Благодарен я вам, Мария Ивановна, берёт чемодан.
Утром! команда. Давай немного выпьем, чтоб избежать тебе беды
Какая беда? А драка для него может иметь последствия! Но он об этих последствиях, да и о других, не думает. Наутро на работу. Пилит электропилой брёвна.
Опять за чемоданом Мария в этот день на больничном. Официально радикулит, а ему: «Ну, ты, Стенька, конь» Первая девица, ставшая с ним женщиной. Он немного у неё, как доктор, и уходит.
Пятнадцатого января в бараке комиссия во главе с Марией Ивановной. Его старостой назначает. Он в «Акте проверки» расписывается, куда она пальцем ткнула, а на ухо шёпот: «Давай ко мне» Удивлён и не рад. Ну, и что, что до него девица
Он вкалывает. Деньги платят немалые. Экономно тратит на еду. В родном городе, в микрорайоне Каменные Ломки не только выкупит домик, отремонтирует! Друг отца напутствовал: «Выкупишь дом, а пока там Юрка» (его сын). Пойдёт на аэродром работать. Хоть кем. Он, вроде, отходит от горя (и мамы нет, и в лётном облом). Жениться ему рановато. Но к нему с интересом молоденькая красавица, неглупая и правильная, комсомольский секретарь у них на руднике Детей бы неплохо. Мальчика назовёт, как отца, Михаилом
Идёт в телогрейке, не подходящей для любовного свидания.
Мария опять: водка, пироги. И откровение: она беременна. В Удельске, решив какие-то дела по работе, была не только у врача, у следователя. «Какого такого следователя?» Да ведь ребята не в колонии! И оба твердят: драку начал Корнев. Свидетелей полно. А вот свидетелей их коварного нападения на улице нет. «Но ты не думай, мы скажем, как надо. Правда, Дяглов не рвётся, но обещает А теперь давай думать, как быть с нашими делами».
Тупая ночь с её командами. Мария в койке, как на работе, властная. «Какого я парня отхватила» Никого не «отхватила», он возвращается в барак, но и она непротив, мол, толки не нужны. До оформления отношений. Он молод, не опытен, но баба-то деревянная!
В феврале суд. И фельдшер, и девицы-бухгалтеры, и Никита Дяглов Они, трое, едут в город не на поезде, а на машине директора. Мария впереди рядом с водителем, а Корнев сзади с Дягловым. Тот делает вид: это мотание ради Марии, о которой он, видно, думает, как о будущей жене. Корнева оправдывают, а этим двоим два года за хулиганство.
На обратном пути Никиту до гостиницы, где и другие инженерно-технические работники (дома с квартирами будут весной). Марию до её дома. С другого крыльца директор леспромхоза с женой и детьми. Корнев выходит, но к ней неохота. Едят, выпивают, опять тупая ночь с командами: «А ну-ка убери руки, пока не оторвала!» Он намекает, не надо ли ей в больницу? «Да ты чё! Мне не велят аборт!» «Ты не для меня!» вот бы нормальный ответ. Но он молодой, глупый, неприкаянный, сирота Хотя и согласия не выдаёт. Ночью уходит.
Работает старательней. Велит ему Никита Борисович: «Корнев, иди-ка на погрузку вагонов». Вкалывает. На другой день: «Будешь кряжевать» «А ну, давай на откатку брёвен!» Хотя любая работа тут тяжёлая, а деньги платят неплохие. Одно время так и подменяет на всех операциях. Когда будет начальником, этот опыт немного пригодится. Дяглов доволен: удобный работник, готов заткнуть дыру. Как-то говорит: «Охомутала тебя Мария Ивановна». И другие так глядят.
Не уехать ли в другой леспромхоз? Но робеет, там его ждут Вятский и Тишина, не они, но вроде них. Тут он старший в бараке. Благодаря Марии. Какое-то время не помнит о ней: вкалывает, никаких женщин Неплохо деньги копить
Пятого апреля в конторе очередь в кассу. Мария, будто к нему. Лицо не белое. После провала в лётном он немного крутился с одной, от кого-то беременной (такие же пятна). «Давай ко мне», тихо и мимо.
Он к её дому, как волк, которого ждёт капкан.
Мария нервная. На этот раз он уходит не так. Не только от неё, но ещё от кого-то. Через неделю сам идёт.
Регистрация третьего мая. «Женился в мае, будешь мается, говорит Евгений Ошурков, с которым они тут дружат. Девок вон сколь» Но Корнев не видит никого. Только Мариин живот, набирающий объём. Так дочь Марина уберегла мать от роли матери-одиночки.
В том же мае Мария велит ехать в техникум. И он едет. На заочное отделение. Ему тогда двадцать один год. Зимнюю сессию гуляет в городе с девицами. Мария его мало интересует, ей тридцать один. Ребёнок ему мешает, орёт Куда удобней, когда в животе Вторая дочка, Лада
Вкалывает работягой, корпит над книгами. Сессии сдаёт. Но и гуляет в городе неплохо. Мария находит в сумке презервативы. Врёт он: рекомендация одного беречь жену. Она верит, так как ездила на аборт в Удельск.
Никита Дяглов так и не женился. Пьёт. На Новый год у него море водки. Идёт к дому Корневых, брякает в окна. Мария направляет немало энергии на его увольнение. Да, Корнев молод для руководителя, двадцать пять лет, но работу знает, диплом, кандидат в члены КПСС.
Он рядом с ней на кровати. Поезда грохочут, предлагая уехать от Марии. Идут только в двух направлениях: с юга на север и с севера на юг.
Жена руководит заготовкой леса. И я начальник Кратко для деда-слушателя.
У Гавриила сомнение: социальный уровень как-то не вяжется с откровенным разговором с ним, неграмотным. Но Корнев не так низко его оценивает: не дед, ангел Вот и имя: Гавриил. Непонятно, как, но в нём спасительное. Человечек-то дал дуба! И в планах трещина.
Ты говоришь, второй раз женат А эта первая, котора на лесозаге, чё, умерла?
Ну, да
И народ тебя уважат, кивает на верхнюю полку, где дрыхнет Еланский техник.
Директор говорил: «Корневы, не подведите! Корневы, план зависит от вас!» Два главных цеха оба руководителя семья. Сбылись планы Марии. Двое детей, у мужа образование. В Напалкове видные. Но и цехом реализации фактически руководит Мария. Без неё ни одного решения.
Я этого парня уволю, он ябедает в партком.
Ты ему работы выгодной
Делает, как велит. И работник от каторжной работы ничто не ругает, впереди деньги. И другим видно, как ему нелегко.
Я кран отремонтирую, у ремонтника аппендицит.
Иди в контору, пусть другого дают, не вешай на себя!
Мария оказывалась права. Как женщина никуда. Говорит, любит Но только на словах. Да и он её не любит.
А дети радуют Читает сказки, рисует картинки: Бабу-Ягу, Василису Прекрасную Пилит кубики, красит их с такой любовью, с какой заборы в Каменных Ломках, работая до армии маляром в домоуправлении. Он и в Напалкове малюет плакаты. Мария удивляется: «Ленин прямо, как живой» Да, Ленин, он живее всех живых Но ещё бы Мария была более живой в койке
С трудом вырывает командировку для обмена опытом. Коллега опытная. Он ей говорит, мол, его супруга и в темноте одетая. Та хохочет: «Да не иди ты в поводу у этой дуры». «Она не дура, она командир производства».
Опять в рубахе до пят с длинными рукавами и до горла. Снимать не намерена. Он сдирает это одеяние в круто жёлтых цветочках и глядит ей в лицо так, что она пугается. В этот раз, не как она давненько установила, а как надо ему. Врач Ангелина Светозаровна, жена главного бухгалтера (у него вид букмекера, принимающего ставки на ипподроме) имеет редкую работу сексопатолога. Марии дан ответ: патология у неё. А он прав.
Сон Пауки бегают по ногам, по рукам, много их! Ба, связывают гады. Отряхнуть? Но нити крепкие Мария говорит: «К болезни. Давай на отдых в деревню: река, поля». Там её родня Барановы. И деревня Барановка. В более тёплых краях. Летом жарко и не оводно. Много земляники, но кроме неё, хвалит Мария, крупляника. Крупней. Барановка на берегу реки, берега песок. У него в это время тоска, как удавка. Не в омут, так в Барановку
И там с ним удивительная история
Всё шло нормально и на работе, и дома. Но иной раз нападёт уныние, и охота нырнуть в озеро детства.
Поезд отсчитывает кому-то годы, сбивается и опять.
И вот едем мы на отдых в деревню А на обратном пути я другой. И проходят эти одиннадцать лет так, будто я их выкинул.
Почё выкинул-то? дед глядит жалобно.
А так, напрасно жил.
Поздняя любовь
В реке Барановке плещутся дети. Солнце бликами отлетает от них. На другом берегу на колхозной делянке агрегат, большая лейка. Вроде, рай зелёный, а у него такого же цвета тоска
Дети:
Папа, нарисуй!
Бабочки. Крылья яркие. Выдуманы, хотя напоминают реальные.
Старший брат Марии Дмитрий не одобряет её выбор. Не в деревне она, где её уважают. Не за агрономом, вдовцом с двумя детьми. Их, Барановых, в город стандартным кренделем не заманить. Мария предала традицию, муж не деревенский. Это правда. Его деды в каменоломнях, бабки шили цветными нитками.
На картинку брат хмыкает:
Баловство.
А кто в деревне выжигает? Корнев с берега принёс деревянный поручень от санок (зимой катание с вылетом на реку), орнамент витиеватый.
Однорукий.
Барановка в зелени: плетни, скамейки, дома. Кроме одного, оранжевого. На лавке он, Демьян Петрович. Весёленькими глазками глядит на мир. Руки нет до локтя. А в доме панно: птицы, ящерицы, гирлянды цветов. Бордовые, лиловые, синие и красные. Зелени никакой.
Корнев выжигал когда-то на уроке труда. Демьян берёт ровную баклушку, укрепляет. Пахнет горелым деревом. Готов рисунок И Корнев: ветку, листья
Мария его хватилась. Идти к другим братьям Барановым. Ах, вот он где! При Демьяне молчком, а на улице:
Ни коровы, ни поросёнка, в огороде болиголов, а баба копирует его рисунки вышивкой
Вот откуда у них драпировки!
И в другие дни он у Демьяна.
Не все, как Барановы, думают только о выращивании травы и мяса. Некоторым роспись наличников, которые один на мотоцикле довёз. Демьян опять цветы, а Корнев ягоды калины тускло-бордовые. Коллега хвалит. Клиент накидывает (ягоды нравятся). Демьян норовит отдать эти деньги подручному, но тот не берёт: не платит он за радость.
На обратном пути в областном центре, будто с верёвки сорвался, уходит не туда, куда Мария и дети. У него цель выжигательный аппарат.
В купе открывает коробку
Ты чё, малолеток!? Этот дурацкий аппарат денег стоит!
Для Марины, для Лады
Им кукол дорогих не хватает!
Верховодит она. Если развод ползарплаты алименты. Уберегла от верной смерти, от тюрьмы, ведь и он виноват в той драке. Тишине в ухо залепил. На суде говорил тот, плохо слышит. У Вятского чуть не вытек глаз.
Рисует он вначале для выжигания. К древесине прямо любовь. Для детсада выпиливает из колодин гномов. Их много будет в парках, тогда невидаль. Первая оценённая работа, хотели оплатить. Да, видно, наследственное (говорила мама). Дед, мамин отец Андрей Прокопьевич и по дереву резал. На комоде кленовые листья, на буфете виноград, шишки кедра А ещё он дрался. Но в микрорайоне Каменные Ломки память о нём не как о драчуне, а как о художнике.
В квартире визг пилы, полы в краске.
Как-то Мария громко жалуется на кухне товарке Анфисе Ступаковой:
Болезнь!
Для деток-то пусть, неуверенный ответ
А ему вкрадчиво:
Кое-кто не догадывается, а недуг крутит им Ты бы к врачу в город
В ответ ухмылка.
Он не едет отдыхать в Барановку. А вот с дочками то в Москву, то в Ленинград. С Ладой в Кижи, в Пермь. Музей деревянной скульптуры и дома скульптОры. И Лада с деревяшками. Их радость ненужная (мнение Марии). Не дело лепить птиц, как на уроке труда. Дочь лепит, глядя в энциклопедию, купленную детям их неумным (думает Мария) папашей.
Человечек бьётся деревянной головой. Корнев глядит на него обиженно. В тамбуре дверь открыть и кинуться во мрак
Завязал я с этим.
Давно?
В том году.
И чё так?
Надоело.
Осмеял тебя кто или сам?
И сам, и один эрудит
Злой ерундит-то?
Добрый.
У Гавриила в полумраке вагона таинственное лицо:
Вы меня извиняйте, я копаю ямы под саженцы в лесхозе тридцать пять годков. Какая копань, ежли бы в одном месте!.. А молодым к своедельщине льнул. Из камня выточить, из меди выгнуть. И вот вдругорядь. Добываю резцы. Иные помог сын (он главный на мебельной фабрике). Пенсия время для этого баловства. Заготовки долго берёг. Беру одну, работаю Какая яшмина! Не камень, картина! Беру другую. И опять! Каменья загляденье, и все убил начисто! Руки грубые. Но не в них дело. В голове отупение. Прогагарил я богом даденное. И вам советую: куда тянет, туда иди. Туда иди, куда зовёт
Да ведь на этой ветке, которой идут поезда только с юга на север и с севера на юг, не найдётся никого ближе этого деда!
Тебе отпущено много. Тот, кому много дадено, с причудами Ты и художник. И работа вона какая! Всё ладом.
Ну, выпрыгнет в Напалкове, а директору в Комбинате скажет, мол, не могу, болен Не будет в роли того лесосплавщика, который «знал, что не сдюжит, а лез», в итоге гибель в майдане, в омуте. Но туда тянет. И туда зовёт
Прав ты, дедушка.
Вот-вот!
Елань! дверь купе отходит на роликах, сонная проводница будит молодого техника на верхней полке.
Он сползает деликатно. Корнев и дед глядят с неловкостью: ведут тайный диалог. Парень этого не видит. Аккуратно кладёт билет в портмоне. На полке рядом с дедом дремлет, сидя, говорить не готов. Уходит, подмигивая: не горюй, мол.
Трогаются. Дед спит, отвернувшись
От леспромхоза дают другую квартиру. Рядом с главной конторой. Мария бегает глядеть. Одна комната дочкам, вторая им, третья гостиная.
Степан с одинокой прогулки:
Дом куплю.
Какой такой дом?
От геопартии.
Геологов уже нет, дом пустует.
Там отопления нет! Надо углем котёл нагревать! Водопровод летний!
Налажу зимний.
Комнаты на выбор, огромная кухня. В бывшей конторе геологов у него будет механическая мастерская. И верстак, и токарный станок Верх утеплит. И это мастерская. Художественная. Девочкам отдельные комнаты. Они разные. Марина аккуратистка, как Мария, а Лада Бумага, карандаши, пластилин, глина
В доме на стенах он вешает рисунки деда Андрея Прокопьевича.
Да и внук много рисует. Деревья: карликовые яблоньки, черёмухи, рябины Лошадку, которая с долгим терпением у склада; берег, реку И так проходят выходные дни. И на работе: подъёмный кран, небо над ним лёгким облаком, тракторист в кабине, женщина толкает багром бревно, грузчик на вагоне
Двое молодых людей из столицы оформляют клуб. Обновляют Аллею Славы. Один плотный, голова в кудрях, в пружинках, одет плоховато. Второй, наоборот, тонкий, в шляпе. Сорочки крахмаленые. Манеру одеваться перенимает Корнев. Да и в деле рисования
Вначале оба в гостинице, но в любую минуту он идёт к ним. Краски растирает, воду меняет для гуаши. В его доме они целую неделю. Мария готовит и на них.
Чё ты заприплясывал?
В ответ молчание.
Ох, заботушка моя Зови «учителей» обедать
Этот, тонкий: Марья Иванна да Марья Иванна. К Степану, вроде, не всерьёз: «Вы примитивист». В ответ робкая улыбка, будто влюблён.
Не оброни ума, Стенька, ехидничает Мария.
Квартиранты имеют неплохой аппетит. Пироги хвалят, варенье из крупляники Обещают письма писать. Канули, как в воду. А он благодарен: научили многому Хотя «Тебе красками рано», как-то говорит плотный. Он рисует мощно, второй к нему с уважением. Но Корнев неумело мажет. Одна картина, другая Дело идёт медленно. Начнёт неплохо, а на каком-нибудь этапе то краски не так лягут, то затрёт какое-нибудь место.
Лада в мастерских отца. Рисует. Отец глядит на её работы с волнением.
И Марину Мариной, и Ладу Ладой нарекла Мария. Вторую предлагал Александрой (как его мать). Но от Марии аргумент: имя деревенское. В Барановке кликают Шурками. А вот Лада Песенку кричит радио; в ней это имя. Не имя? Так назван автомобиль. Марию кое-как уламывает отдать младшую в художественное училище. Хотела толкнуть с Мариной в медицинское. Теперь Лада рисует не хуже того, в шляпе.
Однажды у мольберта от непонятного внутреннего волнения водит на бумаге акварельной кистью. И проступает лицо. Какой-то человек глядит на него внимательно. С тех пор выдумывает. Не знает, кто явится Одни кого-нибудь напоминают, других никогда до этого не видел. У одной глаза, как у Марии, вернее, как у матери. Работа (говорят о картинах художники) под икону. «Богородица». Бабочки. Но не реальные, а райские. В мифологии: они души тех, кого нет с нами. Работы по углам лицом к стене. Иногда повернёт. К доброжелательному зрителю. Они, неграмотные в этом, хвалят «за красоту».