Циля, увидев бледную дочку, в глазах которой застыли слёзы, кинулась к ребёнку. Первое, что сделала та, кого Гита даже писала с большой буквы, обняла расплакавшуюся от Маминого тепла девочку. Вздыхая, Циля гладила Гиту, пока та не успокоилась и не смогла объяснить, что произошло, немедленно разозлив женщину, решившую назавтра пойти разбираться.
Я тебя расстроила, Мамочка, девочка переживала так, что Циля уже и не знала, как успокоить доченьку.
Не надо так переживать из-за двойки, Гита, женщина не понимала причины такого горя, сразу даже и не сообразив.
Я не из-за двойки, Гита подняла заплаканные глаза. Я потому, что тебя расстроила
Мама сильнее расстраивается, если ты плачешь, Циля наконец поняла причины катастрофы. А оценки это тьфу и растереть. За оценку тебе мама горбатого слова63 не скажет.
Правда? девочка смотрела с такой надеждой, что сердце матери просто не выдерживало. Иногда трудно быть центром мира, даже и для своих детей.
Ох, мэйделе укачивая Гиту, Циля думала о людской чёрствости и жестокости.
А вот запоздавшие из школы старшие дети сестрёнку никому прощать не собирались. Сначала собрав совет отряда, девушки и юноши пригласили комсорга школы, который быстро понял, что дети задумали, и не возражал. Гиту в школе любили всегда готовая помочь, никому не отказывавшая во внимании, поддерживавшая младших ребят и сама прошедшая абсолютно точно ад Поэтому комитет комсомола одобрил инициативу старших пионеров, и в местное управление НКВД отправилась вполне официального вида бумага.
Энкаведешники на бумагу, в которой, в частности, было написано следующее: «При виде почти замученной румынскими буржуями девочки не смог сдержать своих низменных побуждений в желании унизить», отреагировали мгновенно, сразу же арестовав учителя, которому не понравилось то, как почитает свою Маму девочка. Ну а формулировать в этой страшной организации тоже умели, поэтому мужчине стало очень грустно, а вот Гита, осознав, что её защитили, и вовсе потеряла дар речи. Она была действительно частью общего.
Казалось бы, арестован учитель почти по навету, но вот в чём оказалась проблема по документам тот проходил как коренной одессит, а на деле не понял ни ответа разволновавшейся девочки частично на идиш, ни её отношения к Маме, что выдавало некоторые странности. Контрразведка копнула, и на белый свет выплыло такое, что дело быстро засекретили, а «учителем» занялись «очень отдельно».
Но самым главным для Гиты было другое её защитили, значит, всё правда. И рядом с ощущением от «своего народа» встало ощущение «своей страны». Своя семья, своя страна, свой народ стали именно теми камнями, на которых стояла личность Гиты Пельцер, той, которую ласково называли «мэйделе» в любом возрасте.
* * *
Подростковая влюблённость как-то обошла Гиту ведь в её жизни была Мама, и казалось, никакое другое чувство не может поместиться в сердце девочки, там просто не хватит для него места. Поэтому из школы Мэйделе буквально бежала, почти не глядя по сторонам. Поскорее к Маме, поскорее обнять, прикоснуться к самой лучшей женщине на свете.
А вот с Мамой гулять Гита любила, ей нравилось медленно идти по Лассаля,64 где на углу с улицей Десятилетия РККА65 стоял «Пассаж» огромный магазин и гостиница заодно. Здание было красивым, но Мама предпочитала Привоз, где можно было найти абсолютно всё и не по таким кусачим ценам, как считала Циля, привыкнув за время НЭПа66 к тому, что «Пассаж» для богатых.
Мэйделе нравились одесские дворики с фонтанами, плющом и балконами, они были такими уютными, как и их двор, конечно же. И море К морю ходили по Луговой, не только на пляж, конечно, за мидиями ещё, и Йося ловил рыбу. Гита помогала Маме по дому, потому что дома всегда есть чем заняться, к тому же Мама рядом. Циля только улыбалась, поглаживая замиравшую от её ласки девочку. Осознавая, что именно она стала центром мира Мэйделе, женщина была очень осторожна в словах, чтобы не ранить ненароком так доверившуюся ей доченьку.
Тетя Циля, разрешите мне с Гитой погулять? поинтересовался Аркаша Нудельман, подойдя к дому, где жила семья Пельцеров.
Я не против, а её ты уговоришь? улыбнулась всё отлично понимавшая женщина. Она говорила на идише, чтобы Гита слышала.
Уже пошёл уговаривать, упрямо тряхнул вихрастой головой мальчик. Циля готовилась получать удовольствие от наблюдения за процессом. Но в этот раз у мальчика получилось довольно быстро в кинотеатре обещали какой-то новый фильм.
Быстро уговорить получилось ещё и потому, что женщина сжалилась, войдя в комнату девочек. Ривка куда-то уже ускакала гулять, а Гита предпочитала сидеть с мамой. На дворе был жаркий май, поэтому одетая в лёгкое летнее платье девочка разрывалась ей в кино очень хотелось, но не хотелось и оставлять Маму.
Мэйделе, иди в кино, тихо произнесла Циля, заставив ребёнка радостно заулыбаться.
Спасибо, Мамочка! девочка всё понимала, поэтому и благодарила. Поцеловав свою Маму, Мэйделе будто испарилась вместе с Аркашей.
Чудо просто, как она тебя любит, заметила соседка. И Ривка с Йосей уже так же
Просто она наша Мэйделе, Сара, улыбающаяся женщина старалась не думать о том, что будет, когда дети закончат школу.
А Мэйделе спокойно шла рядом с Аркашей, не знавшим, о чём говорить. Девочка улыбалась, оглядываясь по сторонам. Кино крутили с передвижки неподалеку от пляжа. «А потом, наверное, можно и окунуться», подумала Гита, но вспомнила, что не взяла купальный костюм, и покраснела, поняв, что не рискнёт. Иногда они с Ривкой прыгали в море голышом, когда никто не видел, а сейчас уже было нельзя не одиннадцать чай. Эти прогулки частыми не были, потому что уговорить девочку было нелегко. Тянувшаяся к семье и Маме, она не хотела просто так гулять только по делам, которых, правда, тоже хватало. Ну и синагога, конечно Так проходило время. День рождения Ривки и Гиты был весёлым праздником. Всегда был, потому что это же дети. Когда в самый первый раз Гита спросила: «А что это такое?», Циля чуть не расплакалась, но удержала себя в руках, рассказав доченьке, почему день, в который она родилась, праздник для всей семьи. От таких слов Мэйделе плакала так, что перепугала всех, но с тех пор старалась сделать подарок для Ривки, потому что сестрёнка. Рисунки Мэйделе остались с сестрёнкой даже в очень суровые будущие дни, именно они согревали её и дарили уверенность в том, что всё будет хорошо.
Мама! Мама! Я выиграла! счастливая Гита заражала своим счастьем всех вокруг. Победив в школьном конкурсе тематического рисунка, Мэйделе внезапно обнаружила своё произведение в газете. На рисунке была их улица, и была она такой, что казалось тронь, и всё начнёт двигаться. Картина, буквально заполненная счастьем ребёнка, заставляла улыбаться.
Умница ты моя, радовалась Циля вместе с доченькой, для которой Мамина улыбка была самой лучшей наградой. Ради этой улыбки Мэйделе была готова отказаться от чего угодно только бы Мама улыбалась. Но отказываться не требовалось.
Ривка, ходи с Мишей, посоветовала женщина, видя, что дочка не может выбрать из двух ухажёров. Моня трескучий,67 как второй сын,68 всё под подол смотрит,69 не нужен тебе такой.
Да, мама! обрадовалась девушка, чувствовавшая что-то и так. Любви в её сердце не было, взгляды Миши были приятны, а Моня умел забалтывать. Но Мама знает лучше.
Циля очень хорошо чувствовала происходящее вокруг, отчего направляла своих детей, подсказывая, поэтому в комсомол вступили и Йося, и Ривка с Гитой. Именно эта общность со своей страной помогала девушке, радостно разглядывавшей свой новенький значок с надписью «КИМ»,70 при этом девушка, конечно же, сдавала нормы,71 как и все остальные её товарищи. Не только потому, что товарищи это тоже делали, но и потому, что Мама сказала, что лишним не будет.
Гита, занимайся медициной, посоветовала Циля, увидев в девочке талант к сопереживанию, поэтому Гита записалась на курсы, организованные комитетом комсомола, чтобы не просто сдать нормы, а стать к окончанию школы медсестрой. Изя, конечно, помогал выбравшей медицину младшей, обеспечивая её практикой, помогая наработать знания.
Да, Мамочка, девушка была не только послушной она абсолютно верила Маме, потому что Мама знает лучше. И пока что так и было. Ривка решила учить детей, а Йося Иосиф посоветовался с папой, с дядей Самуилом, решив стать стоматологом, это всегда были хорошие деньги, а мужчине надо думать о семье.
Те годы Гита вспоминала потом как самые счастливые во всех её жизнях. Самые тёплые, нежные, ласковые воспоминания всегда согревали девушку. Даже когда бывало очень плохо и грустно, воспоминания детства согревали а идише мэйделе.72
Часть 8
Шли недели, месяцы, годы Самая счастливая на свете, по мнению Гиты, семья жила своей жизнью, несмотря ни на что. Девушка ценила каждое мгновение, прожитое в этом тепле. Никто и не думал обижать детей Пельцеров, ибо тогда на сцену выходила их Мама и все имели бледный вид. Потому и не связывались.
Гита научилась говорить искренние, пламенные речи, отчего к ней прислушивались, игнорируя тот факт, что и в синагогу девушка тоже ходит. Однако потянувшиеся в комсомол еврейские девушки заставили интерпретировать посещения синагоги юной активисткой совсем не так, как было на самом деле. Не только Циля чувствовала, откуда ветер дует, потому так и случилось.
«Большая чистка»73 Одессу почти не затронула, по крайней мере, заметных изменений не наступило; напротив, успехи Гиты Пельцер оценили на довольно высоком уровне, выдвигая девушку на различные мероприятия. Мэйделе совсем не нравилось расставаться с Мамой, но Циля сумела научить свою младшую доченьку кое-чему очень важному слову «надо», поэтому Гита завоевала славу «идейной», что очень веселило ребе.
Готовить детей к поступлению женщина начала заранее. Йося мог учиться и в Одессе, а вот для Ривки и Гиты Циля подобрала города поцентральнее, хорошо помня, что московский диплом теперь ценится выше одесского. Потому Ривка получила выбор из двух городов, а у младшей выбора не было. Гиту огорчала только разлука с Мамой, Папой, сестрой и братом ведь во время обучения нужно было жить там, где учишься, возвращаясь домой только на каникулы. Циля, конечно, начала готовить дочерей заранее, уча их не только организовывать быт, но и находить общий язык с очень разными людьми, для чего брала с собой на Привоз. Эта Мамина наука осталась с Гитой навсегда, именно она помогала жить, проходить в шаге от опасности и Мэйделе любили в любом коллективе.
Мама сказала, что её ненаглядная дочка должна учиться. И Мэйделе училась в школе, на курсах, в больнице. Она не брезговала никакой работой в Папиной больнице, отчего её очень уважали и санитарки, и медсёстры, а доктора брали с собой на обход и даже в морг, чтобы подробно рассказать будущей коллеге, что и как в организме человека устроено. Когда в Одессу для изучения кожного туберкулёза приехал сам Яков Львович Рапопорт,74 доктора неведомо как уговорили его прочитать любознательной Мэйделе лекцию, запомнившуюся ей именно подходом к человеку, к его здоровью и проблемам.
Лигамента соединение костей при помощи связок, почти наизусть заучивала Гита. Мембранае широкие фиброзные пластинки, соединяющие диафизы. Сутурае соединяют кости черепа75
Думаю, сможет сдать экзамен к концу девятого класса, задумчиво поделился Изя с Цилей. Будет вполне сложившийся фельдшер, пожалуй. Если, конечно, разрешат Скорей всего, получится что-то вроде помощника фельдшера.
Это же хорошо? поинтересовалась женщина, не очень глубоко разбиравшаяся в озвученном.
Да, могут принять сразу на второй курс, а то и Изя постучал по дереву, на что Циля улыбнулась. Поскорее закончит Тем более у нас с тридцатого года уже-таки четыре года76
Аркаша ухаживал за погружённой в учебу Мэйделе, решившись поговорить с «тётей Цилей». Юноше нравилась девушка, но ему казалось, будто всё, что он делает, совершенно бесполезно. Циля грустно улыбнулась, видя проблему молодого человека, но она хотела только самого лучшего для своей мэйделе, потому решилась посоветовать.
Аркаша, не делай ветер, 77 сообщила ему женщина и перешла на идиш. Будь рядом. Если ты действительно что-то чувствуешь просто будь рядом. Мэйделе не услышит трескучих слов, да и вряд ли оценит даже цветы она просто не знает, почему это хорошо, понимаешь? А вот быть рядом
Я понял, тётя Циля, кивнул Нудельман, которому Гита действительно очень нравилась, поэтому, сделав усилие над собой, он ей стал другом.
Аркаша утешал девушку, когда что-то не получалось, радовался за неё, когда выходило, приходил к ней в больницу, чтобы помочь хоть чем-нибудь. Молчаливый приветливый молодой человек вызывал улыбку много чего видевшего персонала, поэтому его и не гоняли. Так шло время, в которое казалось, что будущее очень радостное и ничего плохого случиться не может.
Гита старалась не огорчать свою Маму даже намёком. Она стала старше, скоро уже и выпускной бал, а за ним Расставание с семьёй, которого девушка, конечно же, страшилась. Но Мама сказала: «Так надо», и Гита делала, как сказала Мама. Женщина для Мэйделе была абсолютным авторитетом, более авторитетным, чем даже товарищ Сталин, хотя вслух этого девушка, разумеется, не говорила.
Ривка, выбравшая Ленинград, грезила о колыбели революции, представляя, как будет ходить по улицам легендарного города. Что интересно, Мишка сменил вектор увлечений, отправляясь в тот же город. Юноша понимал, что видеться они будут нечасто, но тешил себя надеждой пронести свои чувства через это испытание. На дворе стоял тридцать девятый год, и расставание было всё ближе. Каждый день, каждая ночь приближала расставание Гиты с семьей, отчего девушка начала было чаще плакать, но Мама, да и ребе, помогли Гите принять это испытание, хотя было очень непросто. Особенно непросто убедить оказалось взрослую девушку, в памяти которой ожили старые демоны, что Мама никуда не исчезнет.
И вот наконец выпускной бал. Сначала было вручение аттестатов зрелости, и её детей вызывали одного за другим в числе первых, отчего Циля радовалась и гордилась ими. Аттестаты с отличием, благодарности комсомольской организации, благодарности учителям прерывающимся от волнения голосом.
Пельцер Гита! вызвали младшую дочь, чтобы вручить аттестат зрелости. С отличием! Девушка, увидевшая радостную улыбку Мамы, чуть не забыла всё, что хотела сказать, но взяла себя в руки, выдав прочувствованную речь, заставившую прослезиться педагогов и удовлетворённо кивнуть стоящего наособицу товарища из НКВД.
Счастливая от Маминой улыбки девушка принесла свой документ, вручая его той, что была для Гиты важнее всего на свете. Мамины объятия, Мамина гордость на всю жизнь запомнила та, кого по-прежнему называли «мэйделе», этот момент. Потом, конечно, был праздник, на который пришли все и дядя милиционер, и ребе, и соседи Дети закончили школу, готовясь разлететься в разные стороны. Циля гордилась каждым из них. И, видя эту гордость Мамы, расцветали улыбки на посмурневших от скорого расставания лицах.
* * *
Это были самые тяжёлые недели, пожалуй. Если Ривка была морально готова ехать, даже грезила городом, в котором будет учиться, то Гита Мэйделе стала чаще грустить и тихо-тихо плакать в подушку, что не могло радовать Маму, сидевшую с девушкой почти постоянно, уговаривавшую её, успокаивавшую.