Тогда завтра, уговаривала она.
Дотти!
Он взял ее ладони в свои. Его удивило и тронуло, что ее руки похолодели и дрожали. Похоже, девочка говорит серьезно, что бы она ни пыталась сказать.
Дотти, повторил лорд Джон уже мягче. Даже если твой отец согласится отправить тебя в Америку, чтобы ты вышла там замуж а лично я считаю, что это может произойти только в том случае, если ты ждешь ребенка, то все равно нет никакой возможности отплыть туда до апреля. И поэтому пока не нужно ничего рассказывать Хэлу и загонять его в могилу раньше времени. Пусть хотя бы оправится от нынешней болезни.
С недовольным видом Дотти признала, что его доводы вполне разумны.
Кроме того, добавил лорд Джон, выпуская ее руки, ты знаешь, что в зимнее время кампания прекращается. Боевые действия скоро приостановят, и Уильям будет в относительной безопасности. Тебе незачем бояться, нет никаких поводов для беспокойства.
«Кроме несчастных случаев, дизентерии, лихорадки, заражения крови, несварения желудка, потасовок в питейных заведениях и более десятка других смертельно опасных угроз», мысленно добавил он.
Но начала было Дотти, потом замолчала и тяжело вздохнула. Да, полагаю, вы правы. Все же дядя Джон, вы поговорите с папой в ближайшее время, правда?
Он тоже вздохнул.
Поговорю, если ты действительно этого хочешь.
Сильный порыв ветра сотряс часовню, и витраж с изображением святой Варвары задрожал в своей свинцовой раме. Внезапно начался ливень, забарабанил по кровле, и Грей плотнее закутался в плащ.
Подожди здесь, велел лорд Джон племяннице. Я велю кучеру подъехать к дорожке.
Пока он шагал против ветра, одной рукой придерживая шляпу, чтобы та не улетела, ему на ум пришли его собственные слова, сказанные племяннице чуть раньше: «это может произойти только в том случае, если ты ждешь ребенка». На душе стало тревожно.
Дотти бы так не поступила. Или поступила бы? Нет, ни в коем случае, уговаривал себя Грей. Забеременеть от одного мужчины, чтобы убедить отца позволить ей выйти замуж за другого? Весьма сомнительно. Хэл выдал бы ее за виновника, она бы и рта не успела открыть. Хотя, возможно, она выбрала кого-то непригодного для женитьбы, например, уже женатого или Но это же полная чушь! Что бы сказал Уильям, явись Дотти в Америку, беременная от другого мужчины?
Нет, даже Брианна Фрэзер Маккензи, самая прагматичная (до ужаса!) женщина из всех, кого он когда-либо знал, не сделала бы ничего подобного. Он слегка улыбнулся, вспомнив, как грозная миссис Маккензи пыталась шантажом женить его на себе, будучи беременной, но совершенно точно не от него. Грей постоянно задавался вопросом, а действительно ли этот ребенок от ее мужа? Вот она, возможно, смогла бы. Но не Дотти.
Наверняка нет.
Глава 16
Невооруженный конфликт
Инвернесс, Шотландия. Октябрь, 1980 г.
Старейшая в Инвернессе церковь, так называемая «Старая Высокая церковь Святого Стефана», невозмутимо стояла на берегу реки Несс, выветренные камни ее погоста свидетельствовали о благочестивой безмятежности. Роджер знал об этом спокойствии, но сам его не чувствовал.
Кровь все еще пульсировала в висках, и, хотя день выдался довольно прохладный, воротник рубашки взмок от физических усилий. Роджер шел пешком от парковки на Хай-стрит, шагал торопливо и яростно, как будто пожирал расстояние с каждым шагом.
Господи, Брианна назвала его трусом! Она много еще чего наговорила, но уязвило именно слово «трус», и она это прекрасно знала.
Ссора началась вчера после ужина, когда Брианна поставила пригоревшую кастрюлю в старую каменную раковину, повернулась к нему и, сделав глубокий вдох, сообщила, что идет на собеседование, чтобы получить работу в Управлении гидроэлектростанциями Северной Шотландии.
Работу? тупо переспросил он.
Работу, повторила она, сощурив глаза.
У Роджера чуть было не вырвалось: «Но у тебя же есть работа», но он успел заменить это более мягким (как ему казалось). «Зачем?»
Брианна не обладала способностями к тихой дипломатии и потому вперила в него сердитый взгляд и сказала:
Потому, что кому-то из нас нужно работать, и если ты не хочешь, то, значит, придется мне.
Что ты понимаешь под «нужно работать»? спросил Роджер.
Проклятье, Бри права, он трус, ведь он чертовски хорошо знает, что она имеет в виду.
Нам пока хватает денег, добавил он.
Пока да, согласилась она. На год или два, может, больше, если будем экономить. А ты считаешь, что мы должны просто сидеть на задницах, пока не кончатся деньги? И что тогда? Тогда ты наконец начнешь думать, чем бы тебе заняться?
Я уже думал, буркнул он сквозь зубы. Бри права, он уже давно почти ничем не занимался. Нет, конечно, была еще книга. Роджер записал все песни, которые запомнил в восемнадцатом веке, и снабдил их комментариями. Только это занятие вряд ли можно было назвать работой, да и больших денег оно не сулило. Но большую часть времени он все-таки думал.
Да? И я тоже.
Бри повернулась к нему спиной и включила воду, словно хотела смыть все, что мог сказать в ответ Роджер. А может, просто улучила секунду, чтобы взять себя в руки. Вода перестала течь, и Бри повернулась к мужу.
Послушай, произнесла она, стараясь говорить взвешенно. Я больше не могу ждать. Нельзя надолго выйти из игры, а потом в любую минуту вернуться. Прошел почти год с тех пор, когда я в последний раз работала консультантом, я не могу больше ждать.
Ты никогда не говорила, что собираешься вернуться на постоянную работу.
В Бостоне, когда Мэнди выздоровела и ее выписали из больницы, Бри пару раз поработала консультантом на краткосрочных проектах, заказы ей нашел Джо Абернети.
«Послушай, парень, доверительно сказал он тогда Роджеру, она на месте сидеть не будет. Я знаю эту девочку, ей необходимо двигаться. С самого рождения малышки она отдавала ей все свое внимание, постоянные больницы, врачи, а сейчас она неделями приклеена к дому и детям. Ей надо отвлечься от своих мыслей».
«А мне не надо?» подумал Роджер, но не сказал этого вслух.
Пожилой человек в плоской кепке выдирал сорняки вокруг одного из надгробий. Рядом с ним на земле лежала рыхлая кучка вырванной с корнями зелени. Старик посмотрел на Роджера, когда тот остановился у стены, приветливо кивнул, но ничего не сказал.
Роджер хотел сказать Брианне, что она же мать. Хотел сказать о близости между ней и детьми, что она нужна им, как воздух, вода и еда. Порой он даже завидовал Бри, ведь дети не нуждались в нем так сильно. Разве можно отвергать этот дар?
Нет, он попытался сказать нечто подобное. Результат был примерно такой, как если бы в заполненной газом шахте чиркнули спичкой.
Роджер резко повернулся и вышел с кладбища. Он не мог прямо сейчас говорить с пастором, если честно, он вообще не мог говорить. Сначала нужно было остыть, вернуть голос.
Он свернул налево и пошел вдоль Хантли-стрит, краем глаза поглядывая через реку на фасад церкви Святой Марии, единственного католического храма в Инвернессе.
Вначале, в один из более рациональных моментов ссоры, Бри попыталась узнать, не она ли виновата.
Это все из-за меня? серьезно спросила она. Из-за того, что я католичка? Я знаю Понимаю, это все усложняет.
Ее губы дернулись.
Джем рассказал мне о миссис Огилви.
Сейчас Роджеру было не до смеха, но, вспомнив, он не смог удержаться от короткой улыбки. Он тогда работал за амбаром, кидал в тачку хорошо перепревший навоз, чтобы разбросать по огороду. Джем помогал со своей маленькой лопаткой.
«Шестнадцать тонн выдал, а что досталось тебе?»[43] пропел Роджер, если хриплое карканье, которое у него получилось, можно было назвать пением.
На день стал старше и глубже в дерьме! проорал Джем, стараясь как можно лучше скопировать голос и интонации «Теннесси» Эрни Форда.
Именно в этот неудачный миг Роджер повернулся и обнаружил, что у них гости: миссис Огилви и миссис Макнейл столпы «Женского общества алтаря и чая» при Свободной Северной церкви Инвернесса. Роджер их знал, и что они здесь делают, тоже знал.
Мы пришли навестить вашу добрую жену, мистер Маккензи, сообщила миссис Макнейл, улыбаясь поджатыми губами.
Роджер не был уверен, что означает это выражение лица: либо внутреннюю сдержанность, либо миссис Макнейл просто боялась, что плохо подогнанные вставные челюсти выпадут, если она откроет рот шире чем на четверть дюйма.
О, боюсь ее нет дома, она уехала в город. Роджер вытер руки о джинсы, решая, стоит ли протянуть ее для рукопожатия, но, взглянув на ладонь, передумал и просто кивнул. Пожалуйста, заходите. Попросить девушку приготовить чай?
Обе гостьи в унисон затрясли головами.
Мы до сих пор не видели вашу жену в церкви, мистер Маккензи. Миссис Огилви пригвоздила его тусклым взглядом.
Что ж, Роджер этого ждал. Конечно, можно было выиграть немного времени, сказав: «Ах, ребенок болел», но какая разница, лучше покончить с этим одним махом.
Разумеется, любезно произнес он, хотя его плечи невольно напряглись. Ведь она католичка. В воскресенье она пойдет на мессу в церковь Святой Марии.
Квадратное лицо миссис Огилви вытянулось от удивления, на миг превратившись в овал.
Ваша жена папистка? спросила она, давая ему возможность исправить очевидную нелепость, которую он только что произнес.
Да, с рождения. Роджер слегка пожал плечами.
Беседа после такого признания была относительно недолгой. Быстрое знакомство с Джемом и строгий вопрос, посещает ли он воскресную школу, резкий вдох после ответа и пристальный буравящий взгляд, брошенный на Роджера перед тем, как дамы ушли.
«Ты хочешь, чтобы я стала пресвитерианкой?» требовательно спросила Бри во время ссоры. И это было отнюдь не предложение, скорее вызов.
Роджеру вдруг отчаянно захотелось попросить ее именно об этом, просто чтобы убедиться, что она его любит и сделает, как он хочет. Но совесть верующего человека никогда бы не допустила подобных просьб, не говоря уже о совести любящего человека. Ее мужа.
Хантли-стрит внезапно перешла в Бэнк-стрит, толпы пешеходов, наводнявших торговую зону, исчезли. Роджер прошел мимо маленького мемориального сквера, разбитого в память о службе медсестер во время Второй мировой войны, и, как всегда, подумал о Клэр. Правда, в этот раз с меньшим восхищением, чем обычно.
«А что бы ты сказала?» мысленно спросил он, хотя и так чертовски хорошо знал, что сказала бы Клэр или чью сторону приняла бы в этой ссоре. Сама Клэр недолго оставалась в статусе неработающей матери, не так ли? Пошла учиться в медицинскую школу, когда Бри было семь. И отцу Брианны, Фрэнку Рэндоллу, пришлось подменить жену, хотел он этого или нет. Роджер ненадолго замедлил шаг, размышляя. Ну да, тогда понятно, почему Бри думает
Он прошел мимо Свободной Северной церкви и слегка улыбнулся, вспомнив миссис Огилви и миссис Макнейл. Они обязательно вернутся, если он ничего не предпримет. Роджер был знаком с подобной непреклонной добротой. Господь всемогущий, а если они услышат, что Бри вышла на работу и, по их мнению, бросила его с двумя маленькими детьми, то начнут по очереди бегать к нему с пастушьими запеканками и горячим жарким по-шотландски. Может, это и неплохо, подумал он, мечтательно облизнувшись. Вот только они наверняка станут совать носы в ведение домашнего хозяйства, а пусти их на кухню Брианны и это станет не просто игрой с динамитом, а прицельным броском бутылки с нитроглицерином прямо в сердце его брака.
«Католики не верят в развод, однажды сообщила ему Бри. Мы верим в убийство. Ведь, в конце концов, существует исповедь».
Вдали на берегу виднелся единственный англиканский храм Инвернесса собор Святого Андрея. Одна католическая церковь, одна англиканская и не менее шести пресвитерианских, и все располагаются квадратом у реки, на расстоянии меньше чем четверть мили. И это все, что нужно знать о сути Инвернесса, подумал Роджер. Он говорил об этом Бри, хотя и не упоминал о собственном кризисе веры.
А Бри и не спросила. Надо отдать ей должное, она не донимала его расспросами. В Северной Каролине его почти рукоположили и он с трудом пережил последствия трагических событий, прервавших обряд, но после рождения Мэнди, с распадом общины Риджа, с решением рискнуть и пройти через камни никто не упоминал об этом. А когда они вернулись, нужно было срочно позаботиться о сердечке Мэнди, а потом как-то обустроить жизнь в общем, вопрос о его служении священником не поднимался.
Он думал, что Брианна не затрагивала эту тему потому, что не знала, как он собирается решать вопрос, и не хотела его подталкивать. То, что она католичка, усложняло для него исполнение обязанностей пресвитерианского пастора в Инвернессе, но Роджер не мог закрыть глаза на то, что его служение создало бы серьезные трудности и в ее жизни. И Бри это понимала.
В результате никто из них не касался этого вопроса, когда они обсуждали детали возвращения.
Они продумали каждую мелочь настолько хорошо, насколько смогли. Роджер не мог вернуться в Оксфорд, во всяком случае, без тщательно отработанной легенды.
Нельзя так просто выпасть из научного сообщества и попасть обратно, объяснил он Бри и Джо Абернети, доктору, который долгое время дружил с Клэр, пока та не вернулась в прошлое. Правда, можно уйти в творческий или просто продолжительный отпуск, но тогда нужно заявить, что ты собираешься делать, а когда вернешься, показать результат, например публикацию.
Ты же можешь написать убойную книгу, скажем, о зарождении революции на Юге, заметил Джо Абернети.
Могу, согласился Роджер. Но она не будет научным трудом.
Роджер криво усмехнулся, чувствуя, как слегка ноют суставы пальцев. Он мог бы написать книгу, да такую, какую никто другой не написал бы. Но только не как историк.
Нет источников, объяснил он, кивнув на полки в кабинете Джо, где они собрались на первый из нескольких военных советов. Если я напишу книгу как ученый-историк, нужно будет перечислить все источники, которыми я пользовался, а о большинстве уникальных ситуаций, которые я могу описать, конечно, нигде не упоминается. Утверждение, что автор видел все собственными глазами, не сойдет за доказательство в университетской прессе, я тебя уверяю. Если уж браться за книгу, то нужно писать роман.
Эта мысль несколько привлекала Роджера, но он понимал, что художественная литература не впечатлит коллег из Оксфорда.
А вот в Шотландии
Новые люди не появляются в Инвернессе незамеченными, впрочем, как и в любом другом месте Шотландского высокогорья. Но Роджер не был чужаком. Он вырос в доме пастора в Инвернессе, и в городе еще было немало людей, кто знал его и взрослым. А жена-американка и дети вполне объясняли его отсутствие
Видишь ли, местных не волнует, чем ты занимался, пока тебя не было, объяснил он, им важно только то, что ты делаешь здесь, рядом с ними.
Он уже дошел до островов на реке Несс. Маленький тихий парк расположился на островках всего лишь в нескольких футах от берега реки, настоящий парк с грунтовыми дорожками, высокими деревьями и почти безлюдный в это время дня. Роджер бродил по тропинкам, стараясь очистить разум и наполнить его лишь звуком журчащей воды да спокойствием хмурого неба.
Роджер добрел до конца острова и немного постоял, почти не замечая мусор, застрявший в кустах, растущих у кромки воды, кучки опавших листьев, птичьи перья, рыбьи кости, несколько пустых сигаретных пачек, принесенных паводком.