И действительно, вскоре навстречу им промчалась богатая карета, запряженная четверкой лошадей, в сопровождении всадников, которые размахивая нагайками, отгоняли в стороны экипажи или зазевавшихся пешеходов.
Должно быть сам Собякин, объекты осматривать направился, с уважением произнес Митрофан, провожая глазами кавалькаду.
Не, у Собякина карета, синяя и рубинами отделана. А эта красная и в золотых заклепках. Должно быть это Задворкин, в загородную резиденцию направился, произнес кучер, рыжий мужик в рваном зипуне
Может и Задворкин, согласился Митрофан, У них сейчас, у всех по несколько карет. И не запомнишь, какая у кого.
Задворкин, с удивлением переспросил Сидор, Что он снова в Кремле пристроился?
Так он оттуда и не уходил. Как при Бориске Годунове поднялся, так никто его оттуда и не выживет. Вишь снова, на какой карете разъезжает. «И никакая опричнина их не берет», произнес обреченно Митрофан, и добавил, с сочувствием взглянув на Сидора, Эх. Нелегко тебе государь придется.
Тогда может не поедем, с надеждой ответил Сидор, Может, вернемся?
Поздно государь отступать, с умным видом произнес Митрофан, Уже слух пошел по всей Кваскве, что настоящий государь объявился.
С чего он вдруг пошел, удивился Сидор, Кроме тебя обо мне никто и не знает.
Как не знает, отстранился Митрофан, Ермило народ из темницы тут же выпустил, как только ты указ подписал. А слухи по Кваскве, быстрее этого самого разносятся. Так, что может и Задворкин того. В бега на время подался от твоего гнева.
И что теперь делать, с тоской спросил Сидор.
А ничего уже не сделаешь, Назидательно произнес Митрофан, Это уже исторически свершившийся факт. А историю как говорится, взад не повернешь.
Вот, снова вляпался, с тоской про себя подумал Сидор и отвернулся к окну.
Проехав еще немного, они выехали и встали в очередь у деревянного моста через реку, по которой шли большие лодки под парусами, а вдоль берега, в разных местах было натыкано множество деревянных причалов, на которых с подплывающих лодок перегружали мешки, бочки, тюки в подъезжающие конные экипажи. Несколько артелей рыбаков тянули по отмели длинные бредни. С небольших мостков прыгали в воду голая ребятня, и женщины склонившись, полоскали в воде белье. А сразу за мостом Сидору представилась знакомая картина. Чуть правее, на пригорке, возвышался множеством башенок с пряничными куполами Храм на Серой площади. А слева, по валу, тянулась вдоль реки, почему-то белая Кремлевская стена, с такими же белыми шахматными сторожевыми башнями, и остроконечными шпилями над въездными воротами, увенчанными золотыми трехглавыми драконами. Ярко на солнце отсвечивали за Кремлевской стеной золотые купола храмов, и зеленели медью высокие крыши царских и боярских палат.
Лепота, выходя из остановившейся кареты и крестясь на купола, блаженно произнес Митрофан.
Я чего-то не пойму, удивленно произнес Сидор, спрыгивая следом на землю, А, почему это Кремль и стены все белые.
А какие еще они должны быть, не понял Митрофан.
Красные. Они же из кирпича сложены.
Правильно, из кирпича, согласился Митрофан, Так ведь кирпич потом белить надо. Его кажный год белят, перед пасхой.
Зачем, теперь уже не понял Сидор.
Как зачем? Чтобы красившее был и от парши, пожал плечами Митрофан, и добавил, Мне дьяк знакомый, с казначейского приказа говорил, что они на побелку два пуда золота выделяют ежегодно.
Кому? Малярам, уточнил Сидор.
Ну, вот еще, усмехнулся Митрофан, Малярам такие деньги за сто лет не заработать. Подрядчику, естественно.
А подрядчик кто, не унимался Сидор.
Известно, кто, зевнул Митрофан, Или Собякин, или Задворкин, али кто еще из боярской думы. А, то может и все вместе.
В это время на колокольне ударили колокола, и экипажи впереди стали медленно двигаться.
Поехали, государь. Кажись рассосалось, открывая дверь кареты, поманил рукой Митрофан.
***
Переехав реку по мосту они, стуча колесами по вымощенной булыжником дороге поднялись вверх и проехав Храм, выехали на Серую площадь, заполненную людьми, повозками и торговыми рядами. Везде шла бойка торговля. Вдоль стены Кремля выстроились распряженные повозки, с тугими мешками, бочками меда, дегтя, кузнечными и деревянными изделиями, конными хомутами и множеством предметов, назначение которых Сидор не знал. С другой стороны, на месте где в новые времена был построен главный советский магазин, тянулись ряды столов и лавок, с которых торговали платками, сапогами, валенками, глиняной посудой и прочей мануфактурой. Между рядов сновали лотошники торгующие, пирогами, петушками на палочке, дешевыми бусами, семечками и другой мелочью. Пространство между повозками и торговыми рядами заполнял разномастный люд, пришедший за покупками или просто поглазеть на выступления уличных артистов, кукольные представления и невиданных существ, от двухголовых животных до бородатых женщин и говорящих зайцев.
Эх, народу то, воскликнул кучер, Не проедем. Пешком надо дальше.
Забыл совсем. Сегодня же суббота, базарный день, хлопнул себя по лбу Митрофан, Придется государь пешком идти, до Коровицких ворот. С этой стороны все выезды сегодня закрыты.
Они вылезли из кареты и стали пробираться дальше через плотную базарную толпу. Но пройти, однако было не так-то просто. Их чуть ли не с силой останавливали назойливые торговцы, предлагая купить какой-либо товар. Митрофан ругался и иногда даже пускал в ход кулаки.
Что, других мест нет больше в Кваскве, для торговли, остановившись передохнуть, спросил Сидор, вытирая пот со лба.
Раньше везде торговали, от Тверской до Закваскворечье, отдуваясь, ответил Митрофан. А когда Собякина главой поставили, он там все торговые ряды поносил и всех сюда загнал, на Серую площадь.
Зачем, не понял Сидор.
В одном месте то проще собирать дань. Они же с каждой подводы рубль берут, а с лотка гривенник. Бизнес, однако, с уважением объяснил Митрофан.
Да еще просто так места здесь не получишь, раздался сзади чей-то знакомый голос, Стрельцам поднеси, омоновцам отстегни. За навоз заплати. И так за все.
Они оглянулись. Рядом с телегой, загруженной полными мешками, стоял, и улыбался им Аким.
Здравия, желаю, Аким стянул с головы шапку и поклонился.
А, ты как сюда попал, подходя к нему, протянул руку Сидор.
Строганов от соли отказался. Пришлось сюда везти. А по дороге половину товара забрали, за переезд по мосту, и за место здесь, криво улыбнулся Аким, Да и торговля не шибко идет пока.
Пироги, пироги, горячие пироги, раздался бодрый голос, проходящего мимо лоточника.
С чем пироги любезный, придержал его за руку Митрофан.
Так, с мясом, с рыбой, с хреном. С чем хочешь, повернулся к ним лоточник с добродушной улыбкой, на круглом, красном, обветренном лице, и с редкой сбившейся бородкой.
Петрович, удивленно воскликнул Сидор.
Точно, Петрович, еще больше растянулся в улыбке тот, Мы где-то раньше встречались, барин?
Не раньше, а позже, вспомнив, где он находится, ответил Сидор.
Так каких пирогов желаете?
Три с мясом давай ответил Митрофан и протянул Петровичу серебряную монетку.
Тот снял крышку из большого плетеного короба, висевшего у него на животе, и поддев деревянной вилкой вытащил, по очереди каждому, три ароматно пахнущих, больших, круглых пирога, Кушайте, господа хорошие.
Вкусные, обжигаясь, с жадностью, откусил пирог Сидор.
А то, гордо задрал голову Петрович, Это по старинным осетинским рецептам приготовлено.
Вот ты врать-то горазд. Где здесь осетинам взяться, покрутил недоверчиво головой Митрофан.
В это время над площадью раздался дребезжащий звон небольшого колокола, и толпа дружно повернулась в ту сторону, откуда доносился звон и загалдела: «Ведут, ведут. Сейчас начнется», раздались со всех сторон радостные возгласы.
Эх, плохо видно отсюда, вытянулся на цыпочках Петрович, вглядываясь в ту сторону, А вперед уж не пройти.
Что там за представление, поинтересовался Сидор.
Так сейчас на Лобном месте польских шпионов выявлять будут, ответил Петрович и, оглянувшись на Акима, попросил, Друг, пусти на телегу. Оттуда лучше видно будет.
Залезайте, не жалко, согласился Аким и они, опираясь на его руку, по очереди взобрались на самый верх, на мешки с солью, откуда сразу хорошо стала видна вся площадь.
В это время на Лобное место, где должно было происходить представление, поднялись под жидкие аплодисменты тот самый интеллигентный с моноклем, который вчера приказал пытать Сидора, вместе с ним вышла одетая в черное длинное платье и в черном монашеском колпаке на голове, худая женщина.
Сама инокиня Белова сегодня пожаловала, прокомментировал Митрофан, и, нагнувшись к Сидору, прошептал ему на ухо, Вовремя государь, я тебя вчера вычислил и освободил. А то бы сейчас у них там, на Лобном месте под кнутом признавался.
А в чем признавался, так же шепотом, спросил Сидор.
В том, что ты польский шпион и против Квасковского государства.
Спасибо, поблагодарил Сидор, Я тебе этого не забуду.
Не мешайте смотреть, недовольно оглянулся Петрович, и они замолчали.
В это время, интеллигентный с лорнетом, взмахнул рукой и в наступившей тишине произнес.
С хорошим солнечным днем вас, православные.
И вас, вас, закричали из толпы, Давай начинай. Заждались уже.
Все, все, согласно закивал тот, Начинаем. Давайте вводите шпионов.
Стоп, стоп, стоп, вышла вперед монашка, Нельзя раньше времени, называть подозреваемых шпионами. Только если сами сознаются под кнутом. Все знают наши правила?
Знаем. Знаем. Начинай уже. Не томи, закричали из толпы. И тут Сидор по голосу и взгляду узнал в монашке Рыжую, главную ведущую с Нашисткого телеканала.
Это, что по телевизору тоже показывать будут, забыв, где он находится, взглянул на Митрофана Сидор.
Чего, открыв удивленно рот, посмотрел на него Митрофан.
Ничего, извини. Перепутал.
Итак, в это время произнес интеллигентный, Выводите первого.
Тут в толпе появилось какое-то оживление и через нее стали пробираться к Лобному месту, двое стрельцов, в красных полукафтанах, таща под руки, высокого худого мужика, с подбитым глазам. Они поднялись по ступенькам наверх, и встряхнув мужичка, стали поворачивать его по сторонам, показывая публике.
Савелий Крамаров, показал рукой в сторону мужичка интеллигентный, Так он представился при допросе. И даже после дыбы не назвал своего настоящего польского имени.
После этих слов, толпа зашумела, грозя Савелию кулаками, а некоторые стали бросать гнилыми яблоками и кусками конского навоза, коего было под ногами в изобилии. Савелий стоял с опущенной головой и не реагировал на летящие в него предметы.
Крепкий орешек, с уважением произнес Митрофан.
А теперь начинаем делать ставки, взмахнула рукой Рыжая и среди толпы начали бегать одетые в яркие колпаки молодые ребята с ведрами, куда народ бросал деньги, а те им давали что-то взамен.
Дай, мне шестерки, бросив две монеты в ведро, подбежавшему малому, попросил Митрофан. На что тот протянул ему, два медных прямоугольника с цифрами «шесть».
Мне, пожалуй, троечку, протянул деньги Петрович и получил пластину с цифрой «три».
Будешь ставки делать, спросил у Сидора Митрофан.
Что за ставки?
С какого раза ударом кнута, сознается Савелий, что он поляк, и Митрофан почему- то взял себя рукой за горло, показывая удушение.
А если он не сознается, почему-то спросил Сидор.
Ха, ехидно усмехнулся Митрофан, Такое редко кому удается. Ведь запорют тогда до смерти.
Нет, я не буду, замахал руками Сидор. Тоже мне казино.
В это время молодчики в колпаках, закончили обходить народ и, поднявшись на площадку, поставили перед Рыжей несколько ведер собранными деньгами. Та, заглянув поочередно в ведра с воодушевлением произнесла:
Все ведра наполнены больше чем наполовину.
Толпа нетерпеливо загудела, а Рыжая дала знак рукой и стрельцы, и те подхватив Савелия Крамарова, бросили его на большую, круглую плаху и, растянув руки с ногами в стороны, привязали их к металлическим кольцам, торчащим по краям. Тут же на площадку взбежал крепкого сложения мужик в кожаном фартуке с длинным хлыстом, и толпа восторженно загудела.
Это кажись раньше у Малюты Скуратова, служил, произнес Петрович, оглянувшись.
Тоды, этот за три удара может выбить, недовольно поморщился Митрофан и в это время в воздухе раздался свист кнута, и палач обрушил его на бедного Савелия. Тот взвыл, а интеллигентный взмахом руки, остановил следующий удар и подойдя к испытуемому, спросил с надеждой: «Что ты сказал любезный». Савелий молчал.
Продолжай, кивнул интеллигентный и отошел в сторону.
Палач взмахну и ударил еще. Толпа начала хором считать после каждого удара: «Два. Три. Четыре. Пять». Савелий не произнес больше ни слова.
Ты проверь, может он уже не дышит, крикнули с воза Митрофан и палач тогда взял стоящее рядом ведро с водой и, окатив им лежащего Савелия, удовлетворенно произнес: «Дышит. Еще как дышит».
После этого он нанес еще несколько хлестких ударов и кажется на восьмом, Савелий не выдержал и крикнул слабеющим голосом: Поляк, я поляк. Пощадите православные.
На одиннадцатом ударе сознался, огласил торжественно интеллигентный. Подходите за выигрышем, кто ставил на одиннадцать. И напоминаю, половина суммы в пользу казны.
Что-то много брать стали, послышались немногочисленные, недовольные голоса.
Потому как сейчас деньги нужны, дружину собирать, на N-ск идти, строго ответил интеллигентный, и народ постепенно успокоившись, стал расходиться по площади.
Эх, сюда бы нашего Ермилу, с сожалением произнес Митрофан, Он бы с пятого удара точно расколол поляка.
Это просто дикость, какая-то, покачал головой Сидор, Теперь я знаю, откуда все эти шоу на телевиденье начало свое, берут.
Что, повернулся к нему Митрофан.
Ничего, отмахнулся Сидор, Надоело мне здесь. Пошли в твою думу.
Ага. «Пойдем», спрыгнул с телеги Митрофан и протянул ему руку.
А тебя Петрович, назначаю поставщиком пирогов. Занесешь, часам к шести, спрыгнув с телеги, Сидор хлопнул по плечу Петровича.
Куда, занести, не понял Петрович.
В Государевы палаты, деревенщина, строго пояснил Митрофан, Перед тобой сам царь всея Квасквы стоит, а ты в шапке.
Ой, простите, смутился Петрович, стаскивая с головы бесформенный колпак.
Ну, пошли государь. «Вроде разошелся немного народ», беря Сидора под руку произнес Митрофан, и они стали пробираться дальше через толпу.
***
Перед Коровицкими воротами стояли два стрельца со скрещенными секирами, перегораживая проход.
Куды, строго спросил один из стрельцов, подошедших Сидора с Митрофаном.
Нам в боярскую думу, вежливо, но строго ответил Митрофан. По государственным делам.
По каким еще государственным, лениво переспросил стрелец.
Царь вот, пожаловал, кивнул в сторону Сидора головой Митрофан.
Слушай. Сегодня с утра одного уже приводили. Час назад голову отрубили. Вон в кустах валяется, иронично ответил стрелец.
Не боись. Этому не отрубят. Этот настоящий, самоуверенно ответил Митрофан.
Ладно, проходите, стрелец отвел секиру, освобождая дорогу.
Просто тут у вас, одобрительно произнес Сидор, Без волокиты. У нас бы знаешь, какую проверку устроили. До пятого колена.