Конечно, он думал только о себе. Чем он займется, что о нем подумают люди. Почему ему никогда не приходило в голову поинтересоваться, что будет делать Брианна, если они переедут в Шотландию?
Что ж, это было очевидным, тогда, в прошлом. В Ридже Брианна делала ну да, несколько больше, чем обычная женщина. Разве можно забыть, как Брианна выслеживала бизонов, стреляла индеек, словно сама богиня охоты, и даже убила пирата, но ведь она же занималась и тем же, что и остальные женщины! Заботилась о семье, кормила их, одевала, утешала, а иногда и наказывала. А из-за болезни Мэнди и печали Брианны от того, что ей пришлось расстаться с родителями, вопрос о работе был просто неуместным. Ничто не могло разлучить ее с дочерью.
Но сейчас Мэнди совершенно здорова, и это сразу видно по хаосу, который она за собой оставляет. Их семья полностью восстановила свою идентичность в двадцатом веке, Лаллиброх выкупили у банка, который владел поместьем, переезд в Шотландию удачно завершился, Джем более-менее привык к деревенской школе неподалеку, и еще они наняли милую девушку из той же деревни помогать по хозяйству и присматривать за Мэнди.
И теперь Брианна собирается работать
А он, Роджер, идет ко всем чертям. Метафорически, если не буквально.
* * *
Брианна не могла сказать, что ее не предупреждали. Мир, куда она собиралась войти, был мужским.
Это всегда было работой на износ, тяжелым трудом тяжелейшим! прокладка туннелей, в которые укладывают мили кабеля от турбин гидроэлектростанций. «Туннельные тигры», так называли мужчин, выбравших это занятие, и многие из них были польскими и ирландскими иммигрантами, приехавшими на работу еще в пятидесятых годах.
Брианна читала о них, видела фотографии их перемазанных, как у шахтеров, лиц с белыми глазами. В конторе электростанции все стены были увешаны этими снимками, доказательствами важнейшего достижения Шотландии в наши дни. Интересно, что было бы важнейшим достижением Шотландии в древности? Килт? При мысли об этом Брианна едва сдержала смех, что явно придало ей очарования, потому что мистер Кэмпбелл, менеджер по персоналу, дружелюбно улыбнулся.
Повезло вам, девушка! Мы открываем Питлохри запуск уже через месяц, сообщил он.
Замечательно. У нее на коленях лежала папка с портфолио, но мистер Кэмпбелл не попросил его показать, что весьма удивило Брианну. Она положила папку на стол, открыла. Вот мое
Он уставился на лежащее сверху резюме, и у него отвисла челюсть, да так сильно, что Брианна заметила металлические пломбы в его коренных зубах.
Захлопнув рот, он бросил на нее изумленный взгляд, затем снова посмотрел на папку и медленно вытащил резюме, словно боялся найти под ним что-нибудь еще более скандальное.
Думаю, у меня достаточно квалификации, сказала Брианна, сдерживая нервное желание вцепиться пальцами в ткань юбки. Я имею в виду, чтобы стать инспектором электростанции.
Она чертовски хорошо знала, что чего-чего, а знаний и опыта у нее хватает. Да она могла бы построить долбаную электростанцию, не говоря уже о том, чтобы ее инспектировать!
Инспектором слабым голосом пробормотал мистер Кэмпбелл, потом закашлялся и слегка покраснел.
Похоже, заядлый курильщик, подумала Брианна; она чувствовала запах табака, пропитавший его одежду.
Моя дорогая, боюсь, произошло небольшое недоразумение, сказал он. Мы ищем секретаршу для работы в Питлохри.
Возможно, произнесла Брианна, поддавшись желанию сжать пальцами ткань. Но я откликнулась на объявление о должности инспектора станции, и я претендую именно на нее.
Но моя дорогая! менеджер затряс головой, явно ошарашенный. Вы же женщина!
Да. И что? ответила она. Любой из сотни мужчин, кто знал ее отца, немедленно отступил бы, услышав в ее голосе отзвук стали. К несчастью, мистер Кэмпбелл не знал Джейми Фрэзера, но был близок к тому, чтобы узнать. Не будете ли вы так любезны объяснить мне, когда именно во время инспекции электростанции нужен пенис?
Его глаза полезли на лоб, а лицо приобрело оттенок, который бывает у бородки индюка в брачный сезон.
Так вы То есть
С видимым усилием менеджер взял себя в руки настолько, чтобы говорить вежливо, хотя на грубоватом лице все еще сохранялось ошеломленное выражение.
Миссис Маккензи, я знаком с понятием «женское освобождение». У меня самого есть дочери.
«И ни одна из них не скажет мне ничего подобного», словно говорила его приподнятая бровь.
И не то чтобы я считал вас некомпетентной Он взглянул на открытую папку, вскинул обе брови и решительно ее захлопнул. Дело в рабочей среде. Она не совсем подходит для женщины.
Почему?
К менеджеру вернулась уверенность.
Зачастую условия тяжелые и сложные чисто физически, и, честно говоря, миссис Маккензи, мужчины, с которыми вам пришлось бы столкнуться, такие же. Скажу вам честно, компания заботится о своей репутации и не может рисковать вашей безопасностью.
Вы нанимаете мужчин, которые могут напасть на женщину?
Нет, что вы! Мы
На ваших станциях опасно работать? Тогда вам и правда нужен инспектор, вы согласны?
Юридически
Я ознакомилась со всеми правилами, регулирующими деятельность электростанции, твердо произнесла Брианна и достала из сумки замусоленный буклет с правилами, который взяла в Управлении по развитию Шотландского высокогорья и островов. Я могу обнаружить проблемы и сказать, как решить их быстро и экономично.
Мистер Кэмпбелл выглядел глубоко несчастным.
И, насколько я слышала, у вас не так много кандидатов на эту должность, закончила она. Ни одного, если быть точной.
Мужчины
Мужчины? переспросила Брианна, выделив это слово, чтобы слегка позабавиться. Я работала с мужчинами раньше и умею с ними ладить.
Она молча посмотрела на него. «Я знаю, как убить человека, подумала она. И знаю, как это легко. А вот ты нет». Наверное, у нее изменилось выражение лица, потому что Кэмпбелл слегка побледнел и отвел взгляд. Интересно, отведет ли взгляд Роджер, если прочитает это знание в ее глазах? Но сейчас не было времени думать о Роджере.
Может, покажете мне какую-нибудь рабочую площадку? мягко спросила она. А потом еще поговорим.
* * *
В восемнадцатом веке церковь Святого Стефана использовали как временную тюрьму для пленных якобитов. По некоторым сведениям, двоих из них казнили прямо на кладбище. Не самое плохое из того, что видишь на Земле в последний раз, подумал Роджер. Широкая река и просторное небо сливаются с морем. Ветер, облака и вода несут неизменное ощущение покоя, несмотря на то, что беспрестанно движутся.
«Если ты когда-нибудь обнаружишь себя посреди парадокса, будь уверен, что стоишь на краю истины», сказал ему как-то приемный отец. «Знаешь, ты можешь ее не увидеть, с улыбкой добавил он, но она там есть».
Пастор церкви Святого Стефана, доктор Уизерспун, тоже мог поделиться парочкой афоризмов.
«Когда Бог закрывает дверь, он открывает окно». Точно. Только вот это самое окно открывалось на десятом этаже, и Роджер сомневался, что Бог снабдит его парашютом.
Или как? обратился Роджер к плывущему над Инвернессом небу.
Простите, что вы сказали?
Испуганный кладбищенский сторож выглянул из-за надгробия, у которого работал.
Извините! Роджер смущенно махнул рукой. Я просто просто разговариваю сам с собой.
Старик понимающе кивнул.
Да, значит, все в порядке. Вот если вам начнут отвечать, тогда стоит встревожиться.
Хрипло посмеиваясь, он ушел и вскоре исчез из виду.
Роджер спустился с холма, где находилось кладбище, на улицу, медленно пошел к парковке. Что ж, первый шаг сделан. Намного позже, чем следовало бы в чем-то Бри права, он действительно трус, но все же он его сделал.
Конечно, трудности пока еще не преодолены, но как хорошо, что у него появилась возможность поделиться ими с кем-то, кто понимает и сочувствует! «Я буду молиться за вас», сказал на прощание доктор Уизерспун, пожимая Роджеру руку. И это тоже утешало.
Роджер стал подниматься по влажным цементным ступеням парковки, нашаривая в кармане ключи. Нельзя сказать, что он полностью примирился с самим собой, но уже чувствовал себя гораздо спокойнее по отношению к Бри. Теперь можно вернуться домой и сказать ей
Нет, черт возьми, нельзя! Нет, пока нет. Он должен удостовериться.
Вообще-то, проверять необязательно, он и так знает, что прав, но ему нужны доказательства, чтобы предъявить Бри.
Роджер резко повернулся, прошел мимо озадаченного сторожа парковки, который посеменил за ним, спустился, перешагивая по две ступеньки зараз, и поспешил вверх по Хантли-стрит с такой скоростью, как будто ступал по раскаленным углям. Он ненадолго остановился у магазинчика «Фокс», выудил из кармана несколько монеток и позвонил в Лаллиброх. Энни ответила в своей обычной грубоватой манере, произнеся «Дасс?» так резко, что это прозвучало как вопросительное шипение.
Роджер не стал ей выговаривать за невежливость.
Это Роджер. Передайте хозяйке, что я еду в Оксфорд, нужно кое-что выяснить. Останусь там на ночь.
Мммфм, неразборчиво пробормотала она и повесила трубку.
* * *
Брианне хотелось ударить Роджера по голове каким-нибудь тяжелым предметом. Возможно, чем-то вроде бутылки шампанского.
Куда-куда он поехал? переспросила Бри, хотя прекрасно услышала Энни Макдональд.
Та высоко, до самых ушей, подняла узкие плечи, показывая, что понимает риторический характер вопроса.
В Оксфорд, повторила она. В Англию!
Тон ее голоса подчеркивал чрезвычайную возмутительность поступка Роджера. Он не просто уехал, чтобы поискать что-то в старых книгах одно это уже было бы странно (хотя ученые чего только себе не позволяют!), а без предупреждения бросил жену и детей и укатил в другую страну.
Сказал, что приедет завтра, добавила Энни с большим сомнением.
Она достала из бумажного пакета бутылку шампанского очень осторожно, как будто та вот-вот взорвется.
Как вы думаете, поставить это на лед?
Поставить на нет, только не в морозильную камеру. Поставьте в холодильник. Спасибо, Энни.
Энни скрылась на кухне, а Бри на какое-то время осталась в продуваемом насквозь холле, стараясь взять себя в руки перед тем, как найти Джема и Мэнди. Дети есть дети, они самый чувствительный радар во всем, что касается родителей. Они уже знают, что между ней и Роджером пробежала кошка, и неожиданное исчезновение отца вряд ли поможет им чувствовать себя уютно и безопасно. Он хотя бы попрощался с ними? Сказал, что скоро вернется? Наверняка нет.
Чертов эгоист, самодовольный пробормотала она.
Бри безуспешно попыталась найти подходящее определение, чтобы закончить фразу, но на ум пришло только «ублюдочный крысюк», и она невольно фыркнула от смеха. Не только из-за дурацкого оскорбления, но и от мрачного осознания, что она добилась чего хотела. В обоих случаях.
Конечно, Роджер не смог бы запретить ей выйти на работу, подумала Брианна, да и вообще, пройдет немного времени, неурядицы утрясутся, он все поймет и смирится с ее решением.
«Мужчины ненавидят перемены, как-то между делом сказала ей мать. Конечно, если не сами их затеяли. Но иногда можно заставить их поверить, что это их рук дело».
Возможно, нужно было быть не столь прямолинейной. Если уж не убеждать Роджера в том, что идея с выходом на работу принадлежит ему, то как минимум попытаться дать понять, что ее, Брианну, интересует его мнение. Это бы его подтолкнуло. Но Брианне не хотелось хитрить. Или применять дипломатию.
А что до того, как она поступила с Роджером что ж, она слишком долго мирилась с его бездействием и только сейчас, устав терпеть, столкнула его со скалы. Сознательно.
И мне ни капельки не стыдно! сказала она вешалке.
Брианна медленно повесила пальто, еще немного потянула время, вытаскивая из карманов одежды использованные салфетки и смятые квитанции.
И все же, почему Роджер уехал? Назло ей, чтобы отомстить за то, что она решила выйти на работу? Или рассердился из-за того, что она назвала его трусом? Роджеру это очень не понравилось: глаза у него потемнели, и он едва не лишился голоса. Сильные эмоции душили Роджера в буквальном смысле гортань немела, и он не мог говорить. Но Брианна обозвала его намеренно. Она знала его слабые места, а он знал о ее слабостях.
При мысли об этом Брианна невольно сжала губы, и тут же ее пальцы нащупали во внутреннем кармане жакета что-то твердое. Старая, потертая ракушка, выпуклая и гладкая, побелевшая от солнца и воды. Роджер подобрал ее на галечном берегу озера Лох-Несс и отдал Брианне.
Чтобы ты в ней пряталась, с улыбкой сказал он, но хриплый после травмы голос предательски дрогнул. Когда тебе понадобится укромное место.
Брианна бережно сомкнула пальцы на раковине и вздохнула.
Роджер никогда не был мелочным. Он бы не уехал в Оксфорд Брианна вспомнила, с каким возмущением Энни произнесла: «В Англию!» и невольно улыбнулась, только для того, чтобы ее позлить. Значит, у него была причина. Наверняка что-то произошло, когда они ссорились, и это немного беспокоило Брианну.
Ему пришлось преодолеть немало трудностей с тех пор, как они вернулись. Ей, конечно, тоже: болезнь Мэнди, решение о том, где жить, все детали перемещения семьи во времени и пространстве этим они занимались вместе. Но кое с чем Роджеру пришлось бороться в одиночку.
Брианна росла единственным ребенком, так же как и Роджер, и прекрасно знала, каково это замыкаться в себе. Но, черт возьми, что бы ни творилось у него в душе, оно буквально съедало его у нее на глазах. И если Роджер ничего ей не говорил, значит, он либо считал свои переживания слишком личными, чтобы поделиться (что раздражало Брианну, но она смирилась), либо думал о чем-то слишком тревожном и опасном, чтобы рассказать жене. А вот с этим, черт побери, она мириться не собиралась.
Пальцы стиснули ракушку, и Брианна заставила себя ослабить хватку, пытаясь успокоиться.
Она слышала голоса детей наверху, доносящиеся из комнаты Джема. Он что-то читал Мэнди похоже, «Пряничного человечка». Брианна не слышала слов, но узнала сказку по ритму, в который врывались возбужденные возгласы Мэнди: «Убежав! Убежав!»
Не стоит им мешать. Она еще успеет сообщить, что папочка не придет ночевать. Может, если она невзначай скажет об этом, дети не расстроятся. Роджер никогда не покидал их с тех пор, как они вернулись, но пока они жили в Ридже, он часто уходил на охоту с Джейми или Йеном. Мэнди, конечно, не помнит, но Джем
Брианна собиралась пойти в свой кабинет, но поймала себя на том, что шагает через коридор к открытой двери в кабинет Роджера. Это была старая «переговорная» комната: оттуда дядя Йен годами управлял делами поместья, а до него отец, правда, очень недолго, а до отца дед Брианны.
А теперь здесь был кабинет Роджера. Он спросил, хочет ли она занять эту комнату, но Брианна отказалась. Ей понравилась маленькая гостиная через коридор, с окном, полным солнца, и тенью от очень старой вьющейся желтой розы, которая украшала ту сторону дома цветами и ароматом. А еще Брианна просто чувствовала, что кабинет с чистым истертым деревянным полом и удобными, но обшарпанными полками должен принадлежать мужчине.
Роджеру удалось отыскать старинную, 1776 года, хозяйственную книгу; она лежала на верхней полке, и под потрепанным матерчатым переплетом хранились все, до последней мелочи, подробности жизни на шотландской ферме: одна четверть фунта пихтовых семян, племенной козел, шесть кроликов, тридцать мер семенного картофеля Неужели это писал ее дядя? Брианна не знала, она никогда не видела его почерка.