malaha
Цена рестарта продажа души
Часть 1.
I
Территория современной Греции.
Приблизительно 3000 лет до н. э.
/Фертраг/
«Солнце. Часть света Творца, едва проникнувшего в этот мир. Сколько я здесь уже нахожусь?
Кто ты?
Люди все больше множатся на Земле. Даже сюда забрели. А ведь скоро от них и вздохнуть негде будет. Как быть? Думал, я от них скрылся. Что ж. Пожалуй, они скоро покинут это место, и мне стоит лишь дождаться завершения их дел.
Неужели так трудно назваться? Совсем уважения к старости не имеешь.
Я нехотя повернул голову назад. Передо мной стоял старик. Седая голова и борода. Мутные серые глаза. Простая бедняцкая одежда.
Как смеешь, человек, ко мне обращаться?
Чего-то ты злой, старик, скрипя больной спиной и сыплясь прахом, уселся подле. Наглости не занимать. Не говори о том, чего не знаешь, люди напрасно лезут в ось мироздания.
Ты не имеешь понятия о том, что называется злом.
Так расскажи мне.
Странный человек. Мало того, что он меня видит, так ещё и разговаривает со мной, полагаю, в его роду были маги. Только сейчас обратил внимание его взгляд Я не видел такого у людей. Впрочем, мне это не интересно. Повернувшись обратно, таким же безразличным тоном я сказал:
Убирайся, иначе я заставлю тебя пожалеть.
Не пугай меня. Если бы я боялся, то не окликнул бы тебя.
Понял. Ты хочешь продать мне свою душу за желание. С удовольствием, но не сегодня.
Он не ответил. Так мы сидели на краю скалы горы Акти. Красивый вид. Вода тихо плещется где-то внизу. Кругом зелень. Солнце. Теперь оно закатывалось за горизонт. Я поднялся и собирался уйти, но услышал слова старика, все ещё пронзающего заходящее солнце своим взглядом, даже не повернувшегося ко мне:
Завтра. Приходи сюда снова завтра.
Я развернулся и пошел прочь.
Чем же мне заняться? Скука так и снедает Я вылетел за пределы неба. Посмотрел на вертящийся земной шар. Сзади меня находилась Луна. Какая глупая выдумка твой мир, старик. Если бы ты только знал Солнце колыхало раскаленную красно-желтую породу. Она выплескивалась и извивалась дугами, громко шипя. Планеты мерно двигались по намеченным путям, охраняя людской покой. Раньше здесь было куда веселей. Не понимаю. И зачем Он вас сотворил?
Я бродил, бродил и бродил по земле. Города, страны, деревни, рынки, люди. Еще один год прошел.
Точно. Старик. Я и позабыл о нем. Может, умер уже. Я давно там не был. Люди лишь инструменты, так как инструмент просит о чём-либо? Инструменты наши и их, да и я тоже инструмент. Тем не менее, я завидую вам, люди. Иногда у меня появляется желание стать человеком, ведь тогда я смог бы лгать себе об обратном. На удачу наведываюсь на место Твоей смерти, всё одно в Последний день я определён врагом. Там и правда красиво. Наведаюсь-ка туда.
Я появился на том же месте. Утро.
Вечер.
Я тебя ждал. послышался голос сзади.
Я безучастно спросил:
Ты еще жив?
Как видишь. улыбнулся старик, еще сильнее побелевший с прошлой встречи.
Он снова подсел ко мне. И мы снова смотрели на закат. Будто и не было этого года вовсе.
Так зачем ты меня ждал? спросил я.
Сам не знаю. Почувствовал что-то, вот и попросил тебя явиться.
Тебе не пристало со мной разговаривать. Я демон.
Это не имеет значения.
Любопытная находка. Может, я не зря сюда пришел?
Веришь в Бога?
Кто знает.
Ты немногословен для человека.
Вовсе нет. Просто ближе к смерти человек становится менее разговорчивым.
Ты боишься?
Нет.
Старик, мне неизвестно, кто ты и почему ко мне пришел. Но знай, даже если тебя в эту минуту будут разрывать на кусочки, и ты будешь умолять о спасении, я и пальцем не шевельну, чтобы помочь тебе. Просто потому, что я демон. Если я пожелаю, то сам отобедаю тобой, хотя ты наверняка отвратителен на вкус. Мне чужды человеческие чувства. И если ты решил найти во мне друга лучше убирайся.
Не стращай меня, и так знаю. Ты видишь: мне нечем ответить тебе и меня некому защитить. Я не ищу в тебе друга, лишь хотел поговорить. Мне скоро умирать. Я довольно пожил на этом свете, здесь мою душу ничего не держит. Для тебя не существует времени и тебе не приходится разговаривать с людьми. Ты ничего не теряешь. Поэтому прошу не откажи старику.
На меня смотрели добродушные глаза, заплывшие от лет и от всего увиденного при их прошествии. Морщинистое лицо осеняла грустная улыбка, от которой веяло одиночеством. Седые волосы порозовели от света заходящего солнца, бросающего последние лучи на тонущую во тьме землю.
Будь по-твоему, старик. Я буду говорить с тобой. Но не из-за твоей просьбы, а потому, что мне нечем развеять свою скуку. Что ж, задавай мне вопросы, а я стану на них отвечать.
Тогда поведай мне свое имя.
У меня нет имени.
Что ж, без имени нельзя Могу ли я дать его тебе?
Не имеет значения, как ты станешь звать меня.
Тогда твое имя будет Фертраг. А звать тебя я буду Ферт.
Как хочешь.
Скажи, Ферт, ты видел Бога?
Нет. Я не знаю тех, кто Его видел.
Что будет на этом самом месте через пять тысяч лет?
Загляну в будущее.
Эта гора станет священной для многих верующих людей. Ей дадут другое имя и построят на ней храм. Тысячи паломников со всего света будут стекаться сюда для молитвы и воздаяния Богу.
Потом несколько минут мы молчали. О скалу плескалась вода где-то внизу.
Ферт, почему ты не убил меня? В прошлую нашу встречу ты пригрозил мне, что съешь мою душу. Но не сделал этого, несмотря на то, что я ослушался предостережения.
Я ведь уже говорил, что был не голоден.
Значит, до этого ты уже поглотил кого-то?
Верно.
Кто это? Почему ты съел его?
Мужчина. Раб. Он вызвал меня сам при помощи языческого обряда и продал мне свою душу в обмен на желание. Хозяин его большой вельможа. У этого раба была жена и дочь, редкая красавица. Хозяин пожелал сделать рабскую дочь своей наложницей. Отец умолял его не делать этого, но тот был непреклонен. В ночь злодеяния он вызвал меня и пожелал предать вельможу тем же мукам, которым бы его дочь. За это я поглотил его душу.
Вкусной ли она была?
В целом да. Но подправлена горечью мести.
Что произошло с тем вельможей?
Так как он обесчестил рабскую дочь, согласно контракту, я обесчестил его самого. От этого он и умер в тот же день.
Солнце зашло.
Ферт, мне пора. Придешь ли ты завтра?
Для меня нет такого понятия как «завтра». В нужное время назови мое имя и я появлюсь перед тобой.
До встречи, Ферт.
Я исчез. Время от времени, старик звал меня побеседовать. Мы долго говорили о разном. Человек оказался на редкость любознательным. Он спрашивал меня об устройстве мира, странах, людях, которых мне довелось увидеть. Но более всего его интересовали истории решившихся на сделку со мной. При этом старик никогда не упоминал о том, чего желал сам. Я не спрашивал. Для меня действительно не существует времени. Я и не заметил, как пролетели еще два года. Старик умер. Я навестил могилу лишь однажды, спустя несколько десятков лет после его кончины.
Потому что место и вправду было красивым. Встретил еще один закат. Без него.»
II
Наши дни.
На дворе февраль. Зима все еще морозит город и его окрестности, заставляя снег трещать под ногами. В школах актированные дни и теперь обрадованные внезапными каникулами ученики шатаются по торговым центрам, спуская родительские деньги на разные бесполезные вещи и вредную еду. Несмотря на все усилия природы, город живет еще более бурной жизнью.
Многоквартирный дом где-то на окраине.
В 11 часов утра Вероника нехотя встала с кровати. Родители уехали на работу и отвезли сестру Маю в садик. В трехкомнатной квартире Ника была предоставлена сама себе до самого вечера. Она выпила некрепкий кофе, съела несколько шоколадных конфет и уселась за компьютер смотреть аниме. До двух часов ночи она читала историю и теперь хотела дать своему едва проснувшемуся мозгу отдохнуть.
Ника ненавидела книги. К собственной семье не испытывала абсолютно никаких чувств. Романтические отношения ее не привлекали. Выбор будущей профессии она предоставила родителям. Каштановые волосы неопрятной паклей свисали с головы, но Ника и не думала их прибирать. Возможно, только к вечеру.
Прошло два часа. Она искренне посмеялась и погрустила. Открыла свою страницу в социальной сети и зашла в беседу своего класса. Оттуда выписала домашние задания и приступила к их выполнению. На грязном столе покоились груды книг и тетрадок, рядом валялись фантики и упаковки от чипсов. Закончила.
Достала из кармана скомканные наушники и включила музыку. Пришла пора навести порядок в доме. Начала с родительской спальни. Заправила постель, протерла зеркало, распахнула окна. Сложила пижамы под подушки, полила цветы, пропылесосила, убрала мамину косметику. Затем прошла в их с сестрой комнату. Разбросанные вещи вскоре оказались на своих местах, рабочий стол разобран, книги разложены, кровати заправлены. Пропылесосила и здесь. Теперь прихожая. Обувь Ника расставила по росту. В ванной собрала полотенца и забросила стирку в машинку. На кухне помыла посуду и принялась готовить.
Все. С домашними делами покончено.
Она села за стол и выключила музыку. Достала дневник розового цвета в красную клеточку большим сердечком по центру на обложке. Дизайн ей, конечно, не нравился, но это был подарок подруги. Вероника открыла его и стала писать:
«Прибралась дома. Устала. Третий год меня не покидает ощущение фальшивости бытия. Прячусь в аниме, фильмы, комиксы, фанфики. Так легче. И проще. Выдуманные истории кажутся мне более интересными. Так я хотя бы временно не чувствую себя героиней какой-то скверной трагедии».
Вероника училась лучше многих. В детстве была любознательной девочкой. Многие пророчили ей большое будущее. Учителя в школе хвалили, посылали на олимпиады, на которых Вера никогда ничего не занимала. Их семья не всегда жила так хорошо. В былое время они ютились в доме, больше похожем на сарай. Скандалы, особенно подшофе, были частыми гостями в нем. Впечатлительная девочка все запоминала. Тогда маленькая Ника пряталась в книги. Читала все, что только попадалось. Но родителям не нравилось, что она мало работает по дому, а потому ругали ее за чтение и отбирали книги в наказание. Потом родилась сестра. Жить стало еще труднее. Долги тяжким бременем ложились на семью. Приходилось донашивать чужие вещи, которые отдавали знакомые из жалости. Затем мама устроилась на работу и дела пошли лучше. За пару лет они расплатились с долгами, поменяли автомобиль, купили новую квартиру. Стали выезжать на море отдыхать.
Вероника отложила ручку и уставилась в стену. Прошло несколько минут. Она встала и прошла к шкафу, чтобы достать старые зимние пуховики. Вдруг из прихожей послышались звуки открывающейся двери и входящих в квартиру людей. Это родители с Майей вернулись. Вероника оставила вытащенные вещи в том же положении и направилась на кухню накрывать на стол.
Пока она раскладывала свою стряпню по тарелкам, отец, Евгений Григорьевич, разбирал пакеты с покупками. Мать, Марина Сергеевна, ушла переодеваться. Вероника уже дорезала только что открытый багет, как из спальни мать ей сказала:
Ника, а что, Майю уже и раздеть некому? Мы настолько обленились? Или ты уработалась за день, я что-то не поняла?
Вера мысленно взорвала Марину Сергеевну, бросив в сторону спальни воображаемую гранату, и молча прошла в зал, чтобы раздеть Майю. На лице девушки все это время покоилось выражение абсолютнейшего безразличия. Детские вещи отправились по местам, и довольная жизнью Майя весело убежала на кухню.
Семейный ужин прошел как обычно, если исключить пару свежих новостей о похождениях родительских коллег.
Приняв душ и надев чистую пижаму, Вероника вернулась в комнату, которую покинула около часа назад, где уже мирно сопела Майя, и включила ночник. Старые пуховики так и лежали, наполовину вывалившись из открытой дверцы шкафа. Она собрала их и взяла игольницу с нитками.
Затем занялась очень странным делом: принялась сшивать из старых курток подушку. Зачем, Вероника и сама не знала. Благосостояние семьи и обилие мягких подушек с пледами вполне позволяли выбросить вышедшие из употребления предметы гардероба, однако девушка упорно продолжала, обшивая теперь мягкую пуховую массу еще более старым, к тому же рваным пододеяльником, тем самым постепенно придавая ей квадратную форму.
По такому же странному, как и нынешнее занятие Вероники, а, может быть, и вполне логичному кто знает? стечению обстоятельств, любая деятельность, и только деятельность, заставляла ее чувствовать и осознавать себя живой сущностью.
Закончив «творить», Вероника снова прошла к шкафу и достала розовую наволочку, которая уже спустя минуту эстетично дополнила новый экземпляр ее подушечной коллекции. Девушка села за рабочий стол и открыла дневник, при этом вдруг осознав: она его не закрывала. Мурашки волной прокатились по спине, прикрытой лишь холодной тканью пижамы неужели мать прочла ее записи?
Однако лихорадочное замешательство длилось всего долю секунды. Теперь Вероника думала: «Ну, а если все же прочла, то что? Ведь ничего не изменится. Тем более, мой ежедневник лежит здесь, передо мной, все так же содержа в себе мои записи, в полной цельности и сохранности. Получается, я бессмысленно истратила нервные клетки, которые, возможно, пригодились бы мне в будущем для более полезных дел. И из-за чего? Из-за этой нелепой глупости. Хотя Теперь это не имеет значения. Необходимо больше работать над контролем своих эмоций.»
Вероника снова сделала запись в дневнике: «Только что я сшила подушку из своих старых пуховиков. Она была некрасива, скорее уродлива, но стоило мне надеть на нее красивую наволочку, как уродство превратилось в красоту, и я сама бы не отличила ее от настоящей подушки из магазина. Следствие: что угодно может быть иллюзией. Вывод: нельзя верить глазам.»
Ника положила ручку и закрыла дневник. Смысла прятать не было, и она не стала утруждать себя этим бесполезным занятием. Девушка взглянула на часы одиннадцать вечера. Спать совсем не хотелось. Чтобы уснуть, нужно было чем-нибудь себя измотать. Но на этот случай всегда находилось спасительное устройство смартфон. Через полчаса глаза уже слипались от яркости экрана, а разум туманился от бессвязной глупости мелькавшей все это время ленты новостей. Вероника заснула.
III
/Вероника/
« Сколько мне еще ждать?
Ей только шесть. Она еще в детский сад ходит.
Что такое «детский сад»?
Бессмысленно спрашивать меня о том, что и так узнаешь в будущем.
И правда.
Бабушка ведет мою маму в садик. В этой жизни мне быть женщиной. Интересно, я буду похожей на нее?
Слушай, я знаю, что такое садик.
Ясно.
Он говорит все с той же интонацией. Ничего не изменилось. Все так же хладнокровен. Наверное, он никогда не удивляется.
Кто он? Откуда я его знаю? Хмм Голова болит Странно. Как же все это странно. Я точно помню, как ожидала собственного рождения, сидя на краю деревянной песочницы с каким-то мужчиной, напротив двухэтажного дома своей шестилетней матери, которую моя бабушка уводила утром в детский сад. Погодите-ка! Но это же абсурд! Нонсенс какой-то.
Однако Так хочется вспомнить имя того человека
Не знаю, что со мной происходит, но у меня такое ощущение, будто я очень давно знакома с ним, словно чувствуется какая-то связь. Вот толькооткуда это ощущение? Черт. Как же его зовут? Я уверена, что мне известно имя