Танюша ну все, все, дочка, Петр Степанович наконец пришел в себя, чмокнул девушку в щеку и легонько отстранил.
Но почему ты не сообщил мне, что приезжаешь сегодня? Я бы обязательно тебя встретила. Но почему ты у меня не такой, как все, наседая на отца, девушка ударяла его в грудь и теснила из коридора в комнату.
Танюша девочка моя
Нет, ты ответь мне, почему? У всех отцы, как отцы, а от тебя ни письма, ни весточки не дождешься. Ты же знаешь, как я волнуюсь, как жду тебя.
Танюша, успокойся. Мы не одни, у нас гости, Петру Степановичу после некоторых усилий удалось вставить слово и тем самым прервать словесную атаку дочери.
Гости?
Да, ответил Петр Степанович и подвел дочь к дивану, на котором скромно сидел Чернышов. Вот, познакомься, Танюша, Андрей Чернышов. А это моя дочь. Прошу, Андрей, любить и жаловать, произнес счастливый отец и улыбнулся.
Татьяна, я очень рад нашему знакомству, произнес Андрей и попытался подняться, но костыли, лежавшие рядом с ним на диване, соскользнули на пол, и он беспомощно, с растерянной улыбкой на лице, застыл.
Ничего, ничего я сейчас, девушка бросилась к Андрею и подняла костыли.
Татьяна была хорошенькой. Высокая, стройная, темно-синие глаза блестели искрами бодрости и молодого задора. Тяжелая коса, венцом уложенная на голове, красиво обрамляла изящный удлиненный овал лица с тонким носом и упрямым крутым изломом небольшого рта. В выражении ее глаз и лица было что-то от отца, и, возможно, поэтому тот так слепо и безрассудно любил ее. А было ей уже тридцать два года. Годы!? Эти проклятые годы! Ее подруги по школе и по библиотечному техникуму почти все давно были замужем, а некоторые даже успели развестись и снова выйти замуж. Татьяне иногда казалось, что мужчин отпугивает ее строгий вид и не менее строгий туалет, и будь она немного пораскованнее, все было бы иначе. Мужчину следует сначала очаровать и захватить в плен, а лишь затем показывать свой характер. Но на жизненном пути Татьяны не встретился такой мужчина, который вызвал бы у нее желание нравиться.
Татьяна подняла глаза на Андрея и ласково улыбнулась.
Петр Степанович негромко откашлялся и, точно извиняясь, произнес:
Танюша, Андрей поживет у нас некоторое время, пока не устроится на работу и не подыщет себе жилье.
Конечно, папа. Комната большая, и вам вдвоем не будет в ней тесно. Ты будешь спать на своей излюбленной кровати за ширмой, а Андрей на диване. А теперь, мои дорогие мужчины, когда основной вопрос мы решили, быстро мыть руки и к столу.
Петр Степанович сморщил нос и подобострастно произнес:
Вот так-то, Андрей. В этом доме Танюша генерал, а мы
Солдаты, подсказал Андрей и мгновенно почувствовал, как волна душевного покоя и тихой радости захлестнула его.
Разговорчики в строю, подыграла мужчинам Татьяна. Затем, спрятав руки за спину, добавила: Папа, помнишь вишневую наливку, которую ты перед войной два дня искал и не мог найти?
Конечно, помню.
Так вот, я думаю, она будет сейчас как нельзя кстати.
На город медленно надвигалась темная ночь. На звездном небе появилась луна, озарившая бледным светом дома и деревья, которые смутно отражались в окнах. Татьяна собрала со стола грязную посуду, отнесла ее на кухню и через несколько минут вернулась в комнату.
Она села рядом с отцом, нежно обняла его за плечи и обратилась к Андрею:
Андрей, а родители твои живы? Ты женат?
Танюша, не слишком ли ты любопытна? укорил дочь Петр Степанович.
Вовсе нет. Я любопытна не более, чем все женщины.
Нет-нет, Петр Степанович, ничего страшного. Будет справедливо, если Татьяна с самого начала узнает все обо мне. Мне скрывать нечего, моя прошлая жизнь была ничуть не лучше и не хуже, чем у молодых людей моего возраста. Я, Татьяна, незаконнорожденный. Воспитала меня мать, отца же я никогда не знал.
И у тебя никогда не было желания увидеть своего отца? спросила девушка, не в силах побороть в себе любопытство.
Было, конечно, было. Особенно в детстве. Все дети имели отца и мать, а я только мать. Во дворе мальчишки часто дразнили меня «безотцовщиной». Я бросался на обидчика с кулаками, избивал его, а приходя домой, сильно плакал. Мать утешала меня, как могла. В такие минуты она была мне особенно близка, и я просил ее рассказать мне об отце. Кто он, любила ли она его и почему он с нами не живет. Мать гладила меня по голове и горестно вздыхала.
Сынок, разве тебе плохо жить со мной? Зачем тебе отец? Забудь о нем, говорила она.
Но, мама, я хочу знать, кто мой отец, настаивал я.
Но мои просьбы и мольбы были напрасны, она крепко хранила тайну моего рождения и унесла ее в могилу, так ничего мне и не сказав. А насчет того, женат ли я, могу сказать: имел «такое счастье». Но и здесь мне не повезло. Жена бросила меня ради мужчины, которого полюбила.
Да все это печально, с грустью произнесла Татьяна. Ну ничего, жизнь продолжается, и ты будешь еще счастлив. Скажи, а куда бы ты хотел пойти работать? Татьяна решила переменить тему разговора.
До войны я окончил Московский политехнический институт и несколько лет работал на заводе инженером-механиком. Но сейчас эта работа уже не для меня. Кто захочет взять на работу беспомощного жалкого калеку?
Зачем ты так? произнес Петр Степанович. Ведь мы с тобой уже об этом говорили. Знаешь, Танюша, Андрей неплохой инженер. Я предложил ему применить свои силы и знания в области протезирования, и надо отдать ему должное: он разработал несколько совершенно новых по конструкции схем протезов ног. Надо обязательно показать эти чертежи специалистам. Сейчас, после окончания войны, проблема вернуть инвалидам утраченную способность самостоятельно передвигаться будет самой актуальной.
Папа прав, поддержала Татьяна Петра Степановича. В Ленинграде есть научно-исследовательский институт протезирования и протезостроения, и тебе нужно обратиться именно туда. Папа, ты поможешь Андрею в этом вопросе? У тебя есть друзья, позвони им.
Я думаю, мы что-нибудь придумаем, согласился Соколов. А пока пусть Андрей отдыхает, набирается сил.
Но мне бы не хотелось слишком увлекаться отдыхом и злоупотреблять вашим гостеприимством.
Нет, вы только посмотрите на него, с веселым задором воскликнул Петр Степанович. Минуту назад он куксился, как ребенок, а сейчас рвется в бой, словно бойцовый петух.
Татьяна и Петр Степанович весело рассмеялись. Андрей же смущенно пожал плечами, но через минуту, поддавшись общему веселью, составил им компанию.
Быстро летели дни. В семье Соколовых царила атмосфера любви, доброжелательности и уважения, и именно она явилась самым лучшим лекарством чем-то наподобие волшебного бальзама на израненную и опустошенную душу Андрея. Он словно заново родился и заново познавал мир, мир удивительный и неповторимый, многие грани которого были ему неведомы, и, познав которые, он не мог не подивиться, как все-таки прекрасно жить. Потеряв на войне ногу, Андрей вместе с тем потерял и интерес к жизни, поскольку остро ощутил свое бесполезное существование. Он никогда не думал, что его молодое, вечно подвижное тело превратится в беспомощное. Что возьмешь с такого калеки, кому он нужен и на что он годится? Но судьба, как бы порой она ни была жестока, свела его с Петром Степановичем и его дочерью, которые помогли ему вернуть веру в себя, свои силы и, самое главное свою значимость в этом мире. С самого первого мгновения знакомства с Андреем Татьяна почувствовала к нему невыразимую жалость и вместе с тем симпатию. Но женская интуиция подсказала ей, что именно жалость во всех ее проявлениях будет воспринята Андреем как самое жестокое оскорбление. И тогда она повела себя с ним, как с человеком вполне здоровым, даже позволяла себе иногда подшучивать над его инвалидностью, но не зло, а с любовью. Долгими часами они вели задушевные беседы о жизни и искусстве, вспоминали детство и военные годы, весело потешали друг друга забавными и смешными историями из своей жизни. Татьяна была откровенна, так же как и Андрей, и рассказала ему свою историю, не менее печальную.
С самых ранних лет она была больше привязана к отцу, чем к матери. Отец ее баловал, а мать была к ней строга и требовала непременного послушания. С отцом всегда было весело, легко и свободно. Он играл с Татьяной во все детские игры, дурачился, как маленький, часами рассказывал сказки, а мать лишь заставляла убирать за собой постель, мыть посуду и подметать пол. А какому ребенку это понравится? Шли годы, Татьяна выросла. Ее любовь к отцу все крепла, а мать она уважала и старалась не огорчать. И вот случилось ужасное мать умерла. Татьяна вдруг ощутила, каким пустым и печальным стал без нее дом. Сердце разрывалось от боли. Но самое ужасное Татьяна только после смерти матери осознала, что многим она обязана именно ей. Все, что она знала и умела в жизни, было заслугой только ее матери.
Слушая Татьяну, Андрей невольно проникся ее бедой. Впервые он подумал, что жизнь других людей состоит не только из радостей и наслаждения. Эта мысль, естественно, не могла принести ему облегчения, но она отвлекала и тем самым заставляла думать не только о себе. Случилось вдруг так, что Татьяна всецело завладела всеми его помыслами и желаниями. Андрея неотвратимо влекло к девушке не только ее красота, оригинальные мысли и взгляды, но и душа, чистая и возвышенная. Постепенно он преобразился. Это уже не был физически утомленный, нравственно апатичный и опустошенный душой человек. Грустные и бесцветные глаза приобрели живой здоровый блеск, движения перестали быть робкими и неестественными, и даже передвигаться на костылях он стал как-то особенно мягко. А когда они сидели рядом, и Андрей смотрел пристальным нежным взглядом в глаза девушки, ему стоило невероятных усилий, чтобы не поддаться чувству и не поцеловать ее. Татьяна не осуждала Андрея, а совсем наоборот, ей казалось, если он что-то подобное предпримет, то она не будет сопротивляться. Девушка вдруг сделала для себя открытие ее влекло к Андрею, и это было прекрасно. Теперь она подолгу крутилась перед зеркалом, тщательно причесывала волосы и подбирала наряды ярких тонов и расцветок.
Каждый вечер Андрей с нетерпением ждал возвращения Татьяны после работы домой.
Она переступала порог дома и в радостном возбуждении восклицала:
Андрюша, мальчик мой, как дела?
Обращение было по-детски шутливое и больше подходило малышу, нежели взрослому мужчине тридцати лет, коим был Андрей. Но именно это и нравилось Чернышову. Любой мужчина до глубокой старости в душе всегда остается ребенком. Андрей обстоятельно и подробно рассказывал ей, чем он занимался в течение дня. Обычно он читал книги по протезированию и технологии материалов, которые приносила ему Татьяна из районной библиотеки, где работала заведующей. А иногда, в минуты наивысшего творческого подъема, он разрабатывал новые схемы протезно-ортопедических изделий, которые потом и показывал девушке. Татьяна мало что в них понимала, но всегда делала вид, что ей жутко интересно. Она знала, как важна для Андрея эта работа. Потом Татьяна повелительным жестом приглашала Андрея на кухню, где он, выступая в роли подсобного рабочего, помогал ей готовить ужин. При этом Татьяна делала вид, что без помощи Андрея она точно без рук и не в состоянии приготовить вкусный ужин. Эта ее хитрая уловка действовала безотказно, и вскоре Андрей сам без приказов Татьяны выполнял все работы по дому, требовавшие мужского вмешательства. Но это была лишь ничтожная малость из того, чем Андрей мог занять свой досуг. Татьяна прекрасно это понимала. Поэтому девушка терялась в догадках, чем бы еще разнообразить скучную и монотонную жизнь Чернышова. Помог случай. Однажды, находясь в хранилище для книг, расположенном в подвальном помещении районной библиотеки, она обнаружила на одной из полок тоненькую папку. На обложке в правом верхнем углу неизвестным размашистым почерком красным карандашом было написано: «Срочно уничтожить». Татьяна некоторое время помедлила, прежде чем открыла папку. Содержимое папки удивило ее. Это была небольшая брошюра на немецком языке, изданная в Германии в 1940 году. Используя все свои познания в немецком языке, ей удалось выяснить, что брошюру написал немецкий профессор по фамилии Данглай. Дальше было еще интереснее. В статье упоминалось о каких-то разработках в области протезирования. Этого было достаточно, чтобы Татьяна спрятала папку в хозяйственную сумку и принесла ее домой.
Вот, посмотри, сказала девушка и протянула Андрею папку.
Что это?
Если честно сказать, я и сама не знаю, но мне почему-то кажется, это может тебя заинтересовать.
Андрей с интересом стал листать брошюру.
Но брошюра на немецком языке. А я всегда был с языками не в ладах. В школе учил немецкий, в институте английский, но так ни один и не знаю.
Я тоже. Но посмотри, здесь есть какие-то чертежи и рисунки. Они тебе ничего не напоминают?
Нет. Хотя постой Вот этот. Что-то очень знакомое
Обрати внимание, под каждым чертежом и рисунком есть условные обозначения, подсказала Татьяна.
Спасибо. Они тоже на немецком языке. Не понимаю, что тебя могло заинтересовать в этой писанине кроме чертежей?
Может быть, я что-то не так перевела, но в этой, как ты выразился, писанине упоминается о протезировании.
О протезировании?! Ты в этом уверена? недоверчиво переспросил Чернышов.
Нет. Я ни в чем не уверена. Но знаешь, меня удивила надпись, сделанная на папке. Посмотри. Срочно уничтожить. Кому и зачем понадобилось уничтожать эту брошюру?
Этот вопрос не ко мне, а к соответствующим органам.
Ты прав. Но все-таки А что, если в статье приведены данные, которые могут представлять интерес, но кто-то заинтересован, чтобы они не дошли до читателя?
Не думаю. Все намного проще. Посмотри на дату, 1940 год. Брошюра издана в Германии, в стране, враждебной нашей. И уже одно это могло послужить поводом, чтобы уничтожить брошюру, даже не читая ее.
Так ли это? К сожалению, я не могу об этом спросить у своих сотрудников.
Почему?
Неужели ты сам не понимаешь? Все из-за этой резолюции. Кому-то было поручено уничтожить брошюру, однако этого не сделали. И если я сейчас буду расспрашивать, почему и как, то могу поставить под удар людей, не выполнивших соответствующее предписание. Ясно одно: это распоряжение появилось после того, как я ушла на фронт, иначе я знала бы о нем.
А где ты обнаружила брошюру?
В подвале библиотеки. Там есть небольшое помещение, где хранятся книги, многие из которых очень редкие, но они в плачевном состоянии, и мы не можем выдавать их читателям. Папка лежала на верхней полке одного из стеллажей. Тоненькая, неприметная, и я даже не знаю, почему она привлекла мое внимание.
Но как бы там ни было, ты принесла ее домой и нам остается ее уничтожить или
Или? Андрей, неужели тебе неинтересно узнать, что написано в брошюре?
Интересно.
Тогда чего же мы ждем? Приступим. На всякий случай я принесла два немецко-русских словаря.
Но почему два?
Чтобы удобнее было работать. В брошюре тридцать страниц. Первые пятнадцать страниц буду переводить я, а ты остальные.
Татьяна!!! У меня нет слов, Андрей озорно улыбнулся и послал девушке воздушный поцелуй.
Работа по переводу статьи продвигалась с большим трудом. Сложные языковые обороты, слова, одинаково звучащие, но имеющие несколько значений, терминология, понятная только специалистам, и отсутствие соответствующей практики по научным переводам все это делало их труд просто каторжным. За два часа работы каждый из них перевел всего по одному абзацу.
Да-а-а, с тоской произнес Андрей и почесал затылок. Похоже, мы зря тратим время. Нам никогда не перевести эту статью, она нам не по зубам. Специалист по протезированию, и тот возьмется за голову, разбираясь во всей этой чертовщине.