пятнадцать целковых! ахнул Тихон.
А ты как хотел? За бесплатно? Так женись и таракань жинку сколько влезет. Только надоест скоро. А здесь всегда все в диковинку. Девки в этом шалмане образованные, с выдумкой к любови подходят, сказал Иван и вдруг, посерьезнев, глянул на часы: Теперь пора.
Иван вдруг стал говорить отрывисто, короткими фразами.
Я иду первый. Держишься за моей спиной, чуть правее. Дверь закрыть за собой плотно. В лавке должны быть двое: хозяин-грузин и работник. Я бью того, кто слева, ты справа. Главное, чтоб без шума. Если твой заорет, бьешь поддых. Все понял?
Да, сдавлено ответил Тихон.
Несмотря на два совершенных тяжких преступления, сделавших бы «честь» любому бандиту, он все еще не мог привыкнуть к мысли, что стал профессиональным убийцей.
Они свернули на Гоголевскую72.
Уже близко, сказал Иван.
За квартал от Базовской они встретили Екатерину, которая, увидев их, стала рассматривать объявления на афишной тумбе.
Порядок, тихо сказал Иван.
Почему? еще тише, почти шепотом, спросил Тихон.
Был бы зекс73, она бы платок на голове начала поправлять. Видишь, мануфактурную лавку с витриной? спросил Иван, чуть замедляя шаг. Нам туда.
Неожиданно показалась Аля и прошла мимо.
И здесь тихо, сказал Иван, и, подойдя к двери, взялся за дверную ручку.
Стоявший за прилавком молодой широкоплечий парень с круглой, наголо обритой головой, обернулся и с улыбкой произнес:
Извините, уже закрыто, господа, завтра с утра милости просим.
Мы с оптовых складов, ваш хозяин место заказывал. Пригласите его, пожалуйста, вежливо произнес Иван.
Автандил Зурабович! обернувшись крикнул приказчик. к вам со склада приехали.
Из подсобки вышел пожилой полный человек.
С какого склада? Я весь товар вывез и рассчитался.
А вот взгляните, будьте добры, сказал Иван и вынул из кармана замызганную бумажку. Швангулидзе ведь вы?
Да, недоуменно сказал мужчина, подходя ближе. Иван, держа бумагу в руке, сделал шаг к приказчику, и, неожиданно выхватив из кармана револьвер, ударил его по голове. Тихон, подскочив к раскрывшему от неожиданности рот хозяину, с размаху воткнул кулак в мягкий живот.
Дверь тихо открылась, и в лавку вошли Антон и Митрич.
Полюндра, подойдя к Швангулидзе, который все еще стоял, согнувшись, взял его за ухо, вывернул, развернул лицом к себе и участливо спросил:
Жить хочешь?
Да, да, дорогой, конечно, хочу! прохрипел хозяин. Его глаза были наполнены слезами, а изо рта на жилет бежала ниточка вязкой слюны.
Где деньги?
В банке, хрипя, ответил Автандил Зурабович.
Брешешь, сукин сын, ласково сказал Антон, продолжая выкручивать ухо, а потом резко, без замаха несколько раз ударил его в живот. Швангулидзе обмяк, его стошнило, но превозмогая боль, он просипел:
В банке. Утром отнес. Клянусь! Можете проверить. В комнате квитанции.
Приказчик застонал, и, держась за прилавок, пошатываясь, стал медленно подниматься. Вдруг, схватив с прилавка металлический метр, он с размаху ударил Ивана по вооруженной руке, тот вскрикнул и выронил револьвер, который упал между ними. Ткнув Ивана метром в живот, приказчик кинулся к оружию, но Тихон успел опустить кистень на его бритый, свекольного цвета затылок.
Шляпа, коротко произнес Антон и нервно огляделся. Давай, мордами к стене обоих.
Тихон подтащил еще живого, хрипевшего в агонии приказчика, и поставил его к стене напротив прилавка. Ноги не держали тяжелое тело, и он упал на пол.
Подними, приказал Антон.
Тихон с натугой приподнял его и прислонил к стене, удерживая за ворот и брючный ремень. Антон толкнул туда же хозяина и кивнул Митричу. Тот не суетясь, вынул нож, чуть отодвинул в сторону Тихона и хладнокровно как на бойне, нанес каждому по одному удару под лопатку.
Иван, Тихон, берите кассу, а мы в комнате глянем. Давайте без суеты, но быстро. На все про все десять минут, сказал Антон.
Когда все было сделано, Полюндра глянул на Ивана.
Выгляни, осмотрись. Если все нормально, пройдешь мимо двери и стукнешь два раза.
А глянуть? Вдруг кто жив?
Ни к чему. У Митрича осечек не бывает, чай, не Иваном зовут.
Иван покраснел и выскочил за дверь. Не прошло и минуты, как раздался условный сигнал. Они вышли и разошлись в разные стороны.
***
В Екатеринодаре Авдей снимал полдома, адрес которого тщательно скрывал даже от самых проверенных подельников, но с вокзала он отправился не к себе, а в меблированные комнаты, где жили два самых надежных члена его небольшой, но хорошо организованной и тщательно законспирированной банды.
Предварительно оглядевшись по сторонам, он глянул на окна и, увидев задернутые шторы, смело, без стука вошел в комнату.
Аскер и Яков сидели за столом и пили пиво с азовской таранью.
Увидев своего главаря, они привстали и радостно поздоровались. Яков встал и, взяв из буфета чистый стакан и тарелку, поставил на стол.
С приездом. Присаживайся, поешь с дороги.
Авдей молча сел, выпил подряд два стакана пива.
Водка есть?
Да, конечно, есть. Сейчас принесу, пей на здоровье, сказал Аскер, вопросительно посмотрев на Якова. Тот недоуменно пожал плечами.
На здоровье ли? произнес Авдей, выпивая полный стакан.
Яков и Аскер переглянулись: они никогда не замечали за главарем склонности к спиртному.
После короткой паузы, во время которой Авдей даже не закусил, Аскер, вновь переглянувшись с товарищем, спросил:
Что-то случилось Авдей? Говори, не мучь.
Случилось Дарью мою убили.
Ты что говоришь, опомнись! тихо сказал Яков.
Аскер потрясенно молчал.
Кто??? Скажи, на куски падл порвем!!! крикнул он вдруг громко и неожиданно.
Если б знал, уже сам бы порвал, горько хмыкнул Авдей и, выпив еще полстакана водки, рассказал все, что ему удалось узнать.
Ты свою долю там держал? осторожно спросил Яков, разминая папиросу.
Любого другого Авдей за такой вопрос сразу поставил бы на место, но Яков был его правой рукой, и он молча кивнул головой.
***
Яков был из интеллигентной семьи. Отец преподавал в Тамбовской духовной семинарии, а мать в епархиальном училище. Родители были из Кракова, и он свободно говорил по-польски. Успешно окончил гимназию, поступил на факультет права в Ягеллонский университет74, но на первом же курсе связался с боевой группой социал-демократов Королевства Польского и Литвы. Глубоко проникнувшись их идеями, для пополнения партийной кассы он украл из дома драгоценности, оставшиеся от бабки, которая, как гласило семейное предание, была старинного шляхетского рода. Родители замяли дело, и фамильные ценности вернулись в семью. Яков не успокоился и через неделю с боевой группой товарищей совершил налет на почтовую карету.
Но так как боевая группа состояла из таких же студиозусов75, не имевших даже элементарных навыков обращения с оружием, в критическую минуту у одного перекосило патрон (как потом выяснилось в ходе следствия, патроны были неподходящего калибра), а другой от волнения не смог снять оружие с предохранителя. Яков был единственный, кто открыл огонь, но от волнения попал в лошадь. Экс76 позорно провалился, а охрана, застрелив одного из нападавших, задержала всех остальных.
Стражники получили премии и медали «За храбрость», а оставшиеся в живых неудавшиеся экспроприаторы были с позором отчислены и получили по три года каторги, где Яков познакомился с анархистами и проникся их идеей создания антигосударственного коммунистического общества при помощи социальной революции.
На второй год он совершил удачный побег с двумя ростовскими ворами. Через два месяца они добрались до Ростова. Город сразу ему понравился, и Яков решил остаться с новыми друзьями, тем более, как он подозревал, дома его никто, кроме полиции, особенно не ждал. Через полгода всю банду арестовали, но ему удалось скрыться. Кое-какие деньги у него были, но бывший студен факультета права прекрасно понимал, что без связей в уголовном мире ему долго не протянуть. Перебиваясь случайными заработками, он оказался в Екатеринодаре. Авдей увидел его в кабаке, где тот отдыхал с друзьями. Двум подвыпившим крестьянам, сидевшим за соседним столиком, не понравилась интеллигентная внешность Якова, который мирно сидел в уголке и пил чай с кулебякой, размышляя, как жить дальше.
Они начали задирать его, вначале беззлобно, но каждая шутка становилась все обиднее. Один из них, здоровый мужик с багрово-красным лицом, подошел к столику и, опершись двумя руками на стол, с гнусной ухмылкой начал говорить что-то обидное. Яков, не изменив позы, взял со стола вилку и воткнул ее глубоко в стол, намертво пригвоздив к нему рукав куртки. Мужик обалдело дергал рукой, пытаясь освободиться. Он взял другую вилку и, не повышая тона, сказал:
Следующую воткну в глаз. Понял, вша поднарная? На кого пасть раззявил? Пшел вон, сучонок!
Авдей сразу понял, что парень свойский, пригласил его за столик и ни разу в дальнейшем не пожалел об этом. Яков имел аналитический склад ума и при разработке операций предлагал интересные решения. Он был чем-то вроде начальника штаба, и Авдей всегда прислушивался к его мнению.