Он пытался объяснить, что она кто угодно но не международная шпионка, не злой гений но гений.
То, что она говорила ему, рефреном повторялось в каждом ее тексте так, словно она старалась оставить автограф на всем, к чему прикасалась. Про красную книжку с заметками он тоже не забыл.
Система символов это термины, которыми человек описывает реальность существующую и воображаемую, говорил Ричард. Это инструмент для упорядочивания пространства
Коллеги смотрели на него пустыми, лишенными понимания глазами. Кто-то проходил курс по основам алхимии вместе с ним в группе, кто-то этот курс читал в роли лектора но, судя по реакции, никто ничего не смыслил. Ричарду казалось, что они издеваются.
Великое делание это не рецепт трансформации металлов в золото, это не рецепт создания философского камня, а философский камень это не камень, а художественный образ того, что приносит заветное желание. Заветное желание это не нажива, не богатство и не успех это обретение себя. Философский камень красный, потому что красный цвет символизирует воплощение, соединение, квинтэссенцию.
Ричарду вдруг вспомнились дурацкие фильмы про зомби: коллективный разум и отсутствие осмысленности На него, стоявшего у экрана проектора, таращились существа, которым неважно было, что он говорит они хотели сожрать его мозги. Он шагал вперед-назад у торца овального стеклянного стола в центре переговорной, он объяснял им, что все просто но они видели что-то свое.
Ртуть и сера в лексиконе алхимика это две природы материи, женская и мужская, созидательная и разрушительная, и их союз дает соль, но не соль, которая соль, и даже не сульфид ртути, а неопределенность как энтропия в теории информации.
Формула, здравый смысл, непротиворечивая картина. Невероятно!
Великое делание это алгоритм построения себя, с нуля, такого, каким я был задуман создателем чтобы воплотиться. Это алгоритм облагораживания пространства вокруг, потому что только естественное течение вещей создает стабильные, устойчивые системы. Воплощение это выполнение своей миссии, это не обогащение, не триумф, не власть над всем миром
Кому он говорит? Странно, страшно, глупо. Они смотрят сквозь него, они не слышат ни одного слова пусть он уже ходит у доски, размахивает руками, показывает на пальцах, считает: раз, два, три, четыре.
Четыре этапа великого делания обозначаются цветами, каждый этап и каждый цвет ступень эволюции. Алхимия внутренняя трансформация
Они скажут, что они уже это слышали и что все, что он повторяет, понятно и в то же время не понятно. Почему он понял а они нет?!
Нигредо, альбедо, цитринитас, рубедо черный, белый, золотой и красный представлены процессами распада и очищения, построения и созидания, обретения мудрости от совета мудреца и финального воплощения во имя служения.
Ричарду снился кошмарный сон где он вещает в пустоту. Где он на этом этапе? Почва уходит из-под ног, известный ему мир начинает рушиться, он будто бы начинает сомневаться во всем на свете.
Дьявольская наука эта алхимия! Немудрено, что от нее бегут прочь от ее разрушительной силы, от ошеломляющего прозрения!
Ричард ворочался в мокрых от пота простынях, видения перемешались с реальностью Во сне или наяву он пытается кому-то что-то объяснить, во сне или наяву он вдруг понимает, хватает осознание за хвост, как ускользающую химеру, проклятого Уробороса змея, кусающего себя за хвост?
Ему хочется кричать и звать на помощь, ему хочется визжать от радости, громко, со всем светом поделиться тем, что вдруг понял.
Понял.
В штаб-квартире Цирка в комнатах, оборудованных как квартиры или комфортабельные гостиничные номера для постоянного или временного проживания, что только ни происходило. Ричард был из тех, кто никогда не шумит, а во сне даже не ворочается потому что самоконтроль это навык, который невозможно растерять или забыть.
Он резко сел на кровати, воздух с хрипом выходил из легких, обжигая горло так, словно он орал во сне, как под пытками.
Что он понял, он так и не смог вспомнить. Что это была за чертовщина будто театральные подмостки, со столом из переговорной, в окружении толпы, где он пытается объяснить алхимию агентам британской разведки на глазах у публики, одетой в средневековые наряды, он не имел ни малейшего представления. Кошмары, связанные с работой, обычно были иные Редкие потому он не запоминал сны и конкретные, понятные, страшные только от того, что он терпел неудачу и подводил всех.
Если алхимия, все же, правдива, то он еще в самом начале пути в черной яме нигредо, пустоте, выжженной, сломанной, горькой и пугающей.
Он завернулся во влажное одеяло, нервно вытер пот со лба, сделал глубокий вдох в живот и медленно выдохнул.
Если понадобится, он отдаст себя под опыты на алхимическом столе а пока что он по-прежнему в своем жанре.
«Лучше бы это оказалось лихорадкой от простуды, думал он, проваливаясь в вязкий сон. Плюсы государственной службы хорошая страховка. Как на живое тело, так и на мертвое»
6. Лжецы
[Великобритания, Лондон, Вестминстер]
Мне однажды сказали, что все поэты лжецы Я задумалась.
Сводчатые потолки крипты под Церковью Святого Мартина отражали голос, декорации средневековых подземелий винных погребов из романа про убийство на виноградниках вторили мистическому настроению вечера встречи с писателем.
Искусственные светильники, имитирующие свечи, расчерчивали пространство, колонны, разделяющие зал на сектора, уходили ввысь, подпирая дуги потолка. Одновременно зловещее и священное место нисколько не теряло своей атмосферы даже в сопровождении звуков работающей фототехники, три сотни пар глаз были устремлены на сцену.
Зачем писать о том, чего нет, зачем создавать идеальные миры, в которых лишь отчаявшийся находит утешение? Герои, злодеи, рыцари, красавицы, чудовища абстрактные символы, повторяющиеся в каждой культуре но далекие от объективной реальности. Мы живем в мире, где нет черного и белого, мы порой не можем выбрать, что надеть, какое вино пить на ужин Бароло или Барбареско, Александра Стелла Фракта подняла бокал с рубиновым напитком, иронично улыбаясь. Что тогда говорить о выборе: между личным интересом и общественным, предписанием и справедливостью, хаосом и порядком если одно не представляется без другого?
Ричард поймал себя на том, что он начинает путаться. Софистика оперирование понятиями, справедливыми по отдельности, парадоксальными вместе, введение в заблуждение, используя когнитивные искажения и неидеальность инструментария формальной логики.
Для разбора противоречий есть правила инструкции, заранее придуманные. Для выбора из равнозначных вариантов есть случай и импровизация. Для принятия решений за ограниченное количество шагов есть системы реального времени.
Я бы могла сказать своими словами но до меня на этот вопрос ответил доктор философии Вадим Рублев, мой учитель и тот самый Грандмастер, чьи зашифрованные стихи мы с одногруппниками лет десять назад переводили на разные языки, чтобы упражняться в искусстве передачи генов смысла. Я процитирую прочитаю с листа потому что это, между прочим, важно.
Она улыбалась, она выделила ироничной интонацией последнюю фразу. Она взмахнула свободной рукой в другой по-прежнему держа бокал как фокусник. В пальцах появилась бумажка, зал ахнул от неожиданности и уместной разрядки а Александра продолжила:
Мир, причудливый и непривычный, из метафор и образов, о котором слагаются предания и песни, когда-то, действительно, существовал. Задача поэта сохранить эту зыбкую дымку, хрупкий дар, память и веру, сохранить, блуждая во тьме, пронести через поколения так, чтобы, когда вновь настанет эпоха света, любовь и добро можно было подарить взошедшему алому солнцу.
Надежда и добро чтобы просто было. Чтобы просто передать Такой же инстинкт, встроенный в гены.
Ричарду почему-то захотелось уйти.
Поэт избран быть тем, кто вопреки всем обстоятельствам продолжает говорить об утопии. Он избран передать дальше то, что следует сохранить потому что такова наша реальность, она требует систему координат, законы жанра.
У него было ощущение, что он понимает но в то же время ему было жутко. Когда внутренний зверь чует опасность, когда волосы на руках под рубашкой встают дыбом, когда по спине ползет холодок Она говорит об алхимии, потому что так нужно потому что это должно быть передано и услышано.
Это ее наследие это наследие человечества. Поэты лгут, чтобы сохранить в коконе лжи ядро правды, чтобы ложь потрепалась временем, но правда уцелела и дожила до момента, когда не нужны будут ни маски, ни оружие, ни шпионаж, ни навык разгадывания головоломок.
Ричард никогда не был поэтом ни в каком смысле этого слова однако сейчас он понял, что его система координат, его утопия противостояния порядка и хаоса, своих и чужих сил всего лишь законы жанра.
Всего лишь.
Ему вдруг нестерпимо захотелось подойти к Александре и спросить, что делать, когда четкие грани закона жанра, вдруг увиденные ясно, как никогда раньше, становятся похожими на прутья решетки.
Почему в мыслях родился именно такой образ, ему тоже хотелось спросить.
7. Кровь королей
[Великобритания, Лондон, Вестминстер]
Сэр Ли МакКеллен был седовласым, высоким, но скрюченным из-за артрита стариком, опирающимся на костыли. Его молодой водитель Реми Адан постоянно находился рядом, смеялся над его шутками такими же странными, как у Александры Штерн, периодически подавал хозяину новый бокал.
Вино крови королей очередная метафора, игра слов, и Ричард надеялся, она не имеет ничего общего с английской королевской династией.
Я часто говорю, что у нее хороший вкус и на женщин, и на мужчин, лукаво подмигивал Ричарду сэр МакКеллен. Вы манекенщик?
Нет, я актер.
Староват для манекенщика, хохотнул Реми, вполголоса, но так, что его все равно было слышно даже в какофонии посторонних звуков музыки и голосов.
Как невежливо, Реми! восклицала Александра. Здесь я самая невоспитанная, не повторяй за мной.
Нет, это нисколько не невоспитанно, отвечал Ричард, делая глоток Бароло. Это же правда.
Их уже успели два раза отвлечь для общей и парной фотографии, это было ожидаемо и даже на руку. МакКеллен и Адан оказались старыми приятелями Александры, рыцарь английской королевы выступал в роли консультанта для нескольких ее ранних романов, его водитель и помощник общался с ней так, словно они знают друг друга с детства пусть и это было неправдой.
Спустя пару часов в сети уже пойдет слух о том, что писатель Стелла Фракта появилась в свете с новым любовником, малоизвестным британским актером, а подтверждением тому будут снимки, где Ричард Норт наклоняется к ее уху и что-то шепчет. Ричард, конечно, делал это намеренно, а шептал он обыкновенно предупреждения, что к ним с очередной серией хвалебных речей приближается какая-нибудь персона.
Александра будто бы уже была не против, что Ричард не отходит от нее ни на шаг и делает вид, что отправляется за напитками или закусками, только когда она вовлекается в разговор с кем-нибудь посторонним.
На ней был костюм черные широкие брюки и топ с открытыми плечами и спиной, а кожа сияла от блесток, нанесенных поверх татуировок витиеватых монохромных геометрических паттернов. Она держала бокал за ножку, Ричард за чашу, намеренно неправильно, и весь вечер ждал, когда она сделает ему замечание но она ничего не говорила; она рассказывала ему, какие вина подают на вечере, потому что это были те самые сорта, которые бы выращивались в вымышленной коммуне, одной из винодельческих хозяйств в Бароло из романа «Кошки не пьют вино».
Это был самый разгар афтепати в крипте под Церковью Святого Мартина когда гости уже пьяны и расслаблены, но даже не собираются расходиться. Ричард пил мало потому что вопреки умению всегда быть в фокусе, он, даже трезвый, испытывал несвойственное ему волнение.
Он старый для манекенщика но он еще молодой. Ему всего лишь тридцать пять из которых четырнадцать лет он работает в разведке. Он столько всего знает и столько всего пережил и при этом вдруг ощутил себя глупым, беспомощным и потерянным.
Слишком поздно сомневаться.
Забавно, молвила Александра, забирая с подноса официанта очередной бокал. Когда я впервые тебя увидела, я подумала, что ты гребаный нарцисс.
Вот как, отозвался Ричард, не сводя с нее глаз.
Но ты не нарцисс. Или даже если нарцисс, то очень хорошо притворяешься.
Он хотел улыбнуться но не мог. Он не отрываясь смотрел, как она крутит вино в руке, но так и не подносит ко рту.
На плечах у нее мурашки но не от холода, ресницы чуть подрагивают, когда она глядит на бокал.
Я не нарцисс.
Да, ты просто хороший актер.
Ты думаешь, я притворяюсь?
У него было ощущение, что он пьян но это было особого рода опьянение. Она точно заметила, как расширились его зрачки, это невозможно подделать.
Александра хмыкнула, пожала плечом, блестки засверкали на обнаженной коже.
Нет, скажи, ты думаешь, я притворяюсь?
Он оттянул ее кисть с бокалом вниз, она не успела сделать глоток. Ричард держал ее запястье осторожно. Она не преувеличивала у нее всегда холодные руки.
Голубые глаза вновь встретились с карими. Ее глаза были темными, из-за длинных ресниц, идеально ровных стрелок, коричневых мерцающих теней они казались большими, бездонными. На улыбающихся губах стойкая помада и бордовые следы от красного вина крови королей.
Хорошо, можешь не отвечать, с улыбкой опередил ее Ричард. Пойдем потанцуем.
Прежде чем она успела воспротивиться и возразить, он забрал ее бокал и поставил в нишу уходящей в сводчатый потолок колонны, рядом с которой они стояли, на видное место, чтобы потом можно было забрать. Он потянул Александру в центр танцпола, едва касаясь спины, покрытой блестками, вскоре снова беря ее за руку но уже уверенно и крепко.
В чем он прокололся, почему она по-прежнему не верит ему?
Раз и он кладет ладонь ей под лопатку, ощущая на своем плече ее пальцы, два и они одновременно смыкают тела в закрытой позиции, в диссонанс музыке, будто не из этой эпохи, три они шагают в сторону синхронно, сливаясь с предающимися веселью гостями, двигающимися невпопад, четыре они слышат звон разбитого стекла, чей-то крик, чей-то хрип, глухой звук как от падающего тела
Они оборачиваются, Александра невольно бросается вперед, к распластавшейся на полу женщине, изо рта которой шла розовая пена, но Ричард хватает ее за пояс и оттаскивает назад.
Он борется сам с собой, решает внутреннюю дилемму: помогать самому и геройствовать или не дать Александре влезть в происшествие, оградить ее от всего, быть рядом. Служба безопасности уже вызвала скорую, и скорее всего, скорая тут уже не поможет.
В нише, куда Ричард поставил бокал, пусто. На полу осколки и винная яркая лужа. На затихшее тело фанатки, очевидно, схватившей бокал своей любимой писательницы уже не бьющееся в конвульсиях он не смотрел.
Он открыл было рот, чтобы обратиться к вошедшему в зал охраннику, но Александра отреагировала быстрее:
Заприте все двери и вызовите полицию.
Голос ее был громкий и четкий, будто физически осязаемый под куполом потолка. Резонанс разошелся по телу, Ричард сразу же прижал Александру к себе, обвивая руками за плечи.
Визг и паника страшные звуки по своей животной природе, они пугают больше, чем их причина Тело Александры расслабилось только спустя несколько секунд крепких объятий.