Меня посадят, замечает Дэн, имея в виду, что в таком виде мне совсем мало лет на первый взгляд.
За все остальное не сажают? я намекаю на арсенал в багажнике его старой «Тойоты-Висты», и он смеется.
Задери ноги на панель, требует он, проехав пост ГИБДД.
Зачем?
Оглохла?! орет так, что я и правда глохну на секунду и вскидываю ноги на переднюю панель.
Надо было юбку, ворчит он, пытаясь расстегнуть «молнию» шортов. Что у тебя за мода как пацанка какая-то? Ну, надела юбочку
Ага и под нее лучше без белья, да? Вот бы ты торчал
Через час я лежу на капоте, от которого исходит такой жар, что я чувствую себя шашлыком или чем-то запеченным на листе. И Дэн сидит в шезлонге с банкой безалкогольного пива и наблюдает. Интересно ему, как скоро я зажарюсь, что ли?
Мне жжет спину
Замолчи! Ты мне мешаешь!
Я замолкаю, разумеется. Он подходит и выливает пиво прямо на меня черт, оно едва не шипит на капоте, стекая струями под спину. Запах фууу, черт, я теперь как вяленая вобла
Сейчас достанет свой мольберт и начнет наброски делать вот как пить дать. И это значит, что еще пару часов я в таком виде пролежу на жаре. А я, между прочим, плохо переношу жару. Но он это помнит, а потому прихватил огромную простыню, которую периодически смачивает водой из канистры и накидывает на меня. Я знаю, что больше всего ему нравится, как мокрая ткань облепляет меня это его всегда заводило. Но мне вообще-то жарко, и дышать уже тяжело.
В очередной «подход» он вдруг берет кисть и начинает рисовать прямо на мне знает, что я терпеть не могу таких прикосновений. Я ору на весь лес, кажется, но он не обращает внимания. Через двадцать минут вместо груди и живота у меня черная кошачья морда я это вижу в протянутом зеркале. Черт, ну почему я не могу его любить такого талантливого и способного? Ведь он во всем такой и врач он просто классный, да и вообще
Потом мы черт, даже словом таким называть как-то неудобно это не секс, а что-то
Ну, скажи мне хоть раз стонет он, одной рукой держа меня за шею, а другой прижимая к себе снизу. Неужели так тяжело? Просто возьми и скажи
Чувство идиотского противоречия заставляет меня промычать что-то типа «я тебя, сука, ненавижу». Он идет ва-банк, благо, руки мои надежно зафиксированы, и ничего я ими не смогу сделать ненавижу, когда меня целуют в лицо, едва прикасаясь губами к коже, никому не позволяю Господи, да за что же мне это все?!
Кстати, о рисунках он иной раз делает такие сумасшедшие коллажи из фоток И вот я как-то сдуру выложила в ЖЖ такой И что я вижу через месяц, роясь по форумам? Правильно мою фотку в объятиях Дэна в качестве аватарки у какой-то сопли! Я почувствовала себя так, словно с меня кожу содрали, честное слово. Поэтому теперь мой ЖЖ в режиме «френд-онли».
Таких картин я нарисовал на ее теле сотни, иногда, под настроение, разрисовывал ее красками с ног до головы, но почему-то почти не снимал этот боди-арт, на снимках все выглядело хуже, чем вживую. Я выставлял Мари в самые немыслимые позы и рисовал, рисовал Она всегда удивлялась:
Не понимаю, ты зачем в медицинский-то пошел? Чтобы иметь возможность безнаказанно резать неподвижные тела? Тебе же в академию художеств надо было, неужели никто этого не говорил?
Да брось ты, Машка, какая академия художеств, короткими набросками воссоздавая на листе силуэт ее спины, улыбался я, польщенный ее словами. У ребенка врачей редко бывает выбор. Мы всегда продолжаем династию.
Но ты ведь мог нарушить это правило. Не крепостное право же
Право-то не крепостное, а вот родители бы точно не одобрили. И потом, мне все нравится, я люблю свою профессию, а рисовать можно и в свободное время.
До сих пор, натыкаясь где-то на очередную папку с рисунками, я испытываю физическую боль от потери. От Мари у меня остались только эти рисунки
«Я часто думаю а почему вообще мы оказались вместе? Почему, как вышло, что я подпустила Дениса так близко, хотя не хотела? Не вру совершенно не собиралась ничего с ним иметь. Мне казалось, что отношения с ним сплошная эмоциональная боль, вокруг него всегда будут виться другие женщины, а я не смогу этого терпеть. И дело не в том, что я не уверена в себе. Я просто не хочу растрачивать себя на такие вещи, как ревность. Такой странный способ самоубийства пусть и в фигуральном смысле. Нет, я не хотела страдать из-за мужчины, даже если этот мужчина Денис.
Я уклонялась от его попыток перевести наши отношения в какую-то более серьезную плоскость, не соглашалась ни какие-то свидания. Правда, не считала таковыми походы в театр, например моя мама часто приносила билеты на самые модные спектакли или на те, где участвовали гастролеры из столицы, и мы с Денисом непременно их посещали. Но не больше. Он провожал меня до дома и уезжал, а я не интересовалась, куда он едет.
Не скрою, узнать, что он встречается с кем-то, было бы больно. Но и убиваться по этому поводу я тоже не стала бы, слишком уж не хотелось этой боли.
Я и переспала-то с ним в первый раз исключительно из любопытства, удивив даже себя этим шагом. Он был моим первым мужчиной, но я у него явно не была дебютом мне почему-то сразу так показалось, а позже Денис это подтвердил. Но какая, в сущности, разница, если я не собиралась выстраивать ничего серьезного? Такая вещь, как секс, не стояла в числе моих приоритетов и не являлась чем-то определяющим.
Мы стали делать это время от времени, я вообще не придавала значения этим постельным рандеву ну, было и было, ничего особенного. Зато у Дениса начала съезжать крыша. Он непременно хотел какого-то развития, чего-то совсем другого, а не просто «переспали-разошлись».
Но мне, как ни странно звучит, именно такой формат отношений с ним казался наименее травматичным для себя. С ранней молодости я научилась беречь свою эмоциональную сферу от любых посягательств, так что дело тут было не в Денисе, а, скорее, в моих «тараканах». Я отлично знала, что в академии любая девчонка за такую возможность готова была бы на многое, но, возможно, именно это меня и отталкивало от Дениса. Я никогда не хотела того, чего хотели все.
И только Тема Да, как ни странно, наручники, кляп и стек поставили все в моей голове на место. И то, что Дэн, оказывается, всем этим владел, сделало его куда привлекательнее в моих глазах. Он умел то, чего не умел и не знал никто вокруг меня.
Я с удовольствием отдала ему свое тело, по-прежнему оберегая душу и сердце, что бы он ни делал».
Иногда в шутку Мари называла то, что между нами происходило, «отношениями Шрёдингера» они вроде как есть, но в то же время их как бы и нет. Что-то вроде происходит но в то же время и не скажешь, что есть прогресс. Мы могли проснуться утром в одной постели, но потом неделю вообще не встретиться даже на лекциях. И было совершенно непонятно, кто мы друг другу, а я вдруг захотел определенности.
Мари почему-то никак не соглашалась сделать наши отношения чем-то постоянным, как будто боялась, что я стану посягать на ее свободу. Это было странно и очень обидно как будто я ее недостоин. Иногда меня настолько переполняла эта обида, что, проводив Мари домой после театра, например, куда мы с ней ходили довольно часто, я ехал в общагу академии и там без помех получал все, чего мне не давала она. Уж не знаю, была ли Мари в курсе этих моих поездок, но, во всяком случае, она никогда ничего мне не говорила на эту тему. Наверняка до нее доходили слухи девки вообще болтливы и не могут удержать такую информацию, как ночь, проведенная с кем-то из однокурсников. Но то ли Мари была выше этих слухов, то ли ей просто было наплевать на меня и мою жизнь отдельно от нее. Скорее всего, последнее.
Мне казалось, что я очень мало значу для Мари настолько мало, что, встав утром из моей кровати, она совершенно спокойно забывает о моем существовании и может даже головой не кивнуть в лекционном зале. Я никогда не садился на лекциях рядом с ней мне нравилось видеть ее профиль и рисовать его на задней стороне тетради с конспектами. Да и Мари, похоже, не нуждалась в моем обществе среди ее одногруппниц обязательно встревал какой-нибудь парень, непременно садившийся рядом с ней и то и дело что-то нашептывавший ей на ухо. Мари практически не реагировала но она вообще была такая, мужское внимание ее не будоражило. Я видел, как неодобрительно наблюдают за этим девки из ее группы у них группа подобралась женская, и любой парень из параллельной вызывал ажиотаж.
Иногда, разозленный поведением Мари, а вернее ее равнодушием, я сразу после лекции брал ее за руку и вел за собой, тащил к себе. Мари не сопротивлялась, но порой после секса просто вставала и уезжала домой, даже не позволяя мне ее проводить. Это бесило еще сильнее ну, что я недостаточно хорош для нее? Почему кто-то считает подарком ночь со мной, а она вот так встает и уходит, как будто на моем месте мог оказаться кто угодно?
Да, признаю меня женщины избаловали вниманием, а с тех пор, как я понял, что и как с ними надо делать, вообще не было отбоя от желающих. Еще до Темы, до того, как я открыл в себе это, я знал, как заставить практически любую девушку хотеть вернуться ко мне. Любую кроме одной. И, как назло, именно эта одна была нужна мне.
Тема всё расставила по своим местам, буквально вынула из коробки пресловутого кота, и стало ясно, что он жив-здоров и даже счастлив. Тот первый раз, когда Мари позволила сковать свои руки и вставить кляп, словно подтолкнул нас друг к другу. Но с того дня я и начал ощущать, что Мари со мной не потому, что любит меня, а потому, что я могу сделать с ней то, чего не сможет больше никто. Ну, на тот момент никто
Я не раз спрашивал у нее ну, неужели ты никогда меня не любила? Она всегда отвечала какой-то обидной шуткой и только однажды, уже безнадежно больная, в Москве, сказала:
Я любила тебя с того момента, как впервые увидела. А ты никогда этого не понимал.
Эта фраза так обожгла меня, как не обжигал даже кнут в руке Олега мне казалось, что этими словами Мари содрала с меня кожу, и теперь я всю жизнь буду вынужден жить, зная, что все угробил сам.
«Больше всего, разумеется, ему нравится видеть меня в постели, в квартире запойного дядюшки там его любимое место. Он целует меня, сначала вроде как нежно, потом уже больно, потом так, что вздуваются губы ложится сверху и все смотрит, смотрит когда я уже вот-вот готова заорать, зажимает мне рот ладонью.
Тихо что ты орешь, спятила? Подними руки
Все, конец свободе Руки к изголовью кровати, ноги к противоположной спинке. Он сам эту кровать выбирал, еще смеялся в магазине «может, примерим, вдруг неудобно?» Представляю
Отлично просто отлично Слушай, почему в таком виде ты мне нравишься больше, а? он отходит и любуется картиной. Ты даже не представляешь, как это классно выглядит
Отчего же, очень даже хорошо представляю я вернулась из Греции, у меня потрясающей красоты ровный загар Я недавно заново выкрасилась в иссиня-черный цвет, и это в сочетании с «мокрой» химией просто полный кайф, я даже сама себе нравлюсь.
Так замечательно посмотрим, что тут у нас в шкафчике спрятано
Я этого не вижу, слышу только, как скрипит дверь старого шкафа, где Дэн держит девайсы чтобы Серега в обморок не падал, шкаф запирается на ключ. Что-то настроение у него сегодня игривое похохатывает, стихи идиотские читает где набрался народного «тематического» творчества не представляю
Ну, что ж ты такая молчаливая сегодня у меня, а? свистит что-то, разрезая воздух, и опускается мне на ягодицы с такой силой, что я вскрикиваю, и в этот момент распахивается дверь, и на пороге возникает Серега, пьяным голосом произносящий:
Диня, племяш, на бутылку бы и осекается, увидев мизансцену на кровати голая я, растянутая и прикованная, а рядом дорогой племянник, в руке которого арапник, занесенный для второго удара Картина Репина «Не ждали» Итить твою мать! Вы что тут устроили, а?! трезвеет Серега.
А ну, на хрен катись! Денис едва сдерживает смех, и в шутку же замахивается арапником на дядюшку, который, заметно струсив, выскакивает за дверь и уже оттуда вопит:
Сатанисты, ити вашу мать!
Денис закрывает дверь на ключ и валится на меня сверху, уже не сдерживаясь:
Урод! Испортил все! и хохочет во все горло. Ты бы видела его рожу, Машка полный отпад
Слезь с меня, я задохнусь
Отличная мысль он встает с кровати и снова лезет в шкаф, доводя меня скрипом до истерики. Подними голову черт, я ненавижу эту маску, она тесная и вообще Супер! Переворачиваемся отстегивает руки, переворачивает меня на спину, снова застегивает наручники на трубе кровати. Ноги не буду фиксировать, ага? он еще и спрашивает! Да что сегодня такое вообще? Целует меня в живот, и я вздрагиваю контраст А ты все-таки зря оперироваться не хочешь
Если ты еще хоть слово вякнешь, я встану и уйду! шиплю я, и он усмехается, поглаживая меня по груди:
Как? Трубу вырвешь?
Да легко!
Ну, ты-то можешь, кто бы спорил? Что за сволочная саба мне попалась, а? Я уже и не разбираю иной раз, кто из нас кто.
Размахивается и бьет меня по ноге, по бедру. Получается очень увесисто
Я люблю его руки, не знаю, почему, но мне нравится, когда он касается меня руками, а не чем-то там еще. Поворачивает голову набок елки, а вот это я не люблю когда не я контролирую его движения, а он сам управляет моей головой. Это уже не минет, а изнасилование Слезы заливают глаза, я задыхаюсь, давлюсь, мне плохо Что сегодня посетило моего Верхнего, какая шиза Наваливается сверху и зажимает сосок между пальцев больно так, что уже не слезы из глаз, а искры
На цветок похоже жалко, тебе не видно, на бутон сука, какой бутон, к едрене-фене, когда так больно? Эстет чертов!
Внезапно он разжимает пальцы и касается губами. Становится еще больнее, но только на секунду, а потом Вот это да меня просто в дугу выгибает от оргазма, я даже не понимаю, что происходит, как происходит мне просто офигительно хорошо. Я чувствую, как бегут мурашки с воробья размером, и от этого новая волна Я сейчас собственное сердце в горле чувствую, еще секунда и оно просто выпрыгнет
Ну, что надо сказать своему Мастеру за такой экстаз? он ложится рядом и целует меня в шею.
Я не в состоянии даже дышать, не то что говорить какие там слова когда все так»
Я очень злился, когда она не слушала меня и улетала летом куда-то в жаркую страну то Греция, то Турция, то Испания. Ей категорически нельзя было находиться на палящем солнце, но Мари, конечно, плевать хотела на свой диагноз в первые годы. И только когда получила сильнейший солнечный ожог, уложивший ее в реанимацию, резко прекратила свои вояжи, стала наносить летом солнцезащитный крем, носить вещи с рукавами и зонтик от солнца. Я не мог ей запретить эти поездки не хватало власти, что ли. Вот Олег справился бы с этой проблемой запросто, а я не мог и потому всякий раз боялся последствий а что мне еще оставалось?
Что я пережил, когда она лежала в реанимации, даже сейчас вспоминаю с содроганием. У Мари начались проблемы с кровью, появилась пигментация, но все это было ничто по сравнению с тем, как она чувствовала себя в моральном плане.
Знаешь, мне всегда казалось, что все это ерунда говорила она, прижавшись ко мне на лестнице черного хода, куда я проникал при помощи небольшой суммы денег, отдаваемых за ключ дежурному сантехнику. Вроде как ну, болею, что тут такого, все чем-то болеют. И про солнце не верила.
Как ты диплом-то получила, господи, вздыхал я, обнимая ее и прижимаясь губами к волосам, которые теперь пахли больницей.
Да при чем тут диплом ты же знаешь мы, медики, самые худшие пациенты, потому что сами все знаем.
Надеюсь, теперь ты прекратишь свои вояжи под палящее солнце? Или недостаточно пострадала для этого?
Ну, наконец-то что-то в этой жизни будет по-твоему, усмехнулась она, поправив наглухо застегнутый воротник спортивной кофты, скрывавший огромное пятно на груди.
С помощью отца я достал ей крем, выводивший пигментацию, объяснив, что после его применения любые солнечные лучи ей противопоказаны. Но Мари, похоже, и сама здорово испугалась, потому что с тех пор в ее сумке с апреля по октябрь всегда лежал солнцезащитный крем, а одежда с длинными рукавами и небольшой зонт стали неотъемлемыми атрибутами в те месяцы, когда в нашем регионе появлялось солнце.