Лишь убедившись, что могу доверять себе, я открыла глаза. Напротив покоев мамы стояли два королевских гвардейца.
Боги какой нелепый у них вид в этой униформе. Они как напыщенные павлины.
Оба смотрели прямо перед собой с невозмутимым выражением, хотя я несколько секунд стояла перед ними, закрыв глаза и задержав дыхание. Полагаю, это не шло ни в какое сравнение со всеми моими странностями, которые им довелось повидать.
Я пошла по коридору, потирая левое плечо, где чесалось родимое пятно в виде полумесяца. Глаза щипало, а в горле горело. Должно быть, из-за множества светильников в коридоре. С моей матерью это никак не было связано. Она не могла так сильно подействовать на меня. Даже когда куталась в свое недовольство мной как в толстую накидку.
* * *
Душистый вечерний ветер трепал подол моего сюрко, вздымая его выше колен. Я шла по многолюдным Первозданным садам, которые занимали несколько акров вокруг внешней стены. Затем пересекла за́мковый мост, по которому ехали несколько украшенных драгоценностями карет, направляясь в Вэйфейр или из него, а внизу плескалась вода. Подняв капюшон, я обогнула узкий район, известный как Истфолл, где находились одна из Королевских Цитаделей и казармы, в которых жили и тренировались гвардейцы. Другая Королевская Цитадель, побольше, стояла на окраине Карсодонии и обозревала Ивовые равнины. Там тренировалась основная часть войск Ласании.
Бесцельно шагая по Люкс мимо туннелей из вьющихся побегов, я повернула голову направо, не желая смотреть в ту сторону, но зная, что не смогу удержаться.
Теневой храм стоял за толстой каменной стеной у подножия Утесов Печали. Сколько бы раз я ни проходила мимо, я не могла не восхищаться величественной красотой перекрученных шпилей, которые возносились почти так же высоко, как и утесы; красотой стройных башенок и гладких непроницаемо-черных стен, возведенных из отполированного тенекамня. Казалось, храм манил звезды с небес и заключал их в обсидиановый камень. Храм сиял, словно в нем расставили сотни зажженных свечей.
Не в силах сдержать трепет, я отвернулась и заставила себя идти дальше. Я старалась не подходить к Теневому храму. Четыре посещения за прошедшие три года более чем достаточно. Последнее, что мне сегодня нужно, это раздумывать о том, что заставило Первозданного Смерти передумать.
После посещения Одетты меня переполняла нервная энергия. Представив, что проведу долгую ночь, наблюдая, как ползают тени по потолку, я решила выбраться из Вэйфейр.
Я не хотела быть одна, но не хотела и компании.
Потому я отправилась бродить, как делала по ночам, когда нервное возбуждение не давало заснуть, а таких ночей в последние месяцы становилось все больше. Пахло дождем. Было еще довольно рано, из освещенных свечами дворов доносился гул голосов и звяканье бокалов. Тротуары заполняли люди в платьях и рубашках, слишком теплых для жаркой погоды. Я шла, не смешиваясь с прохожими, оставаясь незаметной призраком среди живых. По крайней мере, так мне казалось. Я перешла второй, менее величественный мост, соединяющий берега реки Най. Появился легкий туман, увлажнив мою кожу. Я вступила в расположенный на холме район Стоунхилл. Туман немного смягчил жару, но я надеялась, что густые тучи, надвигающиеся с моря, несут ливень.
На вершине Стоунхилл стоял храм Фаноса, Первозданного Неба, Моря, Земли и Ветра. Очертания толстых колонн казались размытыми под моросящим дождем. Я вдруг поняла, что направляюсь именно сюда.
Мне здесь нравилось. Не так высоко, как на Утесах Печали, но со ступеней храма видно всю столицу.
Люди сновали туда-сюда по улочкам и склонам холмов, хотя большинство лавок уже закрылись на ночь. Я смотрела на освещенные факелами номера домов, узкие одноэтажные строения с занавешенными павильонами на крышах
Жар без предупреждения затопил грудь и прилил к коже. Я замедлила шаги на крутом склоне. Покалывающее тепло покатилось по рукам. Я резко втянула воздух, а сердце заколотилось о ребра.
Это ощущение
Я знала, что оно означает, на что я реагирую.
Смерть.
Недавняя смерть.
Делая медленные вдохи, я заставила легкие работать, развернулась и стала снова подниматься по склону. Прогнала тепло, подавив, но оно все равно тревожило меня. Я будто утратила контроль. Мой дар вынуждал идти, хотя я знала, что ничего не сделаю, когда найду источник. Но все равно шла.
Я увидела его менее чем за квартал впереди.
Бога с длинными волосами цвета ночного неба. Он шел по противоположной стороне улицы. Его обнаженные руки казались серебристыми в лунном свете.
Мадис.
Так его звали.
Отступив в узкий переулок, я прижалась к штукатурке, еще хранящей солнечное тепло. Взялась за рукоятку кинжала, спрятанного в складках сюрко. Прикусив изнутри щеку, я наблюдала за богом, а перед глазами стоял маленький ребенок, которого он швырнул как мусор.
Мадис прошел под фонарем и остановился, когда поблизости залаяла собака. Он обернулся к противоположной стороне улицы и склонил набок голову. Собака перестала лаять, но похоже бог услышал что-то другое. Я начала вытаскивать кинжал.
«Что ты делаешь?»
Голос, зашептавший у меня в голове, был смесью моего и голоса серебристоглазого бога. Я могла ударить Мадиса. Без сомнений. Но что потом? Конечно, смертный, убивший бога, не уйдет незамеченным. Ярость, вызванная тем, что он сделал с ребенком, толкала меня вперед, заставляя не думать о последствиях.
«Что заглушает твой страх и толкает к смерти?»
Слова серебристоглазого бога настойчиво звучали во мне, и я замешкалась. Мадис быстрыми шагами направился в темный переулок между домами. Я выругалась вполголоса и оттолкнулась от стены. Рукоятка кинжала врезалась в ладонь. Я последовала за богом. Дойдя до тротуара, остановилась и бросила взгляд в том направлении, откуда он пришел, думая о покалывающем тепле, которое теперь пропало.
У меня появилось неприятное предчувствие, что это ощущение было связано с богом.
Пробормотав ругательство, я заглянула в темный переулок.
И пошла дальше, остановившись в конце улицы. Повернув за угол здания, снова ощутила слабое тепло. Никакого двора. Входная дверь выходила прямо на тротуар. Приземистый оштукатуренный дом, из решетчатых окон лился мягкий, мерцающий свет свечей. На крыше павильон с задернутым белым пологом, создающим уединение.
Газовая лампа освещала номер дома и вывеску: «Ателье Джоанис».
Я похолодела. Это не могла быть портниха, которая принесла маме платье из воздушного шелка и жемчуга. Слишком сильное совпадение я случайно забрела сюда, бог Мадис причинил ей вред.
Не успев себя остановить, я повернула ручку двери. Не заперто. Я подавила желание распахнуть ее, хотя тогда мне стало бы лучше. Вместо этого спокойно открыла ее.
Как только я вошла в маленькую прихожую, в нос ударил запах горелой плоти. Мой желудок сжался. Я прошла в мастерскую мимо растений в горшках. В тени лежали рулоны тканей и стояли одетые манекены. Крепко сжимая кинжал, я прокралась в узкий темный коридор, где обнаружилась еще одна приоткрытая дверь. Планировка таких домов была мне знакома. Комнаты располагаются одна за другой, кухня обычно находится в задней части дома, подальше от жилых покоев. Спальни в середине, а гостиные в передней части, где я видела в окнах свет свечей.
Я тихо приоткрыла дверь, отделяющую рабочие помещения от остального дома, и обвела взглядом пустые кресла со светлой обивкой, кушетку и зажженную газовую лампу на чайном столике, которую не заметила с улицы. Красная жидкость из перевернутого бокала заливала дубовый столик и полуоткрытую книгу. Из-под кушетки выглядывала тонкая бледная ступня. Я резко вдохнула и прошла дальше. Здесь стоял другой запах. Более свежий. Знакомый, но я не могла его определить. Я обошла кушетку.
Милостивые боги!
На спине лежало то, что осталось от мисс Андреа Джоанис. Ее руки покоились на бледно-сиреневом корсаже, словно кто-то сложил их там. Одна нога подогнута, колено прижато к ножке чайного столика. На руках, шее и щеках вздулись темные вены. Рот открыт, будто она кричала, и плоть опалена и обуглена. Как и пол вокруг
И у нее не было глаз.
Выжжены, и кожа вокруг обгорела странным узором, напоминающим крылья.
Единственным предупреждением стало легкое движение воздуха позади меня. Инстинкт взял верх, крича, что если в доме есть кто-то еще и приближается ко мне так тихо, то это не сулит ничего хорошего. Я повернулась, замахнувшись
Мое запястье сжала холодная рука, а я изогнулась, делая резкий выпад правой рукой с кинжалом. Клинок встретил сопротивление, и тенекамень, острый и смертоносный, пронзил кожу и погрузился глубоко в грудь в ту секунду, когда меня пронзил разряд энергии и я поняла, кто меня схватил.
Кого я только что ударила кинжалом.
В сердце.
О боги.
Я подняла взгляд от рукоятки кинжала, торчащей из груди, облаченной в черное, к глазам
Расширенным серебристым глазам, в которых клубились вихри итера.
Глазам бога.
Глава 6
Мое сердце запнулось, а затем ускорилось. Воздух застрял в горле. Я смотрела, как он медленно опускает взгляд на свою грудь на глубоко всаженный кинжал. Я оцепенела от шока, не чувствуя его руки, все еще обхватывающей мое левое запястье. Я не чувствовала ничего, кроме абсолютного ужаса.
Тенекамень может убить бога, если ударить в сердце, а я промахнулась всего на долю дюйма если вообще промахнулась. В глубине души я знала, что он выживет, но, наверное, это очень больно.
Бурлящий серебром взгляд устремился на меня. Итер выплеснулся в радужку. Я знала, что он меня убьет. Иначе и быть не могло. Мне сдавило грудь, а он выпустил мое запястье и медленно сделал шаг назад, освобождаясь от кинжала. Клинок был покрыт кровью темной и мерцающей в свете лампы, не похожей на кровь смертных. Я уставилась на кинжал и, приготовившись, отошла на несколько шагов назад.
Ты опять вошла в дом, не позаботившись проверить, в самом ли деле ты здесь одна, сказал бог, и я поймала его взгляд. Итер бурлил в его глазах. Это невероятное безрассудство. Не делай так больше.
Я приоткрыла губы.
Я только что ударила вас в грудь, и это все, что вы можете сказать?
Нет. Я как раз к этому и веду. Он склонил голову набок, и темные волосы упали на щеку. Ты ударила меня.
Да.
Я сделала еще шаг назад. В горле так пересохло, что было не сглотнуть.
В грудь, добавил он. Его туника была разорвана спереди, но на ней не виднелось пятен крови. Ничего. Если бы не кровь на клинке, я бы не поверила, что действительно сделала это. Почти в сердце.
У меня задрожали руки.
Похоже, на вас это слабо подействовало.
Что ужасало.
Это больно, прорычал он, поднимая голову. Очень.
Мне жаль.
Он опустил подбородок.
Тебе не жаль.
Мне на самом деле было жаль. Вроде того.
Вы меня схватили.
Ты бьешь кинжалом всех, кто тебя хватает?
Да! воскликнула я. Особенно когда я в доме с трупом и кто-то хватает меня сзади без предупреждения!
Я не готов говорить о том, почему ты вообще оказалась в одном доме с трупом, заявил он, и я нахмурилась. Но, во-первых, в твоем голосе нет сожаления.
Было есть Но мне бы не пришлось вас бить, если бы вы меня не схватили.
Ты серьезно винишь меня? В его голосе звенело недоверие.
Вы схватили меня, повторила я. Без предупреждения
Может, стоило посмотреть, прежде чем бить? Или тебе такое никогда не приходит в голову?
А вам когда-нибудь приходило в голову объявить о своем присутствии, чтобы не получить удар кинжалом? огрызнулась я.
Бог двигался быстро. У меня не было шанса что-то предпринять. Внезапно он оказался передо мной, схватил кинжал за лезвие и выдернул у меня из руки. Секунду спустя на его пальцах потрескивали серебристо-белые искры. Свет вспыхнул и запульсировал, поглощая клинок и рукоятку. Тенекамень и железная рукоятка крошились в его кулаке.
Я разинула рот.
Бог разжал руку, и лампа осветила посыпавшийся на пол пепел все, что осталось от моего оружия.
Вы уничтожили мой кинжал! воскликнула я.
Да, передразнил он меня.
Опешив, я замерла. Даже думать не могла, сколько лет моя семья хранила этот кинжал, пока я не появилась на свет.
Как вы посмели?!
Как я посмел? Может, я не хочу, чтобы меня ударили им еще раз?
Вам было бы не о чем беспокоиться, если бы просто сказали «привет», крикнула я.
А если я нечаянно тебя напугаю? возразил он. Ты, скорее всего, ударишь меня даже тогда.
Я сжала кулаки.
Вот теперь я правда хочу ударить еще раз.
Чем? Он опустил подбородок, и в его глазах поднялась буря. Голыми руками? Мне уже хочется, чтобы ты попробовала.
Его поддразнивающий тон заставил меня резко втянуть воздух. Бог забавлялся. Он уничтожил мой любимый кинжал. И я забыла о сдержанности.
Может, мне в руки попадет другой клинок из тенекамня. И вместо того, чтобы бить в сердце, не лучше ли целиться в горло? Может ли бог выжить без головы? Мне не терпится выяснить.
Он выгнул бровь.
Ты что, серьезно?
Я широко улыбнулась той же улыбкой, которую недавно продемонстрировала маме.
Возможно.
На его лице промелькнуло изумление, от которого расширились его бурлящие итером глаза.
Ты в самом деле осмеливаешься мне угрожать? Даже сейчас?
Это не угроза. Это обещание.
Он подался назад. Я поняла, что позволила вспыльчивости взять надо мной верх, совершенно забыв, кто он.
По комнате прокатилась волна энергии, охватив меня. Ощущение было обжигающе ледяным и оставило мурашки. Картины на стене затряслись.
Я с трудом заставляла себя дышать, но замерла вместо того, чтобы поддаться инстинкту и бежать без оглядки из дома, от этого существа с непостижимой мощью. Меня трясло, но я вскинула подбородок.
Это должно меня впечатлить?
Бог замер, лишь свет яростно пульсировал. Мои мышцы словно сковало. Может, мама была права со своим пророчеством насчет моего языка?
Бог рассмеялся, негромко и угрожающе. Я не видела, как он поднял руку, но почувствовала, как его холодный палец прижался к моей щеке. Сердце замерло, и я попыталась приготовиться к боли от итера, который выжжет меня изнутри, как произошло с братом и сестрой Казин и бедной женщиной, которая лежала здесь на полу.
Но боли не последовало.
Я почувствовала лишь грубые подушечки его пальцев, которыми он провел по моей щеке, остановившись в уголке губ.
Что тебя пугает по-настоящему, льесса? спросил он, и мне показалось что в его голосе звучит одобрение. Если я не пугаю?
Льесса. Уже второй раз он меня так называл, и мне захотелось узнать, что означает это слово. Но теперь был не самый подходящий момент об этом спрашивать.
Я боюсь, призналась я, потому что а кто бы не боялся?
Серебристый свет в его глазах погас.
Только на поверхностном уровне. Это не тот страх, который определяет смертных, меняет их суть и заставляет делать выбор.
Он провел большим пальцем по моему подбородку, задев губу. Его прикосновение обожгло как ледяная метка, пробудив во мне тревожные предчувствия и что-то более сильное. Такое же очевидное, как и ощущение правильности, которое я испытала в нашу прошлую встречу. Видимо, со мной что-то неладно. Потому что это не имело смысла.
Ты можешь чувствовать ужас, но ты не напугана. Между тем и другим огромная разница.
Откуда вы знаете?
Он обхватил пальцами мой подбородок, и мое сердце заколотилось из-за его прикосновения или оттого, что это прикосновение было таким ласковым. Он провел рукой по моей шее. Почувствовал ли он, как бьется мой пульс?
Вы бог мыслей и эмоций?
Он издал хриплый, грубый смешок, и его пальцы скользнули под мой капюшон, под косу, лежащую на шее.
У тебя, произнес он, медленно поглаживая мою шею. Было что-то особенное в том, как он это сказал. У тебя неприятности.