Светлана Ильина
Целую тебя, мой Пьер
Глава первая
Извозчичья карета медленно катила из Санкт-Петербурга в сторону Новгородской губернии. Дорога была, как и положено в конце октября, раскисшая от сырости, с большими рытвинами, напоминавшими овраги. Грязь под копытами тройки звучно чавкала, создавая мерный дорожный тон, то ли раздражающий, то ли усыпляющий седоков.
Самый маленький путешественник трёхлетний Коленька уже заснул, насмотревшись на пустые поля, с валяющейся соломой, и тёмные хвойные леса, разбавленные кое-где покрасневшими осинками и жёлтыми берёзками.
Двое взрослых Павел, его отец, и Пётр, его дядя, не спали, но и не разговаривали, воспользовавшись счастливыми часами отдыха от сложной кавалергардской службы, чтобы просто помолчать. Они служили в одном полку, но вот так сидеть вдвоём доводилось редко. Павел был генерал-лейтенант, а Пётр недавно получил звание полковника и флигель-адъютанта Его Величества. Обязанности у братьев были разные, и на службе они почти не сталкивались.
Пётр, как и маленький племянник, поглядывал в окно, однако осенний пейзаж не трогал его душу ни скукой, ни унынием. Он его почти не замечал и только думал о том, что не хочет видеть мать и не желает вспоминать всё то, что старательно забывал все двадцать лет военной службы. Пётр не любил отчий дом, и это была его тайна. Уже будучи взрослым, он редко навещал мать и ясно сознавал, что та тоже его не особенно рада видеть. Любимцами у неё были два старших сына. Но один недавно умер, а второй Павел её страшно разочаровал своим браком на разведённой женщине.
Иногда он смотрел на брата и поражался, как Павел похож на матушку Елизавету Романовну такой же светловолосый, кудрявый, с голубыми глазами и прямым, почти римским носом. Но главное сходство было в характерах оба горячие, взрывные, с властными манерами, не допускающими малейшего возражения.
Сам же Пётр был похож на мать только высокой, статной фигурой. Чёрные волнистые волосы и карие глаза ему передал в наследство отец, как, впрочем, и флегматичный, немного медлительный характер. Когда ему едва исполнилось шесть лет, отец умер, и жизнь Петра стала похожа на ад. Флегматичность и неторопливость мышления сослужили ему плохую службу. Любая неудача, малейший невыученный урок или непослушание вызывали у матушки приступ гнева, от которого приходилось спасаться бегством. Чаще всего он прятался в библиотеке на втором этаже, куда Елизавета Романовна не любила подниматься из-за больного колена. А он закрывался и читал, читал, наслаждаясь одиночеством и тишиной, мечтая поскорее убраться из отчего дома в кавалергардский полк, куда уже был записан юнкером.
Карета подпрыгнула на очередной кочке. С досады выругался извозчик. От тряски проснулся Николенька и осоловело покрутил головой, не понимая спросонья, где он находится. Пётр улыбнулся малышу и достал припасённую для него конфету. Коленька протянул за ней маленькую ручку. Ловко развернув обёртку, он сразу засунул леденец за щёку.
Балуешь моего сына? усмехнулся Павел. Когда своих заведёшь, раз так любишь детей? Иногда смотрю на вашу дружбу с Коленькой и ревную.
Брось, Паша, просто у меня кроме вас никого нет.
Вот как? А мать?
Ты знаешь, какие у нас отношения, сухо ответил Пётр.
Ну уж не хуже, чем у нас с матушкой.
Паша, то, что мать не приняла Надежду Николаевну, говорит о том, что она не равнодушна к тебе.
Павел посмотрел в окно и, заметив, что они проезжают знакомую деревню, как-то потемнел лицом.
Даже слишком не равнодушна. Лучше бы не лезла в мою жизнь Сейчас боюсь не стала бы она выяснять со мной отношения при Николеньке, поморщился брат.
Раз позвала знакомиться, значит, сменила гнев на милость.
Надежду Николаевну она всё-таки не пригласила, задумчиво возразил Павел.
Ты же знаешь, как старомодна матушка. Женитьба на разведённой женщине её не могла обрадовать.
Обрадуй ты её! Женись, сделай нормальную партию, а то умрёшь холостым, как Сергей.
Жениться, чтобы угодить матушке? усмехнулся Пётр, ну уж нет, уволь. Да ты знаешь мой характер
Ты слишком закрытый, не поймёшь, что у тебя в душе. Может, поэтому тебя и выбрал государь, что при его приступах гнева взгляд на тебя действует на него успокоительно.
А может, он меня выбрал за мои деловые качества? уязвлённо спросил Пётр.
О! Задело? Прости, брат А вообще, ты со своей флегматичностью рискуешь нарваться на такую, как наша матушка. И ведь не угадаешь в молоденькой дамочке, в какой момент проявятся у неё властные замашки. Думаю, отец тоже не ожидал, что его семейная жизнь превратится в Павел замялся, в сплошной скандал.
Лучше сказать в ад, мрачно подтвердил Пётр. Поэтому я жениться не собираюсь. Меня и так всё устраивает.
Смотри, как бы матушка не пронюхала про твою зазнобу. Второго удара она может не перенести, весело подмигнул Павел.
Моя зазноба тебя не касается, и матушке о ней рассказывать необязательно.
Слушай, Пьер, не связывался бы ты с ней Только такой простодушный и доверчивый человек мог всерьёз увлечься этой дамочкой.
Пётр сердито посмотрел на брата, но ответить не успел, потому что карета наконец вывернула на дорогу к барской усадьбе. Видно, казачок, засланный матушкой, приметил их ещё в деревне, потому что перед домом уже выстроились дворовые, поснимав шапки. Некоторые лица Петру были смутно знакомы, некоторые нет, но рассматривать было некогда на крыльцо, тяжело опираясь на палку, вышла хозяйка.
Дворецкий с непроницаемым лицом почтительно отступил, держа дверь открытой. А Елизавета Романовна остановилась в ожидании, когда к ней с обязательным поклоном подойдут сыновья.
Ну представь мне своего мальчугана, властно попросила она Павла. Как тебя зовут?
Как и ожидалось, малыш смутился и спрятался за отца.
Выходи, Николя, познакомься с бабушкой, прошептал ему отец по-французски.
Уже и французский понимает? удивилась Елизавета Романовна.
Да, матушка, мы с ним один день на русском, другой на французском говорим, как-то слишком поспешно объяснил Павел.
Пётр смотрел на вспыльчивого брата и внутренне усмехался видели бы сейчас своего командира-генерала его подчинённые. В последний раз, когда Пётр встретился с братом в манеже, тот таким пронзительным голосом кричал команды, хлопая бичом по сапогу, что от него шарахались и люди, и лошади. Зато сейчас его голос был тише воды, а голова ниже травы.
Незаметно осмотрев усадьбу, Пётр с приятностью отметил, что у матушки всё было в полном, образцовом порядке: двери не покосились, колонны покрашены. Возле дома смутно желтел песок, покрывший осеннюю грязь. Ещё с детства он помнил, как дворовым доставалось за малейшую нечистоту у крыльца или, не дай Бог, внутри дома. Матушка славилась на всю округу своей любовью к чистоте и порядку, строго спрашивая и с дворовых, и с них, детей. Это было одно из немногих качеств, которые перенял от неё Пётр, не терпевший дома ни беспорядка, ни насекомых.
Они прошли внутрь, и Пётр порадовался теплу, гостеприимно встретившему их, уставших и замёрзших в дороге. Особенно это было важно для ребёнка. Коленька уже освоился и уверенно засеменил рядом с бабушкой, доверчиво сунув ей в руку свои крошечные пальчики.
Пётр осматривал дом, неторопливо продвигаясь по анфиладе полутёмных комнат вслед за матерью и братом. Всё было неизменно, словно время застыло и не вмешивалось в жизнь обитателей родительского дома. Только количество дворни всё-таки уменьшилось после смерти отца. Слуги, будто мыши, шуршали около каминов и печей и торопливо вставали при виде хозяйки, почтительно кланяясь. Один раз Пётр хотел остановиться, чтобы повнимательнее рассмотреть немолодую женщину, чьё лицо ему показалось смутно знакомым. Однако матушка, в своей обычной манере, властно позвала на обед, и Пётр не стал задерживаться.
В столовой тяжёлые медные шандалы, с новенькими свечами, ярко освещали богато накрытый стол. Кроме консервов всевозможных солений, которых в любом доме было в избытке, на старинной фарфоровой посуде красовались страсбургские пироги, паштеты из гусиной печёнки. Венчали стол многочисленные сладкие наливки, до которых Елизавета Романовна была великой охотницей.
Пётр не представлял, сколько у матушки осталось средств после смерти батюшки, но либо она не нуждалась, либо расщедрилась к их приезду. В последнее верилось мало, хотя ради примирения с Павлом и знакомства с внуком она могла и расстараться. Ради Петра матушка такого приёма никогда не устраивала. Да ему это было и не нужно. Он с трудом заставлял себя навещать мать на годовщину смерти отца либо по делу и уезжал как можно скорее.
А ты что, Пётр, молчишь и не рассказываешь ничего про свою жизнь? наговорившись с Павлом, принялась мать за него. Собираешься жениться или, как старший брат, умереть холостым желаешь?
Не желаю, матушка, но пока не нашёл подходящей партии, так же, как Павлу, ответил Пётр.
Смотри, сын, денег у нас нет. Вот месяц во всём себе отказывала, чтобы вас достойно встретить. Наследства не будет и не рассчитывай. Делай карьеру, служи хорошенько государю. Глядишь, Николай Павлович учтёт твои заслуги да заслуги вашего отца. Может, и достигнешь генеральского мундира, как Павел.
Она любовно поглядела на старшего сына, а Пётр вновь пожалел, что приехал, досадливо соображая, что после завтрашней панихиды придётся выдержать ещё один поминальный обед.
В его комнатке на втором этаже, рядом с библиотекой, как будто ничего не изменилось вольтеровский стул около бюро, где он высиживал часами за уроками, маленькое канапе в углу и железная кровать. Обстановка почти как у императора в Зимнем усмехнулся про себя Ланской. В первое время он не переставал удивляться аскетизму государя, а теперь понял, что не обстановка делает дом счастливым. Если бы у него была такая жена, как государыня, ласковая и нежная, то есть ли разница, какая мебель стоит у тебя в кабинете?
Почувствовав сильнейшее желание поскорее уехать в уже ставший родным Петербург, Ланской вздохнул и решил пораньше лечь спать. Усталость и длинная дорога брали своё, и стоило ему только прилечь на жёсткую кровать, как сон сморил его веки, и Пётр провалился во тьму.
Панихиду матушка повелела служить не на кладбище, а прямо в усадьбе. К четырём часам в гостиной уже всё было готово на большом столе лежали крест, Евангелие и потемневшая от времени икона Спасителя. Старенький священник, отец Иоанн, в потёртом облачении готовился к службе и едва слышно ворчал на нерадивого иподьякона, который переложил угля в кадило. И теперь по комнате расползался едкий дым, сдобренный таким же едким ладаном. По первому зову Елизаветы Романовны в гостиную вбежала молоденькая дворовая девушка, которой было велено увести Коленьку, пока тот не задохнулся.
Всё равно ещё ничего не понимает, нечего ему тут в дыму стоять, неодобрительно поджав губы, заметила матушка.
От такого замечания священник ещё больше оробел и почти перестал размахивать кадилом. Надтреснутым голосом он подал возглас, который тут же подхватил дьячок. Панихида началась.
Пётр молился искренно, как и всегда, поминая отца. Он помнил его плохо. Но в памяти всё-таки задержались добрые и чуть грустные карие глаза Петра Сергеевича, да большие руки, которые иногда обнимали младшего сына. Со святыми упокой Вечная па-а-амять
Поминальный обед прошёл быстро. Священник всё время благодарил. Под влиянием крепкой наливочки язык его развязался и робость отступила. Он смешно шепелявил, видимо, по причине отсутствия двух передних зубов. Но это не мешало ему угодливо улыбаться, заглядывая в глаза хозяйке, и поднимать за неё тосты. Дьячок вёл себя более разумно в основном молчал, но при этом с великой скоростью поглощал все закуски, до которых мог дотянуться. Батюшка, в конце концов, это заметил и начал осторожно пихать его локтем, увещевая вести себя прилично. Однако молодой клирик и ухом не вёл голод не тётка, пирожка не подсунет. А здесь вот они красавцы, румяные да с разными начинками. Пётр и сам ел с удовольствием, в душе посмеиваясь над дьяком.
Утомившись от приёма гостей два дня подряд, матушка после ухода гостей сразу отправилась отдыхать. Увели спать Коленьку. Павел и Пётр остались вдвоём в большой столовой. Пётр был не любитель спиртного, но идти было некуда, и он решил составить компанию брату. Тот выпил уже изрядно, но, отыскав где-то бутылку шампанского, закругляться не собирался.
Паша, ты не горе заливаешь? внимательно глядя на брата, спросил Пётр.
Нет, Пьер, не горе, по-французски ответил Павел. Я рад, что помирился с матушкой, хоть она пока отказалась принять Надежду Николаевну. Надеюсь, со временем смирится и позовёт жену. Хотя знаешь, иногда я боюсь, что мы расстанемся с Надеждой раньше, чем мать согласится на знакомство с ней.
Ты что говоришь? поразился Пётр, вы так плохо живёте? Ругаетесь?
Павел задумался, глядя в бокал с янтарной шипучей жидкостью.
Ругаемся Иногда кажется, что виновата она, а порой ощущаю, что и сам перегибаю палку от ревности. Невыносимое чувство! Просто сжигает изнутри! Понимаешь? сжимая бокал до белых костяшек, страстно спросил Павел.
Пётр молча кивнул.
Но это не главное, Петя Знаешь, как ужасно думать, что главное в твоей жизни уже прошло. Карьеру я сделал, даже в войне довелось поучаствовать, а вот любовь непонятно есть она или нет? Как там у твоего Пушкина герой Онегин "заболел русскою хандрой"? Так? Вот и у меня от любви одна хандра и осталась. Тебе советую жениться, а сам в душе злорадствую: женись, женись, помучайся как я
Паша, ты так добивался её, а теперь мучаешься?
Брат оторвал взгляд от бокала. В глазах его вдруг сверкнули злорадные нотки.
А ты-то с кем связался? Кроме Полетики не нашёл никого? Что за странное проклятие напало на нашу семью? Я на первой жене Полетики женился, а ты спишь со второй ха-ха-ха
Его разобрал пьяный смех, а Пётр разозлился. Он резко встал с кресла и поставил бокал.
Не желаю слушать твои пьяные бредни. Не хочешь нормально разговаривать, пей один.
Ой-ой-ой, какие мы обидчивые шутливо погрозил пальцем брат, ты и в детстве такой был. Помню, помню Ну и иди я тут один посижу А может, и не один позови-ка мне какую-нибудь девку. Пусть кровать застелит.
Павел, ты ничего не перепутал? наклонился к нему Пётр, это тебе не кабак. Иди спать. Спокойной ночи.
Пётр поднялся в свою комнату, но раздеваться не стал. Слова брата взволновали его. В том, что он влюбился в Идалию Полетику вторую жену штабс-капитана Кавалергардского полка было что-то странное. Но добиваться её развода Пётр не собирался, хотя понимал, что влюблённость в замужнюю женщину делала его жизнь неопределённой, потому что не обещала никаких перспектив. Однако отказаться от Идалии он не мог
Странный шум и женский визг насторожили Петра. Он выбежал из комнаты и быстро стал спускаться.
Пустите, барин, пустите, жаркий умоляющий голос слышался на первом этаже, где была комната брата.
Бедняжка старалась не кричать, видимо, опасаясь разбудить уснувших обитателей дома, а ещё хуже хозяйку. Однако голос её звучал неубедительно для пьяного Павла, и он настырно тянул дворовую девушку в свою комнату.
Пётр схватил брата под локоть и оттащил в сторону, с силой оторвав от бедняжки.
А ну, малая, брысь отсюда, хрипло бросил он, когда рука Павла разжала её маленькую кисть.
Девушку не пришлось долго уговаривать, и, подхватив упавшую ленту с головы, она мышкой юркнула в ближайший тёмный коридор.