Доволен?
Вполне, отвечает он.
Мы направляемся в зал.
Ночь только набирает обороты гости выстроились у барной стойки, на танцполе становится тесно, все кабинки со столиками уже заняты.
Я оглядываю многолюдную суету и вижу деньги, деньги, деньги. Официантки засовывают наличные в передники, разнося посетителям напитки с четырехсотпроцентной наценкой. Бармены снова и снова проводят кредитными картами, и каждый взмах еще одна капля в море денег «Братерства».
Стены в клубе оклеены газетной бумагой, кабинки обиты бархатом насыщенного изумрудного цвета. Тусклое, водянисто-зеленое освещение создает узорчатые тени, из-за которых кажется, что посетители идут по высокой траве.
Это самые настоящие джунгли, и я их король. Посетители, сами того не подозревая, оказывают мне почести, пока я осушаю их кошельки с каждым напитком.
Я занимаю наблюдательную позицию в углу танцпола, делая вид, что слежу за посетителями, но на самом деле не свожу глаз со своих подчиненных. В особенности с барменов.
За стойкой основного бара их четверо Петра, Моник, Бронсон и Чез. Все они быстрые и расторопные работники, нанятые за первоклассные навыки и сексуальную внешность. Я не исключаю женщин, но подозрения падают на парней. Петра и Моник получают ошеломляющее количество чаевых ото всех одиноких бизнесменов в округе. Бронсон и Чез тоже отлично справляются, но, исходя из моего опыта, мужское корыстолюбие удовлетворяют триста долларов за ночь.
Хороший бармен это фокусник и жонглер в одном флаконе. Он болтает с клиентом, одновременно переворачивая бокалы, перемешивая шейкеры и наливая двенадцать порций подряд. Он заставляет деньги исчезать, а алкоголь литься рекой. Он всегда выполняет десять дел одновременно.
Нужен наметанный глаз, чтобы понять, что он проворачивает на самом деле.
Через двадцать восемь минут я вычисляю вора.
Это не Бронсон с его накачанными мышцами и обаянием наглеца. Он хоть и подсовывает бесплатный напиток хихикающей блондинке, но оплачивает его из собственных чаевых.
Нет, это Чез, маленький скользкий ублюдок. Чез с его серебряными кольцами, хипстерской бородкой и пучком на голове.
У этого ублюдка огромное самомнение, если он думает, что может проворачивать две аферы за раз прямо у нас под носом. Во-первых, Чез принимает платежи сразу у трех-четырех клиентов одновременно и делает вид, что все их отмечает. Но когда его пальцы летают по экрану, я замечаю, что засчитывается лишь девять из десяти заказов в расчете на то, что объем платежей скроет его махинации.
Но есть и кое-что еще, чего Йонас не заметил: Чез тайком пронес в клуб собственную бутылку «Краун Роял». Это элитный напиток, по восемнадцать долларов за шот. Каждый раз, когда клиент его заказывает, бармен наливает ему из бутылки, которой он подменил мой виски. А затем опускает оплату прямо в свою банку для чаевых.
За то время, что я за ним наблюдаю, Чез украл уже порядка семидесяти шести долларов. По моим приблизительным подсчетам, это означает, что он присваивает более девятисот долларов за ночь.
Я делаю жест Йонасу, подзывая его к себе.
Это Чез, говорю я.
Брат смотрит на Чеза и на его самодовольную ухмылку, когда тот открывает четыре бутылки пива и протягивает их стайке шумных студенток. Лицо Йонаса темнеет. Он делает шаг, словно намеревается схватить Чеза за грудки и перетащить через стойку прямо здесь и сейчас.
Рано, говорю я, кладя руку Йонасу на грудь. Пусть закончит смену. Сегодня нам понадобятся все работники. Схватим его на пути домой.
Йонас хмыкает и кивает. У туалетов вспыхивает драка, и он направляется туда, чтобы убедиться, что вышибалы ее разняли.
Я вновь прислоняюсь к столбу в углу танцпола, скрестив руки на груди. Удовлетворение от поимки вора уже улетучилось. Меня снова начинают снедать мысли о Гриффинах и Галло.
Ровно в этот момент в клуб входит девушка.
Каждую ночь я вижу сотни восхитительных женщин, разодетых в платья, возвышающихся на шпильках, напомаженных, с идеальными укладками и блестками на коже.
Эта девушка привлекает мое внимание своей абсолютной противоположностью им всем. Юное, свежее лицо. Такое чистое, словно сияющее. Светло-каштановые волосы, собранные в простой конский хвост. Широко распахнутые невинные глаза. И россыпь веснушек на носу, которые она даже не пыталась скрыть.
На девушке легкий свитер с запахом, а под ним бледно-розовое боди, почти того же цвета, что и ее кожа. Странный наряд для ночного клуба. Ее подруги одеты в обычные кроп-топы и мини-платья.
При взгляде на нее я ощущаю прилив адреналина. Мои мышцы напрягаются, словно сжатые пружины, зрачки расширяются. Мне даже кажется, что я слышу запах ее парфюма легкий и сладкий, летящий над запахами сигаретного дыма, алкоголя и пота.
Реакция хищника, завидевшего жертву.
Потому что я узнаю эту девушку.
Это Несса Гриффин. Ненаглядная принцесса ирландской мафии. Их лапушка.
Она забрела в мой клуб, словно невинная газель. Глупенькая. Потерянная. Обреченная на убой.
Словно божий промысел привел ее ко мне. Но я не верю в бога. Так что будем считать это промыслом дьявола.
Я смотрю, как она идет по моему клубу в окружении подруг. Они заказывают выпивку у нахального красавчика Бронсона. Тот флиртует изо всех сил, смешивая мартини. И хотя внимание бармена больше направлено на блондинку, подругу Нессы, юная Гриффин все равно краснеет и избегает его взгляда.
Несса берет свой арбузный мартини, неловко отпивает его и кривится, хотя там сплошной сок. Она выпивает не больше четверти бокала, после чего ставит его на стойку.
Блондинка все еще хихикает с Бронсоном. Другая подруга завела беседу с долговязым ботаником. Несса с любопытством и стеснением оглядывает помещение.
Я не скрываю своего интереса и не отвожу глаз, когда наши взгляды встречаются. Я хочу увидеть выражение ее лица, когда девушка увидит меня. Поймет ли она, кто перед ней.
Несса ярко краснеет и отводит взгляд, но затем снова смотрит в мою сторону, чтобы проверить, продолжаю ли я глазеть. Увидев, что продолжаю, она резко разворачивается ко мне спиной и быстро делает еще один глоток мартини.
Несса в полном неведении. Она не имеет ни малейшего понятия, кто я такой. Это просто стеснительная девочка, предпочитающая прятаться за более уверенными подругами.
Я шагаю обратно в свой кабинет, но у самой двери меня перехватывает Йонас.
Ты куда? спрашивает он, замечая мою спешку.
Танцпол сегодня на тебе, отвечаю я. Мне предстоит кое-чем заняться.
Что насчет Чеза?
Я задумываюсь. Я бы не отказался посмотреть на физиономию этого мелкого говнюка, когда он поймет, что попался. Самодовольная улыбка сползет с его лица, уступив место страху, а затем священному ужасу. Я бы заставил Чеза канючить, молить и пресмыкаться, прежде чем выбил из него свои деньги.
Но теперь у меня появились дела поважнее.
Отведи бармена в подвал в конце смены, говорю я Йонасу. Переломай ему руки. И забрось в его квартиру.
А что с деньгами? спрашивает Йонас.
Думаю, они уже давно растворились в его крови.
Сомневаюсь, что этот мелкий ублюдок осмелился украсть мои деньги, чтобы положить их на сберегательный счет. У него зависимость.
Йонас кивает и направляется обратно в клуб.
Я захожу в офис и обшариваю верхний выдвижной ящик стола, находя GPS-трекер. Идеального размера, по форме и цвету напоминающий монетку. Я кладу его в карман и возвращаюсь на танцпол.
Мне хватает пары секунд, чтобы заметить на танцполе Нессу Гриффин. Она танцует с подругами, двигаясь под ремикс Иманбека на песню Roses. И я не единственный, кто за ней наблюдает. Девушка притягивает взгляды других мужчин и даже женщин своим чувственным танцем. Кажется, она позабыла про стеснение, полностью растворившись в музыке.
Мне не составляет труда подойти незаметно и сунуть трекер к ней в сумочку. Несса настолько погружена в себя, что я даже позволяю себе провести пальцами по хвосту, падающему ей на спину. Ее волосы приятные и шелковистые, прохладные на ощупь. Теперь я действительно ощущаю запах ее духов, легкий и чистый: ароматы лилии, орхидеи и сливы.
Я ухожу прочь прежде, чем она успевает что-то заметить.
Теперь я буду знать обо всех ее передвижениях.
Буду следить за ней. Преследовать ее. И приду за ней в свое время.
Несса
Я практически не бывала в ночных клубах до этого. Мне даже по возрасту нельзя здесь находиться. Серена дала мне удостоверение своей сестры, которая, на самом деле, совсем на меня не похожа за исключением разве что цвета волос. К счастью, охранник лишь мельком глянул на него, прежде чем нас пропустить.
Мы проходим внутрь, и я словно оказываюсь в другом мире. Приглушенный и мигающий свет, биты, бьющие по коже. Я знаю, что клуб только открылся, но он выглядит как настоящий осколок империализма, словно создавался для британских колонистов, направляющихся в Индию. Темная древесина, потертые серебряные канделябры и бархат насыщенного зеленого цвета выглядят так, словно очутились здесь прямиком из старинной библиотеки.
Мне это даже нравится. Жаль только, что у меня не было возможности переодеться, как это сделали другие девочки. Теперь они выглядят так же сексуально и круто, как и все здесь, а я нет.
Я даже не знаю, что заказывать, когда мы подходим к барной стойке. Беру то же, что и Серена, и это оказывается арбузный мартини со стружкой из цедры лайма, плавающей в бокале.
Даже бармен невозможно сексуальный, словно работники набирались из модельных агентств и каждый из них только что сошел с подиума.
Серена в восторге. Она облокачивается на стойку и, широко улыбаясь бармену, спрашивает его, много ли номеров от девушек он получает за ночь.
Можно и больше, подмигивая, отвечает он. В моем телефоне определенно найдется место для еще одного номера.
Я делаю глоток. Напиток очень сладкий, но я все же морщусь, ощущая привкус алкоголя. Не знаю, как мой брат пьет чистый виски для меня все спиртные напитки на вкус как растворители.
Я не хочу захмелеть, поэтому ставлю мартини обратно на стойку и оглядываюсь.
Я люблю наблюдать за людьми.
Меня бы вполне устроило сидеть где-нибудь в неприметном углу и всю ночь глазеть на посетителей. Я люблю гадать, кто из них пара, а кто нет, кто отмечает завершение сессии, а кто пришел с коллегами. Мне нравится замечать жесты и выражения лиц, смотреть, как люди танцуют, болтают и смеются.
Я не люблю привлекать внимание к себе. Поэтому, когда я замечаю у танцпола мужчину, который стоит, прислонившись к столбу, и не сводит с меня глаз, его взгляд обжигает словно пощечина. Я смотрю вниз, внезапно заинтересовавшись своим маникюром, и жду, пока он обратит внимание на кого-то другого.
Когда я снова поднимаю взгляд, мужчина продолжает на меня смотреть. Он высокий, стройный, а его волосы такие светлые, что почти белые. У него резкие черты лица и бледная кожа. Кажется, словно молодой человек не спал и не ел сутками щеки впали, а под глазами залегли темные круги. При этом он довольно красив словно голодающий ангел. Но на миловидном лице не читается ни доброты, ни дружелюбия.
Я отворачиваюсь к бару и снова хватаю свой напиток. Завожу беседу с Марни в твердой решимости не смотреть больше на странного парня.
Как только мы допиваем свои коктейли, наступает время танцев. Мы исполняем хампти-дэнс, кэбедж-патч, ренегейд и танец треугольника[10]. Марни пытается убедить диджея поставить певицу Лиззо, но тот говорит, что ему нельзя отступать от списка.
Продолжая флиртовать с горячим барменом, Серена еще несколько раз наведывается к стойке за коктейлями. Когда она становится слишком пьяна для танцев, мы с Марни приносим подруге воды и садимся перевести дух в кабинку со столиком.
Так ты расскажешь мне, что тебя так расстроило? требовательно спрашивает Серена, откидываясь на спинку диванчика.
О, отвечаю я, качая головой, ерунда. Я думала, что мое имя будет в списке постановщиков «Безмятежности».
Почему твоего имени нет в списке? спрашивает Марни. Это высокая худая темнокожая девушка с милой щербинкой между передними зубами. Она талантливая художница, и не только танцует в труппе, но и работает иногда над декорациями.
Я не знаю. Возможно, Джексон переделал бо́льшую часть моей хореографии.
Нет, не переделал, отвечает Марни, качая головой. Я видела дуэтный танец буквально вчера вечером. Он тот же, что ты поставила.
Вот как.
Теперь я чувствую себя еще хуже. Моя работа настолько плоха, что Джексон не посчитал меня достойной упоминания? Почему же тогда он использует ее в шоу?
Он украл твои идеи, говорит Серена, с отвращением качая головой. Вот мразь.
Что ты будешь с этим делать? спрашивает меня Марни.
А что я могу? Он бог танцевального мира, морщусь я. А я никто.
Марни смотрит на меня с сочувствием. Она понимает, что я права.
В Серене же просыпается боевой настрой.
Глупости! Нельзя спускать ему это с рук.
И что мне делать? спрашиваю я. Подать иск в Верховный балетный суд? Не то чтобы в нашей сфере были какие-то высшие инстанции.
Ну, ты знаешь эти противные зеленые коктейли, которые он держит в холодильнике? говорит Серена. По крайней мере, можно подсыпать в них немного слабительного.
Судя по безудержному хихиканью, она явно перебрала.
Ее беспомощный смех заставляет прыснуть и нас с Марни. Вскоре от смеха у нас начинают течь слезы.
Немедленно прекрати! говорит Марни. Из-за тебя нас выгонят из клуба.
Вот уж нет, отвечает Серена. У нас с барменом все на мази.
Она пытается скрестить указательный и средний палец, но настолько не контролирует свои движения, что получается только знак мира, отчего мы с Марни покатываемся еще сильнее.
Лучше уж я отвезу тебя домой, дурында, говорит ей Марни.
Они с Сереной вместе снимают квартиру на Магнолия-авеню, всего в пятнадцати минутах езды отсюда.
Поедешь на такси с нами? спрашивает меня девушка.
Мне в другую сторону. Я оставила джип у студии.
Тебе нельзя идти одной, говорит Серена, пытаясь собраться и стать серьезной.
Это всего пара кварталов, уверяю я ее.
Я выпила только один коктейль, так что думаю, что вполне способна дойти обратно до студии балета.
Мы прощаемся у выхода Марни остается следить за Сереной, пока они ждут такси, а я направляюсь вниз по Роско-стрит.
Несмотря на позднее время, Чикаго не спит, как и положено большому городу. По дорогам ездят автомобили, а улицы залиты светом высоких старомодных фонарей. Мимо меня проносится на скейтборде пара мальчишек, крича что-то, что я не могу разобрать.
Однако, когда я сворачиваю на Гринвью, людей становится меньше. Прохладно. Я обхватываю себя руками и иду быстрее, сумочка бьется о бедра. Ремень перекинут наискосок, так что схватить ее не удастся. Возможно, стоит достать ключи на брелоке у меня на всякий случай болтается небольшой перцовый баллончик. Ему, правда, уже лет шесть, так что как знать, работает ли он вообще.
Не знаю, откуда вдруг взялась вся эта паранойя. Кожу покалывает и тянет, а сердце бьется чаще, чем того заслуживает быстрая ходьба.
Возможно, у меня разыгралось воображение, но мне слышатся за спиной шаги. Довольно быстрые, словно человек пытается от меня не отставать.
Остановившись на углу улиц Гринвью и Хендерсон, я слегка оборачиваюсь.
В сотне ярдов[11] от меня определенно идет мужчина. На нем толстовка, капюшон опущен на лицо, а руки спрятаны в карманы. Он наклонил голову, так что я не могу рассмотреть его лица.
Наверняка он, как и я, просто торопится домой. Тем не менее я перехожу дорогу и ускоряюсь. Я больше не собираюсь оглядываться и проверять, преследуют ли меня. Мне хочется сорваться и побежать.