Анна Князева, Галина Виноградова
Пылающий символ. Том 1
Детективный роман
© Князева А., текст, 2022
© Виноградова Г., текст, 2022
© ООО «Феникс», оформление, 2022
© В оформлении обложки использованы иллюстрации по лицензии
* * *
Capitolo[1] I
Болгария, город Бургас.
Черное море, лайнер «Олимпик».
Наше время
На третьем этаже многоквартирного дома распахнулось окно, и в нем появилась девушка. Она выставила перед собой желтую дорожную сумку и перебросила наружу веревку, связанную из нескольких штор. Потом влезла на подоконник и, оглядев двор, скинула сумку вниз. Та упала между кустами на единственный незанятый пятачок, и это все усложнило.
Девушка взялась за веревку, сползла с оконного карниза, уперлась ногами в стену и стала спускаться вниз до тех пор, пока хватило длины связанных штор. Когда она приземлилась на розовый куст, из ближайшего окна высунулась женщина с мобильным телефоном.
Полиция? Тук се обира апартамент[2]
Не дожидаясь встречи с полицией, девушка закинула сумку на спину и зашагала к центральной улице Бургаса, чтобы затеряться в толпе туристов и отыскать такси.
В это же время в пригороде Бургаса Сарафово, местном Беверли-Хиллз, в ходе случайной встречи произошел весьма занимательный разговор. В помещение турагентства по продаже морских круизов вошел ослепительный черноволосый красавец в белых штанах.
Он бросил на стол рекламную листовку и решительно заявил:
Мне нужен билет на этот круиз.
Боюсь, это невозможно, возразила сотрудница. Корабль отплывает сегодня, она посмотрела на часы, уже через пятьдесят пять минут. Могу предложить такой же тур на завтра.
Я хочу этот! Клиент сел на стул, давая понять, что не тронется с места, пока не получит свое.
Продажа путевок закрыта. У меня не примут заявку.
Делайте что угодно. Я должен попасть на этот корабль.
Сотрудница турагентства протянула красочный каталог:
Вы ничего не потеряете, если отправитесь завтра. Сегодняшний лайнер «Олимпик» необоснованно дорогой, класса «люкс», да и тематика круиза весьма специфичная
Клиент вдруг прикрикнул:
Не тратьте попусту время!
Что, простите? женщина испугалась.
Звоните и договаривайтесь!
У нас все заявки подаются на сайт.
Так сделайте это через интернет! бросил он.
Сотрудница придвинула к себе ноутбук и застучала по клавишам.
Чуть подождав, клиент нетерпеливо спросил:
Ну, что там?
Кажется, получается. Но заплатить придется наличными. Женщина подняла глаза: Имейте в виду, на борт вы все равно не успеете.
Он вытащил бумажник и, отсчитав купюры, швырнул их на стол.
Вас это не должно беспокоить. Оформляйте бумаги, я тороплюсь.
Давайте документы, сотрудница турагентства поджала губы, и, чтобы не терять время, продиктуйте мне сразу свое полное имя.
На стол шлепнулся паспорт, и клиент отчетливо произнес:
Меня зовут Богдан Стоянов Апостолов.
Через десять минут он вышел из турагентства, сунул документы в задний карман брюк, однако, свернув за угол, тут же отпрянул. Спустя мгновенье выглянул и убедился, что не ошибся: на автомобильной стоянке возле его машины крутились два типа не самой благонамеренной внешности. Они озирались по сторонам и явно поджидали Богдана.
Чертыхнувшись, он с сожалением вспомнил, что в багажнике остался чемодан, и решительно зашагал в противоположную сторону. Пройдя три квартала, вызвал по телефону такси.
Когда машина приехала, Богдан сел на заднее сиденье и приказал водителю:
В морской порт, к пассажирскому терминалу. Гони!
До отправления теплохода оставалось чуть более получаса, когда на въезде в Бургас, у центрального кладбища, автомобиль застрял в глухой пробке. Богдан вышел на дорогу, обозрел вереницу машин и, вернувшись, пообещал таксисту двойную плату. Тот съехал на обочину, прижался к кустам, за которыми скрывался отбойник, и погнал вперед. Им начали сигналить, но желающих повторить этот финт не нашлось.
Когда наконец автомобиль въехал в центр города и до морского порта оставалось около километра, случилось еще одно происшествие, способное все погубить. На светофоре, когда водитель тронулся с места, под колеса машины бросилась девушка. Намереваясь поймать такси, она ударилась о крыло, и ее большая желтая сумка шлепнулась на капот.
Водитель резко затормозил и выскочил на дорогу, чтобы выплеснуть на пешеходецу[3] свое негодование.
Богдан рванулся за ним и зло прокричал:
Давай обратно в машину! Плачу двести евро! Он схватил лежавшую на капоте сумку и кинул на заднее сиденье.
Девушка инстинктивно ринулась за поклажей, но Богдан затолкал ее в салон, влез туда сам и захлопнул дверцу.
Гони в порт! крикнул водителю. С ней разберешься потом! Я опаздываю!
Богдан приготовился к тому, что невольная попутчица будет сопротивляться и попытается выпрыгнуть из машины, но она, вопреки ожиданиям, быстро успокоилась и, поймав на себе его взгляд, сообщила:
Меня зовут Элина. Я тоже спешу в порт.
Он с облегчением выдохнул:
Рад знакомству. Богдан.
Элина оказалась прелестной молодой женщиной: высокой, стройной, лет тридцати, с вьющимися каштановыми волосами. Представившись, она тут же отвернулась и стала смотреть в окно, давая понять, что не планирует углублять знакомство.
Вскоре автомобиль въехал на территорию морского порта и остановился у стеклянного терминала. Богдан выгрузил сумку, сказал Элине: «Я заплачу» и швырнул две сотенные купюры водителю. Войдя в здание, прошел через металлоискатель и поспешил к зоне паспортного контроля.
Заняв очередь, он вдруг заметил, что Элина стоит за ним.
Не удивлюсь, если мы поплывем на одном корабле, с усмешкой сказал Богдан.
Здесь все туда, Элина кивнула на причал, у которого стоял пятипалубный лайнер «Олимпик». Его было видно сквозь стеклянную стену.
Когда через паспортный контроль прошла группа православных монашек, пограничник махнул рукой, и Богдан зашагал к кабинке.
Элина приготовила паспорт, намереваясь отправиться следом, но вдруг услышала оклик:
Да поторопись же ты!
Она оглянулась и поняла, что это не ей. За спиной стояли нервная дама лет сорока и пожилая женщина в светлой блузке и юбке из жатой ткани. Достав из сумочки паспорт, та, что была постарше, сказала:
Не волнуйся, доченька, мы успеваем.
Ее седые волосы были зачесаны назад и схвачены в милый хвостик, морщинистое лицо имело благородные черты и доброе, умиротворенное выражение. Женщина могла бы показаться простушкой, но даже мимолетного взгляда было достаточно, чтобы развеять это предположение: одежда на ней была брендовой, а шелковая шаль на плечах имела баснословную цену. Все говорило о достатке, которому не придавалось большого значения.
Лучше бы мы опоздали! буркнула девочка-подросток, которая держалась особняком.
Лидия, не трепи бабушке нервы, приказала нервная дама. И не забывай звонить мне с дороги.
Я не поеду с ней, мама сказала девочка по-английски.
При мне, пожалуйста, только по-русски, заметила бабушка и с укоризной посмотрела на дочь: Твое воспитание. Не отрывай Лиду от русских корней, не делай из нее иностранку.
Теперь не время читать нотации! Мне надо ехать на работу, а вам успеть на корабль, ответила дама и, перехватив взгляд Элины, кивком указала на паспортный контроль: Вас приглашают. Пожалуйста, не задерживайте.
Элина собралась пересечь «границу», но ее придержал подоспевший служащий терминала:
Извинете ме[4], сказал он и подал кому-то знак.
Одновременно с этим к пограничной кабине направился католический священник в епископском облачении: черной сутане, подпоясанной широким малиновым поясом. На его плечах колыхалась короткая пелерина, а на голове торчал хохолок малиновой шапочки. За ним проследовал служка с багажом субтильное бесполое существо с потупленным взглядом.
И это мои каникулы с горечью обронила Лидия. В компании старух и попов.
Бабушка взяла девочку под руку, а мать взглянула на часы и нервно проговорила:
Это невыносимо!
Преодолев паспортный контроль, Элина отправилась к регистрационным стойкам.
На причале, у трапа лайнера, пассажиров ожидало шампанское и закуски. С таким сопровождением проверка посадочных документов прошла не без удовольствия.
Стюардесса в белом кителе вручила Элине корабельную карточку:
На входе приложите ее к терминалу. Далее в коридорах есть мониторы, которые помогут сориентироваться. Ваша каюта пятьсот двенадцатая, находится на средней палубе. Стол в ресторане двадцатый. Ужин начнется в шесть.
Элина, как было велено стюардессой, отметила карту в терминале. Пик-пик и ее сосчитали. Устройство регистрировало всех поднявшихся на борт и покинувших его пассажиров. Подобный контроль исключал возможные потери на стоянках, но если таковые случались, круизный менеджер точно знал, кого нужно искать.
Каюта Элины располагалась на носу корабля, неподалеку от лифтов. В ней были две небольшие комнаты, обширный балкон, много солнца, зелени и мебель красного дерева. Но что приятнее всего ванная оказалась намного просторнее, чем ожидалось. Круизный лайнер был фешенебельным, как пятизвездочный отель или высококлассный курорт.
Момент отплытия Элина пропустила, после заселения решила вздремнуть. Проснувшись, сходила в душ и уложила волосы в простую прическу. Для ужина выбрала платье, которое могло сойти за вечернее. Надела легкие плетеные туфли, других у нее не было. Взглянув на себя в зеркало, испуганно вздрогнула и схватилась за шею, но тут же вспомнила, что цепочку с деревянным кулоном оставила в ванной. Она немедленно вернулась туда и надела кулон на шею.
Ресторан располагался на главной палубе, спуститься туда было можно двумя способами, но Элина предпочла стеклянному лифту обычную лестницу. По чистой случайности Богдан выбрал тот же путь. У лестницы они столкнулись нос к носу.
Преследуете меня? он критически оглядел Элину.
Не говорите глупостей.
Ну хорошо. Давайте не будем ссориться. Во время путешествия нам, вероятно, еще придется встречаться.
Это неизбежно, подтвердила Элина. Лайнер небольшой, особо не разгуляешься.
Вот видите, сам бог велел нам с вами дружить.
А вот это вряд ли. В лучшем случае остаться знакомыми.
Разговаривая, они спустились на главную палубу и вошли в еще полупустой ресторан, где все пространство было выдержано в благородных молочно-серых тонах, большие круглые столы накрыты белыми скатертями и сервированы дорогими приборами.
По-моему, неплохо, сказал Богдан.
Смотря с чем сравнивать, обронила Элина.
Остановившись у двадцатого стола, они удивленно переглянулись.
Вам сюда?
И вам тоже?
Ну-ну пробормотал Богдан и выдвинул стул, предлагая сесть.
Не верю я в подобные совпадения, проговорила Элина и опустилась на стул.
Совпадения излюбленный инструмент судьбы, чтоб вы знали он тоже хотел сесть, однако не успел: к их столу подошла бабушка Лидии.
Теперь она была иначе причесана, а на ее плечах покоился другой, не менее дорогой, палантин.
Добрый вечер, меня зовут Нинель Николаевна.
Богдан выдвинул для нее стул, дождался, пока она сядет, после чего уселся напротив.
Элина поинтересовалась:
А где ваша внучка?
Придет позже, ответила Нинель Николаевна.
В процессе дальнейшего разговора выяснилось, что она петербурженка, а в Бургасе живет семья ее дочери. Два раза в год Нинель Николаевна приезжает в Болгарию, чтобы провести время с внучкой.
Вскоре к ним, как и ожидалось, присоединилась Лидия. По ее недовольному лицу было видно: если бы не голод, она бы предпочла остаться в каюте. Однако мало-помалу девочка оживилась, и дело было не в приятной беседе, а в красавце-болгарине, который вызвал у нее восхищение. Беседуя с бабушкой, она то и дело на него поглядывала.
Сам же Богдан все внимание устремил на красивую блондинку, сидевшую за соседним столом в компании не менее симпатичной темноволосой подруги. Из обрывков их разговора стало ясно: девушки шведки, и ту, что приглянулась Богдану, звали Одой.
К половине седьмого за двадцатым столом еще пустовали два места. Одно из них вскоре занял невысокий круглолицый турок по имени Ердын Экинджи. Свое опоздание он объяснил неувязкой с каютой и рассказал, что оплатил сьют с одной спальней, а его заселили в гранд сьют с двумя. Во избежание непредвиденных расходов он потребовал переселить его согласно билету. И это оказалось весьма кстати, поскольку гранд сьют предназначался итальянскому епископу и его помощнику.
Ердын Экинджи был многословен и говорил по-английски. Вскоре все сидевшие за столом последовали его примеру.
Последним, в сопровождении служки и метрдотеля, к двадцатому столу подошел епископ, о котором упомянул Ердын Экинджи и которого Элина видела в терминале. Его внешность была типичной для католического священника: худощавый, среднего роста, с бесстрастным сухим лицом и молодыми глазами.
Приветствуя участников трапезы, епископ назвал свое имя:
Меня зовут Теофилус Чезарини.
Он сел во главе стола, а скромный помощник Себастиан разместился по соседству, там, где сидели симпатичные шведки.
Официанты принесли закуски и хлеб, Теофилус Чезарини сложил перед собой руки и преклонил голову:
Благослови, Господи Боже, нас и эти дары, которые по благости твоей вкушать будем Аминь.
Аминь, повторил Богдан с усмешкой глубоко неверующего человека.
Все приступили к ужину.
Недолгое молчание вскоре прервал епископ:
Если кто-то считает, что трапеза и молитва несовместимы, то и приятных ощущений от еды этому человеку ждать не стоит. Когда я был ребенком, мой дед после ужина садился у камина и с улыбкой говаривал: «За столом посидел, как в раю побывал».
Хорошо сказано с почтением проговорила Элина.
Еда это дар божий. И чтобы пища приносила нам пользу, необходимо подобающим образом к ней относиться.
Молиться? спросил болгарин.
Не молитва делает еду особенной, а благословение Господа, закончил мысль Чезарини.
Изобразив на лице подобие интереса, Богдан поменял тему:
Во сколько прибываем в Стамбул?
Завтра в десять утра мы будем в Ялове, ответила Нинель Николаевна. Стоянка в Стамбуле на обратном пути.
Ах, как жаль! Хотел осмотреть храм Софии. Богдан выжидательно и несколько провокационно взглянул на священника. Кажется, теперь там снова мечеть?
К сожалению, это так, Теофилус Чезарини опустил глаза. Когда я думаю о Святой Софии, я глубоко печалюсь.
Действительно неприятно. Элина посмотрела на епископа, затем перевела взгляд на его помощника Себастиана, который сидел за соседним столом и, казалось, слушал спиной.
Судьба храма внутренне дело Турецкой Республики, с видимым напряжением проговорил Ердын Экинджи.
Оторвавшись от еды, Нинель Николаевна возразила:
Ошибаетесь, уважаемый. Собор Святой Софии памятник общемирового значения.
По закону здание мечети нельзя использовать по-другому! воскликнул турок.
Тысячу лет Софийский собор был главным храмом всего христианства, сдержанно прокомментировал Чезарини.
Собор Святой Софии личная собственность Мехмеда Второго, который взял его на шпагу и объявил мечетью. Ердын Экинджи раскраснелся, и с этой минуты разговор превратился в дискуссию. Никто не смел отнимать мечеть у мусульман и делать ее музеем. Даже Кемаль Ататюрк!
Кемаль Ататюрк забрал Святую Софию не только у мусульман, но также у православных, рассудительно заметила Нинель Николаевна. Переход храма в музей был важным этапом на пути преобразования Турции в светское государство.