Думаешь, ростовщик тебя ещё раз впустит? со смешком спросил Оська.
Кто его будет спрашивать? Был ростовщик, да весь вышел.
Как это?
Зарезал я его.
Что?
Что слышал. Ты пока погуляй, а часика в четыре снова приходи в трактир.
Ошарашенный Оська ещё долго стоял как столп, обдумывая положение, в котором внезапно очутился. Конечно, он и до сего дня был преступником, но всего лишь воришкой, никак не убийцей. И теперь, если вдруг поймают, месячным арестом он не отделается. За убийство и даже за соучастие в нем отправят на каторгу. Почему Дерзкий не предупредил, что убьет ростовщика? Вот ведь негодяй!
Но чуть погодя Оська вспомнил о серебряном рубле, что сжимал в кулачке, и настроение сразу улучшилось. С неизменной улыбочкой на лице он пошел коротать время в кабак.
А его недавний собутыльник Прокопий, не без труда перейдя через дорогу, надел фартук и, взяв в руку метлу, встал у подъезда. Правда, мести тротуар он уже не мог, метла ему была нужна скорее для опоры. Вскоре мимо него прошмыгнула во двор кухарка Чванова, закупившая на Кузнечном рынке провизию на обед и ужин. Прошла ещё пара минут, и со второго этажа раздался её истошный крик:
Помогите! Убили!
Прокопий, спотыкаясь, побежал по парадной лестнице вверх навстречу ему с криком летела кухарка.
Беги! Беги в полицию! велел ей Прокопий.
Заскочив в дворницкую, он засунул голову в ведро воды, чтобы протрезветь. Потом съел головку лука, чтобы от него не разило водкой.
Участковый пристав с городовыми и околоточным явились через четверть часа.
Кто за последний час входил в дом и выходил из него? строго спросил пристав Прокопия.
Да не было никого.
А через черную лестницу?
Не могу знать. Мне отсюда не видать. А остальные дворники в отпусках.
Дворниками в Петербурге служили крестьяне окрестных губерний, у которых в деревнях оставались жены, дети и земельные наделы. С них-то семья и кормилась. Поэтому летом, когда работы было мало, дворники уезжали домой, чтобы убрать урожай.
А почему от тебя водкой несёт? принюхался пристав.
То не водкой, то луком. Обедал только что.
Полицейские поднялись на второй этаж, осмотрели труп и разбитые витрины.
Самим нам тут не справиться, решил пристав и отправил одного из городовых за подмогой в сыскную полицию.
* * *
Кешке с большим трудом удалось уговорить мать не сбывать всё украденное сразу.
Но почему? возмущалась та по дороге. Ведь как люди тогда заживем. Комнату снимем. А то и квартиру.
Ага! И ты пригласишь туда своих дружков и за три дня пропьёшь все деньги. Нет! Если заклады сбывать потихоньку, этих денег нам на год хватит. А то и на два.
А где их хранить?
Как где? В сундуке, на котором спим. Кто в него полезет?
С прежней, более сытной жизни у Фроськи остался большой деревянный сундук, в котором когда-то лежало её приданое: два платья и перина. На нем, подложив вместо подушки под голову полено, Фроська с Кешкой и спали.
Перейдя Ново-Каменный мост, крючочники свернули направо и наискосок вышли на Воронежскую улицу. Миновав по ней три извозчичьих двора, они поднялись по черной лестнице на самый верх каменного четырехэтажного дома, в котором обитали. Комната была маленькой, большую её часть занимал портной Иванов с женой и тремя детьми. Прокормить своим промыслом такую ораву он не мог, поэтому был вынужден делить жилище с Фроськой и её сыном.
Что-то вы рано сегодня, буркнула жена портного Наталья, постоянно кашлявшая из-за душившей её чахотки.
Так воскресенье. Работать грех, парировала Фроська.
Зато не грех заплатить за угол.
Не бойся, получишь сегодня по полной. Да ещё вместе с авансом. Гляди, что в Чубаровом переулке нашла, Фроська, желая похвастаться, сунула Наталье в руки икону Смоленской Божией Матери, украденную у Чванова. Видишь, какой оклад богатый: тут тебе и серебро, и жемчуг. Как думаешь, сколько за неё дадут?
Ну, если заложить
Заложить только деньги терять. Хорошо, если полцены дадут. Продать хочу
Тогда червонец, не меньше.
Вот только кому её сдать?
Так Чванову, предложила Наталья.
Фроська невольно вздрогнула:
Нет, он в прошлый раз меня надул.
Тогда Сарайкину на Боровой. Знаешь его?
Конечно.
Только я с тобой пойду, сказала неожиданно Наталья.
Это ещё зачем?
А то ты как деньги получишь, сразу в трактир завернешь и все пропьешь.
И я с вами пойду, заявил Кешка.
Мальчик тоже был уверен, что мать на радостях прогуляет все деньги. А ему очень хотелось есть ведь со вчерашнего вечера, когда Наталья из жалости сунула ему вареную картофелину, у него росинки маковой во рту не было.
Сарайкин долго торговался, в результате сошлись на восьми с полтиной. Три рубля оплату за угол за текущий и следующий месяц забрала Наталья, четыре после небольшого скандала достались Кешке: на двадцать копеек он сытно поел в Обжорном ряду, а остальные решил припрятать. Оставшиеся полтора рубля Фроська пошла прогуливать в кабак.
Отобедав, Кешка отправился на лужайку, что за домом, к старому дубу, в дупле которого у него был тайник. Там завернутыми в тряпицу хранились самые дорогие вещи: оловянный солдатик без ноги, лубочная картинка с Аникой-воином и обгорелая страница из книжки, на которой щеголяла пушистыми иголками рождественская елка. Все эти сокровища он нашел на свалках, но они так ему приглянулись, что припрятал их от матери. Убедившись, что никто за ним не наблюдает, он взобрался по стволу и веткам наверх и сунул в дупло медальон и отобранные у матери деньги.
Глава вторая
Отправленный за подмогой городовой вернулся в квартиру на Коломенской через час вместе с изящно одетым господином с франтоватыми усиками.
А, Арсений Иванович, наконец-то, поприветствовал его пристав.
Что удалось вам выяснить?
Кухарка Дарья Павлухина вышла из дома, как обычно, в одиннадцатом часу утра и отправилась на Кузнечный рынок. Дверь на черную лестницу закрыл за ней сам хозяин. Когда Павлухина вернулась, то обнаружила эту дверь открытой, что показалось ей странным, потому что барин, опасаясь грабителей, всегда закрывал её на крюк, когда кого-то впускал в дом. Кухарка рискнула зайти в квартиру, где и обнаружила труп своего работодателя господина Чванова Александра Ивановича, дворянина Курской губернии, тридцати трех лет, подпоручика в отставке.
И чем же господин подпоручик занимался после отставки? уточнил сыщик, тростью указав на витрины. Неужто ростовщичеством?
Да-с, господин Яблочков, вы правы, подтвердил участковый пристав. Причем деньги ссужал за бешеные проценты. Последнюю рубашку сдирал с бедолаг, имевших несчастье к нему обратиться.
То есть, врагов у него вагон и тележка. Давайте-ка взглянем на покойничка, предложил Яблочков.
Один из городовых сдернул с трупа простыню.
Так, так, так. Сыщик наклонился и аккуратно вынул из раны кинжал. Какой необычный ножик: узкий, легкий, а заточен-то как остро!
Я у горцев такие видал, сообщил пристав, служивший некогда на Кавказе.
А это ещё что?
Где?
Да под трупом. Сыщик приподнял правую руку покойного и вытащил из-под неё револьвер.
Хм, а я, признаться, его и не заметил, сказал пристав. Откуда он взялся?
Предположу, что господин Чванов держал его в руках, но грабитель исхитрился первым ударить его кинжалом, и револьвер выпал из рук покойного, который на него и упал. Так, так, так и где кухарка?
На кухне, плачет.
Приведите-ка её сюда.
Пристав жестом отправил за кухаркой одного из городовых. Тем временем чиновник для поручений сыскной полиции Яблочков обшарил карманы в халате убитого.
Ага! Несколько рублей, мелочь, связка ключей.
Он вытащил её и, подойдя к одной из разбитых витрин, быстро нашел ключ, который её открывал.
Хм, зачем же её разбили?
Предположу, что грабитель торопился, сказал пристав.
В бывшую столовую вошла кухарка.
Ты нашла труп? спросил её сыщик.
Да, подтвердила она, стараясь не смотреть на покойника.
А ножик чей? Яблочков сунул ей под нос орудие убийства. Твой?
Нет, что вы
Не ври, знаю, что твой. Ты барина убила?
Да что вы говорите? перепугалась Павлухина. Я верой и правдой ему служила. А он был добрым ко мне. Зачем мне его убивать?
Чтобы присвоить заклады, объяснил Яблочков, повернувшись к приставу. Кухню обыскали?
Конечно, но ничего ценного не нашли.
Яблочков схватил кухарку за плечи:
Говори, где заклады?
Пустите! Невиновная я!
Пристав кашлянул:
Кроме ценностей, у Чванова ещё и деньги украли. Вон видите несгораемый шкап, вмурован в стену?
И сколько там было денег? заорал на кухарку чиновник сыскной.
Не знаю, заплакала она.
Яблочков подошел к открытому шкапу со связкой ключей и быстро подобрал нужный.
Странно. Почему шкап вскрыли ключом, а витрины разбили? Ведь дворник и прохожие могли услышать шум в квартире форточка-то открыта.
Да дворник в стельку пьян, сообщила кухарка.
Как пьян? удивился Яблочков и вопросительно уставился на пристава, в обязанности которого входило следить за поведением всех дворников вверенного ему участка.
Пристав пожал плечами.
Приведите-ка его сюда, распорядился Яблочков и продолжил допрос кухарки. Ну а сей револьвер тебе знаком?
Похож на тот, что был у барина.
И где он его держал?
В столе, в верхнем ящике.
Яблочков открыл его револьвера там не оказалось. Он задумался и потом попытался вслух представить сцену убийства:
Итак. Грабитель под угрозой ножа заставил Чванова открыть несгораемый шкап. Пока негодяй выгребал оттуда деньги, ростовщик подошел к столу, вытащил револьвер, но выстрелить не успел. Потому что опомнившийся преступник подскочил и пырнул его кинжалом.
Кинжал он мог и метнуть, предположил пристав. Кавказцы способны поразить подобным ножом на десяток шагов.
Значит, преступник кавказец. Зачем же кавказец разбил витрины? Ведь мог, как и я, вытащить ключи из халата Кстати, а где конторская книга Чванова? У всех ростовщиков такая имеется.
В нижнем ящике стола. Там же и квитанции, сообщила кухарка.
Яблочков открыл нужный ящик, вытащил оттуда гроссбух, стал его листать Сие занятие прервал городовой, который привел Прокопия.
Царствие небесное! прошептал дворник, увидев мертвое тело, и повернулся к киоту, чтобы перекреститься. Господи! Вот ведь ироды. Ещё и иконы украли.
Кухарка подняла голову:
И впрямь украли, а я и не приметила.
Много их было? спросил Яблочков.
С дюжину! И каждая в дорогущем окладе, сокрушенно заметила кухарка.
Описать иконы с окладами сможешь?
Конечно
Господин пристав, не в службу, а в дружбу, покамест я с этим красавцем беседую, составьте с Павлухиной список икон и запишите, как выглядят оклады.
Хорошо.
Чтобы не мешать опросу дворника, пристав с кухаркой удалились на кухню.
Твоих рук дело? зловещим тоном вопросил дворника Яблочков, указав на ростовщика.
Нет
Твоих, твоих! По глазам твоим бесстыжим вижу, что ты убийца. Давай признавайся! Тогда тебе послабление выйдет.
Так не в чем признаваться. Такой грех на душу взять не могу
А какой можешь?
Да никакой. Это я так. К слову
А почему пьян?
Вовсе и не пьян. Просто лук ел. Очень он от заразы помогает.
От какой ещё заразы? опешил Яблочков.
Простуды всякой, объяснил дворник. Я ведь целыми днями на улице стою. А народец мимо меня так и шкандыбает. И каждый носом шмыгает. А некоторые ещё и кашляют.
Что за народец? Кого-то подозрительного сегодня приметил? Может, кавказца?
Кавказца, да, видел. Как раз сегодня. В бурке и папахе.
Куда шел?
Не шел. Ехал на лошади. Офицер.
Тьфу. Может, кого ещё подозрительного видал?
Много кого! Здесь же рынок рядом. То нищие снуют, то тряпичники. Каждый божий день.
Я про сегодня спрашиваю, перебил Арсений Иванович. Сегодня кто показался подозрительным?
Говорю же, нищие. Гурьбой спозаранку шли.
Во двор не заходили?
Нет. Зачем им во двор? Им собор нужен, христарадничают они там.
Народа в доме много живет?
Да нет Сейчас только Чванов. А теперь, получается, и он съехал.
Остальные жильцы где?
На дачах. Вот-вот вернутся. Детишкам-то по гимназиям пора
Яблочков приуныл. Если в доме никто не живет, значит, никто в окно не смотрел.
А Чванов со своей кухаркой ладил?
Вроде да.
Часто ругались?
Не знаю, не слышал.
А что он был за человек?
Скупердяй, каких поискать. Нас, дворников, ну вы знаете, поздравлять положено с Пасхой и с Рождеством. Так вот, придешь к нему и ждешь-ждешь, и ждешь-ждешь. Потом наконец Дарья рюмочку принесет и целковый. Другие-то жильцы трешку, а кто и пятерку дарят.
Семьи у Чванова, так понимаю, нет.
Почему нет? Жена, правда, померла. Давно уже. А сынок жив-здоров. В кадетском корпусе учится. Хороший мальчишка. Всегда здоровается
Сколько лет?
Четырнадцать или тринадцать. Точно не знаю.
Как звать сына?
Иваном.
И где он сейчас?
Вроде бы в лагерях. Да вы у Дашки спросите, она точно знает.
В бывшую столовую вошли четверо мужчин: один походил на фабричного, на втором красовался вицмундир студента Технологического института, третий походил на мелкого чиновника, четвертый на извозчика.
Здравия желаю, сказали они Яблочкову.
Ну наконец-то! с гневом воскликнул он. Где вас черти носят? Я же приказал ехать за мной.
Приказать-то, приказали, вздохнул «студент».
только прогонных не дали, вторил ему «чиновник».
Пришлось бегом, пояснил задержку «фабричный».
А с Большой Морской путь неблизкий, закончил «извозчик».
Что вы здесь забыли? спросил, растолкав вошедших, полицейский пристав.
Это агенты сыскной, пояснил Яблочков.
Штат сыскной полиции был невелик двадцать два человека, включая четырех канцелярских работников. И конечно же, побороть преступность в Петербурге, население которого приближалось к миллиону, они не могли. Но в помощь штатным сотрудникам разрешалось привлекать людей со стороны. Их и называли агентами. Платили им сдельно, только за выполненные поручения. Большинство агентов сотрудничали с сыскной полицией не один год и были столь же профессиональны, что и штатные сотрудники.
Описание икон составили? спросил у пристава Яблочков.
Конечно. Заодно ещё раз допросил Павлухину. И теперь абсолютно уверен, что она невиновна.
А я вот нет. И потому её арестую.
Но я же сказал запротестовал пристав.
Восемьдесят процентов преступлений против хозяев совершают их слуги, с интонацией учителя напомнил ему Яблочков.
И где же тогда заклады? Куда она их, по вашему мнению, спрятала? возмущенно спросил пристав. В квартире мы всё обыскали.
А вдруг на чердаке? Вдруг в подвале соседнего дома?
Ерунду говорите! Понапраслину на меня возводите! возмутилась Павлухина.
Может, и понапраслину. А может, и нет. В съезжем доме посидишь, пока не разберемся.
Господин Яблочков, я на вашем месте арестовал бы не Павлухину, а дворника, стал настаивать пристав.
А вот с этим согласен. Его тоже отведите в кутузку.
Прокопий, услышав про съезжий дом, рухнул на колени:
Помилуйте, ваше благородие.
Городовые, исполняйте, приказным тоном велел Яблочков. Так, теперь что касается вас, господа агенты. По конторской книге и описи икон, что составил господин пристав, проведите розыски в ломбардах, у ростовщиков и известных вам скупщиков краденого.
* * *
1872 год
План завладеть медальоном брата Дерзкий вынашивал с этапа в Сибирь, куда шёл, скованный по рукам и ногам.
До Нижнего Новгорода каторжники и ссыльные ехали по железной дороге. Там их посадили на пароход, на котором они доплыли до Казани, где им положен был отдых в пересыльной тюрьме. В таких тюрьмах содержали не только приговоренных к Сибири, но и осужденных по более мелким преступлениям.