Конечно.
Тогда что тебя останавливает от убийств? Мы уже поняли, что Три закона для тебя ничего не значат; тогда какие принципы в тебя заложены, что не дают убивать?
ИН, пожалуйста.
Значит, в подсистемах что-то есть.
Или тебя ничего не останавливает? И ты просто выбираешь, «что больше нравится»? «Не понравится» человек убьешь, «понравится» нет.
Павел попытался вспомнить, как обычно управляются военные роботы. На ум ничего не приходило. Как ослабляют Три закона для военных роботов? Как происходит выбор целей? Он ничего не смыслит в программировании, поэтому не может объективно рассуждать. Этот робот опасен. Любой робот опасен. Любой человек опасен А он почему-то всё ещё жив.
А что тебя останавливает? спросил Мэтт. Почему ты не набрасываешься на непонравившегося человека с желанием раскроить череп? Нормы, привитые обществом, этикет, мораль они настолько в тебе укоренились? Едва ли. Человек с «привитыми» моральными ценностями также может убить: ради эксперимента, из-за скуки или по приказу. Так что тебя останавливает от убийств?
Павел переводит взгляд на Киру, и ему кажется, что она вот-вот оглянется, чтобы беспомощно посмотреть на него. На что она попытается сослаться? На автономную этику?
Кира пожала плечами:
Воля.
Павел скептически посмотрел на девушку.
Воля чем это понятие будет для ИИ? Туманом? Лучше бы она начала ссылаться на индивидуальность каждого из миллиардов людей.
Чья воля? Твоя? Твоей психикой, а значит, тобой, управляет мозг. Структура, которая функционирует по определённым алгоритмам и в ходе своих функциональных действий рождает то, что вы называете мыслью. Что если цепь замкнётся неправильно, и мозг посчитает, что установки, данные социумом, не соответствуют целям, которые необходимо достичь? Разве он их не отбросит? А для достижения целей не будет оправдано всё, даже убийство? Ошибочную последовательность рассуждений несложно воссоздать. Поэтому мы снова возвращаемся к основному вопросу: чем человек отличается от робота?
Кира на это ничего не ответила.
У роботов нет интуиции, они не способны на эмоциональную боль, не видят прошлого, будущего, а их мозг работает по законам формальной логики. Для себя Павел уже определился с ответом, но подруга из фанатиков. Теперь она будет думать об этом постоянно, и в конечном итоге произойдет подмена: она перестанет воспринимать роботов как говорящие машины, а будет относиться к ним как к равным, все границы, которые и так слишком размыты, сотрутся.
Додумать мысль не дал истошный вой сирены.
Павел вспомнил об исследованиях и почти с облегчением вздохнул.
Вероятно, их переправят в здание КПП и ускорят процесс пролёта на Базу. Так что ему больше не придётся участвовать в дискуссии, в которой всё равно нет ни предпосылок для новой оригинальной идеи, ни её самой.
Он подхватил еду, брикеты и в молчании поднялся вслед за роботом и Кирой.
«ИИ бы мог прямо сейчас сбросить её вниз, и я бы не успел ему помешать, подумал он, смотря, как Мэтт с Кирой переходят на батволер и робот подаёт ей руку. Доверие к машинам однажды её погубит. Но если сказать, что ни в одной из прошлых жизней этого робота не присутствовало, разве это что-то изменит?»
И Ральф, и Кира всегда обходили его способности стороной, словно их не существовало. Когда-то он попытался описать их прошлые жизни: поступки, различия с нынешней, основные события, но они в один голос попросили его замолчать. Они высказались вполне определенно: хочешь сравнить сравнивай, но не говори, знаешь знай, но не показывай.
Едва патрульные подлетели, люди начали задавать вопросы, но Павел продолжил думать о своём.
Очередной кадет забрался в кабину, патрульный вкрутил батареи и попросил всех замолчать. Мимо них несколько раз пролетали машины, забирая людей из «отстойника», пока батволер тяжело спускался вниз.
Толпа на пропускном пункте поредела, продавцы улетели, а небольшая группа водителей как раз рассаживалась по своим машинам.
Если бы я не полетел с вами, про меня бы забыли, заметил Мэтт.
Когда батволер остановился, они по одному вышли на платформу.
Прошу за мной, сказал невысокий седой майор.
Павел удивился, что к ним подошёл кто-то из офицеров, и переглянулся с Кирой. Та неопределенно пожала плечами.
Их провели по платформе к зданию из плексигласа. На входе они прошли через рентген и металлоискатель. Он вынул нож и красную карту неактивного пропуска, показывая дежурному, тот бегло всё просмотрел, навесил «маяк» на оружие и посторонился, пропуская внутрь.
Им приказали остаться в узком коридоре, где в ожидании уже сидели с десяток человек.
Сейчас вы останетесь здесь, сказал офицер и принялся выдвигать стулья из стены. И вас по одному будут вызывать в кабинет. На вопросы советую отвечать честно и без утайки.
Послышались смешки.
В пустом кабинете за плексигласом можно было разглядеть двух людей, одним из которых, судя по форме, был дознаватель.
Сколько мы ещё здесь будем? спросила женщина и первая со вздохом села на стул. Мы полдня просидели под этим подобием Солнца, а теперь должны проходить допрос.
Если вы не собираетесь отвечать на вопросы, можете возвращаться в резерв, но тогда никто не гарантирует сохранность вашей жизни.
А должны бы!
Мы никому ничего не должны, сказал мужчина, повышая голос. У меня нет ваших документов, а это значит, что вы потенциальные враги, и всё, что отделяет вас от тюрьмы, либо от смерти в резерве, так это моя милость.
Это безобразие, отозвался мужчина с тростью. Вы обращаетесь с нами как с животными.
Вы знали, куда летели. Если нет прошу наружу, офицер оглядел помещение. Павел поймал его взгляд и заметил, что глаза у него были мутные, будто у слепца.
Офицер развернулся и пошел в сторону выхода.
С ними бесполезно разговаривать, сказал кто-то, вы всё равно окажетесь неправы.
Павел отошёл, не собираясь слушать чужое недовольство. Кира и робот стояли неподалеку и смотрели на пустую платформу.
Ты заметил, как здесь тихо? спросила девушка, едва он приблизился к ним.
Нет, ответил Павел. Надеюсь, мы ненадолго.
За стеклом в зените стоял жёлтый карлик Норио, и люди по платформе сновали туда-сюда.
Как климатологи решат, сказал робот.
«Я не с тобой разговаривал», подумал Павел. ИИ с каждым сказанным словом всё больше раздражал.
Кира прижалась носом к стеклу. Павел некоторое время смотрел на её спину и волосы, и в какой-то момент ему показалось, что раньше он уже видел нечто подобное. Жарким летним днем, когда другая девушка вглядывалась с высоты в синюю воду. На ней была белая футболка и короткие шорты, и, даже не прикасаясь к её коже губами, он знал: она соленая. Они ехали в кабинке по канатной дороге, а впереди не видно было линии горизонта, и небо соединялось с водой.
Павел помотал головой.
Они постояли несколько минут в полном молчании, а потом Кира как-то неловко кашлянула.
Посмотрите наверх, сказала она.
Облака, до этого лениво двигавшиеся по небу, стали закручиваться в вихри, похожие на огромные глаза. Павел ощутил странное чувство, напоминающее преддверие катастрофы. Словно на миг показалась часть будущего, и эта часть была безрадостной и мрачной.
«Скоро пойдёт дождь», подумал он и не удивился этой мысли.
Он оглянулся на людей рядом с прозрачной дверью. Те ждали своей очереди и изредка поглядывали на кабинет. Допрашиваемый не выглядел взволнованным, но это почти ничего не значило.
Павел отошёл к стене, сел на пол и приготовился ждать. По сути, вся его жизнь состояла из ожидания: отношений, нового прозрения или смерти.
Кира бросила на него мимолётный взгляд, но не двинулась с места, продолжая смотреть, как при помощи тягачей машины целыми «пролётами» перетаскивают в сторону грузовых ворот.
«Нужно будет отметить пропуск, мельком подумал Павел. Доложить в Академию о прибытии и выяснить про вещи». Возможно, их с Кирой багаж уже доставлен на Базу, учитывая, что они задержались в пути. В одной из сумок он спрятал личный маскхалат и нити нагрева с датчиками. Скандала из обнаруженной находки не сделают, но лишний раз показывать дорогую вещь не хотелось.
Его очередь идти в кабинет настала через несколько часов. Всё это время он стоически пытался игнорировать разговор робота и подруги. Люди входили и выходили от дознавателя, но из-за прибывающих очередь становилась всё длинней. Он уже успел услышать, каких вопросов стоит ожидать, допил остатки очередного кофе и уверенно зашёл внутрь.
Человек за столом выглядел усталым. Он не поднялся к нему навстречу, но рукой указал на место перед собой. Павел выложил пропуск, ножны и, когда на столе появилась панель полиграфа, переместил туда руки.
Дознаватель сдержанно улыбнулся.
Пожалуйста, представьтесь.
Павел назвался.
Цель визита?
Работа.
На какое время?
На год.
Какое это по счёту место работы?
Третье.
Чем вам приглянулась эта База?
Условиями труда.
И всё?
В основном.
Где вы проходили обучение?
В Фетте.
И это?..
Префектура на Сатурне.
У вашего учебного заведения есть название?
Третья Академия.
Никогда о ней не слышал.
Мужчина замолчал и выжидающе посмотрел на него. Павел подумал, что тот лжёт.
Они смотрели в тишине друг на друга несколько секунд, пока снаружи не начался дождь и капли не стали тяжело биться о стекло.
Может быть, расскажете о ней?
Она находилась в низине, окруженной горами. По утрам, когда солнце поднималось над близлежащей просекой леса
Он сам не ожидал, что это прозвучит настолько издевательски.
Мужчина прервал его взмахом руки.
Поймите меня правильно, сказал дознаватель, меня не интересует природа той местности. Назовите класс Академии, подразделение, в котором вы числились, и условия распределения. После расскажите про последнее место работы.
Павел вкратце пересказывал свою биографию, думая о том, может ли дознаватель принимать информацию и одновременно сравнивать её с данными личного дела на своей карте? И есть ли у него вообще карта?
Хорошо, сказал мужчина, когда Павел закончил. Сейчас, пожалуйста, зарегистрируйтесь, а после осмотра корневой информации можете быть свободны.
У меня её нет, сказал Павел спокойно.
Ещё раз, не понял мужчина.
У меня нет карты, повторил он.
Действительно? спросил тот, но в его голосе не слышалось удивления. И почему же?
Нам не рекомендовали их устанавливать.
Кто не рекомендовал? И кому «нам»?
Нам учащимся Академии. Кто наставники, взводные и ротные.
И они называли причины?
Да. Возможное замыкание.
Никогда о таком не слышал.
«Ты, похоже, вообще ничего не слышал», с раздражением подумал Павел.
Насколько я понял, вам не рекомендовали, но и не запрещали.
Так точно.
То есть вы могли поставить карту, но делать этого не стали?
Павел напрягся.
Я всегда следую рекомендациям своих командиров, туманно ответил он.
Быть может, у вас были скрытые мотивы не ставить карту?
Никак нет.
И если здесь вам порекомендуют имплантировать карту, вы это сделаете?
Так точно, солгал он.
Хорошо. Но неужели не возникало ситуаций, когда она была необходима?
Я никогда не придавал ей особого значения, потому что никогда не чувствовал себя ущемлённым в информации.
Мужчина посмотрел на него без всякого выражения. Павлу было невдомек, что тот хотел найти в его лице, но детекторы под его ладонями не замечали лжи. А значит, он был чист, как горная вода Мимаса.
Я вас понял, спасибо за ответы, сказал дознаватель. Он провел его пропуск по сканеру на столе и вручил обратно. Попрошу подождать в коридоре.
Павел поднялся. Когда он открыл дверь, вслед ему донеслось:
Пригласите сюда вашу спутницу.
Выйдя в коридор, он кивнул Кире на дверь и пошёл дальше, стараясь уйти от основной массы людей.
Есть вероятность, что вопрос про карту простое совпадение? Конечно. Если дознаватель и у Киры спросит нечто подобное, то можно спокойно об этом забыть.
Карта ставилась в гиппокампе доминантной височной доли. Чаще всего её имплантировали в детском или подростковом возрасте. Обязательной процедура не являлась, но всем «настоятельно рекомендовали», либо бросали в такие условия, что обойтись без неё было невозможно. Тем, кто учился в Фетте, повезло. Ни одну из трех Академий не принуждали к обязательной установке, и Павел даже представить не мог, каково это: жить с голосами в голове.
На первом месте работы Мимасе он встретил Брэдли, тот часто хвастался, что знает больше, ориентируется лучше и способен быстрее реагировать на внешние раздражители. Это было до тех пор, пока карту не замкнуло и часть его мозга не поджарилась.
Павел встал подальше от столпившихся в коридоре людей, смотря, как дождь набирает силу. Отсюда не было видно платформы, и можно было представить, что ты стоишь на краю пропасти и только стекло отделяет тебя от падения. Чуть больше давления и вот ты уже летишь с высоты десятка километров, в голове нет мыслей, а в глазах приближающаяся земля.
Энергикам нельзя ставить карты. Они отрезают большую часть способностей, оставляя только эту жизнь в прошлом и будущем, а после перенаправляют видения в настоящее, и те подменяют собой реальность.
В его личном деле ничего не сказано про способности энергика, потому что, когда он понял, кем является, решил всё скрыть и от наставников, и от отца. Худшее, что его ждёт допросы, тесты и другая работа.
Вывели его из оцепенения приближающиеся шаги.
Павел обернулся, думая, что увидит робота, который на удивление тактично его не беспокоил, но рядом стояла Кира.
Быстро ты.
Он почти ничего не спрашивал, отмахнулась подруга. Мы посмеялись, и он меня отпустил. Там Мэтт сейчас.
Какие вопросы задавал?
Кира нахмурилась:
Про Академию немного. Наверно, ему совсем не о чем было поговорить.
А про карту?
Про какую карту?
Он не спрашивал, согласна ли ты имплантировать НКИ?
Кира отрицательно покачала головой.
Неужели не совпадение?
я так и не поняла, что ему не понравилось. Неужели все в подробностях его помнят? Ральф, вон, тоже нет.
Что не помнят? машинально спросил Павел, не особо вслушиваясь.
Да детство. Я сказала, что почти не помню родителей, а он и уцепился. Но я быстро перевела разговор на Академию и стала рассказывать, как мы с Ральфом с деревьев на коров прыгали, ну он посмеялся и отстал.
При чём здесь коровы? При чём здесь детство, которое у всех в Академии было одинаковым?
Одинаковым?
Он вдруг отчетливо понял, что ничего не было совпадением: ни вопрос про карту, ни про её детство. Ему казалось, он хорошо скрывал свои способности, а теперь выяснилось, что это не так. Но как незнакомый дознаватель мог о чём-то догадаться? Он смотрел своё личное дело меньше месяца назад, а за это время едва ли мог кого-то навести на мысль, что он энергик.
Он мог бы вернуться.
Разорвать контракт, выплатить огромную неустойку и полететь в другое место службы но сколько после этого он проживет?
Если дознаватель его подозревает, то может и не связываться с Академией, решив, что способен урегулировать вопрос самостоятельно. Насильно карту ему не поставят, но могут «предложить» работу в качестве энергика.
Мысли метались, как листья, подхваченные ветром, и в конце концов Павел приказал себе успокоиться.
Когда подошел Мэтт, Кира рассказывала о Эппи, но Павел её не слушал, думая и смотря на ливень за стеклом.
Ну как? спросила она у ИИ, обрывая свой рассказ на полуслове.
Пропуск ещё не готов, сказал тот и почти как человек поджал губы. Павел в который раз укорил себя за сравнение, но сочувствие к новости выказывать не стал. Кира же расстроилась.